содержание   ..  39  40  41  42  43  44  45  46  47  48  49  50  ..

§ 39. Фонемы, позиции, вариации и варианты

Теперь, когда мы ознакомились с акустическими и артикуляционными свойствами звуков речи и с условиями их звучания, т. е. со всем тем, что обеспечивает перцептивную функцию – возможность воспринимать органом слуха, ухом, звуки речи и их сочетания, следует обратиться к сигнификативной функции, к способности различать звуковой материей значимые элементы языка.

Соотношение звука и смысла давно интересовало ученых. Однако чаще всего с древних времен пытались установить прямую связь между звуками и смыслом. Это так называемая «символика звуков» (об этом говорится в диалоге «Кратил» Платона, в трудах средневековых схоластов, а в новое время у Я. Гримма, В. Гумбольдта, А. Шлейхера). Но так разъяснять можно только звукоподражательные слова типа куковать, кукушка, мяукать, хрюкать, хрюшка и т. п.; однако, во-первых, таких слов в языках немного, они редко попадают в основной фонд лексики, и, во-вторых, из наблюдений над звукоподражаниями никак нельзя сделать вывод, что значит [а], [о], [п], [р] и т. п., так как звуки речи, как таковые, не имеют значения и не могут его иметь.

Поэтому языковеды второй половины XIX в. встали на ту точку зрения, что звуки в языке существуют и развиваются сами по себе, а значения – сами по себе, связь звуков и значений ограничивается ассоциа2цией¹, т. е. механическим сцеплением. При таких воззрениях единство языка как целостного явления распадалось, а фонетика отдавалась естественным наукам, и звуки речи изучались только акустически и анатомо-физиологически как объекты, стоящие в ряду других природных звуков. Тем самым язык, явление общественное и не подлежащее ведению естественных наук, лишился своей материальной звуковой базы, той «природной материи», без чего язык существовать не может.

Чтобы не разрывать единства языка и изучать его в своем качестве, надо было понять звуки речи не как физическое явление, а как явление общественное. Такое понимание пришло в науке от теории фоне2м¹, или фоноло2гии².

Еще Аристотель писал: «Элемент – неделимый звук, но не всякий, а таковой, из которого может возникнуть разумное слово. Ведь и у животных есть неделимые звуки, но ни одного из них я не называю элементом» ¹. Эти мудрые слова надолго были забыты филологами и языковедами.

Практики-языковеды второй половины XIX в. вплотную столкнулись с необходимостью выделить в многообразии слышимых звуков данного языка ограниченное количество основных звуковых единиц. Русский исследователь-кавказовед П. К. Услар еще в 70-х гг. XIX в., наблюдая горские языки Северного Кавказа с целью выработки для этих народов письменности на основе русского алфавита, установил, что звуки в языке могут быть двоякого рода. Одни он называл «звукокачествами» (Lautqualitaten) – это звуки первого рода, другие же «звукоколичествами» (Lautquantitaten) – это звуки второго рода. Первые звучат и различают смысл, отличая одно слово от другого, другие же хотя и произносятся, но смысла не различают.

Сам П. К. Услар об этом писал так: «Число различных звукокачеств в одном и том же языке никогда не бывает значительно... Каждое особое звукокачество необходимо должно быть выражено особым знаком, буквой. Но каждое звукокачество может быть произведено с различной степенью напряжения; таковых степеней напряжений звукоколичеств (Lautquantitaten) можно предположить для каждого звукокачества бесчисленное множество. Звукоколичество изменяется под влиянием соседних букв, места ударения и пр.»¹.

