Если поле начинается с пахоты, то шахта начинается с проходки, только
подготовка шахтных полей к выемке не сезонная горячка, а каждодневная
забота многих шахтеров-проходчиков.
Вначале пробивают стволы. От них к угольным пластам устремляют
капитальные выработки - квершлаги и полевые штреки. Затем начинают
проводить различные выработки уже по самому пласту, чтобы в нем
подготовить выемочные поля.
Если бы удалось приподнять толщи пород, прикрывающих шахтное поле,и
заглянуть внутрь Земли, то наверняка поразила бы замысловатая сетка
пробитых в глубине ходов - выработок. Удивили бы сложность их
переплетений, разнообразие форм.
Какие только выработки не увидишь там, на глубине сотен метров от
поверхности: длинные, на тысячи метров, и прямые, точно прочерченные по
линейке; кривые с бесчисленными изгибами и поворотами; совсем короткие
как переход под людной улицей; высоченные, словно залы кольцевой линии
московского метро, и низкие, где не только пройти - проползти трудно;
горизонтальные, наклонные и совсем крутые, в которых непросто и на ногах
удержаться; закрепленные бетоном, металлической крепью или деревом, и
такие, где кровля удерживается металлическими стержнями-анкерами,
вбитыми в нее же, а то и совсем без крепления, будто пещеры.
Есть выработки, которые живут так долго, что стань шахтером дети тех*
кто их проходил, они смогут (редкое для горняков явление) увидеть то,
что делали их отцы. Есть выработки, которые исчезают, не прослужив и
года, есть достигающие хотя и не преклонного, но зрелого воараста, а
есть такие, что их заваливают раньше, чем за них получить зарплату.
Разное назначение и разная судьба у выработок. Вот чистый, освещенный, с
аккуратными тротуарами и убегающими вдаль сверкающими полосками рельсов
квершлаг. Его бетонные стены и сводчатый потолок внушают спокойствие и
уверенность даже новичку.
На квершлаг похож и полевой штрек. Солидно выглядят и разные камеры,
каких немало сооружают под землей.
Но большинство подземных выработок - совсем не% родня туннелям и залам
метрополитена. Залитые водой, с пожатым и поломанным креплением, с
выпученной почвой, скользкими тротуарами и неровными бортами, они - не
место для прогулок, и только натренированные ноги шахтеров "не гудят"
после них.
Однажды на шахту приехала группа конструкторjb. Им нужно было спуститься
в забой и посмотреть, как работает комбайн, который выпускает их завод.
На вопрос: "Не устанете, если пойдете пешком? Свободного электровоза
сейчас нет”, - прозвучал задористый ответ молодых конструкторов: ”Мы
спортсмены”. Это и определило выбор обычного маршрута, а не облегченного
- для редких экскурсий в шахту заезжих знаменитостей. ’’Прогулка” по
шахте кончилась тем, что девушку пришлось буквально тащить по ступенькам
шурфа, а парень, хотя и самостоятельно, но еле выполз и тут же рядом с
выходным люком растянулся на земле.
Даже назавтра девушка жаловалась:’’Все еще болят ноги”, а парень вновь
спуститься в шахту отказался.
Подписание акта прошло без споров - выработки сделали свое дело. Они без
всяких слов доказали заводчанам, что требования шахтеров закономерны и
обоснованны. Жаль только, что нечасто могут шахтеры при споре брать себе
в союзники выработки.
Выработки знают юность, наполненную неизгладимым смолистым запахом новой
крепи, терпеливую зрелость, способную выдержать любое давление, и
старость - с переломанными стойками и верхняками, прогнившими затяжками,
выпученной почвой и пустыми куполами в кровле. Выработки, закрепленные
бетоном или железом, не в счет в этом сравнении. Они, как немногие
счастливчики, не знают недугов и умирают тогда, когда вокруг уже нет
тех, с кем они начинали свой путь. Как выработке прожить свой век,
сколько ей удивлять всех своей ладностью и как быстро начать
’’дряхлеть”, а то и совсем затеряться в земных недрах, зависит от
повадки пород, в окружении которых ей выпало служить, и от того,
насколько честны те, кто ее создавал.
Капитальные выработки на шахтах сооружают редко и надолго, ко
конвейерные и вентиляционные штреки очистных забоев готовят беспрерывно,
все время увеличивая скорость их подвигания, которую диктует постоянный
рост потребности в угле.
