Тема моей курсовой работы звучит как «Проблемы отцов и детей в «Дневнике писателя 1876» Ф. М. Достоевского» - реферат

Введение:

Тема моей курсовой работы звучит как «Проблемы отцов и детей в «Дневнике писателя 1876» Ф. М. Достоевского».

Прежде всего, нужно сказать, что на страницах «Дневника писателя» автор говорит о разных вещах - о внешней и внутренней политике, аграрных отношениях и земельной собственности, развитии промышленности и торговли, научных открытиях и военных действиях. Его внимание привлекают железнодорожные катастрофы, судебные процессы, увлечение интеллигенции спиритизмом, распространение самоубийств среди молодежи. Беспокоит распад семейных связей, разрыв между различными сословиями, торжество "золотого мешка", эпидемия пьянства, искажение русского языка и многие другие больные вопросы.

Мир "Дневника писателя" - это продолжение и развитие того же круга идей, взглядов, образов, проблем, которыми насыщены романы Ф. М. Достоевского. Художественное творчество и публицистика взаимно дополняют и обогащают друг друга.

Но, в издании «Дневника писателя» за 1876 год, проблему «отцов и детей», автор поднимает, именно в двух номерах: январском и февральском, которые я хотела бы рассмотреть более подробно.

Итак, объектом моего исследования является «Дневник писателя» Ф.М.Достоевского за 1876 год (январь, февраль).

Цель работы состоит в том, чтобы выявить отношение автора к проблеме «отцов и детей».

Задачи:

- анализ теоретического подхода к проблеме «отцов и детей» в русской литературе 19го века;

- систематизация данных по данной теме;

- заключение вывода из проделанной работы;

Методами исследования в курсовой работе являются анализ, совмещение информации из разных источников, обработка новой информации.

Курсовая работа состоит из трех частей. Первая часть – введение. Вторая часть – основная, состоит из двух глав, первая глава освещает проблемы «отцов и детей» в русской литературе, вторая – в частности, затрагивает творчество Ф.М. Достоевского и его «Дневник писателя 1876». Третья часть – заключение.

Тема моей курсовой работы актуальна в наше время как никогда, так как в России огромное количество неблагополучных семей, случаев насилия над детьми, беспризорных и сирот… Так было в нашей стране и раньше, но Ф.М. Достоевский не оставался равнодушным к этому. Он размышлял и говорил о этих проблемам. В частности, и в «Дневнике писателя 1876 года».

На свете есть «отец» и «ребенок», отношения между которыми можно охарактеризовать как самые теплые. Отец - Бог, а Сыновья - люди, в этой семье невозможны разногласия: дети благодарны ему за то, что он подарил им жизнь и земные радости, отец же в свою очередь любит своих детей и не требует ничего взамен. В принципе проблема «отцов и детей» решаема, но не до конца. Проблемы во взаимопонимании между взрослыми и детьми все чаще остаются неразрешенными. Нужно разобраться в этом и сделать вывод, почему так происходит. И легче всего это сделать, начав с рассмотрения примеров из русской классической литературы.

Глава I

«Проблемы «отцов и детей» в русской литературе»:

Во второй половине 18 века в европейской литературе появляется особый интерес к жанру воспитательного романа. В 19 веке, как и в Европе, так и в России интерес этот не ослабел, а наоборот, проблема семьи, взаимоотношений взрослый и детей, становится излюбленной темой многих писателей, она как бы рвется из круга повседневности и становится центральной в произведениях Гете, Диккенса, Гюго, Пушкина, Бальзака. Достоевский был прекрасно знаком с творчеством названных писателей, отзвуки их произведений слышны в романах, повестях, рассказах и публицистике писателя.

К проблеме «отцов и детей» все авторы подходят по-разному. Кроме романа И. С. Тургенева "Отцы и дети", само название которого показывает, что эта тема самая важная в романе, данная проблема существует практически во всех произведениях: в одних она представлена более ярко, в других появляется лишь намеками для более полного раскрытия образа героя. Трудно сказать, кто первый поднял проблему отцов и детей. Она настолько жизненна, что, кажется, существовала всегда на страницах литературных произведений.

Тургенев лично столкнулся с этой проблемой в журнале «Современник». Писателю были чужды новые мировоззрения Добролюбова и Чернышевского. Тургеневу пришлось уйти из редакции журнала.

