Времена, когда будил заводской гудок, а до проходной было ’’рукой
подать”, прошли. Сейчас почти все, чтобы добраться до работы, каждый
день совершают немалые путешествия, если судить по прежним меркам.
Десяток, а то и два десятка километров - теперь не редкость.
После проходной шахтеров ждут пути-дороги, которые теперь уже считают
километрами.
Под землей эти дороги начинаются с ’’пассажира” - поезда, составленного
из специальных вагонов для перевозки людей.
Зайдем на посадочную площадку подземной станции, что невдалеке от
клетевого ствола. Вдоль широкой платформы вытянулся в ожидании
пассажирский поезд. Борта и кровля станции, плотно перекрытые,
свежепобелены и щедро освещены. Необычно чиста и длинная деревянная
платформа. Светло и празднично, отчего представляется, что эта выработка
спрятана не в темном чреве Земли, а каким-то чудом вынесена на
поверхность под яркие лучи солнца. Даже серые стальные кузова вагонов с
ободранной краской и местами помятыми боками кажутся в этой
просторной и не по-шахтному прибранной выработке яркими игрушечными
возками.
Тихо. Лишь слабо потрескивают люминесцентные» светильники. Поэтому не
верится, что вот-вот это утреннее спокойствие нарушится топотом тяжелых
сапог, гулом голосов, громким смехом.
Из ствола в руддвор выскочила клеть и, чуть замедлив полет, мягко
опустилась на посадочные брусья. Тут же отскочила ограждающая ствол
решетка и стукнули стальные двери клети. И сразу же, подталкивая и
перегоняя друг друга, рванулись все к ’’пассажиру” занимать место. Их
хватит всем, кого еще не раз привезет клеть, но у каждого есть не только
свой привычный вагон, но и свое давно облюбованное место.
Загремели цепи, что перекрывают входные проемы кузовов, заскрипели
деревянные сиденья, послышались незлобные переругивания и хлесткие
озорные подначки.
По мере того, как все рассаживались в тесных купе, стихал грохот и
гвалт. Теперь только иногда некоторые вагоны взрывались хохотом.
Но вот вновь послышался топот и гул бегущих и начался очередной ’’штурм”
вагонов.
Подошел электровоз. Стукнула автосцепка. Дернулся состав. Смолкли
разговоры. Перекричать стук колес и громыхание вагонов трудно.
Большинство, насколько это возможно, занимают удобные позы и закрывают
глаза.
Спать в шахте нельзя - горняк всегда должен быть готов к действию, но
’’пассажир” - это особое место, здесь не грешно и подремать. Сон в
’’пассажире” сродни тому, что помогает коротать время в междугородном
автобусе и самолете, но в главном он другой - это накопительный сон.
Мотается и дергается вагон, гремит и лязгает, подталкивает сосед, а
шахтер в каком-то полусне, в отключении от повседневности копит силы. У
настоящего шахтера щедрость в расходовании сил всегда рядом с ее
бережливостью.
Правда, если быть точным, сейчас не все клюют носом в такт качающемуся
вагону. Немало тех, кто обдумывает предстоящую работу, а то еще раз
возвращается к домашним заботам. Не берет дрема и новичков, таких, как
мы с вами. Они плотнее прижимаются к стене вагона и, поражаясь
необычности, как зачарованные, следят за бегущей словно по бесконечной
лестнице полоской света от светильника по борту выработки.
Интересен каждый новый метр, но что поделаешь, если рассмотреть детали
крепления удается только тогда, когда ’’пассажир” начнет петлять по
коренному штреку, снижая скорость на поворотах. По Главной выработке -
квершлагу - ’’пассажир” летит без остановки, и хотя его скорость по
поверхностным масштабам невелика - около 12 км/ч - под землей она
кажется огромной (так обманчива стремительность поезда метро в сравнении
с электричкой).
Глубоко под землей катятся притихшие вагоны
"пассажира”. Мелькают несчетные круги крепления, волнами по ним бегут#
кабели, и уходят к стволу повороты.