Все быстрее и быстрее движутся по лавам стальные махины комбайнов.
Своими шнеками-челюстями, словно фантастические чудовища, они без устали
перемалывают темно-золотистый под светом лампы пласт, и он стружка за
стружкой, разбитый и раздробленный, уплывает сплошным потоком по
конвейерам на поверхность.
В месяц пятидесяти-шестидесяти, а то и всех ста метров пласта как не
бывало. Однако, на сколько продвинулся забой лавы, столько и метров
выработок осталось в завале. Потому-то изо дня в день, по меньшей мере
со скоростью в два с лишним раза большей, чем движется забой, нужно
пробивать выработки для подготовки новых лав. Автор не случайно упомянул
о скорости.
Суть в том, что длина подготовленных к выемке участков пластов (панелей,
как их называют) достигает тысячи и более метров - это год работы лавы.
Чтобы в пласте нарезать такую панель, нужно одновременно пройти
конвейерный и вентиляционный штреки и соединить их в конце обрезной
печью, которая после монтажа в ней оборудования механизированного
комплекса станет лавой. Вот почему на каждый метр вынутого пласта в лаве
приходится более двух метров выработок, которые остаются в завале. Но
чтобы начать готовить к выемке панель в угольном пласте, нужно
предварительно пройти немало других, даже более сложных по подготовке
выработок - бремсбергов, уклонов, камер, водосборников, кроссингов,
заездов. Как ни считай, чтобы продвинуть лаву на 1 м, надо раньше пройти
3-4 м разных выработок. Вот и приходится проходчикам без малейшей
передышки гнать свои забои, чтобы успевать готовить к выемке все новые и
новые участки шахтных полей.
Интересно было бы побывать во всяких выработках в момент их проходки, но
для этого нужен не день и не два. Для первого знакомства, наверное,
достаточно побывать хотя бы в одной-двух.
Наш путь лежит в подготовительный забой будущего конвейерного штрека.
Пройдем вниз по уклону метров сто пятьдесят от того места, где
действующая лава выносит на уклонный конвейер свой уголь, и сразу же
окажемся у устья этой выработки.
Первое, что, наверняка, привлечет внимание - оглушительное, какое-то
надрывное многозвучное гудение - басовитое и свистящее одновременно. Это
работает вентилятор, который гонит в забой чистый воздух по огромным,
полуметровым в диаметре, брезентовым трубам. Они подвешены к самой
кровле и слегка вздрагивают под порывами ветра, что шумит внутри них.
Вентилятора два. Один работает, а другой, тоже укрепленный у кровли, - в
резерве. Прерывать проветривание нельзя, поэтому, если по какой-либо
причине остановится рабочий вентилятор, тут же автоматически включается
резервный, и живительный воздух по-прежнему будет раздувать трубы.
Выработка, в которую мы зашли, скоро достигнет запланированной длины -
тысячи ста метров, так что до ее забоя неблизко. Но нам повезло.
Выработка сухая, с почти ровной почвой.
Итак, в путь! Пройдены первые метры и опять - удивление. Здесь, на
глубине, вдали от поверхности стоит свежий смолистый аромат хвои.
Без привычки этот, казалось бы, не свойственный земным недрам запах
представляется настолько необычным, что при всей реальности нашего
мышления трудно избавиться от ощущения, будто просто тяжелая туча на
время закрыла солнце и оттого вдруг потемнело и вопреки всему хочется
верить - еще секунда-две и оно вынырнет из-за черного облака и вновь все
осветит и окрасит.
Это изумительное чувство далекого детства, тепла и беззаботности долго
не покинет тебя, хотя все окружающее - огромная серая труба, уходящая в
темноту, конвейер с неровной, бугристой насыпью угля, куски породы и
холмики штыба, небольшие круглые обрубки и щепа на почве, да и само
крепление - точно бесчисленный строй солдат-одногодков, подставивших
свои угловатые плечи под тяжесть земли, напоминают: мы в шахте.
Правда, сейчас в шахте встретить выработку, сплошь закрепленную деревом,
- редкость. Почти повсеместно перешли на металлическое крепление. Где-то
вся крепежная рама (круг) из металла, а ще-то - только стойки. Так
крепить выработку надежнее и, как ни странно, - дешевле. Дешевле потому,
что металлические стойки и верхняки можно извлекать по мере погашения
выработки и вновь пускать в дело, и так несколько раз.