В романе “Отцы и дети” главными противниками и антагонистами являются Евгений Базаров и Павел Петрович Кирсанов. Конфликт между ними рассматривается с точки зрения проблемы “отцов и детей”, с позиции их социальных, политических и общественных разногласий. Нужно сказать, что Базаров и Кирсанов отличаются по своему социальному происхождению, что отразилось на их формировании взглядов. Прародителями Базарова были крепостные крестьяне. Все, чего он добился, являлось результатом тяжелого умственного труда. Евгений увлекся медициной и естественными науками, проводил опыты, собирал различных жуков и насекомых.
Павел Петрович рос в атмосфере достатка и благополучия. В восемнадцать лет его определили в пажеский корпус, а в двадцать восемь лет он получил звание капитана. Переехав в деревню к брату, Кирсанов и здесь соблюдал светские приличия. Большое значение Павел Петрович придавал внешнему виду. Он всегда был хорошо выбрит и носил сильно накрахмаленные воротнички, что Базаров иронически высмеивает: «Ногти-то, ногти, хоть на выставку посылай!..». Евгений же совершенно не заботится ни о внешности, ни о том, что подумают о нем люди. Базаров был большим материалистом. Для него имело значение только то, что можно потрогать руками, положить, на язык. Нигилист отрицал все духовные наслаждения, не понимая того, что люди получают удовольствие, когда любуются красотами природы, слушают музыку, читают Пушкина, восхищаются картинами Рафаэля. Базаров лишь говорил: «Рафаэль гроша медного не стоит...». Павел Петрович, безусловно, не принимал такие взгляды нигилиста. Кирсанов увлекался поэзией и считал своим долгом блюсти дворянские традиции.

Огромную роль для раскрытия основных противоречий эпохи играют споры Базарова с Кирсановым. В них мы видим множество направлений и вопросов, по которым не сходятся представители молодого и старшего поколения.[1]

Разногласия, возникшие между нашими героями, серьезные. Базарову, чья жизнь построена на «всеотрицании», не понять Павла Петровича. Последнему не понять Евгения. Кульминацией их личной неприязни и разногласий во взглядах явилась дуэль. Но главной причиной дуэли являются не противоречия между Кирсановым и Базаровым, а недоброжелательные отношения, которые зародились между ними еще в самом начале их знакомства друг с другом.

Поэтому проблема «отцов и детей» заключается в личной предвзятости друг к другу, ведь решить ее можно мирным путем, не прибегая к крайним мерам, если старшее поколение будет более терпимо к молодому поколению, где-то, может быть, соглашаясь с ним, а поколение «детей» будет больше проявлять уважения к старшим.

Тургенев изучил извечную проблему «отцов и детей» с позиций своего времени, своей жизни. Он сам относился к плеяде «отцов» и, хотя симпатии автора на стороне Базарова, выступал за человеколюбие и развитие духовного начала в людях. Включив в повествование описание природы, испытывая Базарова любовью, автор незаметно включается в спор со своим героем, во многом с ним не соглашаясь.

А.С. Грибоедов, описав в комедии «Горе от ума» борьбу «века нынешнего» и «века минувшего», не обошел вниманием сложную проблему «отцов и детей». Сам замысел произведения - борьба старого с новым - это та же проблема, взятая более широко. Кроме того, здесь прослежены и взаимоотношения Фамусова со своей дочерью Софьей. Фамусов, конечно, любит дочь и желает ей счастья. Но вот счастье он понимает по-своему: счастье для него - деньги. Он приучает дочь к мысли о выгоде и этим совершает настоящее преступление, потому что Софья может стать похожей на Молчалина, перенявшего от отца лишь один принцип: искать выгоду везде, где только можно. Отцы постарались научить детей жизни, в своих наставлениях передали им то, что для них самих являлось наиболее важным и значительным. В результате, для Чичикова «копейка» стала смыслом жизни, и для того, чтобы ее «беречь и копить», он готов на любую подлость, предательство, лесть и унижение. А Петр Гринев, следуя наставлению отца, оставался честным и благородным человеком во всех ситуациях, в какие ему приходилось попадать честь и совесть на всю жизнь остались для него превыше всего. Как тут не вспомнить пословицу: «Каков батька, таковы и детки».

Но, хотя эта пословица часто бывает права, иногда все оказывается наоборот. Тогда появляется проблема непонимания. Родители не понимают детей, а дети - родителей. Родители навязывают детям свою мораль, принципы жизни (не всегда достойные подражания), а дети не хотят принять их, но не всегда могут и хотят сопротивляться. Такова Кабаниха из «Грозы» Островского. Она навязывает детям (да и не только им) свое мнение, приказывает поступать лишь так, как хочет она. Кабаниха считает себя хранительницей старинных обычаев, без которых весь мир рухнет. Вот уже настоящее воплощение «века минувшего»! А ее дети, хотя им вовсе не по душе такое отношение к ним матери, не хотят исправить положение. И здесь, как это ни печально, «век минувший», со всеми его предрассудками, торжествует победу над новым.

