Методы научных исследований 2 - реферат

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Томский политехнический университет»

М. П. Завьялова

МЕТОДЫ

НАУЧНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ

Учебное пособие

Издательство ТПУ

Томск 2007

УДК 165(075.8)

ББК 87я73-1

З – 13

Завьялова М. П.

Методы научного исследования: учебное пособие. – Томск:

Изд-во ТПУ, 2007. – 160 с.

Учебное пособие посвящено проблемам методологии научно-

го познания, в том числе классификации способов и методов, кото-

рые являются специфическими для науки и отличают её от других

способов постижения реального мира. Обращается внимание на пе-

рестройку философских оснований анализа существующего знания

и способов его формирования в условиях современной науки. Под-

робно рассмотрены вопросы, касающиеся сущности научного иссле-

дования, его структуры, уровней и соответствующих методов; выяс-

няется специфика методов социально-гуманитарного познания,

представляющая особый интерес для будущих исследователей.

Пособие подготовлено на кафедре культурологии и соци-

ального сервиса ТПУ, соответствует __________программе дисциплины

и предназначено для студентов специальности 100103 «Социаль-

но-культурный сервис и туризм».

УДК 165(075.8)

ББК 87я73-1

Рекомендовано к печати Редакционно-издательским

советом Томского политехнического университета.

Рецензенты:

А. П. Моисеева – доктор философских наук, профессор, зав. кафедрой

культурологии и социальной коммуникации ТПУ;

Е. А. Найман – доктор философских наук, профессор философского

факультета ТГУ.

ВВЕДЕНИЕ

Учебное пособие посвящено проблемам методологии научного

познания, т. е. тем методам или способам познания, которые являются

специфическими для науки и отличают ее от других способов, форм

и приемов познания и постижения реального мира. К последним отно-

сятся не только художественное освоение мира, но и обыденное,

а также другие вненаучные формы познания.

В рамках самой методологии принято различать, во-первых, ме-

тоды анализа существующего научного знания и, во-вторых, методы

получения научного знания, которые называют методами научного ис-

следования. Именно последние представляют наибольший интерес для

будущих специалистов. Хотя они не могут заменить талант

и творчество, тем не менее служат важным подспорьем в процессе по-

иска истины, организации и контроля исследования. В настоящем учеб-

ном пособии мы сконцентрировали внимание именно на методах науч-

ного исследования, попытались систематизировать их, выделить и оха-

рактеризовать основные научные методы, раскрыть основания и усло-

вия оптимального применения данных методов в исследовательской

практике. В определенном контексте построена структура пособия.

В первой части (темы 1, 2, 3) рассматриваются базовые гносеоло-

гические проблемы – исходные принципы теории познания, понятия

объекта и субъекта познания в классической и современной трактовках.

Дается представление о процессе формирования предмета и про-

блемного поля философии и методологии науки, которое достаточно

широко. Это выявление идеалов, предпосылок и оснований науки, про-

яснение понятий и принципов, специфики различных форм деятельно-

сти и знания, выяснение отличия науки от других форм деятельности,

особенностей __________механизмов развития, специфика роста научного знания.

Эти проблемы философии науки исследовались не только зарубежными

учеными, но и многими отечественными специалистами.

Это позволило построить предлагаемое пособие на основе иссле-

дований, проведенных отечественными авторами, такими как

П. П. Гайденко, В. С. Степин, В. А. Лекторский, П. В. Копнин, И. Т. Ка-

савин, В. П. Кохановский, Л. А. Микешина, В. А. Штофф, А. К. Сухо-

тин, А. И. Уваров, А. Ф. Зотов, Г. И. Рузавин, В. С. Швырев, В. В. Ми-

ронов, Г. В. Федотова, А. Л. Никифиров, А. Н. Огурцов, Г. В. Ушаков,

Б. И. Пружинин и др., и на главных плодотворных идеях и концепциях

зарубежных авторов, таких как Г. Гадамер, Э. Гуссерль, Г. Х. фон Вригт,

В. Дильтей, И. Валлерстайн, К. Маркс, К. Поппер, П. Рикер, И. Лакатос,

Г. Фоллмер, П. Фейерабенд, К. Хюбнер, М. Шелер и др.

В пособии научное знание и познавательная деятельность рас-

сматривается с позиций социокультурного подхода, т. е. как социально-

историческое явление. Такой подход необходим потому, что современ-

ная наука, преодолевающая традиционные представления классической

науки, все чаще изучает социальные и культурно-исторические факторы

в качестве необходимых предпосылок своего развития.

Проблема современной методологии научного исследования пред-

ставлена в наибольшей по объему, второй, части пособия (темы 4, 5, 6, 7, 8),

где выделены и обсуждаются понятие и структура научного исследова-

ния, его этапы, уровни, методы и способы исследовательской деятель-

ности, особенности научного знания. Как начало любого исследования

описаны проблемная ситуация и собственно проблема со всеми ее при-

знаками; осуществляется классификация методов по уровням познания

– эмпирическому и теоретическому.

Тема 8, завершающая пособие, посвящена социально- гуманитар-

ному знанию, нераздельному с культурой, обществом в целом, что и оп-

ределяет особенности этих областей знания и их исследовательских ме-

тодов. Для философии познания и методологии науки существует необ-

ходимость обращаться и к методам и формам знания в естествознании,

и к приемам и операциям социально-гуманитарных наук. Именно по-

следние располагают изначальным опытом включения в научное знание

ценностных, мировоззренческих ориентаций субъекта, исторических

и антропологических проблем познавательной деятельности. Рассмот-

рено современное представление о предмете, структуре и функциях со-

циально-гуманитарных наук, соотношение в них понимания и объясне-

ния, методологические принципы анализа текста как первичной данно-

сти гуманитарных наук и др.

Пособие написано на основе многолетних исследований автора,

основные идеи и положения разработаны и апробированы как в ряде

теоретических монографий, статей, так и в методических рекомендаци-

ях и программах по теории познания, философии и методологии науки.

В пособии дан список базовой литературы по философии и мето-

дологии науки и словарь.

Тема 1

ПОЗНАНИЕ КАК ПРЕДМЕТ

ФИЛОСОФСКОГО АНАЛИЗА

1.1. Гносеология (теория познания): исходные принципы и проблемы

1.2. Проблема объекта и субъекта познания

1.3. Понятие знания и его типы

1.4. Проблема источника знания: сенсуализм и рационализм, трансцен-

дентализм, иррационализм

1.5. Классическая концепция истины и её альтернативы

1.1. Гносеология ( теория 1103 познания„):

исходные принципы и проблемы

Великий немецкий философ И. Кант поставил первым в ряду тех

вопросов, которые составляют предмет философских размышлений, – во-

прос «Что я могу знать?». Действительно, решение человеком других фи-

лософских проблем – о том, как ему жить и действовать в этом мире, на

что он может рассчитывать и надеяться и т. п., – во многом зависит от то-

го, что именно человек знает и может знать о мире, о себе, о других лю-

дях, об обществе. Поэтому проблема познавательных возможностей чело-

века такая же древняя, как и сама философия. С давних пор в философии

сложился целый круг вопросов, относящихся к человеческому познанию:

о сущности этого процесса, его условиях и закономерностях, о соотноше-

нии знания и познаваемого предмета и т. п. Спектр подобных проблем и

составляет содержание философской теории познания – гносеологии (от

греческого гносис – знание и логос – учение) или эпистемологии (от греч.

эпистеме – знание). Обычно это слово употребляется как синоним термина

«гносеология», хотя многие авторы относят к эпистемологии философ-

ский анализ научного познания.

Следует подчеркнуть, что гносеологию интересуют в первую оче-

редь самые общие и необходимые признаки и закономерности познава-

тельной деятельности, независимо от того, кем и в каких конкретных

условиях она осуществляется. Задача ее состоит в том, чтобы дать пре-

дельно общее представление о познании составить его целостную кар-

тину, свободную от деталей и частностей. Понятно, что для этого гно-

сеология должна исследовать самые различные способы познавательной

деятельности, начиная с повседневной житейской практики и кончая

сложнейшими формами научного или мистического познания. Правда,

исторически сложилось так, что философия долгое время интересова-

лась в первую очередь научным познанием, считая его образцом всякого

познания, и поэтому пыталась экстраполировать его специфические

черты на иные формы познавательной деятельности. Этот недостаток во

многом не преодолен и в современной гносеологии, хотя сейчас и про-

исходит расширение ее предметного поля за счет анализа вненаучных

способов познания и выявления все большего числа реальных факторов,

которые «вписывают» познание в широкий контекст социокультурного

бытия человека.

Познавательная проблематика присутствует так или иначе в лю-

бом философском учении, хотя и проявляется в разной мере: гносеоло-

гический акцент сильнее заметен в тех случаях, когда философия тра-

диционно ориентируется на науку, считает ее своим эталоном (напри-

мер, марксистская философия, позитивизм и постпозитивизм и др.);

слабее познавательная проблематика представлена в тех философских

течениях, которые критически относятся к возможностям науки (на-

пример, экзистенциализм, философская антропология и др.). Словом,

любой философ как-то решает для себя те или иные проблемы челове-

ческого познания, используя свои сознательные или стихийные выводы

при анализе других интересующих его вопросов.

Вместе с тем все они исходят из некоторых общих подходов и до-

пущений, которые объясняют, почему вообще возможно человеческое

познание, и тем самым как бы «оправдывают» существование философ-

ских теорий этого процесса. Важнейшими из них можно считать сле-

дующие'84ђ{:

1. Прежде всего, философы в основном согласны с тем, что по-

знание – это процесс приобретения человеком знаний о мире и о себе

самом как важнейшей «частичке» этого мира. При этом знания тракту-

ются как верные сведения о реальности, в то время как ошибочные све-

дения считаются заблуждениями, а отсутствие достоверных знаний

о чем-либо – «незнанием». В этом смысле познание может быть рас-

смотрено как целенаправленный процесс движения от незнания к зна-

нию, преодоления заблуждений, достижения все более верных и полных

сведений о мире. Стремление к знанию – важнейший ориентир познава-

тельной деятельности человека: следует «больше любить знание, чем

незнание», – советовал еще древнегреческий философ Клеобул.

2. Предпосылкой познавательной деятельности является реаль-

ность мира и человека с его духовной жизнью. Иное дело, что само бы-

тие и мира, и человека может трактоваться по-разному в различных

философских течениях, но все они исходят из реальности той данности,

в которую вписан познающий человек. Чтобы стала возможной любая

культурная (в том числе и познавательная) деятельность, мы «должны

ощущать подлинное существование того, с чем соприкасаемся»

[95; с. 341]. Таким образом, из реальности бытия человека в мире выте-

кает реальность процесса человеческого познания.

3. Познание – в той или иной его форме – укоренено в самой сущ-

ности жизни, присуще всем живым существам и служит их выживанию

в мире. Очевидно, что даже самая простейшая жизнь не могла бы при-

способиться к окружающей ее среде, если бы не смогла распознавать

и идентифицировать явления и связи своего жизненного мира. Эта фун-

даментальная способность живых существ совершенствовалась в ходе

их эволюции и достигла своей вершины у человека, «потерянного

в темном лесу мировой жизни. Чтобы жить и развиваться, должен чело-

век познавательно ориентироваться в мировой данности, со всех сторон

на него наступающей» [95: с. 342]. Познание, таким образом, есть необ-

ходимый атрибут человеческого бытия, естественное отношение чело-

века к миру, а его результаты – знания – составляют для человека важ-

нейшую жизненную ценность.

Эти аспекты познания специально рассматриваются сейчас в так

называемой эволюционной эпистемологии – направлении в современ-

ной гносеологии, которое возникло благодаря успехам эволюционной

биологии, генетики человека, когнитивной психологии, теории инфор-

мации и компьютерной науки. В рамках эволюционной эпистемологии

утверждается, что люди, как и другие живые существа, являются про-

дуктом живой природы, результатом эволюционных процессов, в силу

чего познавательные и духовные способности, познание и знание де-

терминированы механизмами органической эволюции. Биологическая

эволюция с этой точки зрения не завершилась формированием Ноmо

sарiеns, она, создав когнитивную основу для возникновения человече-

ской культуры, оказалась условием ее динамичного прогресса за по-

следние 10 тыс. лет. Рубежной работой в формировании эволюционной

эпистемологии явилась книга немецкого этолога Конрада Лоренца

«Кантовская концепция а ргiогi в свете современной биологии» (1941),

в которой приводились убедительные аргументы в пользу существова-

ния у животных и человека врожденного знания, материальным базисом

которого выступает центральная нервная система. Идеи К. Лоренца бы-

ли развиты психологом Д. Кэмпбелом (1974), который предложил рас-

сматривать знание не как фенотипический признак, а как формирующий

этот признак процесс. Биологическая эволюция связывалась с эволюци-

ей когнитивной системы живых организмов. Познание в конечном счете

увеличивает приспособленность живого организма к окружающей сре-

де, в том числе и к социокультурной (если речь идет о человеке). В рам-

ках современной эволюционной эпистемологии разрабатываются инте-

гральные модели развития познания, объединяя междисциплинарные

подходы и усилия ученых [101].

4. Познание реальности может быть осуществлено потому, что

в познавательном взаимодействии мира и человека оба они обладают

некоторыми необходимыми для этого свойствами. Разумеется, мир сам

по себе как бы «безразличен» к познавательным интересам человека,

«ему нет до этого дела», но он «позволяет изучать себя». Эта «милость

природы» состоит в том, что в мире существует определенная упорядо-

ченность, необходимость, общность и так далее – такая устойчивость

и организация вещей и явлений способствует их познанию. И напротив,

легко представить себе, что абсолютно хаотичный, бесконечно и не-

предсказуемо меняющийся мир не давал бы разуму никакой возможно-

сти для своего познания.

Вместе с тем познание даже самой простой и упорядоченной сфе-

ры бытия реализуется лишь потому, что сам человек имеет к этому оп-

ределенные предпосылки и способности, данные ему от природы и раз-

витые в долгом процессе биологической и социокультурной эволюции:

органы чувств, сила мышления, творческая активность и т. д. Все это

позволяет человеку подобно «хищному гносеологическому субъекту»

(П. А. Флоренский) достаточно успешно «набрасываться» на познавае-

мый мир и поглощать, осваивать его своим сознанием.

Познавательная деятельность человека зарождается на ранних

этапах становления человеческого общества в процессе практического

преобразования действительности. У наших далеких предков познава-

тельная деятельность первоначально была неотделимой от практиче-

ской, вплетенной в нее, и в силу этого выступала как «практическое по-

знание» (или «обыденное нпознание»). Однако постепенно возникала по-

требность познания таких законов природы, общества, своей собствен-

ной жизни, которые выходили за пределы весьма ограниченной практи-

ки и с помощью которых можно было бы объяснить природные и соци-

альные явления для того, чтобы адаптироваться к миру, ориентировать-

ся в нем и успешно преобразовывать его. На начальном уровне эта по-

требность могла быть удовлетворена только в мифологической, а позд-

нее – в религиозной, образной и фантастической форме. В ходе даль-

нейшего развития культуры практическое познание сохранилось и со-

храняется, поскольку в деятельностном отношении человека к миру су-

ществуют такие области, в которых его практика не обеспечена науч-

ным знанием и должна поэтому руководствоваться теми знаниями, ко-

торые он добывает самостоятельно в своих практических связях с при-

родой, другими людьми, с социумом, с творениями культуры.

В зависимости от характера знания, исторического и социокуль-

турного контекста, в котором формируется то или иное знание, соответ-

ствующих средств и методов выделяются такие формы познания, как

мифологическое, религиозное, художественное и философское. В по-

следующем, по мере накопления знаний в различных областях, познава-

тельная деятельность из образно-мифологической стала научно- теоре-

тической, приобрела дифференцированный характер в зависимости от

предмета познания. В реальном процессе познания в качестве предмета

познания выступали и выступают, во-первых, явления природы, во-

вторых, социальный мир, различные феномены общества, в-третьих, че-

ловек, его внутренний мир, мир его чувств, переживаний, мышления. В

соответствии с этим сформировались естественные науки, изучающие

разные формы бытия природы; общественные, изучающие многообраз-

ные аспекты человеческих отношений, культуры, истории; гуманитар-

ные, акцентирующие внимание на отдельных феноменах человеческого

бытия. Функционирование и историческое развитие эталонов и норм

познания изучает теория познания как раздел в рамках философского

знания.

Основными проблемами теории познания являются:

– проблема познаваемости мира, которую можно выразить в фор-

ме вопроса: «Познаваем ли мир?»;

– проблема субъекта и объекта познания;

– проблема структуры познавательного процесса;

– проблема взаимоотношения чувственного и рационального

в процессе познания;

– проблема истины и ее критериев.

Для классической теории познания характерны:

1. Критически обостренное отношение к знанию в обыденном

смысле, к знанию, сформированному в науке данного времени, в других

философских системах. Этот критицизм обнаруживается уже у Платона

(«Теэтет»), когда он различает знание и мнение и считает, что знание

предполагает не только соответствие содержания высказывания и ре-

альности, но и обоснованность высказывания. В западноевропейской

философии, начиная с ХVII в., проблема критики, предшествующей

схоластической традиции, и проблема обоснования знания становятся

центральными (Ф. Бэкон, Р. Декарт, И. Кант). Критическое отношение

к философской традиции характерно и для последующих подходов (ло-

гический позитивизм с его принципом верификации; критический ра-

ционализм Поппера с его принципом фальсификации) и т. д.

2. Высокий статус науки, ибо именно с возникновением науки

Нового времени теория познания приобретает классический характер.

Считалось, что научное знание, представленное в математическом есте-

ствознании, является идеалом знания, и то, что выстроено в научных

концепциях мира, существует на самом деле.

3. Особое привилегированное положение субъекта, который рас-

сматривается как несомненный и неоспоримый фундамент при по-

строении системы знания. Особенно ярко идею статуса субъекта позна-

ния как самодостоверного и самодостаточного факта выразил Р. Декарт:

«Я мыслю, значит, существую». Знание о том, что существует в созна-

нии, – неоспоримо и непосредственно. В эмпиризме таким неоспори-

мым статусом обладают ощущения, данные в человеческом сознании.

В последующей после Декарта философской традиции осуществлялось

различение эмпирического и трансцендентального субъектов. Эмпири-

ки и психологисты ориентируются на индивидуального субъекта,

трансценденталисты – на трансцендентального (от лат. transcendens –

перешагивающий, выходящий за пределы). В теоретико-познавательной

системе Гегеля предпринимается попытка преодоления противополож-

ности объективного и субъективного как двух отдельных миров на ос-

нове Абсолютного духа, который не является индивидуальным субъек-

том – ни эмпирическим, ни трансцендентальным.

Происходящие в последние десятилетия изменения в культуре

в целом, в понимании механизмов познания и знания обусловили

трансформационные повороты в теории познания. В результате сфор-

мировались специфические черты неклассической теории познания, ко-

торые выражаются в следующем:

1. В особой трактовке критического отношения к традициям, учи-

тывающей тот факт, что познание индивида опирается на предшест-

вующий опыт и вписывается в него. От отрицания и недоверия проис-

ходит переход к доверию в результатах деятельности по поиску основа-

ний познавательной деятельности. Предполагается, что в коллективно

выработанном знании может иметься такое знание, которое не осозна-

ется до определенного момента коллективным сообществом (как и в

личностном знании порою имеется неосознаваемое, неявное знание).

2. Происходит расширение спектра рефлексии в теоретико-

познавательных системах, что связано с пересмотром статуса науки

в них. Пристальное внимание уделяется донаучным, вненаучным фор-

мам и типам знания, взаимоотношению обыденного и научного знания,

изучению «жизненного мира».

3. Пересматривается понимание статуса познающего субъекта,

который в отличие от классических представлений, где субъект высту-

пал как некая непосредственная данность, не вызывающая сомнения,

понимается в качестве изначально помещенного в реальный мир. Отсю-

да акцентируется проблема раскрытия механизмов генезиса индивиду-

ального сознания, оформления его субъективности, комбинированного

подхода к пониманию индивидуального сознания и познания.

1.2. Проблема объекта и субъекта познания

Важнейшими компонентами познавательной деятельности явля-

ются субъект и объект познания. Субъект познания – носитель деятель-

ности, сознания и познания – это человек, который познает выделенный

в процессе практической и познавательной деятельности фрагмент объ-

ективной реальности, который овладел созданным человечеством ми-

ром и формами культуры, активно использует накопленные до него

знания, сохраняет их и генерирует новые. Определяющую роль в фор-

мировании конкретного индивидуального субъекта познания играет вы-

работанная обществом культура, своего рода «общественный дух», «не-

органическая природа», выступающая для каждого отдельного индиви-

да во внешне данных формах культуры. Овладевая этими формами, от-

дельный индивид приобщается к общественному субъекту (обществу

с его миром культуры), делает себя его частью и постепенно выступает

как познающий субъект. Объект познания – это такой фрагмент реаль-

ности, который противостоит субъекту в его познавательной деятельно-

сти. Объект познания является такой частью объективной реальности,

которая находится во взаимодействии с субъектом, которая выделена

им при помощи практической и познавательной деятельности, нарабо-

танных обществом на определенном этапе его развития. Так, например,

элементарные частицы стали объектом познавательной деятельности

только на рубеже ХIХ–ХХ вв., когда наука и практика именно этого

времени сделали возможным их изучение.

Познание, таким образом, есть особое отношение между субъек-

том и объектом. Каков же характер этого отношения, в чем его сущ-

ность? В истории философии трактовка данной взаимосвязи менялась,

как, впрочем, изменялось и толкование самих субъекта и объекта по-

знания. В этом смысле можно говорить о следующих основных фило-

софских моделях субъект-объектного отношения:

1. Объектно-натуралистическая модель, в которой главная роль

отводится, по существу, объекту познания, а само познание понимается

как процесс отражения объекта в сознании субъекта.

Ее истоки лежат в античной философии, хотя сами понятия субъ-

екта и объекта познания стали отчетливо применяться в гносеологии

только в Новое время. Так, в трудах Эмпедокла, Демокрита и других

мыслителей древности была разработана так называемая «теория исте-

чений», согласно которой с поверхности предметов постоянно отделя-

ются как бы тонкие пленки («образы»), повторяющие внешние характе-

ристики вещи. Они попадают в наше тело (например, в глаз) и вызыва-

ют в сознании соответствующие ощущения. При всей наивности этой

теории в ней явно просматривается основная идея объектно- натурали-

стической модели познания: объект познания влияет на субъекта.