Последний поворот, и вот она - конечная станция. Загремели цепи.
Вспыхнули десятки лампочек, и разошлись вереницами шахтеры.
Для некоторых несколько сот метров - и забой, но большинству еще
предстоит немалый и порой нелегкий путь. Хорошо, если часть его придется
на канатную дорогу или спуск в пассажирской вагонетке, а еще лучше, если
удастся добраться до забоя на конвейере.
Пока ’’п'ассажир” ждет тех, кто отработал смену и сейчас спешит на
коренной штрек, мы можем, читатель, в этом путешествии по шахте прежде,
чем вернуться к стволу, проехаться и в кресле ”канатки”, и на скамейке
специальной вагонетки, круто убегающей вниз, и на широкой ленте
конвейера.
Езда на ленточном конвейере ни с чем не сравнима и испытать это
необычное чувство движения могут, пожалуй, только шахтеры.
На конвейере едут лежа, плотно прижавшись животом к эластичному
материалу ленты, широко раскинув ноги и слегка приподняв голову, чтобы
смотреть вперед.
Заходишь на посадочную площадку, делаешь шаг на быстро скользящую мимо
тебя ленту, тут же вытягиваешься вдоль нее и ... ’’понесся-поехал”.
Зачастую в выработке стоят один за другим несколько конвейеров, и если
выезжаешь на коренной штрек к ’’пассажиру”, то приходится раза два-три
перебежать с площадки на площадку. Но все равно, когда после смены едва
держишься на ногах от усталости, лучшего транспорта не придумать.
На конвейере, протянувшемся на полкилометра, а то и более, через каждые
1,5 м - три длинных ролика, по которым движется полотно ленты, поэтому
такая поездка - это и беспрерывное мягкое перекатывание твоего тела
через бесчисленные ролики, словно какой-то великан без устали делает
тебе разминающий массаж.
Было время, когда езда на конвейере запрещалась, и отдельным
’’смельчакам” приходилось, в лучшем случае, отделываться штрафом. Сейчас
автоматика надежно защищает тех, кто,, то попеременно чуть встряхиваясь
на роликах, то плавно провисая между ними, плывет и плывет над длинным
крутым уклоном. Замешкался или - может быть и такое - заснул от
усталости, все равно не проедешь мимо того места, где нужно сходить. С
кровли к конвейеру опущен ряд толстых веревок с узлами на концах, каждый
с добрый кулак. Как ни опускай головы, все равно стукнут эти ’’кулаки”
по каске, если не соскочил вовремя. Стукнут и не раз, ведь этих рядов
несколько. Вот и проснулся шахтер, и соскочил на длинную платформу.
Бывает, катит новичок или редкий гость и растерялся то ли с
непривычки, то ли просто неловок, то ли собственный
вес велик - не может соскочить вовремя. Беды нет. Дерни трос - и
остановится конвейер, и тогда сойти - дело нехитрое.
Сейчас под землей появились даже специальные грузолюдские конвейеры, на
которых можно проехать в обе стороны. Садись на нижнюю ветвь - и к
забою. Отработал смену - ложись на верхнюю ветвь. Здесь тоже автоматика
оберегает шахтера, особенно на нижней ветви. На ней метрах в трех-пяти
от барабана установлен плужковый сбрасыватель. Заснул шахтер от мерного
покачивания и не проснулся от предупреждения не беда, сбрасыватель
столкнет его на почву. Благо, до нее не высоко, а ’’спец” грязи не
боится. Конечно, если конвейер установлен в горизонтальной выработке,
незачем садиться на нижнюю ветвь - лучше ехать лежа.
Когда лента конвейера плавно несет тебя на-гора, обязательно мелькнет
мысль: ”Эх! Ехать бы так.всю дорогу!” Но в большинстве случаев - скоро
коренной штрек, а там пересадка на ’’пассажир”.