Одной из самых важных граней проблемы «отцов и детей» является благодарность. Благодарны ли дети своим родителям, любящим их, вырастившим их и воспитавшим? Тема благодарности поднята в повести А. С. Пушкина «Станционный смотритель». Трагедия отца, нежно любившего единственную дочь, предстает перед нами в этой повести. Конечно, Дуня не забыла своего отца, она любит его и чувствует свою вину перед ним, но все же то, что она уехала, оставив отца одного, оказалось для него большим ударом, настолько сильным, что он не смог его выдержать. Старый смотритель простил свою дочь, он не видит ее вины в происшедшем, он любит свою дочь настолько, что желает ей лучше умереть, чем пережить позор, который, возможно, ожидает и ее. И Дуня чувствует и благодарность, и вину перед отцом, она приезжает к нему, но уже не застает в живых. Лишь на могиле отца все ее чувства вырываются наружу. «Она легла здесь и лежала долго».

Еще одна проблема поднята во многих произведениях, проблема воспитания и образования.

...француз убогий,

Чтоб не измучилось дитя,

Учил его всему шутя,

Не докучал моралью строгой,

Слегка за шалости бранил

И в Летний сад гулять водил, - писал А. С. Пушкин о воспитании главного героя своего романа "Евгений Онегин", а дальше замечал:

Мы все учились понемногу

Чему-нибудь и как-нибудь,

Так воспитаньем, слава богу,

У нас немудрено блеснуть.

«Чему-нибудь» и «как-нибудь» учились все дети в разных произведениях. Но чему и как? В основном это зависело от отношения к образованию их родителей. Некоторые из них, признавая необходимость образования только с точки зрения моды и престижа, относились к нему в общем-то отрицательно, как, например, Фамусов из «Горя от ума» и госпожа Простакова из «Недоросля». Но Софья, в отличие от Митрофанушки, все-таки получила какое-то образование, а вот Митрофанушка не получил никаких знаний, да он и не хотел их получить. Отношение же самих Фамусова и Простаковой к образованию выражено их же собственными словами. Фамусов говорит: «Уж коли зло пресечь - забрать все книги бы да сжечь», - и еще: «Ученье - вот чума». А Простакова: «Лишь тебе мученье, а все, я вижу, пустота».

Но не все герои произведений русских классиков считают образование «пустотой». Яркий пример тому - князь Волконский из «Войны и Мира» Л. Н. Толстого. Болконский верил в необходимость образования. Будучи образованным и начитанным человеком, он сам учил свою дочь, княжну Марию. Взгляды Болконского полностью противоположны мнениям Фамусова и Простаковой. Образование не может быть данью моде, и в этом Болконский абсолютно прав.

Проблема «отцов и детей» актуальна во все времена, потому что это глубоко нравственная проблема. Все то, что для человека является святым, передается ему родителями. Прогресс общества, его развитие порождает разногласия между старшим и молодым поколением, разногласия, так хорошо известные нам по «Горю от ума» или по «Отцам и детям».

Проблема отцов и детей - одна из важнейших проблем в русской классике. Очень часто в литературных произведениях новое, молодое поколение оказывается более нравственным, чем старшее. Оно отметает старую мораль, заменяя ее новой. Но нам все-таки не надо становиться Иванами, не помнящими родства, ужасно, когда молодое поколение менее нравственно, чем предыдущее. Поэтому проблема «отцов и детей» живёт и сейчас, приобретая несколько другое направление.

Глава II

Проблематика «Дневника писателя» Ф.М. Достоевского:

Ф.М. Достоевский в «Дневнике писателя» изредка печатал небольшие рассказы: «Мальчик у Христа на елке», «Мужник Марей», «Столетняя», «Сон смешного человека», «Кроткая», его основное содержание составляли публицистические статьи, а также очерки, фельетоны, подходящие моменту мемуары.

Литературная деятельность Достоевского была сопряжена с «тоской по текущему», другими словами, с глубоким интересом к современным событиям, характерным явлениям, выразительным деталям окружавшей его действительности. Наблюдая за всеми оттенками развития «живой жизни», он с неослабным вниманием следил за отражением ее проявлений в русской и иностранной периодике. По признанию очевидцев, писатель ежедневно просматривал газеты и журналы «до последней литеры», стремясь уловить в богатом многообразии значительных и мелких фактов их внутреннее единство, социально-психологические основания, духовно-нравственную суть, философско-исторический смысл.