Наиболее четко эта модель оформилась в механистическом мате-

риализме ХVII–ХVIII вв. Ее основные положения могут быть сведены

к следующим. Субъектом познания выступает отдельный индивид («гно-

сеологический Робинзон»), который, будучи природным существом,

взаимодействует с объектами по чисто физическим законам, его роль сво-

дится главным образом к созерцанию познаваемых предметов. И хотя им

могут применяться и различные экспериментальные операции с ними, тем

не менее и в этом случае субъект выступает преимущественно в роли на-

блюдателя, фиксирующего опытные данные. Объект же познания, при-

родное тело активно воздействует на субъекта и вызывает в нем чувствен-

ные образы, «картинки» вещей. «Причиной ощущения, – говорит, напри-

мер, Т. Гоббс, – является… объект, который давит на соответствующий

орган». Эти чувственные данные обрабатываются, анализируются субъек-

том с помощью разума – таким образом обнаруживается сущность вещи,

законы ее бытия. Все наше знание, следовательно, имеет своим источни-

ком чувственно-воспринимаемые объекты, а сам процесс есть «зеркаль-

ное» отражение объекта в сознании субъекта.

Данная модель весьма упрощенно и грубо, особенно с современ-

ной точки зрения, представляет процесс познания. Вместе с тем ей уда-

лось схватить и некоторые черты, реально присущие большинству по-

знавательных актов: «активность» объекта, ситуацию его воспроизведе-

ния в сознании субъекта, роль чувственного опыта в познании. Эти идеи

были позже переосмыслены и использованы различными гносеологиче-

скими теориями.

2. Субъектно-рефлексивная модель, в которой предпочтение отда-

ется творческой активности субъекта, его теоретическому осмыслению

(рефлексии) объекта и самого процесса познания.

Истоки этой модели обнаруживаются уже в философии Р. Декар-

та, который обратил внимание на проблему достоверности познания

и обоснования знаний, получаемых субъектом. Ее решение философ

ищет в сфере сознания субъекта: именно в ней можно обнаружить тео-

ретический базис познания. Отмечая, что знание внешних объектов все-

гда носит опосредованный характер, Декарт подчеркивает, что непо-

средственный доступ человек имеет лишь в свою субъективность, и по-

этому наиболее простым и достоверным является познание субъектив-

ных состояний. В основе же этой достоверности лежит мысль о собст-

венном существовании субъекта: «Я мыслю, значит, существую» – са-

мая несомненная и достоверная истина. Правда, в познании, по Декарту,

следует допустить и реальное существование внешнего мира, ибо Бог,

создавший его, не может быть обманщиком... Но главное в познании

все-таки заключается в деятельности мышления субъекта, в его крити-

ческой рефлексии над получаемым знанием.

Свои законченные формы субъектно-рефлексивная модель приоб-

рела в немецкой классической философии, которая также ориентируется

на внутреннюю активность сознания (И. Кант, И. Фихте, Г. Гегель). Ее

заслугой был прежде всего пересмотр традиционного представления об

отношении субъекта и объекта: из субъекта-созерцателя человек пре-

вращается в субъекта-деятеля. Он активно вторгается в объект позна-

ния, не только отражая в своем сознании его свойства, но и в некотором

смысле создавая их, – характеристика познаваемого объекта зависит от

способов познания. Иногда эта мысль высказывается даже в чересчур

резкой форме: «рассудок не черпает свои законы… из природы, а пред-

писывает их ей», но в ней ярко выражена основная идея данной гносео-

логической модели – неизбежное влияние субъекта на объект познания

и включение субъективных моментов в его познавательный образ. По-

знавая предмет, человек не удовлетворяется получаемыми непосредст-

венно чувственными данными, но творчески-активно соотносит их со

своими знаниями, «просматривает» объект сквозь призму уже имею-

щихся представлений, пытается выявить присущий ему «человеческий

смысл». В немецкой классической философии приоритетными стано-

вятся также положения о социальных и культурных параметрах позна-

вательного процесса (Кант), об определяющем значении деятельности в

познании (Фихте) и др. И хотя данная модель также обладает опреде-

ленными недостатками (в частности, ее можно упрекнуть в некоторой

абсолютизации теоретической деятельности), в ее рамках тем не менее

были разработаны те гносеологические принципы, которые позже во

многом составили основания новейших теорий познания.

3. Современная модель – условно назовем ее полисубъектно-

деятельностной. Ее истоки лежат в двух предыдущих концепциях, но

основное содержание сложилось в ХIХ–ХХ вв. в результате развития

философии и научного знания. Сущность этой модели можно свести

к следующим основным тезисам:

· Определяющим моментом в субъект-объектных отношениях

выступает активная творческая деятельность человека, направленная на

изменение объекта познания с целью раскрытая его сущности. Она

складывается из материальной и духовной составляющих. Материаль-

ная деятельность (практика) связана с реальными изменениями предме-

та в результате определенного физического воздействия на него, духов-

ная – с мысленными операциями с ним. Познание, таким образом, «не

может быть лишь послушным отражением действительности... – оно

есть также активное преображение, осмысливание бытия». Изучаемый

объект представлен поэтому субъекту не в форме созерцания, а в фор-

мах деятельности, через призму примененной практики и использован-

ного знания. Иными словами, мы знаем предметы лишь такими, какими

их раскрывает наша деятельность.

· Субъект познания всегда «социально окрашен». Любой че-

ловек, познающий мир, выступает частью той или иной общности лю-

дей – профессионального коллектива, социальной группы, общества,

всего человечества. Поэтому активное воздействие человека на предмет

познания так или иначе подразумевает явное или неявное присутствие в

этом процессе всех человеческих поколений, точнее, их практического

и духовного наследия. Индивид, следовательно, как субъект познания

есть «полномочный представитель» человечества.

· Познавательная деятельность субъекта направляется и орга-

низуется определенной социокультурной программой. Она формируется

под влиянием индивидуальных и общественных потребностей, целей, зна-

ний, мировоззрения и других компонентов культуры, в поле которых дей-

ствует субъект. В свою очередь, программа __________деятельности определяет вы-

бор объекта познания, ориентирует субъекта на изучение конкретных

свойств предмета, обусловливает применение тех или иных средств и ме-

тодов познания. Именно уровень и содержание культуры, принимаемой

для себя субъектом познания, «задает» ему определенное видение изучае-

мых объектов и интерпретацию полученных новых знаний.

· Все компоненты познавательного отношения – субъект, его

деятельность, объект познания – динамичны и историчны, изменяются

с развитием общества. Увеличивается «духовный багаж» субъекта, каче-

ственно изменяются средства и методы его деятельности, расширяется

мир познаваемых им объектов. В результате усиливается активное вмеша-

тельство человека в изучаемую реальность, что ведет в конечном счете

к все более глубокому проникновению в скрытые сущности явлений.

Данная модель познавательного отношения довольно удачно фик-

сирует его основные аспекты. Поэтому она так или иначе используется

практически всеми гносеологиями, хотя и может получать при этом

различную интерпретацию. Вместе с тем было бы неверно считать ее

истиной в последней инстанции: нет сомнения в том, что развитие об-

щества и культуры рано или поздно приведет к серьезным изменениям

в познавательном процессе, что потребует новой оценки роли и функ-

ций субъекта и объекта познания.

Итак, сущность познавательного отношения состоит в двусторон-

нем взаимодействии, «диалоге» субъекта и объекта познания. С одной

стороны, объект физически воздействует на человека, сам «говорит»

что-то о себе, и это есть необходимое, но недостаточное условие позна-

ния. Легко представить, что, если бы субъект-объектное отношение

сводилось только к этому воздействию, человеческие знания были бы

поверхностными и довольно случайными. С другой стороны, субъект ак-

тивно действует с познаваемым объектом, вопрошает его о том, о чем сам

объект «умалчивает» (например, о законах своего бытия) и заставляет так

или иначе «отвечать». Получить от объекта ответ на свои вопросы – и есть

важнейший смысл познавательной деятельности субъекта.

1.3. Понятие знания и его типы

Знание лежит в основе многих областей человеческой деятельно-

сти и является специальным объектом исследования и анализа в теории

познания и многих науках. В европейской культуре это понятие ведёт

своё начало из древнегреческой философии, существует тысячелетия

и вместе с тем до сих пор не имеет однозначного, точного (единствен-

ного) определения, продолжает оставаться предметом обсуждения

и дискуссий. Ситуация такова, что мы приходим к пониманию, что не-

возможно дать понятию «знание» единственное определение, так как

оно принципиально многозначно и многогранно, а эту неопределен-

ность можно снять, только включив его в конкретный контекст, опреде-

лив аспект, грань рассмотрения, что мы и возьмём за основу рассмотре-

ния данного понятия.

Наиболее распространёнными смыслами понятия «знания» явля-

ются по меньшей мере три смысла – это способности, умения, навыки,

т. е. осведомлённость о том, как что-либо сделать; во-вторых, – это лю-

бая адекватная информация; в-третьих, – это особая познавательная

единица, гносеологическая форма отношения человека к действитель-

ности. Эта форма существует во взаимосвязи с практическим отноше-

нием человека к действительности. В приведённых выше определениях

раскрываются разные грани природы знания. В первом случае – это

функционально-практическая его природа, ибо именно знания ориенти-

руют, целенаправляют, технологически оснащают любую сферу челове-

ческой деятельности. Второй момент подчёркивает информационную

сущность знания, то, что знание – это своеобразная социальная и инди-

видуальная память, способ сохранения и использования наследуемого

и вновь создаваемого объёма информации (в переводе с латинского оз-

начает разъяснение, изложение, осведомлённость). Это слово обознача-

ет некоторые сведения, совокупность каких-либо данных, знаний.

В качестве носителя информации выступает сообщение, передаваемое

в различных формах коммуникации.

Всякое знание имеет информационную природу, но не всякая ин-

формация является знанием. Только адекватная информация может иметь

статус знания. Данный критерий считают важным отметить исследователи.

Так, в определении А. Л. Никифорова подчёркивается, что «знание – ре-

зультат познания, обычно выраженный в языке или в какой-либо знаковой

форме и допускающий истинную оценку» [61; с. 55]. В. П. Филатов пишет:

«знание – соответствующее реальному положению дел, оправданное фак-

тами и рациональными аргументами убеждение субъекта» [31; с. 154].

Третий смысл раскрывает гносеологическое, теоретико- познава-

тельное измерение знания, установленное ещё Аристотелем, который

в данном случае понимал его как равнозначное методу, как согласован-

ность элементов опыта между собой.

В «Новейшем философском словаре» В. Л. Абушенко делает по-

пытку системного определения понятия «знание», стремясь обозначить

существенные его признаки: «знание – селективная (1), упорядоченная (2),

определённым способом (методом) полученная (3), в соответствии

с какими-либо критериями (нормами) оформленная (4) информация,

имеющая социальное значение (5) и признаваемая в качестве именно

знания определёнными социальными субъектами и обществом в це-

лом.» [1; с. 392].

На основе выделенных критериев можно определить основные

типы или виды знания. По способу существования и уровню функцио-

нирования выделяют два типа знания: обыденное знание повседневной

жизни и специализированное знание (научное, религиозное, философ-

ское и т. д.).

Обыденное (или повседневное) знание – это преобладающая об-

ласть знания; это повседневные, дотеоретические, массовые знания –

всё то, что считается в обществе «знанием», независимо от обоснован-

ности и достоверности, это сфера, которую исследователи называют

«фабрикой значений» самой реальности, которую «знают» люди. Без

обыденного, повседневного знания невозможно выработать теоретиче-

ское знание, не может сложиться и сам «мир повседневной жизни», ко-

торый рассматривается и переживается нами в качестве непосредствен-

ной реальности. Л. А. Микешина, характеризуя данный тип знания, от-

мечает, что оно обладает рядом фундаментальных черт, позволяющих

строить представления о реальности, сохраняя преемственность тради-

ций и одновременно признавая многообразие «реальностей» в разных

обществах и в разное время. Личный опыт даёт нам малую часть знания

о мире, большая часть нашего знания имеет социальное происхождение,

передаётся нам в ходе обучения, в общении и совместной деятельности.

Прежде всего это нормативные системы – внутренний механизм сущест-

вования социальных традиций, в рамках которых живёт человек и являет-

ся их участником. Знание предстаёт здесь как своего рода путеводитель по

образцам жизненных явлений и инструкция по пользованию ими.

Другая черта повседневного знания состоит в том, что наследуе-

мое знание даётся нам преимущественно как типичное и мы разделяем

его с другими людьми. Перенимаемые схемы, типичные способы и мо-

тивы деятельности, типы поведения и установки позволяют нам пони-

мать других, осуществлять совместную деятельность. Нормативность,

рецептурность, типизация осуществляют своего рода интеграцию раз-

розненных элементов знания каждой личности, выстраивают своего ро-

да логику «того, что знает каждый». Пока это знание позволяет решать

повседневные проблемы, оно принимается как достоверное и по суще-

ству является для нас таковым [58; с. 59–60].

Третья особенность повседневного знания как социального фено-

мена – его социальное распределение: разные люди или типы людей об-

ладают запасом знания в разных объёмах и содержании. Различие опре-

деляется многообразием культур и языков, жизненным опытом, в част-

ности возрастным, профессиями, а также конкретными видами и родами

непосредственных действий и занятий. Знание об этом само является

важным элементом социального запаса знаний каждого из нас и позво-

ляет определять возможности не только свои, но и в определённой мере

других людей, с кем мы вступаем во взаимодействие.

Специализированное, профессиональное знание, в отличие от

обыденного, производится профессионалами – подготовленными и обу-

ченными специалистами, владеющими особыми средствами и методами

получения знания в конкретных областях (наука, искусство, религия,

философия и др.). Это знание носит специализированный, систематизи-

рованный, концептуализированный характер и выражено в теориях,

идеях, мировоззрении и т. п. При этом теоретическое знание – не самое

главное, что знает человек, и не самое большое по объёму.

Теоретическая интерпретация мира – это занятие немногих, и зна-

ние, которым обладает малая доля общества, – лишь часть того, что

считается знанием. Преобладающая область знания – это повседневные,

дотеоретические, массовые знания; они то и образуют базу и фундамент

специализированного, теоретического знания. Без обыденного, повсе-

дневного знания невозможно специализированное знание.

Следующая типологическая модель различает структуры явного

и неявного знания. Явное знание – это предъявленное, рационализиро-

ванное, оформленное рационально или иным образом знание.

Неявное знание – это латентное, подсознательное знание, локали-

зованное в структурах социокультурного опыта и подсознания субъек-

тов. Оно выявляется с помощью методологического анализа результа-

тов познания и обнаруживается в ментальных структурах коллективно-

го бессознательного в архетипических образах, религиозных предпоч-

тениях, в стиле мышления и т. п.

Возможно выделение других форм и видов знания в зависимости

от разных оснований. И. Т. Касавин (отечественный специалист по тео-

рии познания, методологии и философии науки) предлагает типологию

на основе различий в способе производства, существования и передачи,

а также функционирования знания [31; с. 18–27]. Данная типология

предполагает три большие группы знания:

1) практическое знание, которое создаётся и функционирует

в различных видах практики – производственной, социальной, полити-

ческой, педагогической и др. Это знание чаще всего носит рецептурный

характер и отвечает на вопрос «как сделать?» Например: как воспитать

ребёнка? как выпечь хлеб? как вырастить урожай каких-либо культур?

как сварить сталь? и т. п.

Во всех перечисленных видах практик требуется именно практи-

ческое знание, т. е. знание как делать – соответствующие навыки, уме-

ния, секреты, рецепты и тому подобные знания. Практическое знание

формируется в опыте различных практик и передаётся, транслируется

через непосредственное общение с наставником, учителем, с ближай-

шим окружением;

2) духовно-практическое знание – это знание, которое формирует-

ся и функционирует в духовных практиках и регулирует отношения

людей между собой. Этот вид знания существует в форме нравственных

норм, обычаев, в форме представлений людей о добре и зле, о мужестве,

совести, доблести и тому подобных представлений. Выражено такое

знание может быть в виде манифестов, кодексов, например кодекса чес-

ти рыцаря в средневековье; в клятвах, например в клятве Гиппократа

у медиков, и т. п.;

3) теоретическое знание – знание, которое вырастает из деятель-

ности, обозначаемой как исследование, подчиняющееся особым мето-

дам. Цель исследования – это производство знания на основе творческо-

го, критического освоения всего массива наличного знания. Реальность

воссоздаётся теоретиком в форме возможного мира, подлинность кото-

рого не всегда нуждается в доказательстве. Форма выражения теорети-

ческого знания дискурсивно-понятийная. Это – понятия, концепции,

теоретические модели, теории, аксиомы, учения и т. п.

1.4. Проблема источника знания : сенсуализм и рационализм ,

трансцендентализм , иррационализм

Вопрос о том, как происходит познание окружающего мира, каков

источник знания, интересовал философов с давних пор. Начиная с ан-

тичности до XIХ в., в философии было два подхода к этому вопросу:

одни философы – сенсуалисты или эмпирики – считали, что мы познаём

мир чувствами; другие – рационалисты (от лат. rationalis – разумный) –

утверждали, что разумом.

Сенсуалисты, к числу которых относятся Эпикур, Ф. Бэкон, Локк,

Фейербах и др., полагали, что чувства – единственный достоверный ис-

точник наших знаний. Чувства нас никогда не обманывают, дают нам

самую точную информацию. Уж если я взялся рукой за горячий утюг,

то точно буду знать, что это такое. А в наших размышлениях кроется

источник ошибки. Основной лозунг сенсуалистов: чтобы знать – надо

видеть! Видеть в широком смысле слова – видеть, слышать, обонять,

ощущать и т. д. Основные формы чувственного познания – ощущение

(когда мы воспринимаем какое-то отдельное качество: теплое, тяжелое,

синее и т. д.), восприятие (когда мы воспринимаем целостный образ

предмета, видим, например, яблоко, человека) и представление (когда

мы можем представить себе наглядно и конкретно предмет, который

сейчас не видим и не ощущаем).

Рационалисты, такие, как Платон, Декарт, Спиноза, Лейбниц

и др., напротив, полагали, что чувства наши слабы и недостоверны.

Чувствам __________не дана сущность вещей, не дано прошлое, не дано будущее.

Зато все это доступно разуму. Нельзя что-нибудь одновременно знать

и не знать: либо я знаю, либо не знаю. Но можно одновременно видеть

и не видеть, например закрыв рукой один глаз. Лозунг рационалистов:

чтобы видеть – надо знать! Поскольку мой глаз не вооружен мыслью,

знанием, я не увижу того, что мне нужно. Допустим, я открываю зад-

нюю стенку телевизора; если я не изучал электронику и электротехнику,

я там ничего не увижу, кроме бессмысленного для меня переплетения

проводов, схем и т. д.

Основными формами рационального познания являются формы

нашей мысли: понятие, суждение, умозаключение. Понятие открывает

нам какой-нибудь существенный признак вещи. Очень многие явления

мира даже представить себе нельзя, например скорость света или ис-

кривляющуюся в трехмерном пространстве Вселенную, но можно по-

нять. Суждение – это такая связь между понятиями, в которой что-либо

утверждается или отрицается, например, яблоня – это дерево. Умозак-

лючение (силлогизм) – это такой способ мышления, когда мы из двух

суждений можем непосредственно вывести третье, например:

Все люди смертны.

Иванов – человек.

Следовательно, Иванов смертен.

Сенсуалисты утверждали, что все наше знание – из опыта, из кон-

кретного индивидуального опыта отдельного человека, а рационалисты

считали, что из опыта никаких всеобщих и необходимых знаний вывес-

ти нельзя. Допустим, я хочу открыть или подтвердить закон всемирного

тяготения. Беру большой камень и подбрасываю его. Зная массу Земли

и массу камня, я могу, в принципе, конечно, рассчитать скорость, с ка-

кой камень будет каждый раз стремиться к Земле. Но все дело в том, что

из своего личного (индивидуального) опыта я не могу делать выводы

относительно всей Вселенной. Нет никакой гарантии, что выводимый

мною закон будет работать везде и всегда. Я могу подбросить камень

сто раз, тысячу раз, но не могу быть уверенным, что в тысячу первый

раз он упадет, а не улетит в небо. Как же все-таки Ньютону удалось от-

крыть этот закон?

Рационалисты полагали, что знание – не из опыта, а из головы. Но

как оно попало в мою голову, если я предварительно не пытался уви-

деть, попробовать, поставить эксперимент? Знания, объясняют рацио-

налисты, в голову не попадают, они всегда там находятся в виде врож-

денных идей. Знанию, если это действительно знание, научить нельзя –

его нужно «вспомнить». И Платон, и Декарт, и Лейбниц, и многие дру-

гие рационалисты утверждали, что если правильно развивать человека,

то он неизбежно придет к открытию законов, к новому пониманию ми-

ра, к новому видению.

Таким образом, в философии к концу ХVIII в. сложилась странная

ситуация: знаний человечеством накоплено много, а откуда эти знания –

толком неизвестно.

Разрешить эту проблему попытался Кант в своей знаменитой кни-

ге «Критика чистого разума». Кант настолько глубоко и нетрадиционно

переосмыслил идеи рационалистов и сенсуалистов, дал настолько яркое

и глубокое понимание сути человеческого познания, что его филосо-

фию стали называть коперниканским поворотом. Как Коперник корен-

ным образом изменил наши представления о Солнечной системе, так

и Кант изменил наши представления о познании.

В книге Канта «Критика чистого разума» три главы: 1. Трансцен-

дентальная __________эстетика, или Учение о чувственности, или Как возможна

математика? 2. Трансцендентальная аналитика, или Учение о рассудке,

или Как возможно естествознание? 3. Трансцендентальная диалектика,

или Учение о разуме, или Как возможна философия?

По Канту, математика возможна потому, что у нас есть две транс-

цендентальные, не вытекающие из опыта формы чувственности: про-

странство и время. У нас есть чувство пространства вообще, поэтому

возможна геометрия, ибо мы понимаем, что теоремы, доказываемые на

треугольнике, нарисованном на доске мелом, имеют отношение к лю-

бому треугольнику, где бы он ни был нарисован; что любая прямая есть

кратчайшее расстояние между двумя точками, т. е. у нас есть чувство

пространства вообще. И у нас есть чувство времени вообще, что делает

возможным последовательность счета все равно чего. Следовательно,

возможна арифметика.