Шагаем все дальше и дальше. Уже не слышно надрывного гула вентилятора,
лишь слегка вздыхает трубопровод и в тиши хорошо различим звук наших
шагов.
Мощность пласта, по которому мы идем, больше 2 м. Такой мощности
хватает, чтобы проходить выработку только по углю и при этом выдерживать
требуемую ее высоту (после установки крепления) 1,8 м.
Хуже, если пласт тонкий, скажем метр или меньше. Тогда как ни крути, а
приходится убирать из забоя и уголь, и породу. Проходить выработку по
такому, как говорят, смешанному забою намного труднее, чем просто по
углю.
Порода значительно крепче угля и разрушить ее гораздо труднее. Но,
взломав или взорвав породу, ее непросто и убрать. Она намного тяжелее
угля, да и транспортировать ее на-гора по конвейерам накладно: рвутся
скребковые цепи и лента, ломаются валы и звездочки.
Чтобы не поднимать породу из забоя на поверхность,
а оставлять ее здесь же, нужно выбирать значительно большую, чем ширина
выработки, часть пласта и закладывать затем в образовавшуюся пустоту эту
породу. Чем тоньше пласт и чем больше по сечению выработка, тем шире
полоса вынимаемого угля. Зачастую приходится вынимать до десяти и более
метров - прямо небольшой очистной забой.
К счастью, в Кузбассе, Караганде и других бассейнах пласты большой
мощности, и почти везде при проходке выработок не приходится искать
место для породы, а вот в Донбассе, наоборот, большинство забоев
смешанные. Конечно, в каждой шахте любого бассейна есть
выработки-квершлаги, полевые штреки, различные камеры, которые
приходится пробивать через крепчайшие породы, как туннели метро, но все
же ежедневная основная забота шахтера - это выработки для подготовки
новых лав.
Что это? Все явственнее какой-то шум. С каждым шагом различимее лязг и
скрежет металла, частые Глухие удары, надрывный гул двигателей. Впереди
нас показался свет. Значит, мы уже близко от забоя. Там вгрызается в
пласт проходческий комбайн. Ушли в прошлое те времена, когда выработки
проводили, используя только взрывчатку, чтобы разрушить пласт, и лопату,
чтобы грузить. Сейчас всю эту работу делают разные комбайны. Их много, и
все они до неузнаваемости изменили ранее чисто ручной, нелегкий труд
проходчиков.
Близость забоя чувствуется и по сероватому облаку пыли, которое медленно
плывет нам навстречу. Еще немного, и мы окружены тончайшей газовой
тканью, сотканной лучами наших ламп из мельчайших пылинок угля и породы.
Начало першить в горе и щекотать в носу. При недолгом пребывании в забое
эта пыль не страшна, а проходчикам, чтобы дышать чистым воздухом,
приходится порой надевать небольшие ресгираторы. Конечно, орошение на
комбайне есть, но полностью подавить пыль пока не удается.
И вот мы в пяти метрах от натужно ревущего и прямо-таки подпрыгивающего,
несмотря на многотонный вес, проходческого комбайна.
Посмотрите на фотографию комбайна в забое и представьте себе мощный
бульдозер, у которого сняли кабину и навесили внушительных размеров
почти пятиметровую прямоугольную стальную стрелу-рукоять, направленную к
забою. На ее конце вращается литая конусная головка, унизанная резцами.
Комбайнер, стоя на подножке, перемещает эту резцовую головку по забою и
полоса за полосой разрушает пласт. Он так управляет рукоятью, чтобы в
конце концов вырезать в пласте нужный по форме и размеру профиль
выработки. Отбитый уголь падает на широкий наклонный лемех, по сторонам
которого, как в знакомой всем уличной снегоуборочной машине, вращаются
увесистые нагребающие лапы. Они забрасывает уголь на небольшой
скребковой конвейер, проложенный в центре комбайна, с которого он
попадает на короткий ленточный перегружатель, а дальше по конвейерам,
что проложены по штреку, уголь уйдет на-гора.
Чтобы прорезать в массиве угля даже узкую, где-то шириной с полметра
полосу, нужно немалое усилие. Потому прямо в рукояти установлен мощный
электрический двигатель, который через редуктор вращает резцовую
головку.