Такая потребность диктовалась не только своеобразием романистики Достоевского, в которой органично сплавились вечные темы и злободневные проблемы, мировые вопросы и узнаваемые детали быта, высокая художественность и острая публицистичность. Писатель всегда испытывал страстное желание говорить напрямую с читателем, непосредственно влиять на ход социального развития, вносить незамедлительный вклад в улучшение отношений между людьми. Еще в издаваемых им совместно с братом в 1860-х годах журналах «Время» и «Эпоха» печатались его отдельные художественно-публицистические очерки и фельетоны.

Однако Достоевский намеревался выпускать сначала единоличный журнал «Записная книга», а затем – «нечто вроде газеты». Эти замыслы частично осуществились в 1873 году, когда в редактируемом им в это время журнале князя В.П. Мещерского «Гражданин» стали печататься первые главы «Дневника писателя». Но заданные рамки еженедельника и зависимость от издателя в какой-то степени ограничивали как тематическую направленность статей Достоевского, так и их идейное содержание. И вполне естественно, что он стремился к большей свободе в освещении «бездны тем», волновавших его, к раскованной беседе с читателями прямо от своего лица, не прибегая к услугам редакционных и издательских посредников.

С 1876 по 1881 год (с двухлетним перерывом, занятым работой над «Братьями Карамазовыми») Достоевский выпускал «Дневник писателя» уже как самостоятельное издание, выходившее, как правило, раз в месяц отдельными номерами, объемом от полутора до двух листов (по шестнадцать страниц в листе) каждый. В предуведомляющем объявлении, появившемся в петербургских газетах, он разъяснял: «Это будет дневник в буквальном смысле слова, отчет о действительно выжитых в каждый месяц впечатлениях, отчет о виденном, слышанном и прочитанном».[2]

Однако «Дневник писателя» - не многокрасочная фотография и не калейдоскоп постоянно сменяющих друг друга пестрых фактов и непересекающихся тем. В нем есть свои закономерности, имеющие первостепенное значение. И о чем бы ни заводил речь автор - будь то общество покровительства животным или литературные типы, замученный солдат или добрая няня, кукольное поведение дипломатов или игривые манеры адвокатов, кровавая реальность террористических действий или утопические мечтания о «золотом веке» - его мысль всегда обогащает текущие факты глубинными ассоциациями и аналогиями, включает их в главные направлении развития культуры и цивилизации, истории и идеологии, общественных противоречий и идейных разногласий. Причем при освещении столь разнородных тем на предельно конкретном и одновременно общечеловеческой уровне Достоевский органично соединял различные стили и жанры, строгую логику и художественные образы, «наивную обнаженность иной мысли» и конкретные диалогические построения, что позволяло передать всю сложность и неодномерность рассматриваемой проблематики.

В самой же этой проблематике он стремился определить ее этическую сущность, а также «отыскать и указать, по возможности, нашу национальную и народную точку зрения». По мнению Достоевского, всякое явление современной действительности должно рассматриваться сквозь призму опыта прошлого, не перестающего оказывать свое воздействие на настоящее через те или иные традиции. И чем значительнее национальное, историческое и общечеловеческое понимание злободневных текущих задач, тем убедительнее их сегодняшнее решение.

Такая работа, кажущаяся непосильной в наше время и целой редакции, полностью захватывала Достоевского и требовала от него огромного напряжения физических и духовных сил. Ведь ему одному необходимо было собирать материал, тщательно готовить его, составлять, уточнять, успеть издать его в срок, уложившись в заданный объем. Чрезвычайная добросовестность заставляла Достоевского по нескольку раз переписывать черновики, самого рассчитывать количество печатных строк и страниц. Боясь за судьбу рукописей, он сдавал их в типографию лично или передавал через жену, незаменимую помощницу, которая активно участвовала в подготовке «Дневника писателя» и в его распространении. После каждого выпуска Достоевский, по свидетельству очевидца, «несколько дней отдыхал душою и телом... наслаждаясь успехом...».[3]

Публицистика Достоевского дает редкий и выразительный, но, к сожалению. недостаточно усвоенный урок многостороннего и предугадывающего понимания современной ему действительности. Пожалуй, более чем кто-либо из русских писателей он пристально всматривался в эту действительность, когда в пореформенной России совместились «жизнь разлагающаяся» и «жизнь вновь складывающаяся», когда «все вверх дном на тысячу лет».

