. Наполним музыкой сердца - реферат

МОУ гимназия №2.

РЕФЕРАТ.

Наполним музыкой сердца

(Авторская песня в творчестве

поэтов-бардов XX века).

Выполнил:

ученик 11в класса

Кузьмичёв Ю.О.

(Yug1n)

Руководил:

преподаватель

русского языка

и литературы

Стрелкова Л.Б.

г.Чехов 2005г.

Содержание.

Введение…………………………………………………….…………….3

1.Мое понимание произведений Юлия Кима………….……………….4

1.1. Немного о жизни и творчестве барда…..……………….……....4

1.2. Такой одинокий на фоне стальных кораблей…………………..7

2.Жизнь и творчество Булата Окуджавы……………………………...12

3.Жизненный путь Владимира Высоцкого………………….….......…16

3.1. Мое отношение к барду…………………………….…...……. 16

3.2. Биография (со слов его отца – С.В. Высоцкого)……....….….19

Заключение…………………………………………………….......……23

Литература………………………………………………………………24

Приложения……………………………………………………………..25

Введение.

Во все времена, во всем мире, все народности великой планеты сочиняли песни. Песня – фольклорное или народное творчество – всегда была рядом с людьми: и в радости, и в горе. Люди шли на войну с песней, приветствовали рождение новой семьи песней, проводили досуг с песней…

Каждому историческому периоду характерна своя песня. Она не только передавала жизнь людей, традиции и мораль, но и выражала мысли и мнения народа. В 60-х годах XX века в России появилась новая, характерная для этого периода Песня, именем которой я и назвал свою работу.

Целью своей работы я поставил задачу как можно подробнее узнать об истоках Авторской песни, об отношении к ней со стороны народа и органов власти, а для себя – раскрыть тот потайной мир чувств, который двигал бардами при создании песен. Я хотел помочь всем заинтересованным войти в число “избранных”, то есть эрудированных и чутких слушателей, так как Авторская песня пишется культурными людьми для культурных людей. Я также хотел донести, что “гитарная лирика” не умерла, что она живёт и в нынешние дни, так как существуют поэты-барды и в XXI веке. Еще я хотел дать понять людям, что поэзия, будь то Авторская песня или просто стихотворение – это, прежде всего, отражение душевной боли поэта. Для меня важно, чтобы все осознавали, что автор выливает в свою песню его самые сокровенные чувства и тревоги!

Авторская песня глубоко укоренена в поэтической традиции. Жанр любой песни, как известно, требует простоты. Но это вовсе не простота убожества или глупости (хотя и таких примеров множество, в особенности на эстраде). Духу Авторской песни как нельзя более соответствует прекрасная ясность классического стиха. Такая песня для нынешних городских детей - это обычно нечто весьма и весьма далекое. Авторская песня - это своеобразный источник исторических событий. Например, авторская песня бардов первой волны (Ю.Ким, Б.Окуджава и др.) является зеркалом 60-х годов XX века.

Идея создания моей работы на данную тему методом исследования возникла на основе появления в литературе книжных изданий, содержащих рассказы и истории о поэтах-бардах, которые посвятили любимому делу всю свою жизнь.

Знаменитый актёр В.Высоцкий, драматург Ю.Ким, а также многие певцы-музыканты и даже научные деятели были основателями и продолжателями Авторской песни.

Юлий Ким(1936 г.р.).

Песни Юлия Кима сразу поднимают настроение своим добрым юмором, здоровой энергией, веселостью. Думаю, это самый веселый автор из бардов первой волны.

Юлий Ким стоит у истоков авторской песни. Родился он в Москве 23 декабря 1936 года. Родители были репрессированы в 1937-38 гг. Отец, Ким Черсан, был осужден по 58 ст. УК СССР, расстрелян в 1938, мать Всесвятская Нина Валентиновна, осуждена по 58 ст. УК СССР на 5 лет лагеря и 3 года ссылки, реабилитирована в 1954 году. Сам Юлий Черсанович окончил историко-филологический факультет Московского государственного педагогического института (1959), где и начал сочинять стихи и песни. После института попал по распределению на Камчатку в вечернюю школу. В 1962-68 гг. работал в московских школах. Юлий Ким активно участвовал в правозащитном диссидентском движении. В связи, с чем ему пришлось прекратить преподавательскую деятельность. Поскольку к началу 70-х Ю.Кима активно приглашали к работе в театре и кино, а концертная деятельность ему была запрещена, то он был вынужден зарабатывать на жизнь сочинительством по контрактам с кино, театрами и издательствами, ему также пришлось взять псевдоним Ю.Михайлов, под которым писатель публиковался вплоть до 1986 года.

Его поэтическое творчество злободневно и вместе с тем глубоко исторично, оно отразило поиски и надежды, сомнения и разочарования, серьёзные нравственные испытания интеллигентов-“шестидесятников” на протяжении более чем трех десятилетий. Лирический герой Кима полон жизненных сил, озорного веселья, – в каком облике он не представал бы, будь то бравый офицер 1812 года (“Кавалергарды” см. приложения стр.27), романтичный покоритель морей или отбившийся от рук Колька-хулиган:

Я знать ничего не знаю, Уроки не учу, Где хочу гуляю, Вытворяю, что хочу! А ты, пионер, не спи, Глаз не закрывай: Ты меня воспитывай!

Игровым, победоносно-весёлым было и сатирическое слово Кима. Чего стоит выведенный им “типичный” характер преподавателя обществоведения. В произведении “Песня учителя обществоведения” (см. приложения стр.28) поэт иронически вскрывает внутреннюю форму солидного слова “обществоведение”, выявляя заодно и туманность его смыслового содержания:

А я, бедный, общество ведаю, ведаю, А оно заведует мной…

Поэт отразил в своем творчестве не только прошлое и настоящее, но и коснулся темы будущего, которое открывается перед нами. Это будущее трудно, оно требует от каждого из нас стойкости, готовности идти “своим путем”, не делая ни малейшей уступки лжи и следуя “нравственной категории, позволяющей безошибочно отличать дурное от доброго” (“Диалог о совести” см. приложения стр.29-30).

С замечательной наглядностью обрисовал Ким беспомощность человека, зажатого в тиски двоемыс­лия и вынужденного изъясняться на языке идеологических штампов. Однако идеологический железо­бетон оказался чрезвычайно прочен, и Киму пона­добился жесткий сатирический язык, с однозначной ясностью выявляющий истинное положение вещей. Ким обратился к самым опасным в ту пору темам_, называя своими именами то, что видели многие, но о чем говорить вслух боялись. В «Адвокатском вальсе» (см. приложения стр.28-29); посвященной отважной защитнице диссидентов С. В. Каллистратовой, дается афористичная характеристика правосудия застойных времен:

Судье заодно с прокурором

Плевать на детальный разбор:

Им лишь бы прикрыть разговором

Готовый уже приговор.