Рукоять перемещается по забою с помощью четырех гидравлических
домкратов, которыми управляет машинист. Когда рукоять толкает правый
домкрат, она движется справа налево, включается в работу левый домкрат -
рукоять отходит в противоположную сторону. Чтобы поднять вверх или
опустить вниз рукоять с резцовой головкой, машинист включает в работу
одновременно два других домкрата. Ну, а силы гидравлическим домкратам не
занимать, лишь бы зубки выдержали. После того как в пласте будет
вырублена ниша по профилю выработки на глубину немногим меньше
полуметра, машинист включит механизм хода, и, лязгая гусеницами, тяжелая
машина с огромным, неимоверных размеров копьем-рукоятью надвинется на
забой. Включен двигатель резания, и вновь под аккомпанемент
оглушительного грохота, треска и шума, в облаке пыли и искрящихся в
лучах прожекторов брызг начнется почти ритмичный, неторопливый, натужный
пляс рукояти.
Управлять ходом резцовой головки нужно так, чтобы время обработки забоя
было минимальным и при этом как можно точнее выдерживался заданный
профиль выработки. Для этого нужно обладать особо тонким чувством машины
и обостренным, выработанным годами пониманием натуры пласта и окружающих
его пород, нужно хорошее знание особенностей строения пласта и характера
его поведения: ведь что ни пласт, то свой норов, своя крепость, своя
кровля и свой кливаж - эта удачная способность горных пород легко
отделяться от массива по одному или нескольким направлениям.
Умение использовать кливаж для быстрейшего и более легкого разрушения
пласта всегда отличало опытнейших забойщиков, но и сейчас, когда в руках
машиниста не отбойный молоток с одинокой пикой, а внушительных размеров
конусная головка с тремя десятками толстенных, похожих на огромные
острозаточенные карандаши резцов, пренебрегать тем, что создала природа
за многие, многие сотни лет, просто грешно.
Опытный машинист обычно так ловко приспосабливает ход резцовой головки к
направлению кливажа, что ему достаточно нескольких широких размахов
рукоятью - и все обрушено. Остается только зачистить, и можно ставить
раму крепления.
У менее опытного машиниста рукоять делает множество ходов, а уголь,
точно его прочно приклеили, сам не падает, и приходится весь пласт
прорезать.
Будь у нас возможность понаблюдать за работой нескольких
машинистов, мы бы легко определили, что каждый из них обрабатывает забой
по-своему. У каждого в чем-то своя особенность: здесь и характер
движения резцовой головки, и
скорость ее подачи, и высота подъема после горизонтального хода; здесь и
траектория зачистки, и даже звук работающих двигателей.
Не приходится удивляться тому, что проходчики легко различают почерк
каждого машиниста, который заметен и по качеству бортов и даже по
характеру обнаженной почвы.
Виртуозы- машинисты так умело управляют тяжелой рукоятью, что вырубают в
трещиноватом, способном разрушаться на неровные, острые глыбы в массиве
угля нужный по размеру и форме контур выработки с ювелирной точностью.
После них рама ровненько прижимается к гладким бортам и застывает, точно
она здесь стояла всегда. Их искусство столь велико, что они учитывают
даже, какова сегодня толщина и горбылей-затяжек, и чуть больше или чуть
меньше подрезают пласт у кровли, отчего затяжки, положенные на верхняк,
ложатся вплотную к породе и накрепко ее подпирают. Посмотришь на таким
образом закрепленный участок выработки и радуешься - нигде ничего
лишнего, все точно по линейке, нигде ненужных выступов и неоправданных
углублений и выбоин. Можно быть уверенным, что эта часть выработки
простоит долго.
Когда у пульта новичок или бездушный ремесленник, то не он рукоятью, а
она им управляет. Неровно, нервозно дергаясь, скачет резцовая головка по
забою. То она излишне глубоко врезается в борта, увеличивая сечение,
отчего потом стойкам крепления не к чему прижаться и стоят они одинокие,
словно неприкаянные.То она,как норовистый конь, подскочит к кровле и
схватит породу, а то зароется в почву. Как после ни исправляй, с какой
тщательностью ни закладывай пустоту в бортах, корявый почерк все равно
будет виден, и наверняка долго такому участку вырабоки давление Горы не
выдержать.