Писателя чрезвычайно озадачивало, что в эпоху «безалаберщины» и «великих обособлений» возникает «куча вопросов, страшная масса все новых, никогда не бывавших, до сих пор в народе неслыханных». Однако сложность «теперешнего момента» усугублялась в его представлении тем, что «каждый ответ родит еще по три новых вопроса, и пойдет это все crescendo. В результате хаос, но хаос бы еще хорошо: скороспелые решения задач хуже хаоса». Хуже потому, что не вылечивают социальные болезни, а лишь загоняют их вглубь. Не лучше и прямолинейные решения, страдающие воинствующей односторонностью. Как среди «старичков» и консерваторов, так среди «молодых» и либералов, замечает писатель, «народились мрачные тупицы, лбы нахмурились и заострились,- и вес прямо и прямо, все в прямой линии и в одну точку».

Неразличение правды, основанное на искренней лжи, Достоевский обнаруживал и в необузданном оптимизме современных прогрессистов, возлагавших надежду при движении к всечеловеческому братству на успехи культуры и цивилизации. Однако при непредвзятом взгляде оказывается, что в результате цивилизации люди приобрели «коротенькие идейки и парикмахерское развитие... циничность мысли вследствие се короткости, ничтожных, мелочных форм», окультурились лишь в новых предрассудках, новых привычках и новом платье.

3.1. «Проблема «отцов и детей» в «Дневнике писателя

1876 год» Ф. М. Достоевского»:

В письме к С. Соловьеву от 11 января 1876 года Достоевский писал: «В 1-м № будет (речь идет о первом номере «Дневника писателя. 1876», - во-первых, самое маленькое предисловие, затем кое-что о детях – о детях вообще, о детях с отцами, о детях без отцов в особенности, о детях на елках, без елок, о детях преступниках…Разумеется, это не какие-нибудь строгие этюды или отчеты, а лишь несколько горячих слов и указаний…».

После весьма напряженного года, каким был 1875-ый (шла публикация «Подроста» и работа над последней частью романа, а с ноября писатель начал собирать материалы для будущего журнала), Достоевский в 1876 году сумел возобновить издание «Дневника». Обилие же материалов позволило писателю посвятить теме «детства» два номера (январский и февральский) «Дневника писателя 1876».

Закончив «Подростка», Достоевский рассматривал это произведение как первый приступ к замыслу своих «Отцов и детей». Об этом он заявил в январском выпуске «Дневника писателя» за 1876 г.: «Я давно уже поставил себе идеалом написать роман о русских теперешних детях, ну и конечно о теперешних их отцах, в теперешнем взаимном их соотношении. Поэма готова и создалась, прежде всего, как и всегда должно быть у романиста. Я возьму отцов и детей по возможности из всех слоев общества и прослежу за детьми с их самого первого детства. [4]

Когда, полтора года назад, Николай Алексеевич Некрасов приглашал меня написать роман для "Отечественных записок", я чуть было не начал тогда моих "Отцов и детей", но удержался, и слава богу: я был не готов. А пока я написал лишь "Подростка" - эту первую пробу моей мысли. Но тут дитя уже вышло из детства и появилось лишь неготовым человеком, робко и дерзко желающим поскорее ступить свой первый шаг в жизни. Я взял душу безгрешную, но уже загаженную страшною возможностью разврата, раннею ненавистью за ничтожность и "случайность" свою и тою широкостью, с которою еще целомудренная душа уже допускает сознательно порок в свои мысли, уже лелеет его в сердце своем, любуется им еще в стыдливых, но уже дерзких и бурных мечтах своих, - всё это оставленное единственно на свои силы и на свое разумение, да еще, правда, на бога. Всё это выкидыши общества, "случайные" члены "случайных" семей».[5]

Писатель предвидит возможные последствия столь жестокого удара

судьбы, выпавшего на долю несчастных детей: «... раннее страдание самолюбия, краска ложного стыда за прошлое и глухая, замкнувшаяся в себе ненависть к людям, и это, может быть, во весь век». Диалог с читателем на тему воспитания, начатый в первой же статье январского номера «Дневника писателя 1876», продолжается во всех главах указанного номера.