Но на некоторых шахтах эти ’’мечты” сбываются, и катишь себе, оседлав
ленту, до самой поверхности. Еще немного и, кажется, въедешь в мойку. Но
такое может быть только там, где уголь от лавы до склада идет
непрерывным потоком, пересыпаясь с конвейера на конвейер.
Канатная дорога - привычный вид транспорта для горнолыжников, но в
тесных, неровных выработках такой способ передвижения стал обычным
совсем недавно.
Шуршит по блокам толстый стальной канат, подвозя через каждый десяток
секунд кресло на длинном изогнутом стержне. Чтобы седло меньше
раскачивалось, за ним по почве тянется отрезок цепи. Теперь не зевай!
Скачок - и ты уже, слегка покачиваясь и пружиня, едешь.
Скорость невелика, при желании можно и пешком не отстать от кресла, но
здесь главное - не быстрота, а экономия сил. Ведь не зря говорится:
’’Лучше плохо ехать, чем хорошо ходить”.
Чудно как-то выглядит эта поездка! Где хочешь - сходи, где хочешь -
садись. Блоки канатной дороги подвешены к вер-хнякам, а их чуть поддавит
или согнет - и ты уже ногами достаешь почву. Временами такое ощущение,
что под тобой детский велосипед, на котором можно ехать, только поджав
ноги, и который, странное дело, везет и везет тебя вверх по крутому
уклону.
Спуск или подъем по наклонной выработке в специальном пассажирском
вагоне оставляет двойственное ощущение между тем, что испытывает шахтер
в летящей вниз по стволу клети и в петляющей по горизонтальному штреку
вагонетке ’’пассажира”.
Вагон, как и клеть, висит на канате, но движется по рельсам, отчего в
момент торможения или разгона ’’эффект падения”, захватывающий дух,
менее резок и менее ощутим.
Как у клети, в вагоне для наклонного спуска есть
парашюты на тот редчайший случай, если оборвется канат, но из клети в
любом месте ствола не выйти, а здесь только подай сигнал машинисту, и
вагон остановится. Одним словом, подземный фуникулер. Но если где-нибудь
на Кавказе чем выше забирается фуникулер, тем живописнее места, тем
более прекрасные виды открываются его пассажирам, в шахте, как ни
всматривайся, все едино - как в начале, так и в конце пути.
Цель нашего путешествия - побывать в разных местах шахты, и мы это
сделаем, но сейчас давайте вернемся на-гора и вновь опустимся в шахту
другим путем - через шурф, до которого нас довезет ’’дежурка”. Коль уж
идет рассказ о каждодневных шахтерских путях-дорогах, забыть ее нельзя.
Тем более, что во многих угольных бассейнах, наверное, добрая половина
шахтеров начинают свой путь в забой с ’’дежурки”.
Итак, поторопимся на станцию, а то, чего доброго, "пассажир” уйдет без
нас, и придется пешком топать к стволу -ведь следующий поезд придет
только с новой сменой.
Постепенно заполняются вагоны ’’пассажира”, но посадка идет как-то
приглушенно, без озорства и привычных выкриков, как было полчаса назад
на станции у ствола. Цепи и те постукивают тихонько - дзинь-дзинь, -
точно боятся ушибить
шахтеров, неуклюже вваливающихся в узкие проемы кузовов.
Шлеп-шлеп ... и купе заполнено притихшими, уставшими людьми в
пропотевших, грязных робах. Даже бедовые ребята не могут спрятать
деланность своих шуток.
Нетерпеливые, особенно те, кого уже стал пробирать холод, дергают за
трос сигнала, сопровождая резкие рывки не менее резкими выкриками.
Наконец состав тронулся и запетлял к стволу. Но вот чудо - только он
стал выезжать на станцию, как ожили вагоны. Все застучало и загремело, и
вконец измученные, как доселе казалось, люди ловко выпрыгивали из
вагонов и неслись к клетевому стволу. Чего больше в этом беге - желания
согреться или стремления попасть в первую клеть, чтобы не ждать на
ветру? Наверное, есть и то, и другое, и традиционное ”все бегут”, но
главное - как можно быстрее оказаться наверху, там, где ”кровля -
просторное небо”.