В этом грустно-задумчивом трехсложнике слышится отдаленная перекличка с Некрасовым. Впрочем, Ким вышел на связь не только с «веком минувшим», но и с восемнадцатым столетием. 0б этом свидетельствуют и сатирическая новелла «Волшебная сила искусства», где действует драматург Капнист, и цикл песен к спектаклю «Недоросль», где Ким выступил достойным поэтическим «соавто­ром» Фонвизина (песня «Скотинин» — тому при­мер).

Особенность песен Кима в непосредственном озорстве и веселости. Редко встречаются песни с грустным или глубоко серьезным смыслом, хотя надо отдать должное, ведь автор прибегал к довольно щепетильным темам, хоть и не открыто пел о них, но зато, спрятав за умелое озорство слов, критиковал всё, что постыло…

Прочитав “Забудь былое” (см. приложения стр.29-30), очевидно, что Ким хотел высмеять безразличие к вечному. Это видно из следующих строк:

Юлий Ким всегда стоял в стороне от мейнстрима нашей авторской песни. Оттого, видимо, и привнес в культуру песен про костры и туризм театральность и иронию. И наверное, он мог бы повторить вслед за «своим» Остапом Бендером: «Белеет мой парус, такой одинокий на фоне стальных кораблей».
Он действительно, словно небольшой, но на редкость маневренный катерок, с легкостью перемещается по акватории различных культурных контекстов, часто и с удовольствием занимаясь цитированием и ссылками на самых разных «коллег» по поэтическому цеху. Очень точно написал Лев Аннинский в своей книге «Барды»: «Ким вживается во все, пересмеивает всех, одушевляет все и вся независимо от качеств, параметров и «прописки». Его героя не привяжешь ни к какому типу так, как фиксируется дух Городницкого на облике двужильного геолога, дух Визбора — на облике веселого бродяги-студента, дух Окуджавы — на облике грустного солдата. Если уж искать определения, то герой Кима — маргинал. И жанр Кима — маргиналии, «записки на полях»: на полях каких-то других — и сочинений, и событий»