Став редактором «Гражданина», Достоевский выразил уверенность: «Гражданин должен непременно говорить с гражданами, и вот в том вся беда его!». Говорить со своим народом стало для Достоевского и бедой, и радостью. Тихий мерный голос писателя звучал по всей России, зачастую этот голос не вызывал бурных споров, но он, словно звук, издаваемый камертоном, всегда служил мерилом... Мерилом доброты, милосердия, сострадания, гуманности.[6]

Что мы видим? Хроника оборачивается вымыслом. Повествователь ссылается на источники, слухи, выдает себя за очевидца событий, но при этом всячески подчеркивает приемы организации материала, в том числе и значимость эпиграфа, введенного в сюжет романа, - иными словами, рассказчик показывает условность происходящего, и, стало быть, документальность и сиюминутность - только видимость.

В действительности хроникер прежде всего творец, имеющий право на вымысел. С этой точки зрения снимается его фиктивность, объясняется, почему он способен рассказывать о самых интимных сценах тет-а-тет, передавать внутренние монологи героев, интерпретировать слухи и сплетни. В известном смысле хроникеры Достоевского - сотворцы автора. По существу они являются профессиональными писателями, во многом схожими с самим художником: недаром они компонуют время и пространство, создают и описывают внутренний мир героев.

Итак, с одной стороны, их функция - вовлечь читателя в вихрь событий, заставить забыть об условности художественного пространства и времени. С другой же стороны, хроникеры, напротив, выражают мнимость происходящего: безраздельно пользуясь авторской волей, они то акселерируют ритм событий, то вдруг делают необычайно длинную паузу, то самоустраняются, то вновь становятся участниками и свидетелями. С помощью фигуры хроникера Достоевский, таким образом, стирает границы между иллюзорным временем художественного произведения и реальным временем поступка героя, осуществляя сложнейшую игру с пространственно-временным континуумом.[7]

3.2. Анализ рассказа «Мальчик у Христа на елке» в «Дневнике писателя 1876»:

Эмоциональным срезом всего январского номера «Дневника писателя 1876» следует считать святочный рассказ «Мальчик у Христа на елке». Литературоведом Фридлендером установлен поэтический источник, который лег в основу фантастического рассказа Достоевского, - это стихотворение немецкого поэта Фридриха Рюккерта «Елка сироты». Конечно, по содержанию и по своей форме «Мальчик у Христа на елке» восходит также и к другим образцам святочных литературных произведений. Так, Достоевский в своем маленьком рассказе развил намеченную Диккенсом в «Рождественской песни в прозе» тему «душевного холода», «каменного сердца», из которого «еще никому ни разу не удавалось высечь…хоть искру сострадания». Вместе с тем Струдж из «Рождественской песте в прозе», всюду вносивший «леденящую атмосферу», каким-то чудодейственным образом перерождается доброго рождественского дядюшку. [8]

У Достоевского в «Мальчике у Христа на елке» перед Рождеством преобразился лишь Петербург. Он описан глазами шестилетнего мальчика, заброшенного из провинции в столицу: «Господи, какой город!» «Вот и опять улица, - ох, какая широкая! Вот здесь так раздавят наверно; как они все кричат, бегут и едут, а свету-то, свету-то!» «И какой здесь стук и гром, какой свет и люди, лошади и кареты, и мороз, мороз!». Холодный свет бездушного праздничного Петербурга противопоставлен черному мраку захолустного городишка, «откудова» приехал мальчик: «Но там было зато так тепло и ему давали кушать, а здесь – господи, кабы покушать!».

Счастье и радость совсем рядом, но вопреки канонам святочного рассказа, они не для сироты. Мальчик будто оказался в ирреальном мире. Он бежит по улицам огромного таинственного города и не ведает, что ждет его впереди. Ребенок не знает и о том, как он с матерью оказался в этом городе, по какому случаю зажжено столько огней, он не ведает даже о смерти матери. Время от времени его привлекают праздничные витрины, свет в окнах домов, но это лишь на минуту. Ничего в рассказе сверхъестественного не происходит, более того, в рождественскую ночь голодный ребенок замерзает на чужом дворе, в подворотне, за дровами. Чудо не происходит даже на бытовом уровне. Писатель неоднократно напоминает, что мальчику хотелось есть, однако никто его так и не накормил.

И случилось то, что и могло случиться с сиротой в чужом городе среди людей с «каменным сердцем». Концовка рассказа воистину трагична: ни умиления, ни раскаяния в ней. Никто так и не пожалел его, и когда другой мальчик, постарше и, видимо, такой же бездомный, сорвал с него картуз и опрокинул ребенка оземъ, то стоящие у праздничной витрины люди закричали (кто смел нарушить их покой!), мальчик «обомлел», «вскочил и бежать – бежать».