Если профессиональное мастерство шахтеров, - это каждодневный обильный
пот и соль на спецовке, то экзамен на классность - это умение выстоять в
необычных, экстремальных условиях.
Ковда пласт - ’’труха”, а кровля - ровное стекло, с комбайном хуже-лучше
справляется любой специалист. Но вот в пласте дал о себе знать
неожиданным снопом искр огромный валун - колчедан. Как быть? В лаве с
ним не просто, а в подготовительном забое еще сложнее, и уж тем более
резцовой головкой его не сокрушить. Потому иногда, как ни
приспосабливайся, эту преграду с ходу не взять. Приходится отгонять
машину, бурить шпуры, вызывать взрывника и аммонитом разбивать этот
’’подарок”. А это в лучшем случае час простоя, а то и больше. Бывает и
смены не хватает, чтобы справиться с колчеданом. Время бежит, а полезной
работы нуль. Но в большинстве случаев хорошему комбайнеру удается так
хитро выбрать уголь вокруг колчедана, что он падает набок в заранее
подготовленную выемку в борту выработок. Это - класс!
Если почему-то резко возросло горное давление, машинисту надо суметь
по-новому обрабатывать забой, чтобы не произошло вывала в кровле. Дело
здесь не в лишней работе - придется больше убирать породы и угля, а
затем выкладывать из стоек целые клетки над верхняками, чтобы подхватить
свод, - а в том, что как потом ни крепи, ’’рамы”, где произошел вывал,
будут стоять хуже, чем те, что плотно прижаты к породе.
Редко, но случается и так: изогнется пласт дугой или уменьшится по
высоте. Опять загадка для машиниста - как обрабатывать. Неожиданности
преподносит не только сам пласт. Как двигать тяжелую машину, когда почва
раскисла, ’’расквасилась” от воды? Есть ведь и такие выработки. Может
быть и обратное. Почва, что гранит, но идет волнами, как будто
испытательный полигон, а не обычная выработка.
Полоса за полосой рушатся черно-золотистые глыбы на лемех, и вот уже в
который раз отвоеваны у, казалось, неприступной преграды очередные
полметра. Но дальше - ни сантиметра! Нужно спешно подхватить обнаженную
кровлю и не дать ей обрушиться.
В забое обычно трое проходчиков. Один ведет комбайн, другой готовит
крепления, а третий, помогая второму, делает массу иных нужных дел:
продергивает кабель, подбирает лопатой кое-ще оставшийся уголь,
подправляет перегружатель, следит за орошением.
Прежде, чем начать ставить раму, нужно в почве выбрать две ямы
(’’приямки”, как говорят шахтеры), чтобы в них опустить концы стоек.
Работа не из легких, особенно, если в почве крепкие породы. Благо, когда
комбайн в забое, и у него телескопическая рукоять, приямок в основном
делают резцовой головкой. Развернул рукоять, опустил и выдвинул ее вниз.
Включил двигатель, и заскрежетали резцы, выбрасывая плитки и куски
породы. Минута - и приямок почти готов. Остается только чуть подправить
кайлом края да зачистить дно, и можно опускать стойку. Они лежат
невдалеке - ровные, гладкие сосновые бревна. Бери и тащи. Когда стойка
аккуратно опустится в приямок и прижмется к борту, на ее верхний конец
наденут металлическую насадку-пяту, в которую затем положат верхняк. Они
из стали специального профиля, ведь ему долго нести главную нагрузку -
давление Горы.
На верхняк плотно друг к другу будут положены короткие ершистые
горбыли-затяжки. Защитный настил, который предохранит шахтеров от
вывалов породы из кровли, готов. Правда, теперь иногда вместо
деревянной, недолговечной, затяжки применяют тонкие бетонные плиты или
стекловолбкно. Положены затяжки и на борта. Остается надежно со всех
сторон круга забить деревянные клинья и надолго его противопоставить
немалому горному давлению, которое, как только уйдет забой
дальше, обрушится на раму. Вся эта операция обычно длится 15-20 мин.
