Версия
Автор: Шукшин В.М.
Санька Журавлев рассказал диковинную историю. Был он в городе (мотоцикл ездил покупать), зашел там в ресто покушать. Зашел, снял плащ в гардеробе, направился в зал... А не заметил, что зал отделяет стеклянная стена -- по на эту стенку. И высадил ее. Она прямо так стоймя и упала перед Санькой и со звоном разлетелась в куски. Ну, сбежались. Санька был совершенно трезв, поэтому мили вызывать не стали, а повели его к директору ресторана на второй этаж. Человек, который вел его по мягкой лест, подсчитал:
-- Зарплаты две выложишь. А то и три.
-- Я же не нарочно.
-- Мало ли что!
Зашли в кабинет директора... И тут-то и начинается дико, тут сельские люди слушали и переглядывались -- не верили. Санька рассказывал так:
-- Заходим -- сидит молодая женщина. Пышная, глаза маленько навыкате, губки бантиком, при золотых часиках. "Что случилось?" Товарищ этот начинает ей докладывать, что вот, мол, стенку решили... А эта на меня смотрит, -- тут Санька всякий раз хотел показать, как она на него смотре: делал губы куриной гузкой и выпучивал глаза. И смот на всех. Люди смеялись и продолжали не верить.
-- Ну-ну?
-- Она этому товарищу говорит: "Ну хорошо, говорит, идите. Мы разберемся". А кабинет!.. Ну, е-мое, наверно, у министров такие: кругом мягкие креслы, диваны, на стенах картины... "Вы откуда?" -- спрашивает. Я объяснил. "Так, так, -- говорит. -- Как же это вы так?" А сама на меня смо-отрит, смо-отрит... До-олго смотрела.
Еще потому не верили земляки Саньке, что смотреть-то на него, да еще, как он уверяет, долго, да еще городской женщине -- зачем, господи?! Чего там высматривать-то? Длинный, носатый, весь в морщинах раньше времени... Догадывались, что Саня потому и выдумал эту историю, чтобы хоть так отыграться за то, что деревенские девки его не любили.
-- Ну-ну, Саня? Дальше?
Дальше Санька бил в самое дыхало; история начинала звенеть и искриться, как та стенка в ресторане...
-- Дальше мы едем с ней в ее трехкомнатную квартиру и гужуемся. Три дня! Я просыпаюсь, от так от шарю возле кро, нахожу бутылку шампанского -- буль-буль-буль!.. Она мне: "Ты бы хоть из фужера, Санек, вон же фужеров пол!" Я говорю: "Имел я в виду эти фужеры!" Гужуемся три дня и три ночи! Как во сне жил. Она на работу вечером схо, я пока один в квартире. Ванну принимаю, в туалете си... Ванна отделана голубым кафелем, туалет -- желтым. Все блестит, мебель вся лакирована. Я сперва с осторожностью относился, она заметила, подняла на смех. "Брось ты, гово, Санек! Надо, чтоб вещи тебе служили, а не ты вещам. Что же, говорит, я все это с собой, что ли, возьму?" Што такие зеленые, с листочками... Задернешь -- полумрак такой в комнатах. Кто-нибудь спал из вас в спальне из карельской березы? Мы же фраера! Мы думаем, что спать на панцирной сетке -- это мечта жизни. Счас я себе делаю кро из простой березы... город давно уже перешел на дере кровати. Если ты каждый день получаешь гигантский стресс, то выспаться-то ты должен!
-- Ну-ну, Сань?
-- Так проходят эти три дня. Вечером она привозит на такси курочек, разные заливные... Они мне сигналют, я спускаюсь, беру переносной такой холодильничек, несу... И мы опять гужуемся. Включаем радиолу на малую громкость, попиваем шампанское... Чего только моя левая нога захочет, я то немедленно получаю. Один раз я говорю: "А вот я видел в кино: наливает человек немного виски в стакан, потом ту из сифончика... Ты можешь так?" "Это, говорит, называ виски с содовой. Сифон у меня есть, виски счас при". Точно, минут через пятнадцать привезли виски. Они мне кстати не поглянулись. Я пил водку с содовой. От так от нажимаешь курочек на сифончике, оттуда как даст в ста... Прелесть.
-- А как со стеклом-то?
-- С каким стеклом?
-- Ну, разбил-то...
-- А-а. А никак. Она меня потом разглядывала всего и удивлялась: "Как ты, говорит, не порезался-то?" А мотоцикл -- я ей деньги отдал, мне его прямо к подъезду подка...
Вот такая история случилась будто бы с Санькой Журав. Из всего этого несомненной правдой было: Санька в самом деле ездил в город; не было его три дня; мотоцикл привез именно такой, какой хотел и на какой брал деньги; лишних денег у него с собой не было. Это все правда. В остально односельчане никак не могли поверить. Санька нервничал, злился... Говорил мужикам про такие поганые подробности, каких со зла не выдумаешь. Но считали, что всего этого Санька где-то наслышался.