— Почему ваши выступления стали такой редкостью?
— В Москве я выступал в декабре—январе, потом в апреле. В марте очень много пел в Германии, после этого — в Израиле. Так что выступаю я не так уж редко.
— Выходят ли новые диски, книги?
— По части аудио есть серия «Собрание сочинений», где вышли восьмой и девятый мои диски — «Песни о любви» и «Песни на музыку Дашкевича». Если говорить о книгах, то последняя вышла в этом году в серии «XX век. Голоса» издательства «Локид». Очень красивый и содержательный томик получился, по-моему. В этой серии вышли тома Шаляпина, Саши Черного, Галича, Городницкого, Высоцкого, а теперь вот мой.
— Вы бард, поэт, драматург. Есть еще какие-то области вашего творчества, которые остались пока в тени?
— Еще я пытаюсь писать прозу. Очень понравилось мне это дело, жаль, что руки до нее как следует не дойдут. Но я надеюсь, что в этом году руки все-таки дойдут, а в будущем году — тем более. Больше, пожалуй, ничего «тайного» нет. Жанры исчерпаны, теперь наличествует всё: стихотворные тексты, песенные, драматургия и проза. Давид Самойлов говорил, что литератор должен уметь всё. Я следую его указаниям.
— Какая из этих областей для вас главная?
— Конечно, в первую очередь песенные тексты. Это было самым главным моим занятием всю жизнь. А вот на втором месте стоит драматургия, хотя по сравнению со всем остальным я занялся ею существенно позже. Первую свою пьесу я написал, когда мне было уже 30 лет. Но с тех пор я это дело не бросаю и время от времени им занимаюсь. Если говорить об особенностях моей драматургии, то очень люблю пользоваться чужими сюжетами. Сказать, что продолжал какой-то известный сюжет, как это проделал Горин с «Ромео и Джульеттой», я не могу, но пытался подходить по-своему — сколько угодно. У меня есть пьеса о Фаусте, есть свой вариант сюжета комедии Шекспира «Как вам это понравится» и т.д., и т.д. Кроме того, люблю сочинять либретто. Я написал либретто по пьесе Островского «Доходное место» и его пьесам о Бальзаминове, а из прозы — по книге Войновича о солдате Чонкине.
— В кино вы работали с прекрасными композиторами — Геннадием Гладковым, Владимиром Дашкевичем, Алексеем Рыбниковым. Надеюсь, что и ваши либретто оказались востребованными?
— Да, мюзикл по «Чонкину» с музыкой Дашкевича был поставлен в Норильской драме, мюзикл по «Бальзаминову» с музыкой Геннадия Гладкова — в московском театре «Бенефис», мюзикл по «Бумбарашу» с музыкой того же Дашкевича — в Театре Олега Табакова. Все эти спектакли идут и сейчас.
— Одним из любимых фильмов детства был «Про Красную Шапочку». Замечательные тексты песен из фильма принадлежали некоему Юлию Михайлову. Чуть позже я узнал, что Юлий Михайлов и Юлий Ким — одно и то же лицо.
— Дело в том, что до 1969 года я публиковался под собственной фамилией, а в 1969-м, поскольку поучаствовал в правозащитном движении, мне пришлось вооружиться псевдонимом — имя Юлий Ким оказалось негласно запрещено. Оно равнялось определению «махровый антисоветчик», потому что я подписал целую серию писем и иных документов, протестующих против нашей внутренней и внешней политики того времени. Поэтому я числился в людях крамольных, а как литератор воспользовался псевдонимом и уже под его защитой продолжал работать в кино и в театре. Понятно, что это был секрет Полишинеля, но театральному и киношному начальству было удобнее работать с псевдонимом, а не с моей антисоветской фамилией. В 1985 году, после статьи обо мне Булата Шалвовича Окуджавы, я вернулся к своей натуральной фамилии.
— Получается, все люди, так или иначе связанные с цензурой в области кино и театра, были прекрасно осведомлены о том, кто такой Юлий Михайлов?
— Да, безусловно. Это был чисто формальный шаг, чтобы отмазаться от возможных вопросов партийного начальства. Как правило, все мои ровесники в публике и в литературе прекрасно знали, что Ким и Михайлов — одно и то же. Когда пришло новое поколение, то там некоторая путаница произошла, и время от времени я слышу на своих выступлениях недоуменные восклицания: «Неужели Михайлов и Ким — это одно и то же? Впрочем, мы давно это подозревали!»
— Насколько соотносимы, на ваш взгляд, авторская песня и поэзия как таковая?
— Когда-то давно мы спорили: является ли песенная поэзия отдельным видом поэзии. Булат считал, что бардовская песня — это напеваемые вслух стихи. Я не соглашался, и меня поддерживал такой мощный союзник, как Новелла Матвеева. Она тоже считает, что существует стихотворный текст и существует песенный текст. Скорее всего, так размышлял и Бродский, который не любил, когда его стихи распевали разные волонтеры вроде Мирзояна и Клячкина — не знаю, слышал ли он мирзояновский вариант, но Клячкина он слышал. Слово «поэзия» — очень емкое слово, «Мертвые души» тоже названы поэмой и, думаю, не зря. Поэтому в понятие поэзии песенное творчество безусловно включается. Но безусловно и то, что песенные и стихотворные тексты между собой разнятся. Очень часто песенный текст в напечатанном виде не смотрится как стихи или смотрится как очень слабые стихи. Между тем музыкальная интонация, мелодия, манера исполнения часто делают слова песни абсолютно единственными и необходимыми, хотя на бумаге они такими не кажутся. Песенное творчество входит в понятие поэзии, но она и стихотворная поэзия — это все-таки разные жанры.
— Вы носите корейскую фамилию. Отразилась ли как-то национальность на вашей творческой судьбе? Были ли вы знакомы с другим знаменитым корейцем Виктором Цоем?
— И по воспитанию, и по образованию, и по всему, что только можно еще придумать, я совершенно русский человек. По той причине, что отца моего, корейца, арестовали, когда мне не было еще и года. Воспитанием моим занималась моя русская мама, правда, после расстрела отца в 1938 году она пережила лагерь и ссылку, но все это время я рос в русской части своей семьи, а от корейской был оторван. Познакомился с ней много позже, когда началось время реабилитаций и я встретился с родственниками своего отца. Но большой и длительной связи из этого не получилось, поэтому корейского в моем творчестве нет ничего.
С Виктором Цоем я не был знаком и с творчеством его тоже, за исключением потрясающей песни «Мы ждем перемен», которая прозвучала в фильме «АССА».
— Песня Цоя «Мы ждем перемен» — о внутреннем мире человека, о том, как тяжело сделать шаг вперед внутри себя, а из нее сделали едва ли не гимн перестройки, придав совершенно несвойственную изначально социальную окраску. В вашей жизни были подобные случаи, когда песни или какие-то иные ваши сочинения понимались превратно?
— Почти не было. Только пару раз, и не с песнями, а с пьесами. Первый раз — когда еще в брежневские времена я принес Марку Захарову насквозь пацифистскую пьесу, а он почему-то решил, что я воюю с американским империализмом. А другой уважаемый и любимый мною режиссер Петр Фоменко, когда я ему принес пьесу «Волшебный сон», почему-то усмотрел в ней пародию на застойный период, хотя этого там — ни сном, ни духом, кроме, возможно, некоторых случайных совпадений.
А что касается песен — чтобы я писал про одно, а думали, что я пишу про другое... Такого не было.
— Как вы относитесь к такому явлению, как Грушинский фестиваль?
— Какой бы уровень ни был представлен на этом фестивале, больше всего меня радует там огромное количество людей и огромное количество площадок. Получается огромная звучащая поляна, у каждого костра — свой автор, свое вдохновение, песни не утихают всю ночь. Для меня это говорит о том, что бардовская песня неистребима. И понятно, почему. Потому что она питается разнообразными корнями русской песни — городской, деревенской, старинной, новейшей, происходит взаимопроникновение бардовских интонаций в интонации рока, как это бывает у Макаревича и Шевчука, и обратно — например, можно увидеть следы самых разных влияний в музыке Щербакова. Я только приветствую все эти изменения и вовсе не ратую за стерильную чистоту жанра — пусть эти границы будут размыты. Грушинский фестиваль только подтверждает, что интерес к авторской песне не ослабевает. Сказать, что он расставляет свои табели о рангах, выявляет и выводит в жизнь какие-то таланты... Мне трудно говорить об этом, потому что я не знаю людей, которым «путевку в жизнь» дал именно Грушинский фестиваль. Наверное, все «путевки» барды получили самостоятельно, каждый — каким-то своим, особенным образом и не обязательно через Грушинский фестиваль. А то, что он есть свидетельство неослабевающего интереса к авторской песне, — безусловный факт. Различные аналоги этого фестиваля прослеживаются сейчас по всей России — я постоянно получаю информацию о различных региональных фестивалях — сибирских, восточноевропейских, проходят фестивали в Германии, Израиле, США, даже в Австралии. Русская бардовская песня широко распространилась по лицу земного шара.
— В свое время вы участвовали в правозащитном движении. Поддерживаете ли контакты в этой среде?
— С современным правозащитным движением я совсем не связан. Я знаю, что некоторые из моих старых знакомых по-прежнему принимают в нем участие — Григорьянц, Подрабинек. Но я слежу со стороны и никакого участия не принимаю, поскольку этим надо заниматься особенно, отдельно, почти профессионально, отдавая делу все свое время и силы. У меня же их сейчас хватает лишь на сочинительство. Хотя социальную тематику я по-прежнему не обхожу.
— Надолго ли вы в России, и планируются ли какие-то ваши выступления?
— Пока не планируются, но, думаю, в первой половине сентября серьезные выступления будут возможны. Летом, наверное, по традиции, позовут выступать в бард-кафе «Гнездо глухаря» и «Беседка», но пока еще никаких предложений не получал. Я этому даже рад, потому что предвидится много литературной работы.

Песни Ю.Кима прозвучали в 50 фильмах и сразу стали любимы. Вот только несколько названий: “12 стульев”, “Бумбараш”, “Обыкновенное чудо”, “Пять вечеров”, “Формула любви”, “Тень”, “Собачье сердце”, “Человек с бульвара капуцинов”, “Сватовство гусара”, “Красавец мужчина”, “Похождение зубного врача”, “Ярославна - королева Франции”, “Короли и капуста”, “Усатый нянь”. Их пели Андрей Миронов и Валерий Золотухин, Михаил Боярский и Алиса Фрейндлих, Олег Табаков и Ролан Быков, Анатолий Папанов и Евгений Леонов. В 40 спектаклях звучат песни Ю.Кима. Два десятка пьес, сочиненных им, идут в театрах более чем 20 городов России. Только в Москве - это театр им. В.Маяковского, им. Моссовета, ТЮЗ, Табакерка, У Никитских ворот, Станиславского, Эрмитаж, оперный театр Станиславского и Немировича-Данченко. В 1998 году Юлий Ким стал лауреатом премии «Золотой Остап». В 1999 году лауреат Государственной премии им.Булата Окуджавы. Член Союза Кинематографистов(1987), Союза Писателей(1991), Пенклуба(1997). Четыре песни Кима "Губы окаянные" (см. приложения стр.26), "Отважный капитан", "Рыба-кит" и "Чёрное море" вошли в лучшие авторские песни "ПЕСНИ НАШЕГО ВЕКА". Юлий Ким – один из основоположников авторской (бардовской) песни. Его песни знакомы и любимы тысячами поклонников, многие поколения выросли на них.