Со стороны может показаться эта работа уж очень несложной. Много ли
нужно мастерства, чтобы поставить две стойки по бортам выработки и
сверху соединить их третьей? Эта кажущаяся простота оттого, что у
опытных проходчиков все получается как-то само собой, легко и
непринужденно. У тех же, кто только начинает, круглые двухметровые
стойки точно оживают. Как их ни ставят, как ни прижимают к шершавым
стенкам выработки, только отпустят - падают. Наконец, словно сжалившись
над новичком, стойки успокоятся и застынут. Пора браться за верхняк, но
и он, доселе спокойно лежащий на почве металлический брусок, все время
норовит вырваться из рук. Потребуется не одна попытка, чтобы стойки и
верхняк соединить в единое целое - раму. Можно вытереть пот,
осмотреться. Все, вроде бы, сделано как надо. Но как только включится
комбайн и задрожит почва, рама оживет - и набок. Нужно начинать все
заново. Хорошо еще, что упавшие горбыли не обрушились на машиниста.
Безусловно, это описание работы машиниста относится к проходческому
комбайну, главной особенностью которого является резцовая головка на
поворотной рукояти. Есть и такие комбайны, которые сразу многими
головками обрабатывают весь забой, обеспечивая за один проход нужное
сечение выработки.
Пройдут дни, недели, месяцы. Станут "легче” круглые двухметровые бревна
и корытообразные металлические верхняки. Появится необъяснимое понимание
вечно подвижной неживой природы, что окружает шахтера на глубине, и, как
награда, -наметанный глаз проходчика среди бесконечной череды кругов
выхватит те, которые поставил он сам. Поставил намертво, правильно, как
того требует заданное направление.
Дело в том, что каждая подземная выработка пробивается по определенному,
строго заданному направлению и точно, без отклонений выдержать этот курс
- непростая обязанность проходчиков.
Ориентацию подземных выработок осуществляет маркшейдерская служба шахты.
Маркшейдер, используя специальные инструменты и принятую систему
координат, определяет требуемое направление и объясняет проходчикам, как
его выдержать. Затем он периодически проверяет правильность своих
указаний.
Суть подземной ориентации выработок можно пояснить таким примером.
Представьте себе туннель метро, который сооружают на глубине всего
нескольких десятков метров под шумными улицами города. Чтобы ускорить
работы, проходят туннели с двух сторон одновременно. Забои,
оборудованные мощными проходческими щитами, движутся навстречу друг
другу. Между ними обычно максимум три тысячи метров крепчайших пород и,
конечно, никакой видимости, а сбить два участка одного будущего перегона
нужно с величайшей точностью - допустимое отклонение их осей не должно
превышать десятков миллиметров.
В шахте ориентировать выработки и строго обеспечить заданный курс еще
труднее. Глубина существенно больше, характер окружающих пород
разнообразнее и их постоянный сдвиг больше, многообразнее назначение
выработок и выше скорость их проведения. Кроме того, в метро постоянно в
забое дежурит маркшейдер, который проверяет правильность проходки не
только каждого метра, но и точность укладки каждого тюбинга туннеля, а в
шахте сами проходчики решают, точно ли поставлена рама - ведь на десятки
одновременно пробиваемых выработок маркшейдеров не наберешь, и точности
проходки требовать такой, как при проходке туннеля метро, очевидно, нет
смысла.
Чтобы проходчики могли точно выдержать направление, маркшейдер делает
специальные отметки на верхняках, к которым подвешивают четыре отвеса.
Добиваясь створа этих отвесов с маркировочным отвесом у забоя при
просвечивании их аккумуляторной лампой, проходчики определяют, как нужно
ставить каждый новый круг, чтобы строго придерживаться заданного курса
выработки. Время от времени маркшейдер перевешивает отвесы, потому что
просветить их шахтерской лампой можно на расстоянии до 30 м.
Сейчас на помощь проходчикам пришли специальные лазерные указатели
направления. Генератор лазерного излучения подвешивают так, чтобы его
чуть красноватый луч шел точно по намеченному маркшейдером направлению
и, достигая забоя, ложился круглым ярким пятном на пласт. Современные
лазеры способны пробить своим безопасным для людей лучом расстояние в
1000 м, так что проходчики могут проводить выработку почти на всю ее
длину, только однажды получив указание маркшейдера. При этом не нужно
терять время на просвечивание отвесов - лазер беспрерывно прокалывает
своим красноватым лучом пространство выработки, надежно указывая путь
забою. Лазерными указателями пользуются проходчики многих шахт страны.
Лазерные указатели направления - это первые ласточки ожидаемого близкого
скачка в технике проходки подземных выработок. Новые, более совершенные
проходческие комбайны, которые скоро придут в шахты, двигаться по
заданному курсу и обрабатывать рабочим органом забой будут
автоматически.
