Летом 1903 года Роберт Скотт отправил Эрнста Шеклтона на родину в Англию
по состоянию здоровья.
«Это было самым горьким разочарованием в жизни Шеклтона, — писал его
биограф Милль. — Он чувствовал, что припадок цинги, испытанный им, был
не серьезнее, чем у других, и что через месяц спокойной жизни он вполне
смог бы оправиться».
Но решение Скотта было твердым. Вероятно, были и другие причины, по
которым начальник экспедиции хотел избавиться от своего будущего
соперника в достижении Южного полюса.
Шеклтон сознавал также, что его преждевременное возвращение в Англию
даст повод для разговоров о том, что он подвел Скотта при попытке пройти
к Южному полюсу. Такие разговоры впоследствии действительно были, но их
заглушили блестящие доклады Шеклтона об исследованиях еще не
закончившейся экспедиции. Таким образом, неожиданно ему достались лавры
славы своих товарищей, еще продолжавших тогда тяжелые походы по ледникам
Антарктиды.
Вскоре Шеклтон был назначен секретарем Королевского шотландского
географического общества. Популярность, успех в высшем обществе
Эдинбурга толкнули честолюбивого Шеклтона на мысль сделать политическую
карьеру. Он выдвинул свою кандидатуру в члены парламента в одном из
избирательных округов Шотландии, но был забаллотирован.
Тем временем Роберт Скотт, закончив издание трудов первой экспедиции,
разрабатывал план новой экспедиции к Южному полюсу.
Шеклтон решил опередить Скотта. Для снаряжения экспедиции нужны были
средства. Он занял крупную сумму денег. Значительную часть средств
пожертвовал крупный финансист Бирдмор.
План экспедиции Шеклтона был составлен с большим размахом. Береговой
отряд должен состоять из трех партий. Одна
партия, восточная, должна обследовать Землю Короля
Эдуар-да VII. Вторая, южная, должна направиться к Южному полюсу по пути
Скотта. Третья партия должна была пойти к западу и открыть Южный
магнитный полюс. Главную береговую базу предполагалось создать на Земле
Короля Эдуарда VII.
Для экспедиции было приобретено крепкое, но тихоходное судно «Нимрод».
1 января 1908 года экспедиция покинула Новую Зеландию. В целях экономии
топлива «Нимрод» 1500 миль до самой кромки льдов вел на буксире другой
пароход. Затем «Нимрод» уже самостоятельно прошел через зону айсбергов и
легких плавучих льдов в свободное от льдов море Росса. Далее судно при
отличной погоде плыло вдоль ледяного барьера на восток.
В конце января «Нимрод» зашел в ту бухту, в которой в 1900 году
высаживался Борхгревинк. Шеклтон отметил, что на этот раз вход в бухту
вследствие откалывания от барьера айсбергов стал более широким, а бухта
совершенно изменила свои очертания и не так глубоко вдавалась в глубь
барьера. В бухте резвилось несколько крупных китов, поэтому она и была
названа Шеклтоном Китовым заливом, или Китовой бухтой.
Шеклтон решил пройти еще далее на восток, до Земли Короля Эдуарда VII.
Там, на стыке ледяного барьера и Земли Короля Эдуарда VII, во время
плавания «Дискавери» в 1902 году был обнаружен глубокий залив или, как
его тогда назвали, «Барьерный проход». На его берегах планировалось
создать зимовочную базу экспедиции. Восточный район барьера Росса имел
преимущество в том отношении, что он примерно на 140 километров ближе к
полюсу, чем какой-либо другой пункт материка. Через три года этим
преимуществом смело воспользовался Руал Амундсен.
Однако при дальнейшем плавании этот залив не был обнаружен, и участники
экспедиции пришли к заключению, что залив исчез вследствие обламывания
ледника.
«Мысли о том, что могло бы произойти, если бы мы устроили зимовку на
барьере, — заключил Шеклтон, — заставили меня принять твердое решение:
ни в коем случае не зимовать на льду, а поискать для зимовки прочной
скалистой почвы».