Несмотря на непривычную терминологию и на смешение понятий «буква» и «звук», идея Услара вполне правильна. Верно отмечено, что основных звуковых единиц в каждом языке ограниченное количество, что под влиянием соседних звуков, положения в слове относительно ударения, т. е. благодаря разным произносительным условиям (что мы теперь называем позициями), «звукокачества», т. е. фонемы, могут претерпевать изменения, варьироваться. Верно и то, что буквы в алфавите нужны только для «звукокачеств», т. е. для фонем. При всей правильности положений Услара, общей теории он не дал, она пришла позднее. Изложение Услара можно пояснить таким русским примером: [сLма2 /пLи7ма2л@/сLма], где в первом и последнем слове [с], [м] и [а], по Услару, – «звуки первого рода», они звучат и различают слова: если [с] заменить на [д], получится другое слово – [дLма2] дома, если [м] заменить на [в], получится [слва] сова; если [а] заменить на [у], получится [сLму2] саму; а звук [L] не может различить корни сом (рыба) и сам (местоимение): [сLма2] – одновременно и сома и сама, это, по Услару, – «звук второго рода».

Русской науке принадлежит приоритет первой формулировки теории фонем и введения этого термина в лингвистический обиход с 80-х гг. XIX в. Возникновение теории фонем связано с деятельностью Казанской лингвистической школы, где работали И. А. Бодуэн де Куртенэ (1845–1929) и Н. В. Крушевский (1851– 1887). Этими учеными (особенно Бодуэном де Куртенэ) были разработаны основные положения о фонемах как компонентах морфем, о многообразии звуков, объединяемых в одну фонему – «общее представление о звуке», об изменениях (дивергенции) и чередовании (альтернациях) фонем. Хотя психологические объяснения Бодуэна не могут быть приняты, но его лингвистические анализы заложили прочный фундамент фонологии.

За последние 30–40 лет на тему о фонемах написано очень много, но все же ученые не пришли к единому мнению по этому вопросу.

Многообразие произносимых звуков группируется в каждом языке в ограниченное и исчисляемое количество основных звуковых единиц – фонем; звуки объединяются в фонемы не по акустической или артикуляционной близости, что может иметь место как «звуковые типы», а по общности функциональной, т. е. если в зависимости от условий произношения (характера слога, отстояния от ударного слога, соседства с теми или другими звуками и т. п.) звуки произносятся по-разному, но выполняют ту же функцию, т. е. образуют тот же корень или тот же грамматический элемент слова (приставку, суффикс, окончание), – это разновидности той же фонемы.

Понятия «фонема» и «звук речи» не совпадают, так как фонема может состоять не только из одного звука (например, три фонемы в трех звуках слова ура), но и из двух звуков (например, настоящие дифтонги [ai7], [oi7], [aU7] в английском: fly [flai7] – «летать», boy [boi7] – «мальчик», house [haUs] – «дом», или [аE7], [ƆE7],[аэ7] в немецком: Eisen [aE7zen] – «железо», heute [hoE7ts] – «сегодня», Haus [haUs] – «дом»);- могут и две фонемы звучать в виде одного звука, например [ш:ыт'] – сшить, где один звук «долгое ш» объединяет фонему [с] из приставки и фонему [ш] корневую, ср. рыть – срыть, где фонема [с] звучит как отдельный звук; или детский [д'эцкэи7], где звук [ц] объединяет конечную фонему корня [т] (ср. дети, деток) и начальную фонему суффикса [с] (ср. морской, женский, дамский). Звучание фонемы может доходить до нуля, например второе [о] в слове сутолока [сутəлк∧] (ср. толочь);или [а] в слове все-таки [фс'о2тк'и] (ср. так); или [т], [д] в словах честный, праздный [чэ2сн@и7, пра2зн@и7] (ср. честен, празден) и т. п.

Фоне2мы– это минимальные единицы звукового строя языка, служащие для складывания и различения значимых единиц языка: морфем, слов¹.

Для выполнения этой роли – складывания и различения значимых единиц языка – фонемы должны быть противопоставлены друг другу в системе языка. Такие противопоставления фонем называются оппози2ции¹.