-- Ну, е-мое! -- психовал Санька. -- Да где же я эти три дня был-то?! Где?!
-- Может, в вытрезвителе.
-- Да как я в вытрезвитель-то попаду?! Как? У меня лиш рубля не было!
-- Ну, это... Свинья грязи найдет.
-- Иди найди! Иди хоть пятак найди за так-то. На что же бы я жил-то три дня?
Этого не могли объяснить. Но и в пышного директора ресторана, и в ее трехкомнатную квартиру -- тоже не могли поверить. Это уж черт знает что такое -- таких дур и на све-то не бывает.
-- Дистрофики! -- обзывал всех Санька. -- Жуки навоз, Что вы понимаете-то? Ну, что вы можете понимать в современной жизни?
Слушал как-то эту историю Егорка Юрлов, мрачнова, бесстрашный парень, шофер совхозный. Дослушал до конца, усмехнулся ядовито. К нему все повернулись, пото что его мнение -- как-то так повелось -- уважали. И, на сказать, он и вправду был парень неглупый.
-- Что скажешь, Егорка?
-- Версия, -- кратко сказал Егорка.
-- Какая версия? -- не понял Санька.
-- Что ты дурачка-то из себя строишь? -- прямо спросил Егорка. -- Чего ты людей в заблуждение вводишь?
Санька аж побелел... Думали, что они подерутся. Но Санька прищемил обиду зубами. И тоже прямо спросил:
-- У тебя машина на ходу?
-- Зачем?
-- Я спрашиваю: у тебя машина на ходу? -- Санька угро придвинулся к Егорке. -- Ну?
Егорка подождал, не кинется ли на него Санька; подож и ответил:
-- На ходу.
-- Поедем, -- приказным голосом сказал Санька. -- На мне эта комедия: им рассказываешь как добрым, а они, стерва, хаханьки строют. Поедем к ней, я покажу те, как живут люди в двадцатом веке. Предупреждаю: без моего разрешения никого не лапать и не пить дорогое вино стаканами. Возможно, там соберется общество -- может, подруги ее придут. Кто еще хочет ехать, фраера? -- Саньку повело на спектакль -- он любил иногда "выступить", но при всем том... При всем том он предлагал проверить, прав ли он говорит или врет. Это серьезно.
Егорка, не долго думая, сказал:
-- Поехали.
-- Кто еще хочет? -- еще раз спросил Санька.
Никто больше не пожелал ехать. История сама по себе довольно темная, да еще два таких едут... Недолго и того... угореть.
А Санька с Егоркой поехали.
Дорогой еще раз ругнулись. Санька опять начал учить Егорку, чтоб никого не лапал в городе и не пил дорогое ви стаканами.
-- А то я ж вас знаю...
-- Да пошел ты к такой-то матери! -- обозлился Егор. -- Строит из себя, сидит... "Я -- ва-ас..." Кого это "вас"-то? А ты-то кто такой?
-- Я тебя учу, как лучше ориентироваться в новой обста, понял?
-- Научи лучше себя -- как не трепаться. Не врать. А то звону наделал... Счас, если приедем и там никакой трех квартиры не окажется, -- Егорка постучал паль по рулю, -- обратно пойдешь пешком.
-- Ладно. Но если все будет, как я говорил, я те... Ты при, в клубе, скажешь, со сцены: "Товарищи, зря мы не верили Саньке Журавлеву -- он не врал". Идет?
-- Едет, -- буркнул мрачный Егорка.
-- Черти! -- в сердцах сказал Санька. -- Сами живут... как при царе Горохе, и других не пускают.
Приехали в город засветло.
"Направо", "Налево", "Прямо!" -- командовал Санька. Он весь подсобрался, в глазах появилась решимость: он слегка трусил. Егорка искоса взглядывал на него, послушно поворачивал "влево", "вправо"... Он видел, что Санька виб, но помалкивал. У него у самого сердце раза два сжа в недобром предчувствии.
-- Узнаю ресторан "Колос", -- торжественно сказал Сань. -- Тут, по-моему, опять налево. Да, иди налево.
-- Адрес-то не знаешь, что ли?
-- Адресов я никогда не помнил -- на глаз лучше всего. Еще покрутились меж высоких спичечных коробков, по стоймя... И подъехали к одному, и остановились.
-- Вот он, подъездик, -- негромко сказал Санька. -- Го, с
козырьком.
Посидели немного в кабине.
-- Ну? -- спросил Егорка.
-- Счас... Она, наверно, на работе, -- неуверенно сказал Санька. -- Сколько счас?
-- Без двадцати девять.
-- У нее самый разгар работы...