Дальнейший путь на восток, к Земле Короля Эдуарда VII преградили тяжелые
морские льды, и Шеклтон решил использовать базу Скотта и устроить
зимовку в проливе Мак-Мёрдо.
Однако подойти к мысу Хижины кораблю не удалось: лед в проливе был
взломан, и базу решено было построить на мысе Ройдс острова Росса.
Шеклтон взял в экспедицию десять маньчжурских лошадей — пони, девять
собак и автомобиль. Две лошади погибли еще в пути на корабле, четыре — в
первый месяц зимовки, а автомобиль по снегу ходить не мог, его колеса
проваливались
в снег и буксовали. Собаки же расплодились, и число
их впоследствии удвоилось.
Шеклтон после первой экспедиции питал большое предубеждение против собак
и, как он говорил, взял их в свою экспедицию в 1908 году на всякий
случай. Такое предубеждение Шеклтона было, по-видимому, вызвано тем, что
в экспедицию он брал не ездовых собак, а каких придется.
22 февраля, после выгрузки всех зимовочных запасов на берег и постройки
жилого дома, «Нимрод» отправился на север, в Новую Зеландию. На мысе
Ройдс осталось зимовать 15 человек.
После того как хозяйственные работы были в основном закончены и база
подготовлена к зимовке, члены экспедиции стали искать приложения своих
сил. Проникнуть на основной берег для организации баз будущих походов не
представлялось возможным, так как остров Росса был с трех сторон окружен
водой, а с четвертой к нему примыкал барьер с опасными трещинами.
Было решено совершить восхождение на вершину действующего вулкана
Эребус. Рано утром 5 марта 1908 года основная партия в составе Дэвида,
Моусона, Мак-Кея и вспомогательная, в которой были Адамс, Брокльхерст и
Маршалл, отправились в путь. Уже на второй день похода было решено, что
на вершину поднимутся все вместе — основная и вспомогательные партии.
Утром 10 марта, преодолев крутые склоны, путешественники достигли края
действующего кратера, расположенного на высоте 4069 метров над уровнем
моря. Перед ними открылось величественное зрелище.
В своем отчете участники восхождения следующим образом описали вид
кратера: «Мы стояли на краю колоссальной пропасти и первоначально не
могли ничего различить ни на дне ее, ни по другую сторону, из-за массы
паров, заполняющих кратер и поднимающихся вверх столбом в 150—300 метров
вышины. После непрерывного громкого шипящего звука, продолжавшегося
несколько минут, внизу вдруг раздавался страшный грохот, и
непосредственно вслед за тем колоссальные клубы пара взвивались вверх и
увеличивали собою объем белого облака, стоящего над кратером. Это
явление возобновлялось через некоторые промежутки все время, пока мы
находились на кратере. Воздух, окружающий нас, был наполнен едким
запахом горящей серы. Но вот удачный порыв северного ветра раздул облако
пара, и кратер обнаружился перед нами полностью на всем своем протяжении
и во всю свою глубину. Моусон засечками определил глубину его в 275
метров, а наибольшую ширину — примерно в 800 метров. На дне пропасти
виднелось не менее трех хорошо намеченных отверстий, из которых и
выбрасывался взрывами пар».
Обратный спуск прошел также относительно
благополучно. Правда, Брокльхерст отморозил два пальцы правой ноги, и их
пришлось впоследствии ампутировать.
Важным и интересным результатом похода было обнаружение на склонах
Эребуса на высоте несколько более 300 метров над уровнем моря следов
древнего ледника, так называемых морен, свидетельствующих о том, что в
далеком прошлом толщина ледникового покрова Антарктиды была значительно
больше современной. Тогда весь остров Росса был покрыт ледником и над
поверхностью льда возвышалась лишь его вершина.
До наступления полярной ночи геологи Дэвид и Пристли провели
геологическое обследование окрестностей базы. Биолог Мёррей вел
биологические наблюдения в море и на небольших пресных озерах. Моусон
изучал процессы ледообразования, характер снега и вел наблюдения за
полярными сияниями. Были организованы регулярные метеорологические
наблюдения через каждые два часа.