Испытанные в шахте автоматические системы управления проходческими
комбайнами работают так. На комбайне укреплен блок с фотодатчиками,
который воспринимает луч лазера. Он ложится небольшим круглым пятном по
центру блока. Как только комбайн по какой-либо причине отклонится от
заданного курса, это пятно сместится влево или эправо, вверх или вниз от
центра. Система управления определяет величину этого смещения и выдает
необходимые команды на изменение положения
комбайна в пространстве, ориентиру^ его в
горизонтальной и вертикальной плоскостях одновременно. Автоматическая
система управления движением проходческим комбайном по сути то же самое,
что автопилот для самолета, который без участия летчика поддерживает
заданный режим полета. Однако, управлять проходческим комбайном по
принципу автопилота сложнее, чем самолетом, хотя безопаснее. Комбайн
должен двигаться к намеченной цели с большей точностью, чем самолет, а
чем точнее, тем сложнее. Если самолет отклонится от курса на сотни
метров или даже несколько километров, беда невелика -летчик при заходе
на посадку легко исправит эту ошибку. Проходческому комбайну нужно
пройти свои ’’трудные метры” так, чтобы отклонение от курса не превышало
десятков миллиметров.
А какой замысловатостью должно обладать устройство для автоматического
программного управления режимом обработки забоя резцовой головкой! Мало
того, что нужно вести резцовую головку хотя бы так, как это сделает
хороший машинист, нужно иметь возможность быстро менять программу с тем,
чтобы обеспечить проходку различных по сечению и условиям проведения
выработок.
При полной автоматизации работ проходческого комбайна у машиниста
останутся фактически только функции наладчика-контролера и он,
освободившись от непосредственного управления, сможет помогать своим
напарникам.
Хотя при этом изменится и сам характер крепления. Как правило,
автоматизированному проходческому комбайну придается механизированная
передвижная ограждающая крепь. Она, перекрывая кровлю над комбайном,
предохраняет ее от отслаивания или вывалов. Движется эта крепь вместе с
комбайном. Как только обнажится участок кровли у забоя, секции крепи
выдвигаются и быстро его подхватывают, поэтому над комбайном все время
надежнейшая крыша. Постоянное крепление при таком способе проходки
ставят не впереди комбайна, а за ним - там, где удобнее и сподручнее
работать. Это позволяет проходчикам возводить крепление без остановки
комбайна, что увеличивает скорость проходки. При этом возрастает
безопасность и облегчается процесс установки крепежных рам.
Более того, уже есть ограждающие проходческие крепи, которые являются
одновременно и скользящей опалубкой. Знай, закачивай бетон и удивляйся
тому, что точно по волшебству йстают за комбайном готовые, закрепленные
надежной арочной крепью метры выработок. Но это уже не просто комбайн, а
целый проходческий комплекс.
Пока этих необычных комбайнов и комплексов единицы, но скоро их будет
больше, ведь путь от первых опытных образцов до широкого, серийного
производства не столь уж долог.
Приход новой техники для шахтера всегда и радость, и огорчение, и
облегчение, и ... трудность. Рукам становится легче, но труднее голове.
Нужно отказаться от привычного, от наработанных навыков и заново
учиться.
Как правило, новое в забое - это и ранее неизвестные профессии, это и
люди с более зысокой квалификацией. Чтобы разбираться в премудростях
аппаратуры автоматизации, которая по сложности превосходит цветные
телевизоры, нужны специалисты, способные орудовать не кувалдой, а
пинцетом. Внешне они останутся прежними: тот же ’’спец”, та же каска и
сапоги, та же знакомая чернота на лице, но это будут шахтеры другие по
сути, наконец, по тому, как они будут брать уголь или проходить метры
подземных выработок.
Тем читателям, которым сейчас до двадцати, наверняка, реши они надеть
шахтерский ’’спец”, предстоит быть этими другими по сути горняками -
шахтерами эры автоматики.
И все же, какие перемены ни произойдут в подготовительных забоях, в
одном проходчики останутся прежними - они всегда будут
первооткрывателями. Только им суждено вскрывать первозданные в своем
естестве пласты и первыми, приходя туда, где буквально никогда не
ступала нога человека, вступать в единоборство со всем, что уготовили
шахтерам силы природы. Они навсегда останутся людьми мужественной
профессии.