В главе о трансцендентальной аналитике Кант попытался преодо-

леть односторонность сексуализма и рационализма, полагая, что и чув-

ства, и разум играют одинаково важную роль в познании. Но есть еще

одна удивительная, весьма таинственная по своей природе человеческая

способность, из которой вырастают и чувства, и разум, способность во-

ображения, причем чистая способность воображения.

Мы можем себе помыслить не фокстерьера, не бульдога, не пуде-

ля, а просто собаку вообще. Мы можем помыслить себе треугольник

вообще, дом вообще, человека вообще. Хотя таких вещей, как собака

вообще или дом вообще, в природе не бывает.

Однако с таких «чистых» предметов начинается всякое человече-

ское познание. Разум с помощью способности воображения так пере-

плавляет, перетасовывает данные чувств, что в конце концов получает

чистый предмет, вещь, закон. Многие миллионы людей видели падаю-

щие предметы, но нужно было мощное воображение Ньютона, чтобы

в хаосе случайных событий увидеть строгий, повторяющийся и необхо-

димый закон.

Чистое продуктивное воображение, согласно Канту, есть резуль-

тат сверхъестественного внутреннего воздействия в нас. Это сверхъес-

тественная способность, которой владеет человек и которая делает воз-

можным познание. Мы имеем право формулировать законы относи-

тельно всей природы (как в случае с законом всемирного тяготения), не

потому что выводим эти законы из своих индивидуальных пережива-

ний, наблюдений и обобщений, а потому что пользуемся силой, намно-

го превышающей наши ограниченные человеческие возможности.

Эта сила – дар, данный нам свыше, результат сверхъестественного

внутреннего воздействия в нас, это сила самой природы или Бога, кото-

рую мы можем почувствовать в себе, освободить ее, заставить служить

себе. В этом смысле Кант говорил, что рассудок диктует природе зако-

ны вообще. Законов вообще, чистых законов, в природе нет. Они – про-

дукт человека, его чистой способности воображения. И в природе,

и в социальной жизни есть хаос случайных событий, есть перепутан-

ность и переплетенность связей, и только наше воображение может из

этого хаоса выявить и воспроизвести в строгих и точных формах пред-

меты, объекты, законы и т. д.

Например, законы астрономии нельзя увидеть, разглядывая в те-

лескоп звездное небо, законы истории нельзя узнать, посмотрев в окно

или прочитав газету. Астрономы тысячи лет разглядывали звездное не-

бо, но только гений Кеплера «увидел» в движении звезд и планет точ-

ные и ясные законы небесной механики.

Таким образом, все наши знания в том виде, в каком они у нас

есть и доступны нашему пониманию, взяты не из окружающего мира.

Этот мир дает лишь сырой материал, служит пищей и толчком нашему

воображению. Но наши знания и не от человека, они не являются про-

дуктом его произвольной фантазии и не заложены заранее в нем напо-

добие картофеля, лежащего в мешке.

Все открытия и изобретения специалистов любой области всегда

движутся в рамках чьей-то первичной интуиции. Кто-то первый увидел,

чье-то воображение нарисовало общую картину или контур проблемы,

у кого-то хватило смелости в игре своего воображения увидеть откры-

тие новых горизонтов и заявить об этом.

Наличие у человека воображения, не просто фантазии, а продук-

тивного воображения, когда он может вообразить себе предмет, очи-

щенный от всех случайных черт, проявлений, «увидеть» закон в чистом

виде, форму, тип и т. д., свидетельствует о человеческой свободе.

А именно человеческая свобода лежит в основе всех подлинно глубоких

и важных знаний.

В учении о трансцендентальной диалектике, отвечая на вопрос,

как возможна философия, Кант утверждал, что философия в отличие от

естествознания имеет дело не с «чистыми» предметами, а с идеями.

Здесь наша способность воображения бессильна, мы ничего не можем

себе представить, когда говорим о Боге, свободе или бессмертии. Это не

знания, а идеи, которыми оперирует разум. Когда разум пытается пре-

вратить идеи в знания, он впадает в противоречия, в антиномии. Нельзя

доказать существование Бога, но нельзя его и опровергнуть; нельзя до-

казать, что человек свободен, но и нельзя опровергнуть наличие свобо-

ды в человеческом мире и т. д. Идея поднимает человека на такую вы-

соту, с которой видно очень многое, и потому разум, согласно Канту, –

это высшая познавательная способность. Разум направляет рассудок

к определенной цели, пытается заглянуть за горизонт имеющегося зна-

ния, стремится свести все в единую систему. Разум является, кроме то-

го, условием нашей свободы, позволяя подняться над природной зако-

номерностью, над фактом, открыть __________в человеке другую природу – сво-

бодную и творческую, сверхчувственный субстрат всех человеческих

способностей. Это высшая цель разума, а философия является наукой

об этой высшей максиме. От философии, а точнее, от метафизики зави-

сит и прочное благо человеческого рода.

Представители иррационализма (Шопенгауэр, Бергсон в др.) счи-

тали, что можно преодолеть кантовский запрет на познание вещи-в-

себе. Человеку дана возможность видеть и воспринимать мир таким, ка-

ков он сам по себе, воспринять непосредственно, поверх культуры,

с помощью интуиции, мистического видения, особой сверхчеловече-

ской проницательности. У Канта такая способность оставлена только

Богу, иррационалисты полагают, что такой способностью обладает ге-

ний. Обычный человек, согласно Шопенгауэру, смотрит на мир с точки

зрения пользы, и для него мир распадается на ряд предметов, которые

можно использовать или отбросить как бесполезные; можно сказать,

что разум любого нормального человека устроен подобно ситу. И толь-

ко гений, поднятый силой духа, не позволяет, чтобы его сознанием ов-

ладело __________абстрактное мышление, категории разума. Он отдается созерца-

нию, всецело погружаясь в него, наполняя сознание покойным видени-

ем предстоящего объекта природы, теряется в этом предмете, забывает

свою индивидуальность, свою волю, свои утилитарные практические

интересы, становится «чистым субъектом», ясным зеркалом объекта.

В таком созерцании кажется, что существует только предмет и нет ни-

кого, кто бы его воспринимал, нельзя отделить созерцающего от созер-

цания, они сливаются в одно. И тогда то, что познается, представляет

собой уже не отдельную вещь, а идею, вечную форму.

Шопенгауэр в своей работе «Мир как воля и представление»

(1818) описывал то, что в индийской философской традиции называется

медитацией. Созерцание – это умное видение, видение сущности, фор-

мы, приобщение к бытию. Сущность гения состоит в преобладающей

способности к такого рода созерцанию, и так как последнее требует

полного забвения личности (ее корыстных интересов, эгоизма, пресле-

дования пользы, выгоды), то гениальность есть не что иное, как пол-

нейшая объективность. Только гению и только в сфере искусства дос-

тупно истинное познание мира.

Подобным же образом Бергсон сто лет спустя в книге «Творче-

ская эволюция» (1907) писал, что Кант в своей философии руководство-

вался только категориями рассудка и разума, т. е. интеллекта. Но чело-

веческий дух шире интеллекта, он включает в себя еще и способность

интуиции, которую Бергсон определил как особый род интеллектуаль-

ного вчувствования (или симпатии), посредством которого мы проника-

ем внутрь предмета, чтобы слиться с тем, что в нем есть единственного

и невыразимого. Интеллект – это формальное познание, понятия и зако-

ны – это моментальные снимки с движущихся предметов, но на снимках

они выглядят застывшими и неподвижными, не такими, как в реальной

жизни. Интеллект имеет дело с расчлененной, застывшей в однородном

пространстве материей, т. е. с искусственным миром, который сам же

конструирует. Интуиция постигает мир в его живом развитии. Интел-

лект занимается анализом, он без конца умножает количество точек

зрения на предмет, чтобы дополнить вечно неполное представление, ко-

торое все равно остается чисто внешним описанием, поскольку имеет

дело с тем, что можно разложить на части, типизировать.

Но живое не раскладывается на части и не типизируется. Так, ка-

ждый человек неповторим и своеобразен, и познать его можно только

интуитивно, почувствовать его душу, а интеллект может описать чело-

века лишь внешне: рост, вес, цвет волос и т. д. Человек привык жить

внешней жизнью, не чувствуя в себе могучих инстинктивных сил, дове-

ряя науке и тем, кто говорит от ее имени. Интуиция у современного че-

ловека – это крохотный огонек, горящий в ночи, в которой оставляет

человека интеллект. Только искусство, произведения гения являют нам,

согласно Бергсону, яркий пример могущества интуиции, пример под-

линного и глубокого познания мира.

1.5. Классическая концепция истины и её альтернативы

Трудно найти проблему, которая бы обладала такой притягатель-

ностью, как истина. Истина является целью познавательной деятельно-

сти человека. Споры, которые ведутся вокруг понятия истины, носят не

терминологический, а мировоззренческий характер. В самом деле, ис-

тину определяют и как продукт соглашения, конвенции; и как то, что

полезно; и как такое знание, которое не содержит в себе противоречия;

и как то, что подтверждается фактами, соответствует реальности и т. д.

Не случайно в мифологическом образе истина предстает как прекрас-

ная, гордая и благородная женщина, а древнеегипетские мудрецы в знак

непогрешимости и мудрости носили золотую цепь с драгоценным кам-

нем, называвшуюся истиной. История человеческой культуры полна

примерами бескорыстного поиска истины и служения ей, ибо, как верно

сказано, не может быть апостолом истины тот, кто не имеет смелости

быть ее мучеником.

Наиболее известной концепцией истины является концепция со-

ответствия (корреспонденции) знания действительности, или классиче-

ская теория истины, идущая от Платона, Аристотеля, а затем разрабо-

танная Гегелем, Фейербахом, Марксом и др. Для этой концепции исти-

ны характерен гносеологический оптимизм, уверенность в том, что че-

ловек в состоянии осуществить адекватное воспроизведение действи-

тельности в форме знания. Позже в марксистском подходе понимание

истины как соответствия знания действительности было дополнено ука-

занием на роль практики в этом процессе. Итак, истина – это соответст-

вие наших знаний объективной действительности, которое устанавлива-

ется общественно-исторической практикой.

При всей простоте и очевидности классическая концепция истины

впоследствии столкнулась с немалыми трудностями. Ее сторонники ис-

ходили из того, что, во-первых, действительность, которая является

предметом познания, не зависит ни от субъекта, ни от условий среды;

во-вторых, мысли, знание могут быть легко приведены в однозначное

соответствие с действительностью; в-третьих, интуитивно ясный крите-

рий, позволяет установить, соответствует ли знание реальности;

в-четвертых, истина непротиворечива. Все эти постулаты нуждались

в критическом переосмыслении. Оказалось, что реальность не дана,

а задана субъекту в зависимости от его культуры, уровня знаний, чувст-

венного восприятия и абстрактного мышления. Далее, соответствие

знаний реальности не является простым, однозначным и зеркальным

копированием реальности. Это __________соответствие включает целый ряд со-

глашений.

Язык, знание в действительности не похожи на копию мира. Про-

блема постановки критерия истины также вызывала затруднения, ибо

приводила к парадоксу бесконечного регресса: для доказательства ис-

тинности утверждения необходимо принять некоторый критерий исти-

ны; однако сам этот критерий должен быть доказан на основе другого

критерия истины и т. д.

Эти трудности привели к двоякого рода реакции: 1) попыткам со-

вершенствования классической концепции истины; 2) критическому пе-

ресмотру классической концепции и замене ее другими.

Попытки совершенствования классической концепции истины

привели, во-первых, к формированию диалектико-материалистической

концепции истины, во-вторых, к семантическому определению истины

польским логиком и математиком Альфредом Тарским (1902–1984).

Диалектико-материалистическая концепция истины базировалась

на принципах активного отражения действительности, признания объ-

ективности истины, а также на раскрытии механизмов процесса пости-

жения истины. Всякая истина, коль она является отражением объектив-

ного мира, включает в себя содержание, которое не зависит от человека

и человечества. По форме наши знания субъективны, они представляют

собой продукт познавательной деятельности, человеческой активности.

По содержанию же истины объективны: это содержание есть отражен-

ная реальность, а сама эта реальность не зависит от человека. Поэтому

всякая истина представляет собой объективную истину. Таким образом,

постулат объективности характеризует ее с точки зрения содержания

знания. Признавать объективную истину – значит признавать, что мир

существует независимо от нас, объективно и что наше знание способно

адекватно, т. е. верно, отразить мир.

Если принцип объективности характеризует истину со стороны ее

содержания, то механизмы процесса объективной истины передаются

через диалектику абсолютной и относительной истины. Абсолютная ис-

тина – полное, исчерпывающее знание об объекте. Относительная исти-

на – неполное, приблизительно верное знание об объекте. И абсолют-

ная, и относительная истины включают в себя момент объективности.

Признание __________объективности истины приводит к выводу о том, что внутри

относительной истины должна содержаться абсолютная истина. Дости-

жение истины – длительный процесс все более точного постижения

объекта, проникновения в его суть, а не одновременный акт. Имея это

в виду, Гегель писал, что истина не есть отчеканенная монета, которая

может быть дана в готовом виде и в таком же виде спрятана в карман.

В каждом шаге этого процесса мы имеем дело с отдельными сторонами

и свойствами объекта.

Процесс познания идет как процесс накопления моментов абсо-

лютной истины. Именно это и позволяет все глубже познавать объект.

Наличие абсолютно достоверных фактов чрезвычайно важно для прак-

тической деятельности людей. В совокупном знании человечества

удельный вес абсолютных истин постоянно возрастает. Новые научные

истины не упраздняют, а дополняют, конкретизируют ранее установ-

ленные истины. В состав новых теорий прежние теории включаются как

частный случай. Так, классическая механика Ньютона в теории относи-

тельности Эйнштейна истолковывается как ее частный случай. Достичь

абсолютной истины как полного, точного знания о мире в целом невоз-

можно, ибо, с одной стороны, мир бесконечно сложен и находится в по-

стоянном развитии, с другой стороны, сам процесс познания ограничен

уровнем развития практической и познавательной деятельности. В то же

время есть абсолютные истины теоретического порядка, которые наука

не отменяет (например, закон сохранения и превращения энергии).

Один из важнейших принципов диалектического понимания ис-

тины предполагает ее конкретность. Конкретность означает такое свой-

ство истины, которое основано на знании реальных связей и закономер-

ностей объекта, учете условий, места, времени, в которых сформулиро-

ваны истины.

Одной из попыток совершенствования классической концепции

истины является семантическое определение истины, данное польским

логиком А. Тарским (1902–1984) в его работе «Понятие истины в фор-

мализованных языках». Цель данного подхода заключается не в опро-

вержении классической концепции истины, а в ее совершенствовании,

рационализации, ибо, как считал А. Тарский, любая реконструирован-

ная формулировка понятия истины должна соответствовать аристоте-

левскому ее определению и отвечать двум требованиям: материальной

адекватности и формальной непротиворечивости. Например, утвержде-

ние «снег бел» – истинно, если снег действительно бел (т. е. формули-

ровка или предложение обозначает определенную ситуацию в реально-

сти и отвечает первому требованию – материальной адекватности); «Р

истинно» – имя этого предложения в рамках формализованного объект-

ного языка. Формулируя второе требование – формальной непротиворе-

чивости, Тарский осуществляет формально-логическое уточнение клас-

сической концепции истины. В этом плане его теория истины является

логической, а не философской теорией, поскольку она предполагает пе-

ревод предложения «Р» из формализованного объектного языка в мета-

язык (это язык, на основе которого происходит исследование объектно-

го языка), в котором оказывается возможным построить непротиворе-

чивое определение истины.

В философии существуют также попытки критического пере-

смотра классической концепции истины и замены ее некоторыми аль-

тернативными подходами. Так, широкое распространение в западной

философии получил «принцип фаллибилизма» (от англ. fallible – под-

верженный ошибкам, ненадежный), согласно которому любое наше

знание (в том числе и научное) всегда носит предположительный харак-

тер и может оказаться ошибочным и опровергнутым (Ч. Пирс, К. Поп-

пер). Поэтому лучше говорить не об истинности знания, а об его «исти-

ноподобии». В лучшем случае истина признается здесь как идеальный

предел в динамике научного знания. В конкретных же ситуациях истин-

ными или истиноподобными можно считать такие результаты исследо-

вания, относительно которых у большинства ученых нет серьезных со-

мнений и которые поэтому принимаются на основе соглашений. Другие

же философы предпочли иной путь: понятие истины ими сохраняется,

но приобретает другую трактовку. Такой подход характерен для коге-

рентной и прагматической концепций истины.

Когерентная концепция (от лат. когеренс – находящийся в связи)

считает знание истинным в том случае, если оно внутренне самосогла-

совано, логически непротиворечиво. Причем в одних случаях этот при-

знак рассматривается как единственный критерий истины (О. Нейрат),

в других же истина понимается все-таки как соответствие знаний дейст-

вительности, но критерием этого соответствия выступает их внутренняя

непротиворечивость (Н. Решер). Главная проблема этой концепции со-

стоит в том, что самосогласованность и непротиворечивость знания да-

леко не всегда означает его «совпадение» с реальностью. Тем не менее

принцип когерентности достаточно успешно используется в формали-

зованном знании, – например в современной математике, где вопрос об

ее соответствии действительности отходит как бы на второй план, усту-

пая место внутренней логике математических теорий.

Прагматическая концепция (от греч. прагма – дело, действие) исхо-

дит из функционального понимания истины, ее эффективности и полезно-

сти для достижения целей субъекта (Ч. Пирс, У Джеймс, Д. Дьюи и др.).

Джеймс писал, например, что «истиной прагматизм признает то, и это

единственный его критерий истины, что лучше всего “работает” на нас,

ведет нас», отмечая, правда, что __________именно в этом и заключается для исти-

ны «согласие с конкретной действительностью». В этом утверждении

заложена определенная опасность произвола и субъективации истины:

каждый может считать истинным то, что привело его к намеченной це-

ли – даже преднамеренную ложь. И тогда, возможно, справедлив из-

вестный принцип «Цель оправдывает средства», который позволяет для

достижения, казалось бы, благородных целей (например, построения

коммунизма) использовать самые антигуманные средства – вплоть до

уничтожения «врагов народа». Достоинство же прагматической кон-

цепции состоит в ее реалистическом жизненном подходе к проблеме ис-

тины, в стремлении «заземлить» ее, наполнить практически значимым

для человека содержанием.

Названные концепции можно рассматривать как в известной мере до-

полняющие друг друга, поскольку они фиксируют внимание на разных ас-

пектах истинного знания: его связи с реальностью (классическая концепция),

строения и организации (когерентная), операциональном значении (прагма-

тическая) и т. д. Кроме того, следует отметить, что современное понимание

истины дополняется новыми подходами и принципами. Так, классическая

концепция корректируется сегодня пониманием того, что содержание исти-

ны зависит не только от объекта, но и от познавательной деятельности субъ-

екта (вспомним, что в знании нам дается отношение субъекта к объекту). Да-

лее, широко распространенный сейчас принцип плюрализма (множественно-

сти) говорит о существовании не одного, а многих истинных определений,

относящихся к одному и тому же явлению. Понятно, что в данном случае

речь идет не об «истинах-фактах» (типа «Наполеон умер 5 мая 1821 г.»),

а о знании, воспроизводящем достаточно сложное явление со многими его

свойствами, связями, законами и т. д. Знания о нем, полученные различными

субъектами, могут по-разному, но в чем-то верно (хотя и частично) отражать

предмет и быть, следовательно, истинными. Поэтому нельзя отдать предпоч-

тение какой-то определенной истине – все они равноправны и среди них нет

«царской». Значит, целостное знание о предмете должно строиться по прин-

ципу дополнительности, когда каждое из истинных определений должно

быть компенсировано другими, часто даже противоположными, утвержде-

ниями. Так, при характеристике микрообъектов необходим синтез их клас-

сического и квантово-механического описаний.

В заключение данного вопроса отметим, что разнообразные пред-

ставления человека о мире далеко не всегда могут быть уложены в же-

сткие рамки оппозиции «истина – заблуждение». Поэтому современная

гносеология оперирует и такими понятиями, как «степень истины»,

«частичная истина», «приблизительная истина», «правдоподобие», «ве-

роятность», «менее и более ложные суждения» и т. п. Эти характери-

стики знания отражают степень его приближения к подлинной истине

и имеют заметное практическое значение. Так, если высота какой-то го-

ры равна 6 тыс. метров, а мы оцениваем ее в 5,5 тыс., то теоретически

и практически это лучше, чем если бы мы считали ее равной 4 тыс. мет-

ров, хотя оба наши вывода являются заблуждениями. Кроме того, сущест-

вуют такие темы для размышления, особенно философские и религиоз-

ные, в которых, пожалуй, лучшее, что мы можем сделать, – достичь суж-

дений наименее ложных, а не истинных, ибо вопрос об истинности «мета-

физических» взглядов останется, скорее всего, навсегда открытым.

Тема 2

ФИЛОСОФИЯ И МЕТОДОЛОГИЯ НАУКИ :

ПРЕДМЕТ И ПРОБЛЕМНОЕ ПОЛЕ

2.1. Предмет и задачи философии науки

2.2. Предмет и задачи методологии науки

2.3. Взаимодействие методологии науки с другими дисциплинами

2.4. Понятие методологической культуры и её функции

2.1. Предмет и задачи философии науки

Предметом философии науки, которая является относительно но-

вой областью философии, стали собственно научное познание, его ре-

альная история, принципы и методы научной деятельности, структура

знания.

Философия науки включает в своё содержание совокупность раз-

личных течений и школ, – в частности, это позитивизм в его различных

формах, неорационализм, критический рационализм, а также феноме-

нология, марксизм, аналитическая философия, герменевтическая фило-

софия. Соответственно, складывается проблематика философии и мето-

дологии науки, которая достаточно широка. Это выявление идеалов,

предпосылок и оснований науки, прояснение понятий и принципов,

специфики различных форм когнитивной деятельности и знания, выяс-

нение отличия науки от других форм деятельности, особенностей меха-

низмов развития и роста научного знания.