Зимовка прошла благополучно. Ранней весной, в сентябре — октябре 1908
года, Шеклтон приступил к созданию вспомогательных складов на пути к
Южному полюсу. Главный склад, названный складом «А», был создан в 192
километрах к югу от зимовочной базы.
В начале октября так называемая северная партия в составе Дэвида,
Моусона и Мак-Кея отправилась в путь, ставя своей целью достижение
Южного магнитного полюса.
В конце октября 1908 года отправилась партия во главе с самим Шеклтоном
к Южному полюсу. Спутниками Шеклтона в этом походе были Маршалл, Адамс и
Уайлд.
На первом этапе пути, до 7 ноября, их сопровождала вспомогательная
партия. Сани с грузом везли лошади. В пути часто задерживались из-за
плохой погоды. Хотя температура воздуха была не особенно низкой — 13—15°
мороза, лошади во время движения сильно потели, а на остановках во время
пурги мерзли. В довершение к этому на пути часто встречались бездонные
трещины, перекрытые снежными мостами. Бывали моменты, когда гибель той
или иной лошади казалась неминуемой.
Примерно в 90 километрах от моря путешественники дважды видели свежие
следы пингвина. Осталось загадкой, как он попал сюда?
Снег был то слишком рыхлым, то слишком жестким, с ребристыми застругами.
«Не было двух дней подряд, — отметил в своем дневнике Шеклтон, — когда
бы поверхность была совершенно одинакова, — она так же своенравна и
изменчива, как поверхность моря».
Путешественники настойчиво двигались на юг. Они горели нетерпением
узнать: что же лежит дальше к югу и как далеко простирается ровный
«барьерный» ледник? А что за ним?
16 ноября они увидели на юге огромный горный
хребет. Шеклтон радовался тому, что они пришли сюда на месяц раньше, чем
со Скоттом в 1902 году.
21 ноября пришлось застрелить первую лошадь — она совсем выбилась из
сил. 26 ноября 1908 года Шеклтон и его товарищи достигли той широты, от
которой группа Скотта в 1902 году повернула на юг (82° 17/).
Путешественники перешагнули грань неведомого. Впереди виднелись новые
хребты и высокие пики загадочной горной страны.
28 ноября пришлось застрелить вторую лошадь. Ее мясо оставили на складе,
чтобы воспользоваться им на обратном пути. На каждой стоянке
путешественники складывали снежные пирамиды, по которым можно было бы
легче найти обратную дорогу.
В таких высоких широтах ярко светит солнце, и днем очень тепло. Но от
яркого света, отражаемого кристально-чистым снегом, путешественники
часто болели снежной слепотой. Горы все ближе и ближе, они все более и
более поворачивают к востоку.
Что же дальше к югу, за этими горами?
4 декабря путешественники поднялись на вершину горы — позднее они
назвали ее горой Надежды. С горы они рассмотрели ледник. Вверху, откуда
он стекал, виднелось высокое горное плато, покрытое снегом. Видна была
южная граница барьерного льда, или шельфового ледника Росса. В него
впадали ледники, образуя валы и огромные трещины в месте слияния. Горная
цепь, ограничивающая шельфовый ледник, простиралась дальше в
юго-восточном направлении.
Было решено подниматься вверх по леднику, который Шеклтон назвал
ледником Бирдмора. Подъем был тяжелым и опасным. На пути часто
встречались трещины, и в одну из них, покрытую снегом, провалилась и
исчезла в черной бездне последняя лошадь. К счастью, удалось спасти сани
с продуктами и спальными мешками. А Уайлд, управлявший лошадью,
своевременно выпустил из рук повод и отделался лишь испугом.
200 километров шли путешественники по этому величайшему леднику,
поднимаясь все выше и выше. Температура с каждым днем все опускалась.
Холодный южный ветер и предательские трещины затрудняли путь.