Прежде всего каждая фонема противопоставлена нулю, т. е. отсутствию данной фонемы, ср. такие пары слов, где различение достигается именно этим способом: скот – кот, волк – вол, волок – волк, долог – долг, убор – бор, стула – стул, дара – дар, пара – пар и т. п. Первые пять примеров различают разные слова наличием или отсутствием согласной или гласной; шестой и седьмой примеры также различают формы одного слова (или словоформы), а восьмой пример – в одном противопоставлении различают слова (пара гнедых и горячий пар), а в другом противопоставлении – формы одного слова (вижу пар и не вижу пара). На противопоставлении наличия фонем и их отсутствия в парадигме словоформ основаны так называемые нулевые формы в грамматике (ходил по сравнению сходила, нос по сравнению с носа, носу... и т. п., см. ниже, гл. IV, § 45).

Фонемы в системе языка образуют различные оппозиции, что связано с их внутренней структурой. Поэтому следует сначала рассмотреть структуру фонемы, а затем уже перейти к рассмотрению тех оппозиций, в которые они входят.

Фонемы – минимальные единицы языка, так как разделить их дальше так, как можно делить предложение, – на слова, слова – на морфемы и морфемы – на фонемы, т. е. на последовательно произносимые в речевой цепи более мелкие единицы, – нельзя.

Но фонема тем не менее не простейшее, а сложное явление, так как она состоит из ряда признаков, не существующих самостоятельно, вне фонем, а сосуществующих одновременно в единстве фонемы; так, например, в фонеме [д] в русском языке мы можем выделить признаки звонкости (в отличие от глухости [т]: дом – том), твердости (в отличие от мягкости [д']: дома – Дема), взрывности (в отличие от фрикативности [з]: дал – зал), отсутствия назальности (в отличие от [н]: дам – нам), латеральности (в отличие от [л]: дама – лама), наличия переднеязычности (в отличие от заднеязычности [г]: дам – гам) и отсутствия лабиальности (в отличие от [б]: док – бок).

Не все признаки в составе фонем играют одинаковую роль, одни из них являются различи2тельными (или дифференциа2льными), когда только по данному признаку какая-либо фонема отличается от другой (таковы все признаки русского [д], разобранные выше); другие признаки - неразличи2тельные, а лишь «наполняющие» состав фонемы (интегра2льные), так как нет другой фонемы, прямо и однозначно противопоставленной по этому признаку (например, признак взрывности у русского [г] ввиду отсутствия фрикативных и носовых согласных того же места образования в русской фонетике), поэтому [го2р@т] и [gо2рат] мы понимаем как то же слово город, хотя [г] и [у] такие же разные звуки, как [д] и [з].

Реальное содержание фонем данного языка – это совокупность смыслоразличительных признаков в их составе, благодаря чему одинаковые звуки разных языков как фонемы различны¹.

Если мы возьмем четыре звука: [т], [т'], [к], [к'] – в русском и французском языках, то окажется, что в русском здесь три фонемы: [т], [т'] и [к/к'], так как [т] и [т'] могут находиться в одинаковых фонетических произносительных условиях и, различаясь, различать смысл: пут – путь [пут – пут'], тук – тюк [тук – т'ук], а [к] и [к'] не попадают в такие одинаковые условия и тем самым не могут различать смысл: [к] перед [а], [о], [у] и на конце слова, а [к'] перед [и], [э] и никогда на конце слова: рука, рукой, руку, рук и рук'и, рук'е.

Во французском же здесь только две фонемы, так как каждая пара этих согласных образует одну фонему; твердый же или мягкий оттенок зависит для каждой пары от произносительных условий: [т] перед задними гласными и на конце слова: tas [ta] – «куча», to%t [tƆ] – «рано», tout[tи] – «все», tant[tã] – «столько», ton [tƆ] – «твой», toute [tut] – «вся», но ti [ti]– «а?», частица удивления (народн.), tu [ty] – «ты», teint [tE%] – «окраска»; [т] и [т'] во французском не могут оказаться в одинаковых фонетических условиях и, как таковые, различить смысл.