В истории развития философии науки на разных этапах главной

становилась та или иная проблематика: единство научного знания и по-

строения целостной картины мира на основе принципов детерминизма

и причинности, динамических и статистических закономерностей; по-

иски характерных особенностей научного исследования, в частности;

соотношения индукции и дедукции, логики и интуиции, открытия

и обоснования, эмпирического и теоретического уровня знаний. Особое

место занимала проблема эмпирического обоснования науки, возмож-

ности сведения (редукции) всего теоретического знания к конечным эм-

пирическим элементам опыта. Новым этапом в развитии проблем фило-

софии науки стало исследование социальной детерминации науки, рас-

смотрение её совместно с её историей как части культуры, как особой

культурной традиции, как особого социального института и вида чело-

веческой деятельности. Эти проблемы исследовались не только зару-

бежными философами, например: О. Контом, Э. Махом, Витгенштей-

ном, Р. Карнапом, У. Куайном, К. Поппером, Т. Куном, П. Фейерабен-

дом, И. Лакатосом и др., но и многими отечественными исследователя-

ми, в частности, Н. В. Мотрошиловой, Л. А. Микешиной, В. С. Стёпи-

ным, В. А. Лекторским, П. П. Гайденко, Ю. В. Сачковым и др.

Философия и методология науки входят в состав более общей

части философского знания и развиваются на её основе. Эта более об-

щая философская область в современном понимании определяется как

философия познания (Л. А. Микешина), исследующая природу позна-

ния, отношение знания к реальности, условия его достоверности и ис-

тинности, существования в системе культуры и коммуникации (обще-

ния). Философия познания вбирает в себя различные тесно взаимосвя-

занные разделы, в том числе традиционную гносеологию, или теорию

познания, современное учение о познании, или эпистемологию, а также

философию и методологию науки как важнейшие части философии по-

знания в целом. Проблемы философии познания – это, в принципе, во-

прос о природе знания, о его формах и типах, о соотношении рацио-

нального и чувственного знания, о соотношении рационального (логи-

ческого) и иррационального моментов в познании, проблема надёжно-

сти знания, решение проблемы истины в эпистемологии, это вопросы

о субъекте и объекте познания в свете современных представлений о

невозможности элиминирования (исключения) из процесса познания

эмпирического субъекта, т. е. целостного человека в его жизнедеятель-

ности, ибо последнее в настоящее время всё более признаётся как глав-

ное условие философии познания.

2.2. Предмет и задачи методологии науки

Методология является ядром философии науки. Она может быть

определена как философское учение о системе апробированных прин-

ципов, норм и методов научно-познавательной деятельности, о формах,

структуре и функциях научного знания. Её назначение – выявить и ос-

мыслить движущие силы, предпосылки, основания и закономерности

роста и функционирования научного знания и познавательной деятель-

ности, организовать проектно-конструктивную деятельность, её анализ

и критику. Методология науки, основываясь на общефилософских

принципах и законах, исторически возникла и развивается на основе

гносеологии и эпистемологии, логики, а в последние годы также исто-

рии, социологии науки, социальной психологии и культурологии, тесно

смыкается с философскими учениями о языке.

Можно указать на ряд причин, породивших методологию как не-

обходимую принадлежность науки: это – сложность структуры научно-

го знания, способы его обоснования и проверки; сопряжение результа-

тов предметно-орудийного эксперимента с выводами и следствиями

«мысленного эксперимента», тесное переплетение описания свойств

материальных объектов с искусственно вводимыми абстракциями, иде-

альными моделями, знаковыми объектами. Эти и многие другие осо-

бенности современного познания требуют зрелого методологического

сознания учёного и познания самой науки. Исследователи испытывают

постоянную потребность анализировать свою деятельность, соотносить

её приёмы и методы с применяемыми в других науках.

Само понимание методологии и её функций претерпело сущест-

венные изменения: узкий формально – логический подход сменился со-

держательным обогащением проблематики, включающей социокуль-

турное, гуманистическое измерение знания и познавательной деятель-

ности. Методологический анализ, являясь формой самосознания науки,

проясняет способы совмещения знания и деятельности, строение, орга-

низацию, способы получения и обоснования знаний. Выявляя условия

и предпосылки познавательной деятельности, в том числе философско-

мировоззренческие, методологический анализ превращает их в средства

осознанного выбора и научного поиска.

Существуют различные уровни методологии: конкретно-научная

методология со своими методиками имеет дело с техническими приё-

мами, предписаниями, нормативами, формирует принципы, методы

конкретно-научной деятельности, описывает и обосновывает их. На-

пример, методы меченых атомов в биохимии, условных рефлексов в фи-

зиологии, анкетирования в социологии и т. п.

Другой уровень – общенаучная методология как учение о прин-

ципах, методах и формах знания, функционирующих во многих науках,

соответствующих их предмету и объекту исследования. Это, например,

методы эмпирического исследования, такие, как наблюдение, измере-

ние, эксперимент; общелогические методы – анализ, синтез, индукция,

аналогия, дедукция и др., а также такие общенаучные методы, как мо-

делирование, идеализация, типологизация, сравнительный анализ, гер-

меневтический метод и др. Возникнув как приёмы и формы в творчест-

ве конкретных исследователей, они затем применяются другими учё-

ными в различных областях знания, т. е. получают научную и культур-

но-историческую апробацию, что даёт им право или статус выступать

в качестве всеобщих, или общенаучных, методов. Это приближает об-

щенаучную методологию к уровню философского анализа знания,

и тогда в качестве регулятивных принципов, методов и форм познания

выступают философские идеи, положения, способы умозрения и реф-

лексии, которые при определённых условиях могут быть применены

к изучению научно-познавательной деятельности. Единство общенауч-

ного и философского уровней является основой развития методологии

научного познания.

В своём развитии методология прошла две основные ступени

с соответствующими формами её выражения: на первой стадии (мето-

дология Нового времени – XVII–XVII в., основоположники: Декарт, Бэ-

кон, Локк, Лейбниц) для неё характерна была конструктивная, предпи-

сательная форма с поиском единого абсолютного метода, с идеей мето-

дологизма, которая несла в себе признание приоритетности признанно-

го универсальным метода перед теорией. Эта форма методологии про-

существовала почти до половины XX в. На смену ей пришла новая

форма, которую исследователи определяют как «дескриптивную», т. е.

описательную методологию, призванную анализировать и описывать

научную практику, выявляя устойчивые констелляции методологиче-

ских норм, возникающих в тех или иных познавательных ситуациях

(Б. И. Пружинин). Для нового типа методологии характерны следующие

признаки: отказ от универсального методологического нормирования,

предписания и набора абсолютных ключевых идей; идея историко-

культурной релятивности познания; идея эпистемологических разры-

вов; идея теоретической нагруженности опыта, факта; идея методологи-

ческого плюрализма; идея экстернализма в противоположность интер-

нализму, господствовавшему в установках прежней, предписательной

методологии. (Интернализм от лат. internus – внутри и экстернализм от

лат. externus – внешний – это оппозиционные течения в философии нау-

ки, сложившиеся в 30-х гг. ХХ в. и по-разному объясняющие роль и со-

отношение внутренних и внешних науке факторов). Интернализм ори-

ентировал на элиминацию (т. е. исключение) в научном процессе соци-

ально-политических и субъективных факторов и исключительное зна-

чение придавал преемственности научных идей, внутренней логике раз-

вития научных понятий и теорий, он создавал иллюзию, что наука раз-

вивается автономно, независимо от внешнего мира, развивается чисто

логически за счет своих внутренних собственных ресурсов.

Экстернализм, напротив, преимущественное внимание обращает

на роль социокультурных, экономических, политических факторов

и условий развития науки. Таким образом, и экстерналистский, и интер-

налистский взгляд односторонне преувеличивает роль и значение дей-

ствительно __________важных факторов развития науки, вместо того чтобы рас-

сматривать их во взаимодействии и диалектической взаимосвязи.

2.3. Взаимодействие методологии науки

с другими дисциплинами

Методология тесно взаимодействует с другими дисциплинами,

изучающими науку. Среди них одной из важнейших дисциплин, кото-

рая достигла наибольших результатов в накоплении фактического мате-

риала и в его анализе, является и с т о р и я н а у к и. В последние де-

сятилетия появилось немало обобщающих исследований, в которых

предпринимаются попытки взглянуть на историю науки с широкой ми-

ровоззренческой точки зрения – как на процесс развития, в котором

эволюционные периоды сменяются революционными.

В связи с этим заслуживают внимания попытки реконструкции

истории науки с помощью фактического материала, собранного истори-

ками науки. Здесь в первую очередь следует отметить книгу Т. Куна

«Структура научных революций», которая вызвала многочисленные

дискуссии как за рубежом, так и в нашей стране (Кун Т. Структура на-

учных революций. – М.: Прогресс, I975). Другой известный в этой об-

ласти исследователь И. Лакатос в ряде своих работ (История науки и её

рациональная реконструкция; Методология научных исследовательских

программ.) углубил и значительно уточнил проблему рациональной ре-

конструкции истории науки. Методология, как и философия науки в це-

лом, бесспорно, должна опираться на исследования историков науки.

В свою очередь, история науки не может обойтись без мировоззренче-

ских принципов, освещающих с широкой философской точки зрения

общие перспективы развития науки и духовной культуры в целом.

Можно поэтому согласиться с мнением И. Лакатоса, что история науки

без философии слепа, а философия без истории науки пуста.

Следующей дисциплиной, с которой тесно взаимодействует мето-

дология, является л о г и к а н а у к и. Применяя принципы и методы

современной формальной логики, которую теперь называют символиче-

ской, или математической, логикой, методология тщательно исследова-

ла структуру научного знания, методы его формализации, способы ло-

гического вывода в разных типах суждений и т. д. Следует заметить, что

логика науки ограничивается лишь анализом существующего, налично-

го знания и не затрагивает вопроса о генезисе, происхождении и полу-

чении нового знания. Как справедливо заметил финский логик

Г. Х. Вригт, «формальная логика традиционно имела дело с концепту-

альными построениями статического мира» [17; с. 516]. (Для анализа

научного знания логика науки первоначально использовала средства

традиционной формальной логики, а в дальнейшем – исключительно

методы математической логики). Поскольку знание выражается с по-

мощью языка, то в современной логике науки непосредственно рас-

сматривается не знание в целом, а только форма его выражения, т. е.

язык науки.

Научные языки строятся на базе обычного, естественного языка,

но отличаются от него значительно большей точностью и строгостью.

Так как естественный язык развивался прежде всего в целях коммуни-

кации, то его совершенствование происходило по линии лёгкости об-

щения между людьми. Поэтому в нём отсутствуют жёсткие правила по-

строения языковых выражений, многие правила специально не форму-

лируются, хотя и подразумеваются, из-за чего могут возникнуть недора-

зумения. Чтобы исключить подобные случаи, логика науки для по-

строения и анализа научных языков использует формальные дедуктив-

ные методы математики, в частности аксиоматический способ построе-

ния теорий, который использовал ещё Евклид для построения элемен-

тарной геометрии. Таким образом, непосредственным предметом логи-

ки науки является язык науки – определённое множество правил по-

строения и дедуктивного вывода в формализованных языках, которые

имеют общезначимый характер. И это вполне понятно, так как законы

логики не зависят от конкретного содержания мыслей, которые выра-

жены с помощью высказываний.

Исследованием общих закономерностей развития науки как осо-

бого социального института занимается с о ц и о л о г и я н а у к и.

Она анализирует, прежде всего, такие внешние факторы, влияющие на

её возникновение и развитие, как потребности материального производ-

ства, состояние техники и культуры в обществе, общий духовный кли-

мат в нём. Социология науки также изучает формы организации науч-

ной деятельности, способы и формы научной коммуникации и т. п.

Все перечисленные научные дисциплины взаимодействуют друг

с другом, взаимообогащают друг друга. Однако базой методологии и её

пробным камнем является научно-познавательная реальность, т. е. ре-

альность конкретных научных исследований и их результатов, выра-

женных в текстах, статьях, монографиях и т. п.

2.4. Понятие методологической культуры и её функции

Понятие методологической культуры в своё содержание включает

по меньшей мере два смысловых момента:

1. Прежде всего – это методологическая культура учёного как не-

обходимая составляющая его профессиональной компетенции, ее ха-

рактеризуют следующие признаки: уровень развития и степень освое-

ния ученым философских, общенаучных и конкретно-научных методо-

логических представлений, принципов, подходов и т. п.; адекватность

методологических исследований и их результатов состоянию и тенден-

циям развития философии и науки; соответствие ориентации и стиля

методологической рефлексии культурно-исторической ситуации обще-

ства, духу эпохи, основным направлениям культуры в целом; эффектив-

ность __________применения методологических знаний в конкретных научных ис-

следованиях.

2. Следующий смысл понятия методологической культуры рас-

крывает её в более широком масштабе как качественную характеристи-

ку любого вида деятельности. Здесь методология предстаёт в виде

форм, принципов, методов самоорганизации мышления (мыследеятель-

ности), а через это выступает средством рационализации любого вида

деятельности, способствуя реализации последней в качестве деятельно-

сти с рефлексией.

Рациональность, взятая с элементной и операциональной сторона-

ми, выступает как методология, т. е. знание о том, «как» и «чем» постигать

мир, прояснять неопределенные ситуации. Методология же со своей сто-

роны, как отмечалось, выступает средством рационализации мышления и

любого вида деятельности. Рациональность в современном понимании

предполагает целесообразность, систематичность, согласованность, ло-

гичность суждений, действий, поведения. Рациональность – это непре-

менная склонность к упорядочиванию. Методология повышает потенциал

рациональности не только за счет придания технологической оснащённо-

сти любому виду деятельности, но и, что особенно важно, вносит в про-

цесс деятельности момент рефлексивности.

Рефлексия (reflexio – обращение назад) – это способность к умо-

зрению и анализу своих актов мышления в сопряжении с их основания-

ми, посылками. Рефлексия бывает поведенческая (анализ житейской

практики); научная (критический анализ оснований и постулатов кон-

кретных научных теорий); философская (постижение предельных зна-

чений человеческого существования, культуры в целом).

В рефлексии происходит сдвиг внимания с «предметов» и решае-

мых проблем на сам процесс решения, его оснований и средств реше-

ния. Рефлексия исследует природу знания, как оно возможно, экспли-

цирует неявные посылки и базисные допущения рассуждений, мнений,

теорий.

В зависимости от направленности различают два вида рефлексии:

1) экстравертивную рефлексию, которая проявляется через обра-

щённость нашего «Я» вовне, но в рамках мышления. Здесь внимание

направлено на основания знаний о внешнем мире. Создание своих лич-

ностных образов мира, момент __________сомнения, умение видеть мир по-

другому – признаки экстравертивной рефлексии;

2) интровертивную рефлексию – это более тотальная, всеобъем-

лющая рефлексия. Здесь добавочно к анализу знания о мире подключа-

ется самоанализ, т. е. обращение внимания «Я» на само себя. Своя

жизнь, её основания (кто Я, откуда, зачем?) делаются объектом иссле-

дования. Сомнения, критика обращаются на себя. Незыблемое, уверен-

ное в себя «Я» расщепляется на должное (идеалы, нормы, мечты) и эм-

пирическое, житейское, реальное «Я». Это высший тип рефлексии, но

и более опасный с точки зрения внутреннего равновесия, стабильности

самосознания личности.

Методологическая культура характеризуется совмещением этих

типов рефлексии, что позволяет существенно повысить эффективность

любого вида деятельности, в том числе и научной работы. Методологи-

ческая рефлексивность способствует обоснованной, реалистичной по-

становке целей и задач деятельности, нахождению наиболее адекватных

и оптимальных средств их решения и наиболее благоприятного способа

применения полученных результатов.

Тема 3

НАУКА КАК СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ ФЕНОМЕН

И ЕЁ МЕСТО В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

3.1. Понятие, социокультурные предпосылки

и условия возникновения науки

3.2. Этапы развития и функции науки в обществе

3.3 Основные особенности научного знания (критерии научности)

3.4. Этика науки

3.1. Понятие , социокультурные предпосылки

и условия возникновения науки

На современном уровне развития общества и культуры наука по-

нимается как своеобразная форма познания, специфический тип духов-

ного производства и социальный институт. Однако в таком качестве она

возникла в условиях новоевропейской культуры только в ХVI–ХVII в.

Рассмотрим эти условия и факторы. В первую очередь следует обратить

внимание на то, что в это время во Франции, Нидерландах, а затем

и в Англии совершаются буржуазно-демократические революции, в ре-

зультате которых происходит становление капиталистических отноше-

ний, давших толчок для развития промышленной революции – массо-

вому строительству железных дорог, фабрик, заводов; утвердивших то-

варно-денежные отношения в качестве господствующих отношений

между людьми в обществе. Цель капиталистического производства –

это максимизация прибыли, капитала. Для её достижения становится

необходимым обеспечение научно-технического прогресса как важней-

шего фактора повышения производительности труда. Следовательно,

новый способ производства нуждается в применении не просто знаний

о явлениях природы и общества, но знаний, полученных особыми сред-

ствами и несущих в себе объективное содержание, что является услови-

ем их успешного использования на практике, т. е. именно научных зна-

ний. Востребованная капитализмом наука становится мощным средст-

вом развития не только буржуазной экономики, но и на её основе ката-

лизатором формирования нового типа культуры, который в культуроло-

гии определяется как индустриальный или техногенный тип культуры.

Вместе с тем в условиях техногенной цивилизации сама наука испыты-

вает определяющее обратное воздействие со стороны ценностных ми-

ровоззренческих доминант индустриальной культуры, которые высту-

пают в качестве глубинных оснований развития науки. Поскольку по-

следние определяются сущностью техногенной культуры, следует более

подробно остановиться на ее характеристике.

Техногенная цивилизация началась задолго до компьютеров

и даже задолго до паровой машины. Ее преддверием можно назвать раз-

витие античной культуры, прежде всего культуры полисной, которая

подарила человечеству два великих изобретения – демократию и теоре-

тическую науку, первым образцом которой была Евклидова геометрия.

Эти два открытия – в сфере регуляции социальных связей и в способе

познания мира – стали важными предпосылками для будущего, прин-

ципиально нового типа цивилизационного процесса.

Второй и очень важной вехой стало европейское средневековье

с особым пониманием человека, созданного по образцу и подобию Бога,

с культом человекобога и культом любви человека к человекобогу,

к Христу, с культом человеческого разума, способного понять и постиг-

нуть тайну божественного творения, расшифровать те письмена, кото-

рые Бог заложил в мир, когда он его создавал. Последнее обстоятельст-

во необходимо отметить особо: целью познания как раз и считалась

расшифровка помысла Божьего, плана божественного творения, реали-

зованного в мире, – страшно еретическая мысль с точки зрения тради-

ционных религий. Но это все – преддверие.

Впоследствии, в эпоху Ренессанса, происходит восстановление

многих достижений античной традиции, но при этом ассимилируется

и идея богоподобности человеческого разума. И вот с этого момента за-

кладывается культурная матрица техногенной цивилизации, которая на-

чинает свое собственное развитие в XVII в. Она проходит три стадии:

сначала – предындустриальную, потом – индустриальную и, наконец, –

постындустриальную. Важнейшей основой ее жизнедеятельности ста-

новится прежде всего развитие техники, технологии, причем не только

путем стихийно протекающих инноваций в сфере самого производства,

но и за счет генерации все новых научных знаний и их внедрения в тех-

нико-технологические процессы. Так возникает тип развития, основан-

ный на ускоряющемся изменении природной среды, предметного мира,

в котором живет человек. Изменение этого мира приводит к активным

трансформациям социальных связей людей. В техногенной цивилиза-

ции научно-технический прогресс постоянно меняет типы общения,

формы коммуникации людей, типы личности и образ жизни. В резуль-

тате возникает отчетливо выраженная направленность прогресса с ори-

ентацией на будущее. Для культуры техногенных обществ характерно

представление о необратимом историческом времени, которое течет от

прошлого через настоящее в будущее. Отметим для сравнения, что

в большинстве традиционных культур доминировали иные понимания:

время чаще всего воспринималось как циклическое, когда мир периоди-

чески возвращается к исходному состоянию. В традиционных культурах

считалось, что «золотой век» уже пройден, он позади, в далеком про-

шлом. Герои прошлого создали образцы поступков и действий, которым

следует подражать. В культуре техногенных обществ иная ориентация.

В них идея социального прогресса стимулирует ожидание перемен и

движение к будущему, а будущее полагается как рост цивилизационных

завоеваний, обеспечивающих все более счастливое мироустройство.

Техногенная цивилизация существует чуть более 300 лет, но __________она

оказалась очень динамичной, подвижной и очень агрессивной: она по-

давляет, подчиняет себе, переворачивает, буквально поглощает тради-

ционные общества и их культуры – это мы видим повсеместно, и сего-

дня этот процесс идет по всему миру. Такое активное взаимодействие

техногенной цивилизации и традиционных обществ, как правило, ока-

зывается столкновением, которое приводит к гибели последних, к унич-

тожению многих культурных традиций, по существу, к гибели этих

культур как самобытных целостностей. Традиционные культуры не

только оттесняются на периферию, но и радикально трансформируются

при вступлении традиционных обществ на путь модернизации и техно-

генного развития. Чаще всего эти культуры сохраняются только обрыв-

ками, в качестве исторических рудиментов. Так произошло с традици-

онными культурами восточных стран, осуществивших индустриальное

развитие; то же можно сказать и о народах Южной Америки, Африки,

вставших на путь модернизации, – везде культурная матрица техноген-

ной цивилизации трансформирует традиционные культуры, преобразуя

их смысложизненные установки, заменяя их новыми мировоззренче-

скими доминантами.

Эти мировоззренческие доминанты складывались в культуре тех-

ногенной цивилизации еще на предындустриальной стадии ее развития,

в эпоху Ренессанса, а затем и европейского Просвещения.

Они выражали кардинальные мировоззренческие смыслы: пони-

мания человека, мира, целей и предназначения человеческой жизнедея-

тельности.

Человек понимался как активное существо, которое находится

в деятельностном отношении к миру. Деятельность человека должна

быть направлена вовне, на преобразование и переделку внешнего мира,

в первую очередь природы, которую человек должен подчинить себе.

В свою очередь, внешний мир рассматривается как арена деятельности

человека, как если бы мир и был предназначен для того, чтобы человек

получал необходимые для себя блага, удовлетворял свои потребности.

Конечно, это не означает, что в новоевропейской культурной традиции

не возникают другие, в том числе и альтернативные, мировоззренческие

идеи.