Ребенок, умирая в рождественскую ночь, слышит во сне пение матери, видит прекрасную елку, «Христову елку», вокруг летают мальчики и девочки, у которых никогда не было елки. Одних бросили матери сразу после рождения – и замерзли они в своих корзинах у чужих дверей; «Мальчик у Христа на елке» - самый не святочный рассказ наряду рождественских произведений. Ребенку «одиноко и жутко», оборваны не только социальные связи, но и родственные; в памяти остался лишь городишко, где «по ночам такой черный мрак», но там было тепло и «ему давали кушать». Его одиночество не согрето даже воспоминаниями о матери.[9]

Январский выпуск "Дневника писателя" за 1876 год является своеобразной увертюрой ко всему произведению. В нем мы впервые встречаемся со всеми главными темами книги. Здесь определяются их тональность и строй. Не исключение и женская тема. Пять небольших эпизодов, вкрапленных в разные статьи первого номера, воспроизводят как бы пять вариантов судьбы современной «Дневнику» женщины. Наиболее полно рассказано «об убийстве мещанки Перовой и об самоубийстве ее убийцы». Пунктиром дана жизнь девочки — «вуйки», о которой писатель говорит в связи с рассказом о рождественских праздниках в доме художников: она «ни за что не сумеет выйти замуж, несмотря на всё желание». Несколько строк посвящено умирающей матери мальчика, попавшего на Христову ёлку. Лаконично и ярко пишет Достоевский о женщине, ударившей ножом своего мужа-алкоголика. Наконец, говоря о возрастающей силе власти, писатель вспоминает об одной даме, которую «один начальник станции вытащил собственной властью и рукой, чтобы отдать её какому-то господину, который пожаловался этому начальнику, что это жена его и находится от него в бегах». Если присмотреться ко всем этим историям внимательнее, то, конечно же, это никаких не пять вариантов судьбы, а всего-навсего единственный, исполненный горечи и драматизма.

Первое, что обращает на себя внимание, это то, что русская женщина находится в конфликтных отношениях с мужчиной. Она лишена любви и семьи, и эта противоестественная ситуация толкает ее к противоестественным поступкам. Традиционно долг женщины состоит в том, чтобы беречь семейный очаг, рожать и воспитывать детей. А современница «Дневника»? Она либо, как Перова, ведёт беспутный образ жизни, либо, как мать мальчика или дама на станции, покидает свой дом, либо, что противоестественнее всего, становится убийцей — вместо жизни несёт смерть. И толкает её к этому современный русский мужчина. Сожитель Перовой «был из новейших: «Не мне, так никому». Он дал ей слово, что «оставит её», и варварски зарезал её ночью, обдуманно и преднамеренно, а затем зарезался сам». На рождественской ёлке «подростки (не дети, а подростки, будущие молодые люди, в разных мундирчиках, и которых была тьма) — толкаются нестерпимо, не извиняясь и проходя мимо с полным правом». В случае с ножом «пьяный муж пришёл к жене, которую бросил и не кормил с детьми много месяцев, и стал бить её, чтобы вымучить еще водки». Начальник станции высадил даму из вагона «без суда, без всякого подозрения, что он сделать это не вправе». Современный «Дневнику» русский мужчина, волею исторических обстоятельств, оказавшийся хозяином современной русской действительности, настолько самонадеян и эгоистичен, что оказывается неспособным жить по совести — честно и справедливо. Он разрушается сам, разрушает семью, подталкивает женщину к преступлению.

И, тем не менее, не всё потеряно, и надежда есть, потому что, несмотря на все тяготы судьбы современной русской женщины, она остаётся-таки женщиной: она остаётся матерью. Этот факт Достоевский подчёркивает во всех случаях, когда он имеет место (а в январском выпуске детей нет только у девочки - «вуйки», что вполне естественно, да у дамы в вагоне, про которую вообще ничего не известно). Надежды, которые возлагает в связи с этим обстоятельством на русскую женщину автор, получают поддержку в картине Христовой Ёлки, куда кроме невинных детей допущены их матери. И хотя стоят эти матери в сторонке, Христос с ними: «все у Христа, и Он Сам посреди их, и простирает к ним руки, и благословляет их и их грешных матерей». Почему «грешных»? Вопрос риторический в контексте январского выпуска «Дневника писателя». Впрочем, как уже говорилось, январский выпуск — это своеобразная увертюра ко всей книге, в которой многие принципиальные моменты уточняются и разъясняются. Намеченная здесь системой женских образов концепция обретает в дальнейшем плоть и кровь, намёки разворачиваются в пространные рассуждения, характеры получают художественную завершённость и полноту.[10]

Заключение:

Читая «Дневник писателя» сегодня, не перестаешь удивляться, может быть, самому главному в нем, что и через сто лет многие авторские выводы не только жгуче актуальны, но и жизненно необходимы при совестливой, глубокой и по-настоящему реалистической проверке нравственного содержания тех или иных задач и соответствия выбираемых для их осуществления средств. И вряд ли стоит сомневаться, что они еще долго останутся актуальными, хотя действительность сильно меняется и неузнаваемо изменится в будущем.