Итак, Булат Окуджава...

Творчество Булата Окуджавы входило в мою жизнь, в мое сердце долго и медленно. Но, войдя в нее, оно впитывалось буквально кожей и всасывалось кровью. Наверное, не один я так отношусь к песням Булата Шалвовича Окуджавы. И.... не скажешь лучше, чем сказал сам поэт в песне "Молитва" (см. приложения стр.30):

"Но из прошлого, из былой печали,

Как не сетую, как там не молю,

Проливается черными ручьями

Эта музыка прямо в кровь мою."

... Бывает, не хватает терпения, бывает, что первый куплет, не окончившись, уносит воображение вдаль и песня звучит уже как отдаленное эхо собственной мечты или воспоминаний.

Я вдруг понял, что любить поэта, певца, музыканта и его песни - это не развлечение - это большая работа и от того, как мы сделаем эту работу зависит, поймем ли мы что-то, прочувствуем, или просто проэксплуатируем кассетник...

Булат Шалвович родился в Москве в семье партийных работников. В 1934 г. переехал вместе с родителями в Нижний Тагил. Там отец был избран первым секретарем городского комитета партии, а мать - секретарем райкома. В 1937 родители арестованы; отец расстрелян, мать сослана в карагандинский лагерь. Окуджава возвратился в Москву, где вместе с братом воспитывался у бабушки. В 1940 переехал к родственникам в Тбилиси.

В школьные годы с 14-летнего возраста был статистом и рабочим сцены в театре, работал слесарем, в начале Великой Отечественной войны - токарем на оборонном заводе. В 1942 после окончания девятого класса средней школы добровольцем ушел на войну. Служил в запасном минометном дивизионе, затем после двух месяцев обучения был отправлен на Северо-Кавказский фронт. Был минометчиком, потом радистом тяжелой артиллерии. Был ранен под г. Моздок. В 1945 Окуджава демобилизовался. Окончил экстерном среднюю школу и поступил на филологический факультет Тбилисского университета, где учился с 1945 по 1950. После окончания университета, с 1950 по 1955 по распределению учительствовал в деревне Шамордино и районном центре Высокиничи Калужской области, затем - в одной из средних школ г. Калуги. Там же, в Калуге, был корреспондентом и литературным сотрудником областных газет "Знамя" и "Молодой ленинец".

В 1955 реабилитированы родители. В 1956 возвратился в Москву. Участвовал в работе литературного объединения "Магистраль". Работал редактором в издательстве "Молодая гвардия", затем - заведующим отделом поэзии в "Литературной газете". В 1961 уходит со службы и целиком посвящает себя свободному творческому труду.

Открытием для меня была песня "К чему нам быть на ты..." (см. приложения стр. 30-31). В детстве, когда я видел в кино или читал в книжках о том, как муж с женой и дети с родителями всю жизнь разговаривают друг с другом на "Вы" я фыркал, а порой и отказывался, читать или смотреть эти вещи. Я считал это глупостью и пережитком... уж не знаю чего. Не то что бы это было что-то про пролетарское, но, наверное, следы некоей пропаганды в таком фыркании были, но думаю, что не только они... Может, это было и мальчишество... панибратство.... но.... Не знаю.. просто не понимал я, как это муж и жена живя кучу лет вместе, говорят на Вы и всё тут.

А вот недавно я впервые почувствовал всю прелесть общения на "Вы"... Я вдруг впервые услышал эту песню... Не знаю, была ли это Любовь, или Наваждение, или все вместе взятое, но я вдруг стал проваливаться в это Вы в общении с разными новыми, но уже ставшими мне дорогими людьми... Рано или поздно мы все перешли на Ты, но почему-то в последнее время, когда это происходит я слышу...

"Зачем мы перешли на "ты"?

За это нам и перепало -

На грош любви и простоты,

А что-то главное пропало".

Я не думаю, что, женись я, я бы смог бы смог общаться с моей любимой на Вы - но, я и теперь совсем по-другому смотрю на это. Я не фыркаю когда беседую на Вы и.... иногда задумываюсь, а стоит ли переходить на Ты... и уже давно не предлагаю этого первым, хотя и не отказываюсь, если мне это предлагают Вы будете смеяться, но я боюсь порой переходить на Ты. Я боюсь потерять что-то главное... А когда перехожу, то очень хочу и очень стараюсь не потерять это главное....

Наверное, я бы мог найти множество примеров подобных открытий в песнях Окуджавы, но я не хочу открывать Америку. Собственно - все это только, мои впечатления, вступление к нескольким стихотворениям, как и на других моих страничках этого цикла.

Как я уже сказал в начале, мне сложно много говорить о том, чем для меня является поэзия Булата Шалвовича Окуджавы. Окуджава научил меня поверить в силу Любви, в хрупкость и одновременно силу нашего мира. В то, что только от нас, от наших устремлений, честности, доброты зависит тонкое равновесие... Пытаясь понять Окуджаву, я впервые задумался над значением слова мудрость...

Совесть, благородство и достоинство —

вот оно, святое наше воинство.

Протяни ему свою ладонь,

за него не страшно и в огонь.

Вот чему учит нас поэт — быть совестливыми, благородными и достойными своих отцов и дедов, воевавших за наше будущее на войне.

Всенародной любовью пользуется военная лирика Булата Оку­джавы. Всем нам известна песня «Мы за ценой не постоим» (см. приложения стр.31-32) из ки­нофильма «Белорусский вокзал». Стихи звучны, их хочется напевать. И никто не напишет так живо, так восхитительно и реалис­тично о войне, кроме ее участника. Ведь Булат Окуджава, едва окончив девятый класс, добровольцем отправился на войну служить в минометном полку. Поэт прошел всю войну и был демоби­лизован лишь в 1945 году по причине тяжелого ранения. Булат рассказывает нам об участвовавшем в боях солдате, которому он и посвящает свое произведение. По-моему, именно от лица того самого простого солдата автор пишет следующие строки:

И, значит, нам нужна одна победа,

Одна на всех - мы за ценой не постоим.