Техногенная цивилизация в самом своем бытии определена как

общество, постоянно изменяющее свои основания. Поэтому в ее куль-

туре активно поддерживается и ценится постоянная генерация новых

образцов, идей, концепций, лишь некоторые из которых могут реализо-

вываться в сегодняшней действительности, а остальные предстают как

возможные программы будущей жизнедеятельности, адресованные гря-

дущим поколениям. В культуре техногенных обществ всегда можно об-

наружить идеи и ценностные ориентации, альтернативные доминирую-

щим ценностям. Но в реальной жизнедеятельности общества они могут

не играть определяющей роли, оставаясь как бы на периферии общест-

венного сознания и не проводя движение массы людей.

Идея преобразования мира и подчинения человеком природы бы-

ла доминантой в культуре техногенной цивилизации на всех этапах ее

истории, вплоть до нашего времени. Если угодно, эта идея была важ-

нейшей составляющей того «генетического кода», который определял

само существование и эволюцию техногенных обществ. Что же касается

традиционных обществ, то здесь деятельностное отношение к миру, ко-

торое выступает родовым признаком человека, понималось и оценива-

лось с принципиально иных позиций.

Ценности техногенной культуры задают принципиально иной

вектор человеческой активности. Преобразующая деятельность рас-

сматривается здесь как главное предназначение человека. Деятельност-

но-активный идеал отношения человека к природе распространяется за-

тем и на сферу социальных отношений, которые также начинают рас-

сматриваться в качестве особых социальных объектов, которые может

целенаправленно преобразовывать человек. С этим связан культ борь-

бы, революций как локомотивов истории. Стоит отметить, что маркси-

стская концепция классовой борьбы, социальных революций и диктату-

ры как способа решения социальных проблем возникла в контексте

ценностей техногенной культуры.

С пониманием деятельности и предназначения человека тесно

связан второй важный аспект ценностных и мировоззренческих ориен-

таций, который характерен для культуры техногенного мира, – понима-

ние природы как упорядоченного, закономерно устроенного поля, в ко-

тором разумное существо, познавшее законы природы, способно осуще-

ствить свою власть над внешними процессами и объектами, поставить

их под свой контроль. Надо только изобрести технологию, чтобы искус-

ственно изменить природный процесс и поставить его на службу чело-

веку, и тогда укрощенная природа будет удовлетворять человеческие

потребности во всерасширяющихся масштабах.

Что же касается традиционных культур, то в них мы не встретим

подобных представлений о природе. Природа понимается здесь как жи-

вой организм, в который органично встроен человек, но не как обезли-

ченное предметное поле, управляемое объективными законами. Само

понятие закона природы, отличного от законов, которые регулируют

социальную жизнь, было чуждо традиционным культурам.

Характерный для техногенной цивилизации пафос покорения

природы и преобразования мира порождал особое отношение к идеям

господства силы и власти. В традиционных культурах они понимались

как непосредственная власть одного человека над другим. В патриар-

хальных обществах и азиатских деспотиях власть и господство распро-

странялись не только на подданных государя, но и осуществлялись

мужчиной, главой семьи над женой и детьми, которыми он владел так

же, как царь или император телами и душами своих подданных. Тради-

ционные культуры не знали автономии личности и идеи прав человека.

Как писал А. И. Герцен об обществах древнего Востока, человек здесь

«не понимал своего достоинства; оттого он был или в прахе валяющий-

ся раб, или необузданный деспот».

В техногенном мире также можно обнаружить немало ситуаций,

в которых господство осуществляется как сила непосредственного при-

нуждения и власти одного человека над другим. Однако отношения

личной зависимости перестают здесь доминировать и подчиняться но-

вым социальным связям. Их сущность определена всеобщим обменом

результатами деятельности, приобретающими форму товара.

Власть и господство в этой системе отношений предполагают

владение и присвоение товаров (вещей, человеческих способностей,

информации как товарных ценностей, имеющих денежный эквивалент).

В результате в культуре техногенной цивилизации происходит

своеобразное смещение акцентов в понимании предметов господства

силы и власти от человека к произведенной им вещи. В свою очередь,

эти новые смыслы легко соединялись с идеалом деятельностно-

преобразующего предназначения человека.

Сама преобразующая деятельность расценивается как процесс,

обеспечивающий власть человека над предметом, господство над внеш-

ними обстоятельствами, которые человек призван подчинить себе. Че-

ловек должен из раба природных и общественных обстоятельств пре-

вратиться в их господина, и сам процесс этого превращения понимался

как овладение силами природы и силами социального развития. Харак-

теристика цивилизованных достижений в терминах силы («производст-

венные силы», «сила знания» и т. п.) выражала установку на обретение

человеком все новых возможностей, позволяющих расширять горизонт

его преобразующей деятельности.

Изменяя путем приложения освоенных сил не только природную,

но и социальную среду, человек реализует свое предназначение творца,

преобразователя мира.

С этим связаны особый статус научной рациональности в системе

ценностей техногенной цивилизации, особая значимость научно-

технического взгляда на мир, ибо познание мира является условием для

его преобразования. Оно создает уверенность в том, что человек спосо-

бен, раскрыв законы природы и социальной жизни, регулировать при-

родные и социальные процессы в соответствии со своими целями.

Поэтому в новоевропейской культуре и в последующем развитии

техногенных обществ категория научности обретает своеобразный сим-

волический смысл. Она воспринимается как необходимое условие про-

цветания и прогресса. Ценность научной рациональности и ее активное

влияние на другие сферы культуры становится характерным признаком

жизни техногенных обществ.

Итак, мы рассмотрели основные предпосылки и факторы генезиса

и развития современной науки. Это, во-первых, потребности общества

на стадии капитализма, утверждающего с помощью науки новые мето-

ды воздействия на природу, это – промышленные, фабричные, индуст-

риальные методы; во-вторых, мировоззренческие доминанты и ценно-

стные установки техногенной культуры, представляющие глубинные

основания науки и научно-технического прогресса.

Отметим, что это не единственные предпосылки и основания ге-

незиса науки. Следует обратить внимание на ещё одну важнейшую за-

падно-европейскую культурную традицию, вобравшую в себя многове-

ковые познавательные усилия по разгадке тайн природы и человека. На-

зовём их гносеологическими предпосылками. Это – античная и средне-

вековая наука и философия, абстрактное римское право, герметические

школы, схоластические дискуссии в средневековых монастырях, экспе-

рименты в алхимических лабораториях и т. п.

3.2. Этапы развития и функции науки в обществе

В современной философии науки наиболее авторитетной считает-

ся концепция развития науки В. С. Стёпина, известного отечественного

философа [84; с. 47–56]. Взяв за основу характер связи науки и практи-

ки, а также способ построения репрезентирующих моделей, он выделяет

две стадии в развитии науки – стадию преднауки и стадию науки в соб-

ственном смысле. На стадии преднауки познание отражает преимуще-

ственно те вещи и способы их изменения, с которыми человек много-

кратно сталкивается в производстве и обыденном опыте. Эти вещи,

свойства и отношения фиксировались в форме идеальных объектов,

с которыми мышление оперировало как со специфическими предмета-

ми, замещающими объекты реального мира. Соединяя исходные иде-

альные объекты с соответствующими операциями их преобразования,

ранняя наука строила таким путем модели тех изменений предметов,

которые могли быть осуществлены в практике. Примером таких моде-

лей могут служить знания об операциях сложения и вычитания целых

чисел. Эти знания представляют собой идеальную схему практических

преобразований, осуществляемых над предметными совокупностями.

Однако по мере развития познания и практики наряду с отмечен-

ным формируется новый способ построения знаний. Он заключается

в построении схем предметных отношений за счет переноса уже соз-

данных идеальных объектов из других областей знания и объединения

их в новую систему без непосредственного обращения к практике. Та-

ким путем создаются гипотетические схемы предметных связей дейст-

вительности, которые затем прямо или косвенно обосновываются прак-

тикой.

Вначале этот способ исследования утвердился в математике. Так,

открыв для себя класс отрицательных чисел, математика распространя-

ет на них все те операции, которые были приняты для положительных

чисел, и таким путем создает новое знание, характеризующее ранее не-

исследованные структуры объективного мира. В дальнейшем происхо-

дит новое расширение класса чисел: применение операций извлечения

корня к отрицательным числам формирует новую абстракцию – «мни-

мое число». И на этот класс идеальных объектов опять распространяют-

ся все те операции, которые применялись к натуральным числам.

Описанный способ построения знаний утверждается не только

в математике. Вслед за нею он распространяется на сферу естественных

наук. В естествознании он известен как метод выдвижения гипотетиче-

ских моделей реальности (гипотез) с их последующим обоснованием

опытом.

Благодаря методу гипотез научное познание как бы освобождает-

ся от жесткой связи с наличной практикой и начинает прогнозировать

способы изменения объектов, которые, в принципе, могли бы быть ос-

воены в будущем. С этого момента кончается этап преднауки и начина-

ется наука в собственном смысле слова. В ней, наряду с эмпирическими

законами (которые знала и преднаука), формируется особый тип знания

– теория.

Рассмотренная выше модель развития науки характеризует её

в эпистемологическом смысле. Однако можно выделять определенные

вехи и этапы научного развития и в других отношениях, например

в зависимости от распространения способа теоретического познания,

основанного на движении мысли в поле теоретических идеальных объ-

ектов, как бы сверху практики. Первоначально такой способ познания

утвердился в математике – самой древней науке. Следующей вехой ста-

ло появление естествознания, основанного на соединении математиче-

ского описания природы с её экспериментальным исследованием –

в эпоху Ренессанса, Реформации и раннего Просвещения. Затем –

в XVIII–XIX вв. – происходит становление технических и социальных

наук, что было связано с интенсивным индустриальным развитием об-

щества, усиливающимся внедрением научных знаний в производство

и возникновением потребностей научного управления социальными

процессами. На каждом из этапов развития научное познание усложня-

ло свою организацию. Во всех развитых науках складываются уровни

теоретического и эмпирического исследования со специфическими для

них методами и формами знания. К середине XIX в. формируется дис-

циплинарная организация науки, возникает система дисциплин со

сложными связями между ними. Каждая из наук (математика, физика,

химия, биология, технические и социально-гуманитарные науки) имеет

свой предмет, свою внутреннюю дифференциацию и свои основания:

свойственную ей картину исследуемой реальности, специфику идеалов

и норм исследования и характерные для неё философско- мировоззрен-

ческие основания. Взаимодействие наук, которое по мере развития нау-

ки возрастает, формирует междисциплинарные исследования, удельный

вес их, соответственно, повышается.

Каждый этап развития науки сопровождался особым типом её ин-

ституализации и соответствующими социальными функциями в жизни

общества. Говоря о современной науке в ее взаимодействии с различ-

ными сферами жизни общества и отдельного человека, можно выделить

три группы выполняемых ею социальных функций. Это, во-первых,

функции культурно-мировоззренческие, во-вторых, функции науки как

непосредственной производительной силы и, в-третьих, ее функции как

социальной силы, связанные с тем, что научные знания и методы ныне

все шире используются при решении самых разных проблем, возни-

кающих в жизни общества.

Порядок, в котором перечислены эти группы функций, в сущно-

сти отражает исторический процесс формирования и расширения соци-

альных функций науки, т. е. возникновения и упрочения все новых ка-

налов ее взаимодействия с обществом. Так, в период становления науки

как особого социального института (это период кризиса феодализма, за-

рождения буржуазных общественных отношений и формирования ка-

питализма, т. е. эпоха Возрождения и Новое время) ее влияние обнару-

живалось прежде всего в сфере мировоззрения, где в течение всего это-

го времени шла острая и упорная борьба между теологией и наукой.

Должно было пройти немало времени, вобравшего в себя такие

драматические эпизоды, как сожжение Дж. Бруно, отречение Г. Гали-

лея, идейные конфликты в связи с учением Ч. Дарвина о происхожде-

нии видов, прежде чем наука смогла стать решающей инстанцией в во-

просах первостепенной мировоззренческой значимости, касающихся

структуры материи и строения Вселенной, возникновения и сущности

жизни, происхождения человека и т. д. Еще больше времени потребова-

лось для того, чтобы предлагаемые наукой ответы на эти и другие во-

просы стали элементами общего образования. Без этого научные пред-

ставления не могли превратиться в составную часть культуры общества.

Одновременно с этим процессом возникновения и укрепления культур-

но-мировоззренческих функций науки само занятие наукой постепенно

становилось в глазах общества самостоятельной и вполне достойной

сферой человеческой деятельности. Иначе говоря, происходило форми-

рование науки как социального института в структуре общества.

Что касается функций науки как непосредственной производи-

тельной силы, то нам сегодня эти функции, пожалуй, представляются не

только наиболее очевидными, но и первейшими, изначальными. И это

понятно, если учитывать беспрецедентные масштабы и темпы совре-

менного научно-технического прогресса, результаты которого ощутимо

проявляются во всех отраслях жизни и во всех сферах деятельности че-

ловека.

В период становления науки как социального института вызрева-

ли материальные предпосылки для осуществления такого синтеза, соз-

давался необходимый для этого интеллектуальный климат, вырабаты-

вался соответствующий строй мышления. Конечно, научное знание

и тогда не было изолировано от быстро развивавшейся техники, но

связь между ними носила односторонний характер. Некоторые пробле-

мы, возникавшие в ходе развития техники, становились предметом на-

учного исследования и даже давали начало новым научным дисципли-

нам. Так было, например, с гидравликой, с термодинамикой. Сама же

наука мало что давала практической деятельности – промышленности,

сельскому хозяйству, медицине. И дело было не только в недостаточном

уровне развития науки, но прежде всего в том, что практическая дея-

тельность, как правило, не умела, да __________и не испытывала потребности опи-

раться на завоевания науки или хотя бы просто систематически учиты-

вать их. Вплоть до середины ХIX в. случаи, когда результаты научных

исследований находили практическое применение, были эпизодически-

ми и не вели ко всеобщему осознанию и рациональному использованию

тех богатейших возможностей, которые сулило их практическое ис-

пользование.

Со временем, однако, становилось очевидным, что сугубо эмпи-

рическая основа практической деятельности слишком узка и ограничена

для того, чтобы обеспечить непрерывное развитие производительных

сил, прогресс техники. И промышленники, и ученые начинали видеть

в науке мощный катализатор процесса непрерывного совершенствова-

ния средств производственной деятельности. Осознание этого резко из-

менило отношение к науке и явилось существенной предпосылкой для

ее решающего поворота в сторону практики, материального производ-

ства. И здесь, как и в культурно-мировоззренческой сфере, наука недол-

го ограничивалась подчиненной ролью и довольно быстро выявила свой

потенциал революционизирующей силы, в корне меняющей облик и ха-

рактер производства.

Важной стороной превращения науки в непосредственную произ-

водительную силу является создание и упрочение постоянных каналов

для практического использования научных знаний, появление таких от-

раслей деятельности, как прикладные исследования и разработки, соз-

дание сетей научно-технической информации и др. Причем вслед за

промышленностью такие каналы возникают и в других отраслях мате-

риального производства и даже за его пределами. Все это повлекло за

собой значительные последствия и для науки, и для практики.

Если говорить о науке, то она, прежде всего, получила новый

мощный импульс для своего развития. Со своей стороны, практика все

более явно ориентируется на устойчивую и непрерывно расширяющую-

ся связь с наукой. Для современного производства, да и не только для

него, все более широкое применение научного знания выступает как

обязательное условие самого существования и воспроизводства многих

видов деятельности, возникших в свое время вне всякой связи с наукой,

не говоря уже о тех, которые __________ею порождены.

Сегодня, в условиях научно-технической революции, у науки все

более отчетливо обнаруживается еще одна группа функций – она начи-

нает выступать и в качестве социальной силы, непосредственно вклю-

чаясь в процессы социального развития. Наиболее ярко это проявляется

в тех довольно многочисленных в наши дни ситуациях, когда данные

методы науки используются для разработки масштабных планов и про-

грамм социального и экономического развития. При составлении каж-

дой такой программы, определяющей, как правило, цели деятельности

многих предприятий, учреждений и организаций, принципиально необ-

ходимо непосредственное участие ученых как носителей специальных

знаний и методов из разных областей. Существенно также, что ввиду

комплексного характера подобных планов и программ их разработка

и осуществление предполагают взаимодействие общественных, естест-

венных и технических наук.

Очень важны функции науки как социальной силы в решении гло-

бальных проблем современности. В качестве примера здесь можно назвать

экологическую проблематику. Как известно, бурный научно-технический

прогресс составляет одну из главных причин таких опасных для общества

и человека явлений, как истощение природных ресурсов планеты, расту-

щее загрязнение воздуха, воды, почвы. Следовательно, наука – один из

факторов тех радикальных и далеко не безобидных изменений, которые

происходят сегодня в среде обитания человека. Этого не скрывают и сами

ученые. Напротив, именно они были в числе тех, кто стал первым пода-

вать сигналы тревоги, именно они первыми увидели симптомы надви-

гающегося кризиса и привлекли к этой теме внимание общественности,

политических и государственных деятелей, хозяйственных руководителей.

Научным данным отводится ведущая роль и в определении масштабов

и параметров экологических опасностей.

Наука в данном случае отнюдь не ограничивается созданием

средств для решения поставленных перед ней извне целей. И объясне-

ние причин возникновения экологической опасности, и поиск путей ее

предотвращения, первые формулировки экологической проблемы и ее

последующие уточнения, выдвижение целей перед обществом и созда-

ние средств для их достижения – все это в данном случае тесно связано

с наукой, выступающей в функции социальной силы. В этом качестве

наука оказывает комплексное воздействие на общественную жизнь,

особенно интенсивно затрагивая технико-экономическое развитие, со-

циальное управление и те социальные институты, которые участвуют

в формировании мировоззрения.

Возрастающая роль науки в общественной жизни породила ее

особый статус в современной культуре и новые черты ее взаимодейст-

вия с различными слоями общественного сознания. В этой связи остро

ставится проблема особенностей научного познания и его соотношения

с другими формами познавательной деятельности (искусством, обыден-

ным сознанием и т. д.). Эта проблема, будучи философской по своему

характеру, в то же время имеет большую практическую значимость.

Осмысление специфики науки является необходимой предпосылкой

внедрения научных методов в управление культурными процессами.

Оно необходимо и для построения теории управления самой наукой

в условиях ускоренного научно-технического прогресса, поскольку вы-

яснение закономерностей научного познания требует анализа его соци-

альной обусловленности и его взаимодействия с различными феноме-

нами духовной и материальной культуры.

3.3. Основные особенности научного знания

(критерии научности )

Для выяснения специфики научного знания исследователи

(В. С. Стёпин, Л. А. Микешина и др.) сравнивают его с обыденным, по-

вседневным знанием. Поскольку мы уже рассматривали характеристики

обыденного знания как особого типа знания, напомним самое сущест-

венное: обыденное знание и его конкретная форма – здравый смысл –

это непрофессиональное, вообще неспециализированное жизненно-

практическое, повседневное знание. Традиционно оно оценивалось как

примитивное, обывательское, бытовое, «кухонное» мышление и т. п.

Однако в последние десятилетия возникла необходимость определённой

переоценки познавательной роли обыденного знания и здравого смысла.

Осознается, что именно они являются первоначальными и основными

регуляторами человеческого поведения и общения, лежат в основе фор-

мирующейся у человека картины реальности, с помощью которой он

ориентируется в окружающем мире [71].

Итак, в отличие от обыденного знания научное знание – это про-

дукт специализированной, профессиональной формы человеческой дея-

тельности, направленной на выработку объективных, системнооргани-

зованных и обоснованных знаний о мире с помощью применения науч-

ных методов, которыми не располагает обыденное познание. Методоло-

гические требования к научному знанию (и, следовательно, социальные

ожидания) – быть объективным, доказательным, точным, принципиаль-

но критичным, ориентированным на адекватное постижение реально-

сти. Научное знание носит теоретический, концептуальный характер

как знание общезначимое и необходимое. Если обыденное знание – это,

как правило, констатация явлений, внешних связей и отношений, то на-

учное ориентировано на исследование закономерностей, на поиск ново-

го, отсюда его высокая объяснительная и предсказательная сила.

Остановимся на более конкретном рассмотрении специфических

признаков научного знания. Они связаны с целями и ролью науки в об-

ществе. Наука ставит своей конечной целью предвидеть процесс преобра-

зования предметов практической деятельности в соответствующие про-

дукты. Это преобразование всегда определено сущностными связями,

законами изменения и развития объектов, и сама деятельность может

быть успешной только тогда, когда она согласуется с этими законами.

Поэтому основная задача науки – выявить законы, в соответствии с ко-

торыми изменяются и развиваются объекты.

Применительно к процессам преобразования природы эту функ-

цию выполняют естественные и технические науки. Процессы измене-

ния социальных объектов исследуются общественными науками. По-

скольку в деятельности могут преобразовываться самые различные объ-

екты – предметы природы, человек (и состояния его сознания), подсис-

темы общества, знаковые объекты, функционирующие в качестве фено-

менов культуры и т. д., постольку все они могут стать предметами на-

учного исследования.

Ориентация науки на изучение объектов, которые могут быть

включены в деятельность (либо актуально, либо потенциально как воз-

можные объекты её будущего преобразования), и их исследование как

подчиняющихся объективным законам функционирования и развития

составляет, по мнению В. С. Стёпина, первейшую особенность научного

познания. Следовательно, объективность и предметность – важнейший

отличительный признак научного знания.

Однако он ещё недостаточен для определения научного знания,

поскольку отдельные объективные и предметные знания может давать

и обыденное познание. Но в отличие от него наука не ограничивается

отражением только тех объектов, их свойств и отношений, которые,

в принципе, могут быть освоены в практике соответствующей истори-

ческой эпохи. Она способна выходить за рамки каждого исторически

определённого типа практики и открывать для человечества новые

предметные миры, которые могут стать объектами практического ос-

воения лишь на будущих этапах развития цивилизации. В своё время

Лейбниц характеризовал математику как науку о возможных мирах.

В принципе, эту характеристику можно отнести к любой фундамен-

тальной науке. Электромагнитные волны, ядерные реакции, когерент-

ные излучения атомов были вначале открыты в физике, и в этих откры-

тиях потенциально был заложен принципиально новый уровень техно-

логического развития цивилизации, который реализовался значительно

позднее: техника электродвигателей, электрогенераторов, радио- и теле-

аппаратура, лазеры и атомные электростанции и т. д.