Встанем в очередь. Клети приходят быстро и через каких-то десять минут
мы опять в надшахтном здании.
Теперь, отдохнув, можно спуститься в шахту, проделав часть пути в
’’дежурке”.
В трех бассейнах (Кузбасс, Караганда, Воркута и др.), где пока
отрабатываются пласты, залегающие относительно неглубоко, в подземные
выработки можно зачастую попасть, минуя клетевой ствол, через наклонные
стволы, которые выходят на поверхность, или шурфы - небольшие
вертикальные стволы с лестничными отделениями.
Шурфы обычно находятся вдали от комбината шахты, и добираться до них
пешком далеко. Сделать ’’дежурку” недолго -накрыть кузов грузовика
деревянной будкой, прибить внутри лавки, прикрепить к входному проему
лестницу и можно ехать. Вот и снуют по улицам и переулкам шахтерских
поселков, по полям и лугам тупоносые КРАЗы и КАМАЗы.
В последние годы все чаще в роли ’’дежурок” встречаются хорошо всем
знакомые городские автобусы. И, право, шахтеры рады такой замене. Одно„
дело - сидеть в темном кузове, в котором кидает и мотает, и другое - на
мягком слдении с хорошим обзором.
Но вот и шурф. Зимой только остановилась ’’дежурка” - посыпались шахтеры
в люк лестничного отделения.
Летом всегда есть повод, прежде чем ’’нырнуть” в шахту, перекурить,
обменяться новостями и просто лишние минуты побыть на воздухе. После
раскаленного июльского дня первые шаги по шурфу приносят облегчение.
Зимой же, в трескучий мороз проскочишь два-три марша и - тепло, ведь
шахтный воздух, что бы ни творилось на поверхности, всегда одинаковой
температуры.
Шурф - еще не шахта. Это - путь к ней, хотя и он не дается без усилий.
Ведь не просто отсчитать ногами и руками десятки метров вертикальных
лестниц. Но по шурфу не только спускаются и поднимаются. А если, скажем,
шурф глубиной шесть-десять метров, то это то же, что взобраться по
пожарной лестнице на крышу двадцатиэтажного здания. Взобраться не
налегке, а в тяжелой робе с аккумулятором и самоспасателем. Хорошо еще,
если шурф сухой. А если он пересекает водоносные слои и сквозь венцы
крепления, как через сито, прорываются нескончаемые потоки, то спуск
становится еще сложнее.
Кончилась последняя лестница, и сразу ноги погрузились в жижу, взбитую
шахтерскими сапогами. Пока идем по небольшому руддвору, после каждого
шага остается глубокий, заполненный водой след.
Начался бремсберг, и мы устремляемся вниз и вниз к забою.
Умение легко, без лишнего напряжения, непринужденно ходить по подземным
дорогам, где нужно вовремя пригнуться, с ходу перескочить через
преграды, каких немало на пути, или замедлить бег и прижаться к борту, а
то и ухватиться за стойку, чтобы не упасть на раскисшей почве, - все это
навык, доведенный до автоматизма, который приходит с годами.
Поэтому в этом первом путешествии по шахте придется тебе, читатель,
наверняка, не раз больно стукнуться о верхняк, и, хотя ты будешь без
конца делать замысловатые ”па”, чтобы не упасть, вряд ли всегда устоишь
на ногах и, конечно, изрядно устанешь.
Но не расстраивайся. Легкость, с какой бывалые шахтеры мерят метры
подземных дорог, придет к тебе, если ты выберешь эту профессию. Хотя
среди горняков нет особых любителей пеших походов по дну Земли.
Мы вновь в шахте. Вначале поспешим туда, где
’’делают” добычу - в очистной забой, потом узнаем, как ’’дышит” шахта,
познакомимся с подземными реками, но до этого - опять в забой, но
подготовительный, к проходчикам. Затем, пока будем выезжать на-гора,
поговорим о разных разностях и завершим наше путешествие на поверхности,
в диспетчерской.