Из этого анализа следует, что один и тот же признак в составе фонем разных языков может иметь различную фукциональную характеристику: в одном языке – это различительный, независимый от произносительных условий признак (твердость и мягкость в русском), в других – неразличительный, зависящий от произносительных условий (твердость и мягкость во французском).

То же наблюдается и в пределах одного языка; так, в русском наличие или отсутствие голоса в шумных согласных, противопоставленных в паре глухая – звонкая ([п – б], [т – д], [с – з] и т. д.), – различительный признак, выполняющий сигнификативную функцию, а в гласных и сонорных согласных, не имеющих пар: глухая – звонкая, тот же признак наличия или отсутствия голоса – неразличительный признак, выступающий только в перцептивной функции, так как гласные и сонорные согласные без голоса плохо слышны, но «глухое» и «звонкое» [а] или «глухое» и «звонкое» [м] – это те же фонемы.

Для того чтобы установить, принадлежат ли данные звуки в каком-нибудь определенном языке к разным фонемам или же являются разновидностями одной фонемы, надо поставить их в одинаковые произносительные условия и, если это возможно, установить, различают ли они, как таковые, без помощи других фонем смысл, – тогда это разные фонемы; если этого не может быть и данные звуки заменяют друг друга в разных произносительных условиях, то это разновидности одной фонемы.

Так, в русском языке гласные [а], [о], [у] удовлетворяют указанному условию, например мал, мол, мул – эти гласные – разные фонемы; также и [ы] удовлетворяет как будто указанному условию, ср. мыл. Но если мы сопоставим [ы] и [и], то убедимся, что [и] и [ы] не удовлетворяют указанному условию: [ы] может быть только после твердых согласных: мыл, был, тыл, а [и] во всех прочих (в начале слова, после гласных, после мягких согласных), но только не после твердых согласных: ива, на иве, мил, бил, но с ивой [сы2в@и7], и, как видим, [и] и [ы] заменяют друг друга в разных произносительных условиях (игры – сыгран); следовательно, [и] и [ы] – разновидности одной фонемы; [г] и [g] в русском литературном языке тоже разновидности одной фонемы, так как хотя они и могут в некоторых случаях заменять друг друга в тех же произносительных условиях, но смысл от этого не меняется; например, произнесем ли мы [бLгатэи] или [бLУатэи] – богатый; кроме того, [g] заменяет [х] перед звонками согласными того же такта, например смех и смех бы [с'м'э2gбы], в этом случае [g] – разновидность фонемы [х], а не [г].

Фонемы существуют в языке в составе слогов, тактов, фраз и попадают, таким образом, в разные произносительные условия. Распределение фонем по этим произносительным условиям называется дистрибу2цией¹. В одних произносительных условиях фонемы не меняют своего звучания, в других меняют; например, в русском для [и]: под ударением в начале слова ива, ил, после гласной на иве, наивный, после мягкой согласной вдоль избы, мил, но: под ивой [пLды2в@и] – вместо [и] звучит [ы].

В одних произносительных условиях фонемы различаются и различают смысл, в других – перестают различаться и различать смысл, например гласные в русском языке под ударением различаются: сом – сам, лес – лис, а в безударных слогах совпадают в одном произношении и перестают различаться и различать смысл: [сLма2|пLи7ма2л@|сLма2], которое [сLма2] «рыба», а которое «рыбачка» – понять нельзя; [л'@сLво2т] – «тот, кто разводит лес», или «тот, кто разводит лис»? В русском языке парные глухие и звонкие согласные различаются перед гласными (кора – гора), перед сонорными согласными (икра – игра) и перед [в] (к вам – вигвам), но перед глухими и звонкими согласными и в конце слова звонкие и глухие совпадают (луг и лук – одинаково [лук]).

Произносительные условия называются пози2циями.

Позиции бывают сильные и слабые. Си2льные пози2ции – это позиции, благоприятные для выполнения фонемой ее функций, а сла2бые пози2ции– это позиции, неблагоприятные для выполнения фонемой ее функций. Но так как фонемы выполняют две функции: перцептивную и сигнификативную, то понятия сильных и слабых позиций следует расчленить еще.