Постоянное стремление науки к расширению поля изучаемых

объектов безотносительно к сегодняшним возможностям их массового

практического освоения выступает тем системообразующим признаком,

который обосновывает другие характеристики науки, отличающие её от

обыденного познания.

Прежде всего это отличие по их продуктам или результатам.

Обыденное познание создаёт конгломерат знаний, сведений, предписа-

ний и верований, лишь отдельные фрагменты которого связаны между

собой. Истинность знаний здесь проверяется непосредственно в налич-

ной практике, так как знания строятся относительно объектов, которые

включены в процессы производства и наличного социального опыта. Но

поскольку наука постоянно выходит за эти рамки, она лишь частично

может опереться на наличные формы массового практического освое-

ния объектов. Ей нужна особая практика, с помощью которой проверя-

ется истинность ее знаний. Такой практикой становится научный экспе-

римент. Часть знаний непосредственно проверяется в эксперименте. Ос-

тальные знания связываются между собой логическими связями, что

обеспечивает перенос истинности с одного высказывания на другое.

В итоге возникают присущие науке характеристики: системная органи-

зация, обоснованность и доказанность знания.

Кроме того, в отличие от обыденного познания, наука предпола-

гает применение особых средств и методов познания. Она не может ог-

раничиться использованием только обыденного языка и тех орудий, ко-

торые применяются в производстве и повседневной практике. Кроме

них ей необходимы особые средства деятельности – специальный язык

(эмпирический и теоретический) и особые приборные комплексы.

Именно эти средства обеспечивают исследование всё новых объектов,

в том числе и тех, которые выходят за рамки возможностей наличной

производственной и социальной практики. С этим же связаны потреб-

ности науки в постоянной разработке специальных методов, обеспечи-

вающих освоение новых объектов безотносительно к возможностям их

сегодняшнего практического освоения. Метод в науке часто служит ус-

ловием фиксации и воспроизводства объектов исследования: наряду со

знанием об объектах наука систематически развивает знание о методах.

Следует отметить специфические особенности субъекта научной

деятельности. Субъект обыденного познания формируется в самом про-

цессе социализации. Для науки же этого недостаточно – требуется осо-

бое обучение познающего субъекта (учёного), которое обеспечивает его

умение применять свойственные науке средства и методы при решении

её задач и проблем. Кроме того, систематические занятия наукой пред-

полагают усвоение особой системы ценностей. Фундаментом выступа-

ют ценностные установки на поиск истины и на постоянное наращива-

ние объективного знания. На базе этих установок исторически развива-

ется система идеалов и норм научного исследования. Эти ценностные

установки составляют основание этики науки, запрещающей умышлен-

ное искажение истины в угоду тем или иным социальным целям и тре-

бующей постоянной инновационной деятельности, вводя запреты на

плагиат.

Фундаментальные ценностные установки соответствуют двум

фундаментальным и определяющим признакам науки: предметности

и объективности научного познания и её интенции на изучение всё но-

вых объектов, что позволяет ей опережать и программировать развитие

практики.

3.4. Этика науки

В науке, как и в любой области человеческой деятельности, взаи-

моотношения между теми, кто в ней занят, и действия каждого из них

подчиняются определенной системе этических норм, определяющих,

что допустимо, что поощряется, а что считается непозволительным

и неприемлемым для ученого в различных ситуациях. Эти нормы воз-

никают и развиваются в ходе развития самой науки, являясь результа-

том своего рода «исторического отбора», который сохраняет только то,

что необходимо науке и обществу на каждом этапе истории.

В нормах научной этики находят свое воплощение, во-первых,

общечеловеческие моральные требования и запреты, такие, например,

как «не укради», «не лги», приспособленные, разумеется, к особенно-

стям научной деятельности. Скажем, плагиат в науке оценивается как

нечто, подобное краже, когда человек выдает научные идеи, результаты,

полученные кем-либо другим, за свои; ложью считается преднамерен-

ное искажение (фальсификация) данных эксперимента.

Во-вторых, этические нормы науки служат для утверждения и за-

щиты специфических, характерных именно дня науки ценностей. Пер-

вой среди них является бескорыстный поиск и отстаивание истины.

Широко известно, например, изречение Аристотеля: «Платон мне друг,

но истина дороже», смысл которого в том, что в стремлении к истине

ученый не должен считаться ни со своими симпатиями и антипатиями,

ни с какими бы то ни было иными привходящими обстоятельствами.

История науки, да и история человечества с благодарностью чтят имена

подвижников (таких, как Дж. Бруно), которые не отрекались от своих

убеждений перед лицом тяжелейших испытаний и даже самой смерти.

За примерами, впрочем, не обязательно углубляться в далекую историю.

Достаточно вспомнить слова русского биолога Н. И. Вавилова: «Мы на

крест пойдем, а от своих убеждений не откажемся», оправдавшего эти

слова собственной трагической судьбой...

В повседневной научной деятельности обычно бывает непросто

сразу же оценить полученное знание как истину либо как заблуждение.

И это обстоятельство находит отражение в нормах научной этики, кото-

рые не требуют, чтобы результат каждого исследования непременно

был истинным знанием. Они требуют лишь, чтобы этот результат был

новым знанием и так или иначе – логически, экспериментально и про-

чее – обоснованным. Ответственность за соблюдение такого рода тре-

бований лежит на самом ученом, и он не может переадресовать ее кому-

нибудь другому. Для того чтобы удовлетворить этим требованиям, он

должен: хорошо знать все то, что сделано и делается в его области нау-

ки; публикуя результаты своих исследований, четко указывать, на какие

исследования предшественников и коллег он опирался, и именно на

этом фоне показывать то новое, что открыто и разработано им самим.

Кроме того, в публикации ученый должен привести те доказательства

и аргументы, с помощью которых он обосновывает полученные им ре-

зультаты; при этом он обязан дать исчерпывающую информацию, по-

зволяющую провести независимую проверку его результатов.

Нормы научной этики редко формулируются в виде специальных

перечней и кодексов; как правило, они передаются молодым исследова-

телям от их учителей и предшественников. Однако известны попытки

выявления, описания и анализа этих норм, предпринимаемых главным

образом в философии и социологии науки.

В качестве примера можно привести исследование американского

социологаР. К. Мертона [Merton P. K. The sociology of scince. Chi.,

1973]. С его точки зрения, нормы науки строятся вокруг четырех осно-

вополагающих ценностей. Первая из них – универсализм – убеждение

в том, что изучаемые наукой природные явления повсюду протекают

одинаково и что истинность научных утверждений должна оцениваться

независимо от возраста, пола, расы, авторитета, титулов и званий тех,

кто их формулирует. Требование универсализма предполагает, в част-

ности, что результаты маститого ученого должны подвергаться не менее

строгой проверке и критике, чем результаты его молодого коллеги. Вто-

рая ценность – общность, смысл которой в том, что научное знание

должно свободно становиться общим достоянием. Тот, кто его впервые

получил, не вправе монопольно владеть им. Публикуя результаты ис-

следования, ученый не только утверждает свой приоритет и выносит

полученный результат на суд критики, но и делает его открытым для

дальнейшего использования всеми коллегами. Третья ценность – беско-

рыстность, когда первичным стимулом деятельности ученого является

поиск истины, свободный от соображений личной выгоды (обретения

славы, получения денежного вознаграждения). Признание и вознаграж-

дение должны рассматриваться как возможное следствие научных дос-

тижений, а не как цель, во имя которой проводятся исследования. Чет-

вертая ценность – организованный скептицизм: каждый ученый несет

ответственность за оценку доброкачественности того, что сделано его

коллегами, и за то, чтобы сама оценка стала достоянием гласности. При

этом ученый, опиравшийся в своей работе на неверные данные, заимст-

вованные из работ его коллег, не освобождается от ответственности,

коль скоро он сам не проверил точность используемых данных. Из этого

требования следует, что в науке нельзя слепо доверяться авторитету

предшественников, сколь бы высоким он ни был. В научной деятельно-

сти равно необходимы как уважение к тому, что сделали предшествен-

ники (Ньютон говорил, что достигнутое им стало возможно лишь по-

стольку, поскольку он стоял «на плечах гигантов»), так и критическое

отношение к их результатам. Более того, ученый должен не только му-

жественно и настойчиво отстаивать свои научные убеждения, используя

все доступные ему средства логической и эмпирической аргументации,

но и обладать мужеством отказаться от этих убеждений, коль скоро бу-

дет обнаружена их ошибочность.

Предпринятый Р. Мертоном анализ ценностей и норм науки не-

однократно подвергался уточнениям, исправлениям и даже резкой кри-

тике в специальной литературе. При этом выяснилось, что наличие та-

кого рода норм, пусть не именно этих, но в чем-то сходных с ними,

очень важно для существования и развития науки, для самоорганизации

научной деятельности. Безусловно, нередки случаи нарушения этих

норм. Однако тот, кто их нарушает, рискует рано или поздно потерять

уважение и доверие своих коллег. А между тем признание коллег явля-

ется для ученого высшей наградой, более значимой, как правило, чем

материальное вознаграждение. Особенность научной деятельности

в том и заключается, что результативной она по-настоящему оказывает-

ся лишь тогда, когда признана и результаты ее используются коллегами

для получения новых знаний.

Отдельные нарушения этических норм науки, хотя и могут вызы-

вать серьезные трудности в развитии той или иной области знания,

в общем все же чреваты большими неприятностями для самого наруши-

теля, чем для науки в целом. Однако, когда такие нарушения приобре-

тают массовый характер, под угрозой оказывается уже сама наука. Со-

общество ученых прямо заинтересовано в сохранении климата доверия,

поскольку без этого было бы невозможно дальнейшее развитие научных

знаний, т. е. прогресс науки. Этические нормы охватывают самые раз-

ные стороны деятельности ученых: процессы подготовки и проведения

исследований, публикацию научных результатов, проведение научных

дискуссий, когда сталкиваются различные точки зрения. В современной

науке особую остроту обрели вопросы, касающиеся не столько норм

взаимодействия внутри научного сообщества, сколько взаимоотноше-

ний науки и ученого с обществом. Этот круг вопросов часто обозначают

как проблему социальной ответственности ученого.

Свобода научного поиска и социальная ответственность уче -

ного . При всей своей нынешней актуальности проблема социальной от-

ветственности ученого имеет глубокие исторические корни. На протя-

жении веков, со времени зарождения научного познания, вера в силу ра-

зума сопровождалась сомнением: как будут использованы его плоды?

является ли знание силой, служащей человеку, и не обернется ли оно

против него? Широко известны слова библейского Екклесиаста: «...во

многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает

скорбь».

Вопросом о соотношении истины и добра задавалась и античная

философия. Уже Сократ исследовал связь между знанием и добродетелью,

и с тех пор этот вопрос стал одним из вечных вопросов философии, пред-

стающим в самых разных обличьях. Сократ учил, что по природе своей

человек стремится к лучшему, а если творит зло, то лишь по неведению,

тогда, когда не знает, в чем состоит истинная добродетель. Тем самым по-

знание оказывалось, с одной стороны, необходимым условием благой,

доброй жизни, а с другой – одной из главных ее составных частей. Вплоть

до нашего времени такая высокая оценка познания, впервые обоснованная

Сократом, оставалась и остается в числе основоположений, на которые

опирается европейская культура. Сколь бы ни были влиятельны в разные

времена истории силы невежества и суеверия, восходящая к Сократу тра-

диция, утверждавшая достоинство и суверенность разума и этически оп-

равдывавшая познание, была продолжена.

Это не значит, впрочем, что сократовское решение вопроса не под-

вергалось сомнению. Так, уже в Новое время, в ХVIII в., Ж. Ж. Руссо вы-

ступает с утверждением о том, что развитие науки ни в коей мере не спо-

собствует нравственному прогрессу человечества. С особым трагизмом

тема соотношения истины и добра прозвучала у А. С. Пушкина, заставив-

шего нас размышлять о том, совместимы ли гений и злодейство…

Таковы лишь некоторые крупицы исторического опыта человече-

ской мысли, который так необходим сегодня, когда столь остро встали

проблемы неоднозначности, а порой и опасности социальных последст-

вий научно-технического прогресса.

Среди областей научного знания, в которых особенно остро и на-

пряженно обсуждаются вопросы социальной ответственности ученого

и нравственно-этической оценки его деятельности, особое место зани-

мают генная инженерия, биотехнология, биомедицинские и генетиче-

ские исследования человека; все они довольно близко соприкасаются

между собой. Именно развитие генной инженерии привело к уникаль-

ному в истории науки событию, когда в 1975 г. ведущие ученые мира

добровольно заключили мораторий, временно приостановив ряд иссле-

дований, потенциально опасных не только для человека, но и для дру-

гих форм жизни на нашей планете.

Мораторию предшествовал резкий рывок в исследованиях по мо-

лекулярной генетике. Перед учеными открылись перспективы направ-

ленного воздействия на наследственность организмов, вплоть до инже-

нерного конструирования организмов с заранее заданными свойствами.

Начались обсуждение и даже поиски возможностей практического осу-

ществления таких процессов и процедур, как получение в неограничен-

ных количествах ранее труднодоступных медикаментов, включая инсу-

лин, человеческий гормон роста, многие антибиотики и прочее; прида-

ние сельскохозяйственным растениям свойств устойчивости к болезням,

паразитам, морозам и засухам, а также способности усваивать азот пря-

мо из воздуха, что позволило бы отказаться от производства и примене-

ния дорогостоящих азотных удобрений; избавление людей от некото-

рых тяжелых наследственных болезней путем замены патологических

генов нормальными (генная терапия).

Наряду с этим началось бурное развитие биотехнологии на основе

применения методов генной инженерии в пищевой и химической про-

мышленности, а также для ликвидации и предотвращения некоторых

видов загрязнения окружающей среды. В невиданно короткие сроки,

буквально за несколько лет, генная инженерия прошла путь от фунда-

ментальных исследований до промышленного и вообще практического

применения их результатов.

Однако другой стороной этого прорыва в области генетики яви-

лись таящиеся в нем потенциальные угрозы для человека и человечест-

ва. Даже простая небрежность экспериментатора или некомпетентность

персонала лаборатории в мерах безопасности могут привести к непо-

правимым последствиям. Еще больший вред методы генной инженерии

могут принести при использовании их всякого рода злоумышленниками

или в военных целях. Опасность обусловлена прежде всего тем, что ор-

ганизмы, с которыми чаще всего проводятся эксперименты, широко

распространены в естественных условиях и могут обмениваться генети-

ческой информацией со своими «дикими» сородичами. В результате по-

добных экспериментов возможно создание организмов с совершенно

новыми наследственными свойствами, ранее не встречавшимися на

Земле и эволюционно не обусловленными.

Такого рода опасения и заставили ученых пойти на столь беспре-

цедентный шаг, как установление добровольного моратория. Позднее,

после того как были разработаны чрезвычайно строгие меры безопасно-

сти при проведении экспериментов (в их числе – биологическая защита,

т. е. конструирование ослабленных микроорганизмов, способных жить

только в искусственных условиях лаборатории) и получены достаточно

достоверные оценки риска, связанного с проведением экспериментов,

исследования постепенно возобновлялись и расширялись. Однако неко-

торые наиболее рискованные типы экспериментов до сих пор остаются

под запретом.

Тем не менее дискуссии вокруг этических проблем генной инже-

нерии отнюдь не утихли. Человек, как отмечают некоторые их участни-

ки, может сконструировать новую форму жизни, резко отличную от

всего нам известного, но он не сможет вернуть ее назад, в небытие...

«Имеем ли мы право, – спрашивал один из творцов новой генетики,

американский биолог, лауреат Нобелевской премии Э. Чаргафф, – необ-

ратимо противодействовать эволюционной мудрости миллионов лет ра-

ди того, чтобы удовлетворить амбиции и любопытство нескольких уче-

ных? Этот мир дан нам взаймы. Мы приходим и уходим; и с течением

времени мы оставляем землю, воздух и воду тем, кто приходит после

нас» [21; с. 68].

Порой в этих дискуссиях обсуждаются достаточно отдаленные, а

то и просто утопические возможности (типа искусственного конструи-

рования человеческих индивидов), которые могут открыться с развити-

ем генетики. Ныне такого рода опасения вызывают опыты по клониро-

ванию (получению живого существа, в том числе человеческого, из жи-

вой клетки). И накал дискуссий объясняется тем, что возможности, пре-

доставляемые генетикой, заставляют людей во многом по-новому или

более остро воспринимать такие вечные проблемы, как свобода челове-

ка и его предназначение. Перспективы, открываемые генетикой, начи-

нают оказывать влияние на нас уже сегодня, заставляя задуматься, на-

пример, над тем, хотим ли мы и должны ли хотеть клонального размно-

жения (получения неограниченного числа генетически идентичных ко-

пий) людей. И современным людям приходится более пристально

всматриваться в самих себя, чтобы понять, чего они хотят, к чему стре-

мятся и что считают неприемлемым.

И здесь использование средств философского анализа, обращение

к многовековому опыту философских размышлений становится не про-

сто желательным, а существенно необходимым для поиска и обоснова-

ния разумных и вместе с тем подлинно гуманных позиций при столкно-

вении с этими проблемами в сегодняшнем мире. Это стало предметом

особой науки – биоэтики.

Развитие генной инженерии и близких ей областей знания, да и не

их одних, заставляет во многом по-новому осмысливать и тесную связь

свободы и ответственности в деятельности ученых. На протяжении ве-

ков многим из них не только словом, но и делом приходилось утвер-

ждать и отстаивать принцип свободы научного поиска перед лицом

догматического невежества, фанатизма суеверий, просто предубежде-

ний. Ответственность же ученого при этом выступала, прежде всего, как

ответственность за получение и распространение проверенных, обосно-

ванных и строгих знаний, позволяющих рассеивать мрак невежества.

Сегодня же принцип свободы научного поиска должен осмысли-

ваться в контексте тех далеко не однозначных последствий развития

науки, с которыми приходится иметь дело людям. В нынешних дискус-

сиях по социально-этическим проблемам науки наряду с защитой ничем

не ограничиваемой свободы исследования представлена и диаметрально

противоположная точка зрения, предлагающая регулировать науку точ-

но так же, как регулируется движение на железных дорогах. Между

этими крайними позициями располагается широкий диапазон мнений

о возможности и желательности регулирования исследований и о том,

как при этом должны сочетаться интересы самого исследователя, науч-

ного сообщества и общества в целом.

В этой области еще очень много спорного, нерешенного. Но как

бы то ни было, идея неограниченной свободы исследования, которая

была безусловно прогрессивной на протяжении многих столетий, ныне

уже не может приниматься безоговорочно, без учета социальной ответ-

ственности, с которой должна быть неразрывно связана научная дея-

тельность. Есть ведь ответственная свобода – и есть принципиально от-

личная от нее свободная безответственность, чреватая, при современ-

ных и будущих возможностях науки, весьма тяжелыми последствиями

для человека и человечества.

Дело в том, что бурный, беспрецедентный по своим темпам

и размаху научно-технический прогресс является одной из наиболее

очевидных реальностей нашего времени. Наука колоссально повышает

производительность общественного труда, расширяет масштабы произ-

водства. Она добилась ни с чем не сравнимых результатов в овладении

силами природы. Именно на науку опирается сложный механизм со-

временного развития, так что страна, которая не в состоянии обеспечить

достаточно высокие темпы научно-технического прогресса и использо-

вания его результатов в самых разных сферах общественной жизни, об-

рекает себя на состояние отсталости и зависимое, подчиненное положе-

ние в мире.

Вместе с тем наука выдвигает перед человечеством немало новых

проблем и альтернатив. Еще в недавнем прошлом было принято безу-

держно восхвалять научно-технический прогресс как чуть ли не единст-

венную опору общего прогресса человечества. Такова точка зрения сци-

ентизма, т. е. представления о науке, особенно о естествознании, как

о высшей, даже абсолютной социальной ценности.

Сегодня многими столь же безоглядно отрицается гуманистиче-

ская сущность развития науки. Распространилось убеждение в том, что

цели и устремления науки и общества в наши дни разделены и пришли

в неустранимые противоречия, что этические нормы современной науки

едва ли не противоположны общечеловеческим социально-этическим

и гуманистическим нормам и принципам, а научный поиск давно вышел

из-под морального контроля и сократовский постулат «знание и добро-

детель неразрывны» уже списан в исторический архив.

И надо сказать, что противники сциентизма апеллируют к вполне

конкретному опыту современности. Можно ли, по их мнению, говорить

о социально-нравственной роли науки, когда ее достижения использу-

ются для создания чудовищных средств массового уничтожения, в то

время как ежегодно множество людей умирает от голода? Можно ли го-

ворить об общечеловеческой нравственности ученого, если чем глубже

он проникает в тайны природы, чем честнее относится к своей деятель-

ности, тем большую угрозу для человечества таят в себе ее результаты?

Разве можно говорить о благе науки для человечества, если ее достиже-

ния нередко используются для создания таких средств и технологий,

которые ведут к отчуждению, подавлению, оглуплению человеческой

личности, разрушению природной среды обитания человека?

Научно-технический прогресс не только обостряет многие из су-

ществующих противоречий современного общественного развития, но и

порождает новые. Более того, его негативные проявления могут привес-

ти к катастрофическим последствиям для судеб всего человечества. Се-

годня уже не только произведения писателей-фантастов, авторов анти-

утопий, но и многие реальные события предупреждают нас о том, какое

ужасное будущее ждет людей в обществе, для которого научно-

технический прогресс выступает как самоцель, лишается «человеческо-

го измерения».

Значит ли это, однако, что следует согласиться с антисциентиз-

мом, с призывами остановить развитие науки и техники? Отнюдь нет.

Если мы сегодня отчетливо убеждаемся в том, что знание далеко не все-

гда ведет к добродетели, то отсюда никоим образом не вытекает, будто

путем к добродетели является невежество. Ж. Ж. Руссо идеализировал

не испорченного цивилизацией человека первобытного общества, кото-

рый жил якобы в согласии с самим собой и с природой. Подобная идеа-

лизация патриархальных устоев прошлого характерна и для многих со-

временных противников научно-технического прогресса. Туман, кото-

рый застилает их взор, обращенный в прошлое, увы, не позволяет им

увидеть тех тягот, лишений, да и просто гнусностей, коих вполне хвата-

ло в патриархальной жизни. «Критика науки» игнорирует это.