И действительно, я считаю, что Великая победа не принадлежит кому-то в отдельности, она является заслугой всего русского народа. А за ценой, как справедливо заметил Окуджава, никто и не стоял. Несмотря на то, что потери нашей страны были огромны, люди верили в победу и даже не допускали мысли о поражении. Я считаю, что только благодаря мужеству и героизму наших предков мы смогли одолеть фашизм, о борьбе с которым бард поет в своей песне “Мы за ценой не постоим”. Герои всех военных песен и стихов Булата Шалвовича — простые солдаты, такие незаметные на первый взгляд, но сохранившие доброту, надежду, веру. И они умирают, погибают на поле боя ради того, чтобы сохранить эти чувства в тылу, не дать исчезнуть близким и родным. Даже в военной лири­ке (см. приложения стр.32-33) Булат стремится к изображению добра, а не гор трупов и крова­вых сражений:

Война нас гнула и косила.

Теперь конец и ей самой.

Четыре года мать без сына...

Бери шинель — пошли домой.

В поэзии Окуджавы органически сочетаются слово, грусть, ирония, печаль и любовь. Своими учителями Б.Окуджава считает А.С.Пушкина, Л.Н.Толстого, Б.Л.Пастернака.

Во второй половине XX века Булат возрождает любовную лири­ку и ее музыкально-разговорные жанры.

С нами женщины. Все они красивы.

И черемуха — вся она в цвету.

Может, жребий нам выпадет счастливый:

Снова встретимся в городском саду.

Он восхваляет женский образ, его красоту, как это было еще во времена рыцарских баллад. Нет, не ищет он недостатков у жен­щин, не укоряет их, не желает осквернить их, наоборот, Окуджава на­ходит в женщинах доброе, положительное начало и повествует о нем своим читателям.

Булат Шалвович Окуджава получил множество наград. Он написал множество стихотворений, во­шедших в сборники «Лирика», «Милости судьбы» и другие. Поэт умер 12 июня 1 997 года в Париже. Согласно завещанию его похо­ронили на Ваганьковском кладбище в Москве.

Творчество Булата Окуджавы будет жить в нашей памяти, наших сердцах; мы будем смотреть кинофильмы, в которых исполняются его творения, читать его стихи, напевать его песни. А почему? Да потому, что они настолько добры и грустны, преисполнены печа­лью и тоской по Родине и близким, чрезвычайно эмоциональны.

«Искусство стремится непременно к добру», — эти слова Нико­лая Васильевича Гоголя можно с твердой уверенностью отнести и к творчеству Булата Окуджавы, в котором тема добра в искусстве нашла свое яркое воплощение.

Владимир Высоцкий(1938-1980).

В Окуджаве что-то есть оттуда... из века ХIХ. Высоцкий отражает другое время. Но этой разницей во времени, мне кажется, он и ценен. Нет, бесценен, потому что отражает другое время. Я считаю, что песни Владимира Высоцкого не поддаются какой-либо классификации, сравнению, временным оценкам. В репертуаре Высоцкого 425 песен на свои стихи и около 150 на чужие.

Если Окуджава учил и учит меня (нас) чему-то простому и высокому, то Высоцкий, проживая в который раз свои песни, заставляет и меня (нас) проживать, то о чем он поёт. Каждый раз, когда я включаю кассету с его песнями и слушаю - я фактически ощущаю его присутствие. "Присутствие" - по всей видимости, главное слово, которое ассоциируется у меня с именем Высоцкого.

Сам Высоцкий не раз говорил, что во всем ему хочется дойти до исчерпывающей полноты, раскрыть весь смысл, затронуть все стороны жизни. Отчасти он этого добился.

Особенно мне нравятся военные песни Владимира Семеновича. Песни Высоцкого о войне — это, прежде все­го, песни настоящих людей. Людей из пло­ти и крови. Сильных, усталых, мужественных, добрых. Таким людям можно доверить и собственную жизнь, и Родину. Такие не подведут.

На мой взгляд, песня «Он не вернулся из боя» (см. приложения стр.36-37) — одна из главных в творчестве Высоцкого.

То, что пусто теперь,— не про то разговор,

вдруг заметил я: нас было двое...

Для меня словно ветром задуло костер,

когда он не вернулся из боя.

В этой песне, по-моему, помимо интонационной и психологической достоверности, есть и ответ на вопрос: почему поэт, человек, который по своему воз­расту явно не мог принимать участия в войне, все-таки пишет о ней, более того — не может не писать? Я думаю, что все дело в судьбе. В твоей личной судь­бе, которая начинается вовсе не в момент рожде­ния человека, а гораздо раньше. В личной чело­веческой судьбе, которая никогда не бывает чем-то отдельным, обособленным от других люд­ских судеб. Она, твоя судьба,— часть общей, огромной судьбы твоего народа. И существуешь ты на земле, продолжая не только собственных родителей, но и многих других людей. Тех, ко­торые жили до тебя. Тех, которые когда-то за­щитили твой первый вздох, первый крик, первый шаг по земле.

Особенный вес в творчестве автора имеют песни-сказки. Обращаясь к традиционным ситуациям, поэт основательно их переиначивал, строил свои сюжеты поверх сказочного. Каждое отклонение от привычного варианта несет у него интересные смысловые оттенки, недоступные никакому другому поэту.

Одним из примеров можно привести знаменитую “антисказку” “Лукоморья больше нет” (см. приложения стр. 35-36), которая написана по мотивам произведений Пушкина, но интерпретирована по-новому, “смелому” способу.

В коллекции поэта не мало песен-сказок, но именно эта привлекла моё внимание. Язык Высоцкого богат остроумием, подчас даже нецензурным, яркостью передачи мысли, особым умением перевернуть замысел оригинала. В этом мини-произведении завуалирована критика на существующие порядки, и ничто кроме сказки не сможет так умело скрыть “коварный” замысел автора. Автор, играючи, легко воспользовался предоставленной ему возможностью и оставил после себя немало сатирических произведений.