17 декабря Уайлд, поднимаясь на скалистый холм в верховьях ледника
Бирдмора, обнаружил на склоне холма слои каменного угля. Он насчитал
шесть слоев. Порода, в которой залегал уголь, представляла собой
песчаник. Эта чрезвычайная находка была сделана у 85° южной .широты. Но
у путешественников не было времени заниматься геологическими
изысканиями. Они стремились на юг. Наконец 25 декабря они вышли на
высокогорную, слабонаклоненную волнистую поверхность плато. Высота была
около 3000 метров. Разреженный воздух затруднял дыхание. По дороге на
леднике они создали склад, осга-
вив запас продовольствия, часть одежды. Порции пищи
были сильно сокращены, а мороз уже доходил до 50°. Все испытывали
головные боли.
30 декабря разыгралась пурга; пришлось раскинуть палатку и залезть в
спальные мешки. Снег стал рыхлым. Тащить сани с грузом, увязая по колени
в снегу, было невероятно тяжело.
Все чаще и чаще Шеклтон задумывался над положением своей партии. 2
января 1909 года он записал в дневнике:
«Я не могу все же думать сейчас о неудаче. Следует, однако, внимательно
рассмотреть вопрос, от которого зависит жизнь моих спутников. Чувствую,
что если мы зайдем слишком далеко, то при таком состоянии пути не сможем
вернуться, и тогда все добытые результаты будут потеряны для остального
мира. Сейчас мы можем с уверенностью сказать, что Южный полюс находится
на самом высоком плато в мире, и наши геологические и метеорологические
наблюдения окажутся, вероятно, также чрезвычайно ценными для науки.
Но, конечно, это еще не достижение полюса!»
За 200 километров до полюса путешественники сделали последний склад,
рискнув оставить здесь почти последние остатки продовольствия и надеясь
на обратном пути найти склад по своим следам.
7 и 8 января разразилась жестокая пурга, сила ветра достигала 130—140
километров в час. Шеклтон и его товарищи лежали в рваной палатке,
занесенной снегом, в мокрых спальных мешках, страдая от холода, голода и
от сознания того, что полюс недостижим, хотя и был так близко от них.
На другой день, 9 января 1909 года, голодные, замерзшие, они прошли до
88° ЪУ южной широты и 162° восточной долготы, где водрузили английский
флаг и оставили медный цилиндр с кратким описанием своего путешествия.
Несколько минут смотрели они в направлении Южного полюса, где
простиралась та же белая снежная равнина. А затем сняли флаг и повернули
назад. До полюса оставалось всего 180 километров.
Обратный путь временами был очень тяжелым, особенно по глетчеру Бирдмора,
где часто попадались участки с глубоким рыхлым снегом и лабиринтом
ледниковых трещин. Обессиленные путешественники часто падали и с трудом
поднимались, чтобы тащиться дальше к очередному складу, где их ожидали
весьма скудные запасы пищи.
28 января они вышли на шельфовый ледник Росса. Температура воздуха
нередко поднималась до минус 5°. Склады продовольствия находили легко,
ориентируясь по снежным пирамидам, которые они предусмотрительно строили
на пути к полюсу.
23 февраля 1909 года путешественники добрались до последнего склада,
близ утеса Минны. Здесь они решили ускорить темп движения. Но Маршалл,
страдавший дизентерией, был
очень слаб. Он не мог быстро двигаться. Тогда Шеклтон решил оставить его
с Адамсом, а сам с Уайлдом налегке направился к базе экспедиции. Шеклтон
опасался, что «Нимрод» согласно инструкциям мог 1 марта уйти домой.
С большим трудом путники добрались до своего дома, но здесь никого не
было, не видно было и корабля. В оставленном письме указывалось, что
судно 25—26 февраля будет стоять под защитой ледника. А было уже 28
февраля. Шеклтона и Уайлда охватило беспокойство. На другой день, после
ночи, проведенной в холодной хижине без спальных мешков, они подожгли
магнитную хижину и подняли флаг на мачте. Вскоре вдали они увидели
«Нимрод» и 1 марта были уже на его палубе. Сразу же была организована
вспомогательная партия, которая под руководством Шеклтона отправилась за
Маршаллом и Адамсом. И только 4 марта 1909 года все участники похода к
Южному полюсу оказались в полной безопасности на борту «Нимрода».