При всей противоположности позиции сциентизма и антисциен-

тизма заключают в себе и нечто общее. Сциентизму свойственно слепое

преклонение перед наукой; враждебность антисциентизма по отноше-

нию к науке также замешена на слепом, безотчетном страхе перед ней.

Чего не хватает обеим этим позициям и что так необходимо сегодня не

только ученому, но и каждому человеку, со всех сторон окруженному

порождениями научно-технического прогресса, – это, прежде всего, ра-

ционального отношения к науке и научному мышлению.

Научно-технический прогресс как таковой, подобно любому ис-

торическому развитию, необратим, и всякие заклинания по этому пово-

ду не в состоянии его остановить. Единственное, что они могут поро-

дить, – это накопление и закрепление отсталости, слаборазвитости в

обществе, где такие заклинания приобретают вес. Но это никоим обра-

зом не значит, что людям остается лишь безропотно подчиняться разви-

тию науки и техники, по возможности приспосабливаясь к его негатив-

ным последствиям. Конкретные направления научно-технического про-

гресса, научно-технические проекты и решения, затрагивающие интере-

сы и ныне живущих, и будущих поколений, – вот что требует широкого,

гласного, демократического и вместе с тем компетентного обсуждения,

вот что люди могут принимать либо отвергать своим волеизъявлением.

Этим и определяется сегодня социальная ответственность учено-

го. Опыт истории убедил нас, что знание – это сила, что наука открыва-

ет человеку источники невиданного могущества и власти над природой.

Мы знаем, что последствия научно-технического прогресса бывают

серьезными и далеко не всегда благоприятными для людей. Поэтому,

действуя с сознанием своей социальной ответственности, ученый дол-

жен стремиться к тому, чтобы предвидеть возможные нежелательные

эффекты, которые потенциально заложены в результатах его исследова-

ний. Благодаря своим профессиональным знаниям он подготовлен к та-

кому предвидению лучше и в состоянии сделать это раньше, чем кто-

либо другой. Наряду с этим социально ответственная позиция ученого

предполагает, чтобы он максимально широко и в доступных формах

оповещал общественность о возможных нежелательных эффектах,

о том, как их можно избежать, ликвидировать или минимизировать.

Только те научно-технические решения, которые приняты на основе

достаточно полной информации, можно считать в наше время социаль-

но и морально оправданными. Все это показывает, сколь велика роль

ученых в современном мире. Ибо как раз они обладают теми знаниями

и квалификацией, которые необходимы ныне не только для ускорения

научно-технического прогресса, но и для того, чтобы направлять этот

прогресс на благо человека и общества.

Начав изложение темы науки с определения ее социальных, а не

только познавательных функций, в заключение мы вновь обращаемся

к ним. Философский анализ неизбежно ведет к этому, показывая тем

самым свою эвристическую эффективность и актуальность в современ-

ных условиях. Логическим продолжением этого анализа является непо-

средственное обращение к общественным процессам, в которых проте-

кает всякое человеческое познание, включая науку и жизнедеятельность

самого человека, человеческой личности как центра философских раз-

мышлений.

Тема 4

НАУЧНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ , ЕГО СТРУКТУРА ,

ЭТАПЫ И УРОВНИ

4.1. Структура научного исследования

4.2. Этапы и уровни научного исследования

4.3. Проблема как начало научного исследования и особая форма знания

4.1. Структура научного исследования

Научное знание вырабатывается в процессе научно- исследова-

тельской деятельности. Именно исследование является способом науч-

ной деятельности, обеспечивающим получение новых знаний. Исследо-

вательская работа – это главная движущая сила производства научных

знаний. Поэтому необходимо рассмотреть структуру научно- исследо-

вательской деятельности: из каких компонентов она состоит, какова её

динамика и уровни?

К структурным компонентам научно-исследовательской деятель-

ности относятся субъект, объект и средства. В этом случае гносеологи-

ческая система «субъект – объект» (рассмотренная нами в первой лек-

ции) конкретизируется как «исследователь – средства исследования –

объект исследования».

Субъект научной деятельности функционирует в современном

обществе на трех взаимодействующих уровнях. На первом из них субъ-

ект выступает как индивид – исследователь, ученый, научный труд ко-

торого не обязательно носит совместный характер, но всегда является

всеобщим трудом, так как он обусловливается частью кооперацией со-

временников, частью использованием труда предшественников. Таким

образом, ученый – это не абстрактный индивид или «гносеологический

Робинзон», но «продукт» социально-исторического развития; его инди-

видуальная творческая деятельность, будучи достаточно автономной,

в то же время всегда социально детерминирована. На втором уровне

субъектом научного познания выступает коллектив, научное сообщест-

во, в котором осуществляется интеграция многих умов, т. е. он действу-

ет как «совокупный ученый» (лаборатория, институт, академия и др.).

Наконец, на третьем уровне субъектом научного познания оказывается

общество в целом, на первый план здесь выдвигается проблема соци-

альной организации науки и ее особенности в различных социально-

экономических структурах. Таким образом, вычленение уровней позво-

ляет отразить объективную диалектику индивидуального и коллектив-

ного в субъекте научного познания. Каждый из этих уровней представ-

лен в науке, и каждый важен по-своему.

Объект научной деятельности становится таковым лишь вследст-

вие активной материально-практической и теоретической деятельности

исследователя. Фрагмент реальности, став объектом познания, подвер-

гается, прежде всего, предметно-орудийному воздействию, например

в ходе физического эксперимента, а для того чтобы он стал объектом

теоретического мышления, его «превращают» в идеальный объект пу-

тем представления через сеть научных понятий, специально созданную

систему научных абстракций. Отсюда возникает необходимость введе-

ния понятия «предмет науки», которое фиксирует признаки объекта по-

знания, необходимые для его познания в ходе активной познавательной

деятельности, в целом общественно-исторической практики субъекта.

Один и тот же объект познания может стать основой для формиро-

вания предмета ряда наук, например, человек стал предметом исследова-

ния нескольких сотен наук, естественных и социально- гуманитарных, то

же можно сказать и о таких объектах, как язык, наука, техника и т. д.

В дальнейшем может возникнуть необходимость создания общей теории

данного объекта, что возможно лишь на основе объединения данных раз-

ных наук путем применения принципов системного подхода и ведет к соз-

данию новой научной дисциплины. Так было, например, в случае науко-

ведения, экологии, а сегодня выдвигается задача создания человековеде-

ния. Возможна и другая ситуация: предмет науки складывается как отра-

жение существенных параметров некоторого множества объектов, взятых

в определенном отношении. Так, предмет химии – превращения различ-

ных веществ, сопровождающихся изменением их состава и строения;

предмет физиологии – функции различных живых организмов (рост, раз-

множение, дыхание и др.), регуляция и приспособление организмов

к внешней среде, их происхождение и становление в процессе эволюции

и индивидуального развития.

Средства научной деятельности включают материально- техниче-

ские приборы, инструменты, установки и т. д., а также различного рода

знаковые средства, в первую очередь язык – специальный научный и ес-

тественный. К средствам должны быть отнесены и методы получения,

проверки, обоснования и построения знания, которые, как и язык, выде-

лены в самостоятельный фактор в силу их специфики и особой значи-

мости в научно-познавательной деятельности. Следует особо отметить

принципиальное изменение всех средств научной деятельности в связи

с происходящим техническим перевооружением науки информацион-

ной техникой, радикальным совершенствованием технических средств

в области общественного обмена информацией. Принципиальными __________мо-

ментами становятся наличие персональных компьютеров и Интернета,

подключающих исследователя не только к базам данных, но и к экс-

пертным системам для консультаций; возможность интегрировать на-

циональные и международные информационные базы данных и обеспе-

чить принципиально новый уровень знаний в различных областях.

4.2. Этапы и уровни научного исследования

Рассмотренные компоненты научной деятельности раскрывают ее

статическую структуру, тогда как анализ структуры деятельности в ди-

намике предполагает вычленение основных этапов научного исследова-

ния. В самом обобщенном виде можно выделить следующие этапы: по-

становку проблемы, вычленение объекта и предмета исследования; экс-

перимент; описание и объяснение фактов, полученных в эксперименте,

– создание гипотезы (теории); предсказание и проверка полученного

знания. Очевидно, что этапы исследования варьируются в зависимости

от специфики науки естествознания, математики или социально-

гуманитарных дисциплин.

Для структурного разграничения целостной системы научного

знания и познавательной деятельности в методологии существуют по-

нятия эмпирического и теоретического уровней [103, 105]. Рассмотрим

эти понятия. Эмпирическое не сводится к обыденно-практическому

знанию, так как является уровнем специализированного научного по-

знания, предполагающего, в отличие от обыденного, целенаправленную

систематизированную деятельность на основе специальных методов

и системы понятий. По этой же причине нельзя всякую умственную

деятельность считать теоретической. Неправомерно также отождеств-

лять эмпирическое и теоретическое с чувственным и логическим. Как

стороны единого процесса, чувственное и логическое характеризуют

любое познание, непосредственное отношение субъекта к объекту, осо-

бенности индивидуальной познавательной деятельности. Деление на

чувственность и мышление опирается на данные физиологии высшей

нервной деятельности и психологии, тогда как деление на эмпирическое

и теоретическое отвлекается от процессов такого рода, относится к на-

учному познанию и классифицирует методы и формы знания, типы ис-

следований. Наконец, что особенно важно подчеркнуть, чувственное

и логическое представлено и определенным образом сочетается как на

эмпирическом, так и на теоретическом уровнях научного познания.

Эмпирический и теоретический уровни различаются, во-первых,

по способам и методам деятельности: в основе эмпирического уровня

лежит предметно-орудийная, научно-практическая деятельность, благо-

даря которой обеспечивается накопление и первичное обобщение ис-

ходного познавательного материала; в основе теоретического уровня –

абстрактно-теоретическая деятельность по созданию идеальных моделей

и построению различных систем знаний. Во-вторых, уровни научного

знания различаются по характеру и формам знания: на эмпирическом

уровне формируются фактуальное знание, эмпирические обобщения, не-

посредственно отражающие свойства и отношения явлений действитель-

ности в единстве существенного и несущественного; на теоретическом

уровне в логически организованной форме теоретического знания отра-

жаются существенные характеристики явлений, их закономерности. Спе-

цифика каждого из уровней более детально будет охарактеризована при

дальнейшем рассмотрении методов и форм научного познания в соответ-

ствии с их принадлежностью тому или другому уровню.

Относительность деления научного познания на уровни проявля-

ется в том, что они находятся в тесной взаимосвязи, взаимозависимости.

Ни один вид эмпирического исследования невозможен без теоретиче-

ских предпосылок, которые представляют своего рода исходный «кон-

цептуальный каркас», систему понятий и принципов, воспроизводящую

определенные представления о предмете исследования. Эта система ко-

ординат выступает как предпосылка и ориентир эмпирического иссле-

дования. Ни одна отрасль знания не является беспредпосылочной отно-

сительно исходных концептуальных представлений о своем предмете.

Точно также любая теория, сколь ни была бы она абстрактной,

в конечном счете опирается, как известно, на практику, на эмпириче-

ские данные, что не требует особого доказательства. Противопоставле-

ние эмпирического и теоретического относительно, является видом аб-

стракции, результатом методологической конструктивной деятельности,

позволяющей структурировать «по этажам» виды деятельности и фор-

мы знания. При этом всегда имеется в виду глубокая внутренняя связь,

реально существующая между единичным и общим, явлением и сущно-

стью, эмпирическими фактами и их теоретическим объяснением, что

делает возможным эмпирическое, практическое подтверждение теории.

Соответственно, необходимо иметь в виду, что абстракции эмпириче-

ского и теоретического уровней достаточно приблизительны и не отра-

жают в полной мере структурные компоненты реального знания. Так,

деление на «уровни», по существу, не учитывает такую важную состав-

ляющую научного познания, как философско-мировоззренческие пред-

посылки и основания, через которые в конечном счете проявляется со-

циально-культурная обусловленность всего познавательного процесса.

Каждый из уровней характеризуется своим набором методов и форм

знания, вместе с тем ряд методов, что будет специально отмечено, при-

меняются и на том и на другом уровнях. Следует также отметить, что

существуют науки, в которых невозможно разделение на теоретический

и эмпирический уровни, они как бы принадлежат одному из уровней,

например, логико-математические дисциплины представлены на теоре-

тическом уровне, тогда как естественно-исторические науки – геология,

палеонтология и многие другие, подобные им, – существуют преимуще-

ственно на эмпирическом уровне, а в функции теории, как правило, вы-

ступают первичные эмпирические обобщения и гипотезы.

Абстрагирование знания на эмпирический и теоретический уров-

ни порождает серьезные проблемы при обращении к гуманитарному

знанию. И дело не только в том, что в этих науках преобладают эмпи-

рические методы, невелики возможности формализации и математиза-

ции знания, построения абстрактной теории, но и в том, что сами объек-

ты, в большинстве своем тексты, «языковые феномены» двойственны

по своей природе и соединяют неразделимые по существу материально-

знаковые и условные, символически-идеальные начала.

4.3. Проблема как начало научного исследования

и особая форма знания

В переводе с древнегреческого термин «проблема» означает труд-

ность __________или преграду, для преодоления которой и предпринимаются соот-

ветствующие практические или теоретические усилия. Соответственно

этому различают практические и теоретические проблемы.

В научном исследовании имеют дело с проблемами эмпирическо-

го и теоретического характера, которые возникают в процессе роста

и развития научного знания. Как бы ни различались эти проблемы по

своей общности, уровню и содержанию, их назначение состоит в том,

чтобы точно и ясно указать именно на трудность, возникшую на той или

иной стадии познания, чтобы начать ее исследование и придать ее ре-

шению целенаправленный и поисковый характер.

Возникновению новой проблемы обычно предшествует появление

в науке проблемной ситуации.

Проблемная ситуация – это объективное состояние рассогласова-

ния и противоречивости научного знания, возникающее в результате его

неполноты и ограниченности. В зависимости от того, какие элементы

знания приходят к рассогласованию или конфронтации, вычленяются

следующие основные типы проблемных ситуаций:

· расхождение теорий с некоторыми экспериментальными дан-

ными. Так, обнаружение парадоксов в системе физического знания при

соотнесении новых фактов и новых теоретических следствий трансфор-

мировалось в проблемы, поиск решения которых привел к построению

специальной теории относительности и квантовой механики;

· конфронтация теорий, применяемых к одной предметной об-

ласти, по разным параметрам.

Можно выделить три вида конкуренции теорий:

1 – эквивалентных как в эмпирическом (одинаково хорошо согла-

суются с эмпирическими данными), так и в семантическом (несут одно

и то же содержание) плане, но различающихся лингвистически – сред-

ствами (языком) описания. Например, квантовая механика представлена

волновой механикой Л. де Бройля и Э. Шредингера и матричной меха-

никой В. Гейзенберга, М. Борна;

2 – эквивалентных в эмпирическом плане, но неэквивалентных

в семантическом отношении, когда на основании одних и тех же экспе-

риментальных данных строятся различные гипотезы, вычленяется раз-

ное теоретическое содержание. Так, теории А. Ампера и его последова-

телей, стоявших на точке зрения дальнодействия, конкурировали с тео-

рией Т. Максвелла, отстаивавшего близкодействие;

3 – конкуренция теорий, неэквивалентных в эмпирическом плане

и обладающих различной семантикой. Например, химики приняли ки-

слородную теорию А. Лавуазье, хотя ее способность объяснять экспе-

риментальные факты (по сравнению с господствовавшей флогистонной

теорией) казалась слишком сложной и малопонятной [56; с. 45–53];

· наконец, третий тип – проблемная ситуация, которая возникает

как столкновение парадигм, исследовательских программ, стилей науч-

ного мышления, что, в свою очередь, порождает так называемые кон-

цептуальные проблемы трех видов:

1 – несовпадение онтологических схем (картин мира), лежащих

в основе конкурирующих теорий (например, в системе Птолемея

и в системе Коперника);

2 – противоречие между теорией и методологическими установ-

ками научного сообщества. Например, в ХVII в. образцом научной тео-

рии считалась математика с ее дедуктивным методом, а в ХVIII – начале

ХIХ в. господствовало убеждение, что подлинно научными могут быть

только теории, полученные с помощью индуктивных и эксперимен-

тальных методов;

3 – противоречие между теорией и тем или иным мировоззрением,

считающееся для теории более серьезным испытанием, чем эмпирические

аномалии. Так, механику Ньютона не отвергали за неточное предсказание

движения планет, но многие, в частности Г. Лейбниц и Х. Гюйгенс, не со-

глашались с ее философскими основаниями, противоречащими господ-

ствующему мировоззрению.

Указанные типы и виды предстают как фундаментальные про-

блемные ситуации, которые могут играть существенную роль в разви-

тии науки.

Проблемная ситуация как объективное состояние научного знания

фиксируется в системе высказываний – тем самым формулируется про-

блема, в которой противоречия и неполнота, неявно содержащиеся в си-

туации, принимают явную и определенную форму. Сформулировав

проблему, исследователь, по сути, выбрал путь, по которому будет идти

поиск ее решения. Именно поэтому выявление объективно существую-

щей проблемной ситуации и постановку проблемы большинство мето-

дологов считают началом исследовательского поиска. Вместе с тем сам

вопрос о «начале» исследования __________не бесспорен, так как в науке известна

и другая ситуация, когда формулирование общетеоретической пробле-

мы является целью и результатом предварительного решения ряда част-

ных задач и вопросов, как, например, в классическом случае постановки

двадцати трех проблем математиком Д. Гильбертом [58; с. 261].

В проблеме как особой форме знания сущность рассогласования

знания фиксируется вопросом. Именно вопрос позволяет сфокусировать

и выявить главное противоречие и содержание проблемной ситуации.

Однако не следует отождествлять любой вопрос с проблемой. Проблема

– это такой вопрос, ответ на который отсутствует в накопленном чело-

вечеством знании, в то время как ответ на вопрос-задачу выводится из

знания, содержащегося в самом условии задачи. Ответ на информаци-

онный вопрос (например, в каком веке возникла письменность на Руси?)

отыскивается в накопленной информации с помощью специального по-

иска. В особых случаях постановке научной проблемы может предше-

ствовать решение специальных задач, например перестраивание эмпи-

рического обоснования теоретического знания в соответствии с новыми

фактами, что, в свою очередь, ставит проблему изменения картины ми-

ра, как, например, в случае радикальной трансформации электродина-

мической картины мира А. Эйнштейном.

Как знание, сформулированное в вопросительной форме, пробле-

ма обладает рядом особенностей. Прежде всего, это знание не может

быть получено с помощью дедуктивного вывода, в котором заключение

(сформулированная проблема) логически следовало бы из посылок.

Формулирование (постановка) проблемы осуществляется с помощью

некоторого набора логических процедур и операций, в частности фик-

сации противоречия и неопределенности в форме вопроса; пространст-

венно-временной ориентации, локализации и оценки проблемы (разгра-

ничение известного и неизвестного, уподобление – поиск образцов, от-

несение к определенному типу и т. п.); разработки понятийного аппара-

та и др.

Другая особенность – специфические виды оценок этого знания.

К вопросительной форме проблемы неприменима истинностная оценка,

но возможны такие виды оценок, как правильность, осмысленность, до-

пустимость__________, практическая и теоретическая значимость и др. Неопреде-

ленность, содержащаяся в проблемном знании, породила такой специ-

фический вариант проблем, как мнимые, или псевдопроблемы. Мнимые

проблемы, в силу своей теснейшей связи с постановкой и решением ре-

альных проблем науки, выступают как необходимые моменты разви-

вающегося знания. Они сходны с реальными проблемами по своей ло-

гической форме, их мнимость выясняется только путем эмпирической

проверки и логического анализа полученных результатов, сопоставле-

ния с научными фактами, материально-производственной и духовной

практикой. Вот почему нельзя категорически и безоговорочно заносить

в разряд мнимых проблемы экстрасенсорики, телепатии, телекинеза или

существования неопознанных летающих объектов. Различают относи-

тельно мнимые и абсолютно мнимые проблемы. К первым могут быть

отнесены многие физические проблемы, вполне реальные в рамках

классической физики, но теряющие смысл в новых физических теориях.

Так произошло с проблемами абсолютности пространства и времени,

мирового эфира в качестве неподвижной системы отсчета, неизменно-

сти массы, длины и др., когда они попали в контекст теории относи-

тельности. Ко вторым – такие, которые противоречат, как сегодня счи-

тается, закономерностям нашего физического мира, как, например, про-

блема вечного двигателя или проблема обоснования механических

свойств светового эфира, которую (как мнимую) определял М. Планк,

исходя из признания немеханической природы световых колебаний. Как

показывает история науки, и те и другие мнимые проблемы неотъемле-

мы от научного поиска и имеют определенную познавательную цен-

ность, поскольку стимулируют поиск и обогащают его даже отрица-

тельным результатом.

Общефилософский анализ существования в познании псевдо-

проблем позволил выявить следующие основные группы и соответст-

венно источники их появления:

· «онтологические» псевдопроблемы, возникающие в результате

приписывания предметного существования явлениям, которые не обла-

дают таким существованием (например, проблемы существования теп-

лорода, флогистона, эфира);

· логико-гносеологические псевдопроблемы, вызванные объек-

тивными трудностями познания и уровнем развития средств наблюде-

ния (к ним могут быть отнесены проблемы геоцентризма или поиск

объяснения расширяющейся Вселенной, например за счет возникнове-

ния «из ничего» атома в единицу времени, и пространства);

· логико-грамматические и семантические псевдопроблемы, по-

рождаемые несоответствием между языком, его структурой, правилами

и логикой. Примером последней группы могут служить парадоксы, воз-

никающие при неразличении объектного и метаязыка, как в случае па-

радокса теории множеств, открытого Б. Расселом. По его мнению, здесь

имеет место смещение в одном предложении слов различного логиче-

ского типа или различных семантических уровней языка.

До сих пор рассматривались преимущественно логико- методоло-

гические характеристики проблемы как формы знания, но при обраще-

нии к «механизмам» постановки, выбора и решения научных проблем

обнаруживается, что наряду с этими параметрами необходимо также

учитывать историко-научные и социально-культурные аспекты познава-

тельных процедур. Так, постановка новой проблемы существенно зави-

сит от такого объективного фактора, как степень зрелости или развито-

сти предмета исследования (например, проблемы экологического кри-

зиса на планете не ставились учеными ХVI в.).