Пародийно-стилизационное начало неизменно при­сутствует в тех ранних песнях Высоцкого, которые зачастую бездумно именуются «блатными» (сам поэт предлагал называть их «дворовыми») — песнями, сочиненными от лица «простого» человека, как пра­вило, связанного с криминальными кругами. И простоту этих песен я постарался протащить через все времена и оставить ее в песнях, на кото­рых лежит более сильная, серьезная нагрузка» — так определил роль этого песенного цикла в своей творческой судьбе сам автор. Обратите внимание на глубину и точность его формулировок, на чет­кость осознания им своей творческой, эстетичес­кой задачи. «Блатное» начало — лишь одна из кра­сок Высоцкого-художника, применяемая им осо­знанно и ответственно. Без этой краски не было бы той эмоциональной доходчивости, того человеческо­го „контакта, которого так безошибочно добивался Высоцкий и в своих ранних песнях, и во всем последующем творчестве.

«Первую свою песню я написал в Ленинграде где-то в 1961 году. Дело было летом, ехал я в автобусе, и увидел впереди себя человека, у которого была распахнута рубаха и на груди была видна татуировка — нарисована была очень красивая жен­щина, а внизу написано: «Люба, я тебя не забуду!» И мне почему-то захотелось про это написать. Я сделал песню «Татуировка» (см. приложения стр.37), только вместо «Любы» поставил для рифмы «Валю».

И в тот день, когда прощались на вокзале,

Я тебя до гроба помнить обещал, —

Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали!»

«А я — тем более!» — мне Леша отвечал.

Я считаю, что эта песня проста, но не примитивна (а это огром­ная разница!). Посмотрите, как раздваивается здесь значение слова «образ», как возникает внутрен­нее напряжение между смыслом отвлеченно высо­ким («светлый образ») и смыслом неожиданно заниженным и вполне конкретным («образ на груди»).

Не делили мы тебя и не ласкали,

А что любили — так это позади, —

Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,

А Леша выколол твой образ на груди.

Пусть это шутка, но в дальнейшем подобное раздвоение обнаружится у Высоцкого и в контекстах предельно серьезных. Двусмысленное слово сразу создает предпосылки для раздвоения голосов автора и героя. При всем стремлении автора сблизиться с простоватым героем, «влезть в шкуру» другого че­ловека — иронической дистанции между ними не ощутить нельзя. Ясно, например, что просторечное «красивше» (вместо правильного «красивее») идет, от персонажа, а не от автора. В то же время, на мой взгляд, Высоцкий не отгораживается от персонажа полнос­тью. Игровое обращение со словом в конструкции «моя — верней, твоя — татуировка» — это уже шутка, возможная в устах как «простого», так и образованного человека. Да и сюжетная ситуация песни: противоречие между мужской дружбой и любовной ревностью — в сущности своей вечна и актуальна для людей всех социальных слоев.

Не менее чем песни, меня поражает, как он контактировал с аудиторией. Вежливо. Тихо. Просто. Честно. Его связь со слушателями, как еще одна струна на гитаре, дребезжала в душе и заставляла опять и опять тихо трястись… Его песни и слова – это страховка и поддержка во всём.

Высоцкого можно назвать своеобразным психологом душ человеческих. Он глубоко заглядывает внутрь происходящего и передает это своими простыми словами, пропустив через себя каждую строчку. Только ему характерно такое разнообразие стилей, тогда как многие другие барды пользовались лишь одним избранным видом…

Я никогда не любил ни максимализма, ни идолопоклонничества. Высоцкий для многих, увы, стал идолом, кумиром. Он знал, что так будет.

Он предрек все это в "Памятнике" (см. приложения стр. 33-35... Творчество Владимира Семёновича оставило в истории поэтической России неувядающий след. Его любили и любят люди, его песни до сих пор звучат в молодёжных компаниях. Этот человек велик по своей сути.

Биография

(по словам его отца С.В. Высоцкого).

ТАКИМ БЫЛ НАШ СЫН.

Владимир Высоцкий оставил большое творческое наследие, попытки проанализировать которое сделаны и на страницах периодической печати, и в книгах о нем. Разумеется, это только начало, и специалистам предстоит немалая работа по изучению и осмыслению его наследия. Мне же, отцу, хочется рассказать о тех моментах жизни сына, которые проливают свет на истоки его личности, его характера, а в конечном счете – и его творчества.
Биография каждого человека, в том числе и творческая, начинается с отчего дома. Личная судьба обязательно переплетается с судьбой близких и родных, ибо у каждого семейного древа есть свои непоколебимые законы.
Родился Володя 25 января 1938 года в Москве. Первые годы своего детства жил с матерью – Ниной Максимовной, моей первой женой. Какими были эти годы? Как у всех детей довоенного рождения: коммунальная квартира с множеством соседей, а потому и массой впечатлений, самые скромные игрушки. Затем война. Два года Володя жил с матерью в эвакуации. Хотя я и выслал им свой офицерский аттестат, все равно материально жилось трудно.
От меня сын перенял характер, внешнее сходство и походку. А наши голоса при разговоре по телефону путали даже самые родные и друзья.
В молодости я немного занимался игрой на фортепиано, правда, дальше азов не пошел. А вот петь песни, например, Вертинского, Дунаевского и другие популярные в народе мелодии очень любил.
Много лет спустя в одном из эпизодов фильма «Место встречи изменить нельзя» Володя спел песню Вертинского точно в моей манере и потом допытывался, узнал ли я себя. Узнал, конечно…

Отличался ли Володя от других детей? Нет. Разве что был более непоседлив, бесстрашен, а потому, как правило, становился заводилой и в играх, и в проказах. Приходил он домой с ободранными коленками, было понятно, что играли «в войну». Обожженные брови, копоть на лице доказывали, что не обошлось без взрыва то ли гранаты, то ли патронов.
Мне и жене очень хотелось научить сына игре на фортепиано. Пригласили учителя музыки. По его словам, музыкальный слух у сына был абсолютный. Но улица прямо-таки манила Володю. Тогда Евгения Степановна пошла на хитрость: она сама стала учиться музыке, как бы вызывая Володю на соревнование.
Уже в детстве в его характере ярко проявилась доброта. Помню, купили мы ему велосипед. Он покатался немного и вдруг подарил его немецкому мальчику, объяснив: «Ты у меня живой, а у него нет папы…» Что тут было сказать…
Эта черта сохранилась в сыне на всю жизнь. Будучи взрослым, разъезжая по стране или бывая за границей, он привозил массу подарков родным, друзьям. А если подарков не хватало, отдавал то, что было куплено себе. Любил радовать людей, делать им приятное.
Друзья и товарищи вспоминают, что Володя был не только добрым, но и очень ласковым и даже нежным. Он уважал старших, был преданным и верным в дружбе, тактичным и воспитанным. Думаю, что в этом немалая заслуга его матери – она с детства воспитывала в нем эти замечательные человеческие качества.
Володя всегда не терпел несправедливости, не выносил равнодушия людского, буквально лез на рожон, если видел, что обижают слабого. Не раз приходил с синяками из-за этого. Книгу Володя полюбил очень рано. Читал днем, читал ночью, под одеяло светя себе фонариком… Любил пересказывать прочитанное. Память у него была блестящая. Мог с одного прочтения запомнить стихотворение. За какой-то час выучивал поэму. В школе учился хорошо, но не ровно.
О детстве Володи я столь подробно говорю потому, что именно в этот период формировалось его мировоззрение, понимание жизни которое сказалось потом прямо или косвенно на его творчество.