-- Ну-у... начинается. Уже очко работает?
-- Пошли! -- скомандовал Санька. -- Пошли, телено, пошли. Если дома нет, поедем в ресторан.
Поднялись на четвертый этаж пешком.
-- Так, -- сказал Санька. Он волновался. -- Следи за мной: как я, так и ты, но малость скромнее. Как будто ты мой бед родственник... Фу! Волнуюсь, стерва. А чего волнуюсь? Упэред! -- и он нажал беленький пупочек звонка.
За дверью из тишины послышались остренькие шажочки...
-- Паркет, знаешь, какой!.. -- успел шепнуть Санька.
В двери очень долго поворачивался и поворачивался ключ -- может, не один?
Санька нервно подмигнул Егорке.
Наконец дверь приоткрылась... Санька растянул большой рот в улыбке, хотел двинуть дверь, чтоб она распахнулась приветливее, но она оказалась на цепочке.
-- Кто это? -- тревожно и недовольно спросили из-за двери. Женщина спросила.
-- Ира... это я! -- сказал Санька ненатуральным голосом. И улыбку растянул еще шире. Можно сказать, что на лице его в эту минуту были -- нос и улыбка, остальное -- морщи.
-- Боже мой! -- зло и насмешливо сказал голос за дверью (Егорка не видел из-за Саньки лица женщины), и дверь захлопнулась и резко, сухо щелкнула.
Санька ошалел... Посмотрел растерянно на Егорку.
-- Ё-мое! -- сказал он. -- Она что, озверела?
-- Может, не узнала? -- без всякого ехидства подсказал Егорка.
Санька еще раз нажал на белый пупочек. За дверью мол. Санька давил и давил на кнопочку. Наконец послы шаги -- тяжелые, мужские. Дверь опять открылась, но опять мешал цепок. Выглянуло розовое мужское лицо. Мужчина боднул строгим взглядом Саньку... Потом глаза его обнаружили мрачноватого Егорку и -- быстро-быстро -- поискали, нет ли еще кого? И, стараясь, чтоб вышло зло и страшно, спросил:
-- В чем дело?
-- Позови Ирину, -- сказал Санька.
Мужчина мгновенье решал, как поступить... Из глубины квартиры ему что-то сказали. Мужчина резко захлопнул дверь. Санька тут же нажал на кнопку звонка и не отпускал. Дверь опять раскрылась.
-- Что, выйти накостылять, что ли?! -- уже всерьез злоб сказал мужчина.
Санька подставил ногу под дверь, чтобы мужчина не су ее закрыть.
-- Выйди на минутку, -- сказал он. -- Я спрошу кое-что.
Мужчина чуть отступил и всем телом ринулся на дверь... Санька взвыл. Егорка с этой стороны -- точно так, как тот за дверью, -- откачнулся и саданул дверь плечом. Санька выдернул ногу и тоже навалился плечом на дверь.
-- Семен! -- заполошно крикнул мужчина.
Пока Семен бежал в тапочках на зов товарища, молодые деревенские бычки поднатужились тут... Цепочка лопнула.
-- Руки вверх! -- заорал Санька, ввалившись в коридор.
Мужчина с розовым лицом попятился от них... Мужчина в тапочках тоже резко осадил бег. Но тут вперед с визгом вы коротконогая женщина с могучим торсом.
-- Вон-он!-- странно, до чего она была легкая при своей тучности, и до чего же пронзительно она визжала. -- Вон от, сволочи!! Звоните в милицию! Я звоню в милицию! -- женщина так же легко ускакала звонить.
-- Пошли, Санька, -- сказал Егорка.
Санька не знал, как подумать про все это.
-- Пошли, -- еще сказал Егор.
-- Нет, не пошли-и, -- свирепо сказал розоволицый. И стал надвигаться на Саньку. -- Нет, не пошли-и... Так про, да? Семен, заходи-ка с той стороны. Окружай хулига!
Человек в тапочках пошел было окружать. Но тут вернул от двери Егор...
...Из "окружения" наши орлы вышли, но получили по пятнадцать суток. А у Егорки еще и права на полгода отня -- за своевольную поездку в город. Странно, однако, что деревенские после всего этого в Санькину историю полно поверили. И часто просили рассказать, как он гужевался в городе три дня и три ночи. И смеялись.
Не смеялся только Егорка: без машины стал меньше зарабатывать.
-- Дурак -- поперся, -- ворчал он, -- На кой черт?
-- Егор, а как баба-то? Правда, что ли, шибко красивая?
-- Да я и разглядеть-то не успел как следует: прыгал ка-то буфет по квартире...
-- А квартира-то, правда, что ли, такая шикарная?
-- Квартира шикарная. Квартиру успел разглядеть. Квар шикарная.
Санька долго еще ходил по деревне героем.
|