Этот вопрос имеет свою социальную подоплеку, ибо общество,

как писал К. Маркс, «ставит себе всегда только такие задачи, которые

оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда ока-

зывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные

условия ее решения уже имеются налицо или, по крайней мере, нахо-

дятся в процессе становления» [55; с. 7].

Следует отметить, что в истории науки достаточно часты и другие

ситуации, когда постановка проблемы отражает объективную зрелость

предмета исследования, но не учитывает подготовленность обществен-

ного научного мышления к восприятию этой проблемы. Известно, что

большинство современников основоположника учения о наследствен-

ности Г. Менделя не понимало, о чем идет речь в открытых им законах.

Результаты, полученные ученым, значительно опережали имевшийся

уровень науки. Работа Менделя противоречила традиционным подхо-

дам науки того времени к изучению наследственности, а также господ-

ствовавшему в середине ХIX в. способу мышления. Аналогичную си-

туацию мы встречаем в истории открытия витаминов (работы Н. И. Лу-

нина) с той только разницей, что значение своих работ не понял и сам

автор. Таким образом, постановка, выбор и решение научных проблем,

возникающих как следствие рассогласования, противоречивости и не-

полноты научного знания, существенно обусловливаются не только

собственно научными, но также социальными и культурно- историче-

скими факторами.

Зависимость постановки и характера проблемы от социокультур-

ных факторов наиболее ярко выражена в гуманитарном знании, в целом

в науках о духе, где проблема как форма научного знания имеет свои

особенности.

Тема 5

ПРИРОДА НАУЧНОГО МЕТОДА ,

ЕГО ВИДЫ И ФУНКЦИИ

5.1. Понятие метода научного исследования и его классификации

5.2. Методологические функции философии

в научно- исследовательской деятельности

5.3. Общенаучные (общелогические) методы

5.1. Понятие метода научного исследования

и его классификации

Метод в самом широком смысле слова – «путь к чему-либо», спо-

соб социальной деятельности субъекта в любой её форме, а не только

познавательной. Специфика научной деятельности в значительной мере

определяется общенаучными и специальными методами. Метод позна-

ния – это искусственная, не существующая в природе система правил

и операций, которые, однако, обусловлены объективными свойствами

познавательной системы «субъект – объект». Метод не есть нечто

внешнее по отношению к субъекту или нечто, стоящее между субъек-

том и объектом, он включен в содержание понятия «субъект познания»,

выступает как его свойство, возникает и развивается в результате твор-

ческой, активной деятельности субъекта по преобразованию и позна-

нию мира. Являясь открытой системой, метод постоянно развивается

вслед за развитием производственной и информационной техники, в за-

висимости от постановки новых проблем и задач.

Формы и методы познавательной деятельности, вырабатываемые

субъектом познания, не только не исключают возможность получения

достоверного знания об объекте, но являются единственно возможным

способом воспроизведения в познании реальных характеристик объекта.

Метод познания, по Гегелю, «поставлен как орудие, как некоторое

стоящее на субъективной стороне средство, через которое оно соотносится

с объектом» [20; с. 299]. В том случае, когда мы переходим к анализу

внутренних отношений в методе, в частности его содержания, структуры,

то обнаруживаем элементы, определяемые свойствами не только субъекта,

но и объекта познания. Именно на этом уровне анализа обнаруживается

внутренняя связь методов познания с объектом, тот факт, что метод, по

Гегелю, «не есть нечто отличное от своего предмета и содержания», но

возникает на основе этого содержания и свойств, законов самого объекта.

Сам метод не содержится в объекте познания, методом становятся

выработанные субъектом приемы и операции для получения нового

знания, но деятельность субъекта по созданию этих приемов с необхо-

димостью обусловлена закономерностями и свойствами объекта. Субъ-

ект, следуя своим целям, может достичь их, лишь разработав операции

и процедуры, адекватные __________свойствам объекта, его содержанию. Таким

образом, в самом общем виде метод может быть определен как система

регулятивных принципов и правил познавательной, практической или

теоретической, деятельности, выработанных субъектом на основе изу-

чаемого объекта.

Определение метода научного исследования должно отражать как

роль метода в системе субъектно-объектных отношений, адекватность

его объекту исследования, так и механизмы достижения соответствия

метода объективным законам, а также предусматриваемые им операции.

В этом случае метод понимается либо как совокупность логических

и предметно-орудийных операций, зависящих от объекта исследования

и используемых для решения определенного класса задач, либо как раз-

работанная учеными целеполагающая схема определенных последова-

тельных операций.

В конце ХХ в. в зарубежной философии науки появилась тенден-

ция, получившая название «философское обесценивание научного ме-

тода». Обращение к истории науки, выявление исторических форм ра-

циональности привело, например, известного американского философа

С. Тулмина к выводу о том, что развитие науки не отражает «внешний

вечный диктат логики», что позиция ученого определяется в гораздо

большей степени его способностью откликаться на проблемы, чем сле-

довать общепринятому научному методу. Еще более радикально эту

точку зрения сформулировал П. Фейерабенд, разрабатывавший «анар-

хистскую методологию» и отрицавший эвристическую роль метода, ра-

циональности в целом. Основание для этого он видел в том, что всякое

новое знание, открытие, достижение в науке, например: коперниканская

революция, квантовая теория, волновая теория света и др., предполага-

ют именно отклонение от метода, от методологических правил и норм

в целом, происходят вопреки им.

Очевидно, что такая позиция направлена против абсолютизации

роли метода и методологии в познании, она заставляет вновь задуматься

над соотношением нормативного и творческого в научно- познаватель-

ной деятельности. В то же время ясно, что такой подход, во-первых, ос-

нован на некотором абстрактном представлении о научном методе, ус-

ловиях его применения и, по существу, не учитывает, что в реальной

науке нет общего «метода открытия», но есть множество частных мето-

дов, дифференцированных по функциям, предметным областям и по-

знавательным возможностям. Выполняя свои репродуктивные, система-

тизирующие, конструктивно-организующие, обосновывающие и другие

функции, методы служат основой и условием всей познавательной дея-

тельности, в том числе собственно творческой. Во-вторых, «противни-

ки» метода ошибочно исходят из некоторого стереотипа, по которому

метод – это жесткие, неизменные и абсолютно обязательные принципы

и правила научной деятельности. Однако возрастающее значение веро-

ятностных принципов в реальной практике современной науки, а также

признание не только объективной определенности, но и объективно су-

ществующей неопределенности привели к новым представлениям о ме-

тоде (что в дальнейшем будет показано на примере эксперимента). От-

сутствие жесткой детерминации означает, что пользующийся методом

исследователь четко осознает его познавательные возможности, не яв-

ляется «механическим» исполнителем__________, готов в любой момент совер-

шенствовать и менять приемы и методы исследования.

Существуют различные классификации методов. Основные из них

могут быть представлены следующим образом: деление по степени

общности (общенаучные и специальные), по уровням научного позна-

ния (эмпирические и теоретические), по этапам исследования (наблю-

дение, обобщение, доказательство и др.). В дальнейшем изложении бу-

дут использованы и соответственно проиллюстрированы все три клас-

сификации.

5.2. Методологические функции философии

в научно-исследовательской деятельности

Применение тех или иных методов в научном исследовании носит

не случайный характер, но всегда обоснован как с точки зрения предме-

та исследования, так и в контексте философско-мировоззренческих

и теоретико-методологических оснований, т. е. определённых принци-

пов, установок, норм познавательной деятельности. Последние задают

системный характер научного метода. Гегель отмечал, что объективное

обоснование принципов и правил метода находит своё отражение, в ча-

стности, в процессе, при котором «метод расширяется в систему». Ме-

тод реализует свои функции построения, проверки и приращения зна-

ния только в том случае, если он не просто базируется на некотором аб-

страктном принципе, но имеет в своей основе теоретическое знание как

предпосылку правил и норм деятельности субъекта. Разновидностью

такого теоретического, а также мировоззренческого знания выступает

философия. Поэтому следует особо остановиться на выявлении её

функций в процессе развития научного познания.

Говоря о роли философии (независимо от ее формы) в научном

познании, следует указать на две крайние модели, которые сложились

в решении этого очень сложного вопроса.

1. Умозрительно-философский подход (натурфилософия, филосо-

фия истории и т. п.), суть которого – прямое выведение исходных прин-

ципов научных теорий непосредственно из философских принципов,

помимо анализа специального материала данной науки. Такой подход

был характерен для концепций Шеллинга и Гегеля.

2. Позитивизм, согласно которому «наука сама себе философия».

Роль философии в частнонаучном познании либо абсолютизируется,

либо __________принижается или даже вовсе отвергается.

И хотя в обоих случаях были достигнуты определенные позитив-

ные результаты, однако указанная проблема не была решена.

История познания и самой философии показывает, что ее воздей-

ствие на процесс развития науки и ее результаты выражаются в сле-

дующих основных моментах:

1. Интегративная (синтетическая) функция философии – систем-

ное, целостное обобщение и синтез (объединение) разнообразных форм

познания, практики, культуры – всего опыта человечества в целом. Фи-

лософское обобщение – это не просто механическое, эклектическое со-

единение частных проявлений этого опыта, а качественно новое, всеоб-

щее и универсальное знание.

2. Критическая функция философии, которая в этой своей функ-

ции нацелена на все сферы человеческой деятельности. При этом кри-

тика должна быть конструктивной, «с удержанием в старом положи-

тельного», предлагающая новые решения, а не тотально отрицающая

все и вся. При этом критика мысли должна быть тесно связана и пере-

растать в критику социальной действительности. Отсутствие конструк-

тивно-критического подхода неизбежно оборачивается апологетикой –

предвзятой защитой, безудержным восхвалением чего-либо вместо объ-

ективного анализа.

3. Философия разрабатывает определенные модели реальности,

сквозь призму которых ученый смотрит на свой предмет исследования.

Философия дает наиболее общую картину мира в его универсально-

объективных характеристиках, представляет материальную действи-

тельность в единстве всех ее атрибутов, форм движения и фундамен-

тальных законов.

4. Философия вооружает исследователя знанием общих законо-

мерностей самого познавательного процесса в его целостности и разви-

тии, в единстве всех его уровней, моментов, сторон, форм и т. п., чем

специально и непосредственно не занимается ни одна частная наука или

научная дисциплина. Кроме того, философия поставляет ученому кон-

кретную историческую сетку логических категорий и т. п., с помощью

которых он строит концептуальные модели реальности или самого по-

знания.

5. Философия дает науке наиболее общие методологические

принципы, формулируемые на основе определенных категорий. Прин-

ципы философии реально функционируют в науке в виде всеобщих ре-

гулятивов, универсальных норм, образующих в своей совокупности ме-

тодологическую программу самого верхнего уровня.

6. От философии ученый получает определенные мировоззренче-

ские, ценностные установки и смысложизненные ориентиры, которые

иногда в значительной степени (особенно в гуманитарных науках)

влияют на процесс научного исследования и его конечные результаты.

7. Существенное влияние на развитие научного познания филосо-

фия оказывает своей «умозрительно-прогнозирующей» функцией. Речь

идет о том, что в рамках философии вырабатываются идеи, принципы,

представления и т. п., значимость которых обнаруживается лишь на бу-

дущих этапах эволюции познания через сотни, а то и через тысячи лет.

Таковы, в частности, были идеи античной атомистики, гегелевский ап-

парат диалектики, предвосхитивший определенные положения синерге-

тики.

8. Философия влияет на научное познание так или иначе на всех

его стадиях, но в наивысшей мере – при построении теорий (особенно

фундаментальных). Это наиболее активно происходит в периоды крутой

ломки понятий и принципов в ходе научных революций. Очевидно, ука-

занное влияние может быть как позитивным, так и негативным, в зави-

симости от того, какой философией – «хорошей» или «плохой» – руко-

водствуется ученый и какие именно философские принципы он исполь-

зует. Влияние философии на процесс специально-научного исследова-

ния и построение научной теории заключается, в частности, в том, что

ее принципы, при переходе от умозрительного к фундаментальному

теоретическому исследованию, выполняют своеобразную селективную

(отборочную) функцию.

9. Философско-методологические принципы в их единстве вы-

полняют в ряде случаев функции вспомогательного, производного от

практики критерия истины. Они не заменяют практику как решающий

критерий, но дополняют ее, особенно когда обращение к ней в силу ря-

да обстоятельств невозможно, а порой и нецелесообразно.

Воздействие всеобщих философских принципов на процесс науч-

ного исследования всегда осуществляется не прямо и непосредственно,

а сложным опосредованным путем – через методы, формы и концепции

нижележащих методологических уровней.

Философские методы не всегда дают о себе знать в процессе ис-

следования в явном виде, они могут учитываться и применяться либо

стихийно, либо сознательно. Но в любой науке есть элементы всеобще-

го значения (например: законы, категории, понятия, причины и т. д.),

которые и делают всякую науку «прикладной логикой».

Реализация философских принципов в научном познании означа-

ет вместе с тем их переосмысление, углубление, развитие. Тем самым

путь реализации функций философии есть не только способ решения

фундаментальных проблем развития науки, но и способ развития самой

философии, всех ее идей, воззрений и методологических принципов.

5.3. Общенаучные ( общелогические ) методы

В своей познавательной деятельности, в том числе и научной, люди

осознанно или неосознанно используют самые разнообразные методы.

Методологический анализ процесса научного познания позволяет выде-

лить два типа приёмов и методов исследования: во-первых, приёмы и ме-

тоды, присущие человеческому познанию в целом, на базе которых стро-

ится __________как научное, так и обыденное познание. К ним можно отнести анализ

и синтез, индукцию и дедукцию, абстрагирование и обобщение и др. На-

зовём их условно общелогическими методами; во-вторых, существуют

особые приёмы и методы, характерные только для научного познания, –

научные методы исследования. Они, в свою очередь, подразделяются на

две основные группы: методы построения эмпирического знания и ме-

тоды построения теоретического знания. На их анализе мы остановимся

особо, а сейчас обратимся к характеристике общелогических методов

и приёмов научного познания. С помощью общелогических методов по-

знание постепенно, шаг за шагом, раскрывает внутренние существен-

ные признаки предмета, связи его элементов и их взаимодействие друг

с другом. Для того чтобы осуществить эти шаги, необходимо целостный

предмет расчленить (мысленно или практически) на составляющие час-

ти, а затем изучить их, выделяя свойства и признаки, прослеживая связи

и отношения, а также выявляя их роль в системе целого. После того как

эта познавательная задача решена, части вновь можно объединить

в единый предмет и составить себе конкретно-общее представление,

т. е. такое представление, которое опирается на глубокое знание внут-

ренней природы предмета. Эта цель достигается с помощью таких опе-

раций, как анализ и синтез.

Анализ – это расчленение целостного предмета на составляющие

части (стороны, признаки, свойства или отношения) с целью их всесто-

роннего изучения.

Синтез – это соединение ранее выделенных частей (сторон, при-

знаков, свойств или отношений) предмета в единое целое.

Объективной предпосылкой этих познавательных операций явля-

ется структурность материальных объектов, способность их элементов

к перегруппировке, объединению и разъединению.

Анализ и синтез являются наиболее элементарными и простыми

приемами познания, которые лежат в самом фундаменте человеческого

мышления. Вместе с тем они являются и наиболее универсальными

приемами, характерными для всех его уровней и форм.

Еще один общелогический прием познания – абстрагирование.

Абстрагирование – это особый прием мышления, который заключается

в отвлечении от ряда свойств и отношений изучаемого явления с одно-

временным выделением интересующих нас свойств и отношений. Ре-

зультатом абстрагирующей деятельности мышления является образова-

ние различного рода абстракций, которыми являются как отдельно взя-

тые понятия и категории, так и их системы.

Предметы объективной действительности обладают бесконечны-

ми множествами различных свойств, связей и отношений. Одни из этих

свойств сходны между собой и обусловливают друг друга, другие же

отличны и относительно самостоятельны. Например, свойство пяти

пальцев человеческой руки взаимно однозначно соответствовать пяти

деревьям, пяти камням, пяти овцам оказывается независимым от разме-

ра предметов, их окраски, принадлежности к живым или неорганиче-

ским телам и т. д. В процессе познания и практики устанавливают пре-

жде всего эту относительную самостоятельность отдельных свойств

и выделяют те из них, связь между которыми важна для понимания

предмета и раскрытия его сущности.

Процесс такого выделения предполагает, что эти свойства и от-

ношения должны быть обозначены особыми замещающими знаками,

благодаря которым они закрепляются в сознании в качестве абстракций.

Например, указанное свойство пяти пальцев взаимно однозначно соот-

ветствовать пяти другим предметам и закрепляется особым знаковым

выражением – словом «пять» или цифрой, которые и будут выражать

абстракцию соответствующего числа.

Когда мы абстрагируем некоторое свойство или отношение ряда

объектов, то тем самым создается основа для их объединения в единый

класс. По отношению к индивидуальным признакам каждого из объек-

тов, входящих в данный класс, объединяющий их признак выступает

как общий. Обобщение – это такой прием мышления, в результате ко-

торого устанавливаются общие свойства и признаки объектов.

Операция обобщения осуществляется как переход от частного или

менее общего понятия и суждения к более общему понятию или сужде-

нию. Например, такие понятия, как «клен», «липа», «береза» и так да-

лее, являются первичными обобщениями, от которых можно перейти

к более общему понятию – «лиственное дерево». Расширяя класс пред-

метов и выделяя общие свойства этого класса, можно постоянно доби-

ваться построения все более широких понятий, в частности, в данном

случае можно прийти к таким понятиям, как «дерево», «растение», «жи-

вой организм».

В процессе исследования часто приходится, опираясь на уже

имеющиеся знания, делать заключения о неизвестном. Переходя от из-

вестного к неизвестному, мы можем либо использовать знания об от-

дельных фактах, восходя при этом к открытию общих принципов, либо,

наоборот, опираясь на общие принципы, делать заключения о частных

явлениях. Подобный переход осуществляется с помощью таких логиче-

ских операций, как индукция и дедукция.

Индукцией называется такой метод исследования и способ рас-

суждения, в котором общий вывод строится на основе частных посылок.

Дедукция – это способ рассуждения, посредством которого из общих

посылок с необходимостью следует заключение частного характера.

Основой индукции являются опыт, эксперимент и наблюдение,

в ходе которых собираются отдельные факты. Затем, изучая эти факты,

анализируя их, мы устанавливаем общие и повторяющиеся черты ряда

явлений, входящих в определенный класс. На __________этой основе строится ин-

дуктивное умозаключение, в качестве посылок которого выступают су-

ждения о единичных объектах и явлениях с указанием их повторяюще-

гося признака, и суждение о классе, включающем данные объекты и яв-

ления. В качестве вывода получают суждение, в котором признак при-

писывается всему классу. Так, например, изучая свойства воды, спир-

тов, жидких масел, устанавливают, что все они обладают свойством уп-

ругости. Зная, что вода, спирты, жидкие масла принадлежат к классу

жидкостей, делают вывод, что жидкости упруги.

Дедукция отличается от индукции прямо противоположным хо-

дом движения мысли. В дедукции, опираясь на общее знание, делают

вывод частного характера. Одной из посылок дедукции обязательно яв-

ляется общее суждение. Если оно получено в результате индуктивного

рассуждения, тогда дедукция дополняет индукцию, расширяя объем

нашего знания. Например, если мы знаем, что все металлы электропро-

водны, и если установлено, что медь относится к группе металлов, то из

этих двух посылок с необходимостью следует заключение о том, что

медь электропроводна.

Но особенно большое познавательное значение дедукции прояв-

ляется в том случае, когда в качестве общей посылки выступает не про-

сто индуктивное обобщение, а какое-то гипотетическое предположение,

например новая научная идея. В этом случае дедукция является отправ-

ной точкой зарождения новой теоретической системы. Созданное таким

путем теоретическое знание предопределяет дальнейший ход эмпириче-

ских исследований и направляет построение новых индуктивных обоб-

щений. Изучая свойства и признаки явлений окружающей нас действи-

тельности, мы не можем познать их сразу, целиком, во всем объеме,

а подходим к их изучению постепенно, раскрывая шаг за шагом все но-

вые и новые свойства. Изучив некоторые из свойств предмета, мы мо-

жем обнаружить, что они совпадают со свойствами другого, уже хоро-

шо изученного, предмета. Установив такое сходство и найдя, что число

совпадающих признаков достаточно большое, можно сделать предпо-

ложение о том, что и другие свойства этих предметов совпадают. Ход

рассуждения подобного рода составляет основы аналогии.

Аналогия – это такой прием познания, при котором на основе

сходства объектов в одних признаках заключают об их сходстве

и в других признаках. Так, при изучении природы света были установ-

лены такие явления, как дифракция и интерференция. Эти же свойства

ранее были обнаружены у звука и вытекали из его волновой природы.

На основе этого сходства Х. Гюйгенс заключил, что и свет имеет волно-

вую природу. Подобным же образом Луи де Бройль, предположив оп-

ределенное сходство между частицами вещества и полем, пришел к за-

ключению о волновой природе частиц вещества.

Умозаключения по аналогии, понимаемые предельно широко как

перенос информации об одних объектах на другие, составляют гносео-

логическую основу моделирования.

Моделирование – это изучение объекта (оригинала) путем созда-

ния и исследования его копии (модели), замещающей оригинал с опре-

деленных сторон, интересующих познание.

Модель всегда соответствует объекту – оригиналу – в тех своих

свойствах, которые подлежат изучению, но в то же время отличается от

него по ряду других признаков, что делает модель удобной для исследо-

вания интересующего нас объекта.

Использование моделирования диктуется необходимостью рас-

крыть такие стороны объектов, которые либо невозможно постигнуть

путем непосредственного изучения, либо невыгодно изучать их таким

образом из чисто экономических соображений. Человек, например, не

может непосредственно наблюдать процесс естественного образования

алмазов, зарождения и развития жизни на Земле, целый ряд явлений

микро- и мегамира. Поэтому приходится прибегать к искусственному

воспроизведению подобных явлений в форме, удобной для наблюдения

и изучения. В ряде же случаев бывает гораздо выгоднее и экономичнее

вместо непосредственного экспериментирования с объектом построить

и изучить его модель.

Модели, применяемые в обыденном и научном познании, можно