В Большом Каретном прошли годы его отрочества, здесь он учился в средней школе с 5-го по 10-й класс, здесь «познал» жизнь двора и подсмотрел многих персонажей своих песен, особенно ранних.

Где твои семнадцать лет?
На Большом Каретном.
Где твои семнадцать бед?
На Большом Каретном.
Где твой черный пистолет?
На Большом Каретном…

«Черный пистолет» - это мой трофейный «Вальтер» с рассверленным и залитым свинцом стволом. Володя как-то его обнаружил и играл «в войну» до тех пор, пока Евгения Степановна (мать Володи), опасаясь возможных неприятностей, не разобрала и не выбросила пистолет.
Тяга к творчеству, к сочинительству у Володи появилась, на мой взгляд, когда он учился в старших классах, уже в Москве. А толчком к творчеству, думается, явились все те же природный талант и книги. Круг интересов его был широк. То он читал историческую литературу, то русских и зарубежных классиков. В десятом классе начал посещать драмкружок в Доме учителя. Руководил кружком артист МХАТа В. Богомолов, который и заметил у Володи актерские способности.
Мы тогда, признаться, не думали, что Володя станет артистом, хотели, чтобы сын стал инженером. И он, видно поддавшись родительскому влиянию, поступил в Московский инженерно-строительный институт. Сдал первую экзаменационную сессию и , к нашему огорчению, бросил учебу.
Это позднее стало понятно, что не всё мы тогда рассмотрели в его душе. Володя сам выбрал свою дорогу, свою крутую жизненную тропу, поступив в Школу-студию МХАТа. И шел к своей мечте одержимо: «Я вышел ростом и лицом – спасибо матери с отцом, с людьми в ладу – не понукал, не помыкал, спины не гнул – прямым ходил, и в ус не дул, и жил как жил, и голове своей руками помогал...»
В 1956 году в Школе-студии МХАТ Володя познакомился с Изой Жуковой, которая там училась на третьем курсе, то есть на два курса старше его, а весной 1960 год, в год окончания им школы-студии, они стали мужем и женой. Жили очень дружно, но позже, работая в разных городах, расстались.
В конце 1961 года – на съемках фильма «713-й просит посадки» - Володя встретился с будущей матерью двух своих сыновей Людмилой Абрамовой, с которой в 1965 году официально оформил брак.
Владимир был целеустремленным человеком, подходил к себе очень требовательно, трудился, что называется, на износ. Как я уже писал, он обладал удивительной памятью, это помогало ему в учебе и в дальнейшем – в его поэтическом и артистическом творчестве. Порой я се6я сравнивал с ним, так как в армии, особенно во время войны и на маневрах и учениях, нагрузки были очень большие. Но сейчас я думаю, что его затраты энергии не могли идти ни в какое сравнение с моими. Володя часто спал по четыре часа в сутки, сочинял преимущественно ночью, так как днем и вечером репетировал в театре, снимался в кино, выступал с концертами.
Он серьезно увлекался искусством: собрал много альбомов с репродукциями известных художников. Работая над ролями, всегда стремился к точности передачи образа. Когда готовился к съемкам в кино, ходил учиться верховой езде на московский ипподром. Занимался боксом, фехтованием, изучал основы каратэ. Его разносторонние интересы помогли ему в будущем на съемках фильмов обходиться без каскадеров, а в песенном творчестве правдиво показывать характер и судьбы людей.
В детстве у Володи со здоровьем было не все гладко. Врачи обнаружили шумы в сердце... Хотя в 16 лет они сняли его с учета, но посоветовали беречь себя, уходить от лишних волнений.
Это с его-то характером прятаться в окопе? Да он первым выбрасывался на бруствер и шел против пуль равнодушия, косности и чванства, бюрократизма... Боролся против этих пороков своими песнями, своими ролями в кино и театре. «Он не вернулся из боя» есть у Володи песня. Не вернулся...
Все мы видели и недостатки, и несправедливость, и чванство людей, нередко высокопоставленных. Но молчали. Если и говорили, то только в застолье да в коридорах между собой. А он не боялся сказать об этом всем. И не с надрывом, а на пределе голоса и сердца. Внешний эффект, поза не были присущи поэту, певцу и артисту Высоцкому – главным в своей жизни и своей творчестве он считал честность и мужество. Он был настоящим патриотом.
Я любил песни Володи. Хотя, признаюсь, беспокойство за его судьбу не покидало меня: в то время правда была не в моде!
Когда Марина приезжала в Москву, они с Володей довольно часто бывали у нас, а одно время даже жили вместе с ее сыновьями, пока в новой квартире Володи на Малой Грузинской шел ремонт.
Володя очень внимательно относился к родителям, особенно если кто-то из нас болел. Был такой случай: мне делали серьезную операцию, и пока она длилась, сын находился в больнице, а Евгении Степановне, чтоб она не волновалась, позвонил лишь тогда, когда опасность миновала. Проснувшись после операции, я увидел около кровати Володю и врача. На мой вопрос, когда же операция, Володя улыбнулся:
– Папочка, поезд уже ушел, все нормально, а тебе сейчас надо спать.
Володе удалось посмотреть мир. Он побывал во многих европейских странах, США, Канаде, в Мексике (она ему особенно понравилась), бывал даже на Таити. Естественно, что ему довольно часто доводилось беседовать с представителями буржуазной прессы, которые искали, как он говорил, в его словах пусть небольшой, но намек на «притеснения» в СССР. И хотя повод ему давали иные «официальные лица», от которых зависело, издавать его стихи или нет, записывать пластинки или повременить, он всегда был выше этих интриг. О своей Родине говорил только хорошие слова. Даже в самых интересных, экзотических странах скучал по дому и друзьям. Подтверждение этому – его стихи и песни.
Результат его короткой, но непростой жизни, его одержимого труда – его наследие... Когда мы готовили к изданию первый сборник стихов «Нерв», то насчитали свыше шестисот стихотворений. Возможно, их отыщется больше.
Горе наше не залечит никакое время. Утешает официальное признание творчества сына, всеобщая любовь к нему. Свидетельство тому – издание многочисленных сборников его стихов и песен, серии авторских пластинок и книг с воспоминанием о нем.
Очень жаль, что внезапная трагическая смерть самозабвенно любившей Володю и очень любимой им Евгении Степановны не дала ей возможности увидеть, прочесть и услышать все эти сочинения...
Отрадно, что у Володи выросли два прекрасных сына.
Так что жизнь продолжается...
Автор: С.В.Высоцкий.