В отношении перцептивной функции сильная позиция та, в которой фонема выступает в своем основном виде, независимо от позиции; слабая же позиция та, в которой фонема меняет свое звучание в зависимости от позиции и выступает в виде отте2нка или вариа2ции фоне2мы. Для иллюстрации того, как определять основной вид фонемы и ее вариации, продолжим рассмотренное выше соотношение гласных звуков [и] и [ы] в русском языке; мы уже установили, что в русском [и] и [ы] – разновидности одной фонемы, но что же представляет собой основной вид фонемы и что вариацию?

Возьмем такие примеры: мал – мял и мыл – мил. В каждой паре гласная та же, но м в двух случаях твердое (мал, мыл) и в двух – мягкое (мял, мил), л во всех четырех случаях одинаковое – твердое. Предположим, что различие звучания гласных в мал и мял и в мыл и мил обусловлено различием в каждой паре предшествующей согласной: м твердого и м мягкого (так как л везде одинаково и влиять на гласную, следовательно, не может). Устраним этот фактор: отнимем начальную согласную во всех четырех случаях; оказывается, что в мал и в мил оставшаяся часть – реальные случаи: ал (краткое прилагательное от алый) и ил, где а и и звучат так же, как и в мал и мил, значит, твердое м не влияет на звучание а, а мягкое м не влияет на звучание и. Если же отнять начальные согласные у мял и мыл, оставшаяся часть невозможна для русского языка: слова не могут в русском начинаться с [{] (переднее а) и с [ы], – значит, эти звуки могут быть только в определенных позициях: [{] после мягкой согласной, а [ы] после твердой согласной, они зависят от данных позиций и являются следствием действия этих позиций. Следовательно, в паре [а] – [{] основной вид фонемы [а], а [{] – вариация, а в паре [и] – [ы] основной вид фонемы [и], а [ы] – вариация¹.

Вариации всегда принадлежат одной фонеме, которая как общее проявляется в отдельном, через отдельное, т. е. а₁ , а_{2 ,} а₃... а_n = А, где а с индексами – различные вариации, а А – фонема.

В отношении сигнификативной функции сильная позиция та, в которой фонемы (по преимуществу коррелятивные и особенно замкнутые корреляции)¹ сохраняют противопоставление и, различаясь, различают значимые единицы языка, а слабая позиция та, в которой противопоставленные фонемы совпадают в одинаковом звучании, перестают различаться и различать значимые единицы языка; тем самым противопоставление нейтрализуется; это неразличение может совпадать со звучанием одной из противопоставленных фонем, например глухие и звонкие согласные в русском языке на конце слова совпадают в глухих: луг и лук звучат одинаково [лук], а перед звонкими согласными совпадают в звонких: луг бы и лук бы звучат одинаково с [г] перед [б]: [лу2гбы]; но может реализоваться в каком-то третьем звуке, не совпадающем со звучанием какой-либо из данных фонем, например гласные [а] и [о] в русском языке различаются под ударением, а в безударных слогах совпадают в звуках [L] (первая степень редукции) и [@] (вторая степень редукции): сам и сом, но [сLма2|пLи7ма2л@|сLма2], где звучание [L] соответствует и а, и о и является их общим вариантом; то же в случаях [тэкLвои], где совпадают таковой и токовой, так как [@] соответствует и а в так, и о в ток.

Итак, сигнификативно сильные и слабые позиции принадлежат не одной какой-либо фонеме, а противопоставлению двух или более фонем, которое осуществляется в сильной позиции и нейтрализуется в общем вариа2нте в слабой позиции.

Вариации не затрагивают смысла и обычно не замечаются говорящими, это невинные оттенки «того же», а варианты прямо отражаются на понимании, благодаря совпадению звучания разных единиц, приводящего комофони2и¹, тем самым варианты – звучания сигнификативно слабых позиций – принципиально отличаются от вариаций – звучаний перцептивно слабых позиций².