Родительские советы, по сути своей - это диктат, принуждение. По мере взросления человек все меньше и меньше желает подчиняться. Если же родители не осознают этого во время и не переключатся на другой, нейтральный, способ подачи информации - конфликтов не избежать.

С детства родители привыкают давать ребенку часть информации, не обращая внимания на слова ребенка. Родители обижаются на детей за черствость, а дети на родителей за не уважение их мнения. Постоянно давая советы и читая нотации детям, родители забывают о том, что у ребенка может быть собственное мнение. Все это придёт к ним, но позже, когда они научатся чувствовать это, пройдут через многие испытания. Хотя этому могли бы научить их родители, но они с головой заняты рабочими проблемами, многим приходится целыми днями засиживаться на работе, следовательно, на детей у них просто нет времени.

Вместо того чтобы осуждать своего ребёнка, родители должны попытаться понять его, почему он поступил именно так, а не иначе. Это намного полезнее и увлекательнее, нежели заниматься критикой. Это воспитывает в человеке сострадание и терпимость к близким людям. «Всё понять означает все простить» не помню, где я это слышал.

Самое трудное в родительской судьбе - это принять своего ребенка таким, какой он есть, со всеми недостатками и особенностями, научиться прощать обиды, неверные шаги, ошибки, смириться с мыслью, что твое дитя когда-нибудь уйдет во взрослую жизнь, у него появятся свои заботы и своя жизнь...

Список используемой литературы:

1. Ф. М. Достоевский. Собрание сочинений в 15 томах. Л.: Наука. Т. 10. Ленинградское отделение, 1991 год

2. А. А. Фаустов «Филологические записки», Вестник литературоведения и языкознания, выпуск 23, Воронеж, 2005 год

3. Ф. Б. Тарасов Ф.М.Достоевский. "Дневник писателя". (1873. 1876-1877. 1880-1881.), Москва, 2006 год

4. Л. Е. Кройчик, В.А. Свительский «Русская литература», Воронеж, «Родная речь», 1996 год.

5. Р. Г. Айрапетян «Как и чем и кто виноват?», Научные сообщения, Москва, 2007 год

6. Диккенс Ч. Собр. соч. в 10-и томах. Т. 8. Москва, 1986 год

7. А. Галкин «Пространство и Время в произведениях Ф. М. Достоевского», Вопросы литературы, № 1 - Москва, 1996 год.

8. П. Фокин «Женский вопрос» в «Дневнике писателя» 1876-77 гг. Ф. М. Достоевского

9. Т.И. Печерская «История Литературы 1860-х Годов: проблемы изученности и изучения», № 4, Гуманитарные науки в Сибири. - Новосибирск, 1998 год

[1] А. А. Фаустов «Филологические записки», Вестник литературоведения и языкознания, выпуск 23, Воронеж, 2005 год

[2] Достоевский. Собрание сочинений в 15 томах. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1991. Т. 10.

[3] Ф. Б. Тарасов Ф.М.Достоевский. "Дневник писателя". (1873. 1876-1877. 1880-1881.), М., 2006 год.

[4] Л.Е. Кройчик, В.А. Свительский «Русская литература», Воронеж, «родная речь», 1996 год.

[5] Ф.М. Достоевский. Собрание сочинений в 15 томах. Л.: Наука. Ленинградское отделение, 1991. Т. 10.

[6] Р. Г. Айрапетян «Как и чем и кто виноват?», Научные сообщения, М., 2007 год.

[7] А. Галкин «Пространство и Время в произведениях Ф. М. Достоевского», Вопросы литературы, № 1 - Москва, 1996 год.

[8] Диккенс Ч. Собр. соч. в 10-и томах. Т. 8. М., 1986, С. 8.

[9] Р. Г. Айрапетян «Как и чем и кто виноват?», Научные сообщения, 2007 год., М.

[10] П. Фокин «Женский вопрос» в «Дневнике писателя» 1876-77 гг. Ф. М. Достоевского