Однако мы что-то размечтались! Проходчики, которым сейчас не до
фантазий, успели поставить раму, зачистили метры, что прошел комбайн,
набросили телогрейки и стали собираться на-гора. Смена закончилась. Да и
нам пора, но не на-гора, а в другую выработку, которую проходят не по
пласту, а по крепким породам - в полевой штрек.
Небольшой переход, и мы у устья этого штрека. Осмотримся. Гудит надрывно
знакомый нам вентилятор, и чуть слышно вздыхают брезентовые трубы, неся
в забой свежий воздух. Вместо конвейера два блестящих головками рельса -
колея. Крепление выработки - сплошной бетон, что на бортах, что в своде.
Сечение ее раза в полтора-два больше, чем в конвейерном штреке, так что
рукой даже при баскетбольном росте не достать. Еще одна приятная
особенность: вдоль левого борта над водоотливной канавкой проложен
добротный тротуар. Иди и радуйся!
Прошагав метров пятьсот по новеньким доскам, мы подошли к забою,
выступающему серой, трещиноватой каменной стеной. Преодолеть эту
преграду и день за днем двигаться по заданному направлению задача не из
легких, тем более что здесь любой проходческий комбайн выглядит
слабаком. Породу резцовой головкой не осилить. Берут эту каменную
преграду взрывчаткой.
Мы подошли удачно. Проходчики только что начали обуривать забой, и нам
удастся посмотреть все основные операции по проходке. Бурят скважины не
как попало, а строго соблюдая паспорт забоя. По всему сечению выработки
уже пробурено много скважин» Еще несколько - и норма выполнена. Бурят
скважины электросверлами, в патрон которого
вставлен хвостовик бура, - длинный витой стальной стержень, на головке
которого укреплена резцовая коронка. Сами сверла укрепляют на двух, а то
и четырех манипуляторах, которые в свою очередь можно поднимать и
опускать. Так намного легче бурить по сравнению с тем, когда проходчик
одолевал эту стенку, держа сверло в руках.
Ну вот все скважины пробурены и пора их заряжать, благо взрывник пришел
и сейчас отдыхает от неблизкого пути с грузом аммонита. Осторожно, не
спеша взрывник длинной круглой палкой посылает в скважину патрон за
патроном. В последний патрон взрывник вставляет детонатор и заталкивает
в скважину так, чтобы концы проводничков были снаружи. Затем он
осторожно забивает скважину ’’пыжами”, сделанными из глины. Чем плотней
забивка, тем эффективнее взрыв. Закончив заряжать забой, взрывник
соединяет в единую цепь все проводники от детонаторов, подсоединяет эту
цепь к проводам от взрывной машинки, и убегает в укрытие. Там он подает
предупредительный сигнал и, повернув рукоятку на машинке, подает
напряжение на детонаторы. Мгновение - и грозный гул взрыва, постепенно
затухая, заполняет выработку. Проходчики и взрывник не спешат в забой.
Надо дать осесть пыли и уйти газу, который выделился при взрыве.
Проветривание идет быстро. Ведь трубы подтянуты почти к забою.
Прошло несколько минут. ’’Хватит ждать - надо работать”, -решил бригадир
и встал. За ним поднялись все остальные. Забой проверен - все в норме.
Теперь дело за погрузочной машиной ППМ-5. Ее отогнали примерно на 10 м
от забоя, чтобы взрывная волна ничего не сломала и не оборвала. Еще
минута, и ППМ-5 ковшом подхватила первую порцию породы, повернула
рукоять - ковш поднят и, гремя цепями, сбросила содержимое на конвейер,
а с него - в вагонетку. Теперь машина после каждого разгруженного ковша
чуть отъезжает назад, а затем по команде машиниста, выставив вперед свой
ковш, устремляется на взорванную кучу породы и так до тех пор, пока не
станет чисто и не начнется новый цикл: бурение, взрывание и погрузка. В
породном забое кровля обычно устойчивая, так что бетонировать борта и
свод выработки можно не впереди, а позади машины и тем самым не
сдерживать ее ход.
Теперь мы многое знаем о шахте. И о том, как дается этот хлеб
промышленности, и о том, как проводят выработки и еще многое другое.
Пожалуй, подошло время рассказать о самом угле.