Заключение.

Что для меня авторская песня?

А что для меня кино, театр, чтение стихов, создание стихов, музыка, фотография?.. Каждое из вышеперечисленных понятий заполняет меня и составляет меня. (Конечно, я состою и из многого другого тоже). Мне сложно выразить в процентах, сколько во мне авторской песни, а сколько - поэзии, сколько кино и театра, кого во мне больше - Окуджавы или Высоцкого... Это - невозможно делить... Оно живет во мне единым целым и делает меня таким, каков я есть... Но, я смело могу сказать, что многое во мне - от авторской песни.

Как именно я полюбил авторскую песню и почему?

Прежде, чем ответить на этот вопрос, я хочу спросить (самого себя) - А почему мы вообще любим? Любим друг друга. Любим актеров. Любим музыкантов. Любим книги. Любим еду. Любим определенные местечки и уголки...

Наверное, все это тесно связано со средой обитания, воспитанием, вкусами родителей, друзей и учителей. Наверное, что-то заложено и в генах. Конечно, там не прописаны имена Булата Окуджавы и Владимира Высоцкого, но что-то в наших характерах предопределено, и формирование наших вкусов только отчасти связано с перечисленным выше.

Авторская песня научила меня Вере, Надежде и Любви. Булат Окуджава, научил меня верить, Владимир Высоцкий - надеяться, Юлий Ким - замечать и любить природу - все вместе они научили меня любить... Хотя в принципе, если бы я переставил местами слова и фамилии - суть бы не изменилась.

Я не хочу называть их моими кумирами. Я вообще не люблю ни понятия кумира, ни даже просто этого слова... Я осмелюсь повториться и назвать их учителями. Не моими учителями. Просто - Учителями.

Эти песни наполняли мою душу романтикой, рассказами о любви и чистых отношениях людей. Да и сами авторы оказались такими как их песни. Никто из них не подвел, не прислуживал властям, не писал по официальному заказу.

Каждый бард необычен, неповторим. Каждому свойственно своё восприятие мира. Но все они, тем не менее, легко воспринимаются народным мнением, служат источником правды.

Литература:

1) Андреев Ю.А.. Наша авторская…: История, теория и современное состояние самодеятельной песни. М., 1991.

2) Берестов В. Лестница чувств. М., 1995 ( Приложение к журналу «Валант».

№ 47-48 )

3) Грушинский : Книга песен. Куйбышев,1990.

4) Люди идут по свету : Книга – концерт /сост. Л.П. Беленький и др. М.,1989.

5) Бардовская песня : Комментированный сборник песен современных авторов /Авт. – сост. Н.Кутейникова. М.,1993.

6) Некрасов Е. Шесть вечных струн .М., 1990.

7) Новиков В.И. Авторская песня : М., 1997.

8) Семеро у костра : Сборник бардовских лирических песен / Сост. Р.Шипов.

М., 1996.

9) Наполним музыкой сердца : Антология авторской песни / сост. Р.Шипов. М.,

1989.

Приложения.

Тексты песен Юлия Кима:

Губы окаянные.

Забудь былое.

Кавалергарды.

Песня учителя обществоведения.

Адвокатский вальс.

Диалог о совести.

Тексты песен Булата Окуджавы:

Молитва.

Пока Земля еще вертится, пока еще ярок свет,

Господи, дай же Ты каждому, чего у него нет:

Мудрому дай голову, трусливому дай коня,

Дай счастливому денег... И не забудь про меня.

Пока Земля еще вертится, Господи, - Твоя власть! -

Дай рвущемуся к власти навластвоваться власть,

Дай передышку щедрому хоть до исхода дня.

Каину дай раскаянье... И не забудь про меня.

Я знаю: Ты все умеешь, Я верую в мудрость Твою,

Как верит солдат убитый, что он проживает в раю,

Как верит каждое ухо тихим речам Твоим,

Как веруем и мы сами, не ведая, что творим!

Господи, мой Боже, зеленоглазый мой,

Пока Земля еще вертится, И это ей странно самой,

Пока еще хватает времени и огня,

Дай же Ты всем понемногу... И не забудь про меня.

К чему нам быть на ты…

К чему на ты нам быть, к чему?

Мы искушаем расстоянья .

Милее сердцу и уму старинное:

"Вы - пан, я - пани".

Какими прежде были мы,

Приятно, что ни говорите,

Услышать из вечерней тьмы:

"Пожалуйста, не уходите".

Я муки адские терплю,

А нужно, в сущности, немного -

Лишь прошептать: "Я Вас люблю,

Мой друг, без Вас мне одиноко".

К чему мы перешли на "ты"?

За это нам и перепало.

На грош любви и простоты,

Но что-то главное пропало

Мы за ценой не постоим.

Здесь птицы не поют,

Деревья не растут,

И только мы, плечом к плечу,

Врастаем в землю тут.

Горит и кружится планета,

Над нашей родиною дым,

И, значит, нам нужна одна победа,

Одна на всех - мы за ценой не постоим.

Одна на всех - мы за ценой не постоим.

Припев: Нас ждет огонь смертельный,

И все ж бессилен он.

Сомненья прочь, уходит в ночь отдельный

Десятый наш, десантный батальон.

Десятый наш, десантный батальон.

Едва огонь угас -

Звучит другой приказ,

И почтальон сойдет с ума,

Разыскивая нас.

Взлетает красная ракета,

Бьет пулемет, неутомим...

И, значит, нам нужна одна победа,

Одна на всех - мы за ценой не постоим.

Одна на всех - мы за ценой не постоим.

Припев.

От Курска и Орла

Война нас довела

До самых вражеских ворот -

Такие, брат, дела.

Когда-нибудь мы вспомним это -

И не поверится самим...

А нынче нам нужна одна победа,

Одна на всех - мы за ценой не постоим.

Одна на всех - мы за ценой не постоим.

Припев.

* * *

А мы с тобой, брат, из пехоты,

А летом лучше, чем зимой.

С войной покончили мы счеты...

Бери шинель - пошли домой.

Война нас гнула и косила.

Пришел конец и ей самой.

Четыре года мать без сына...

Бери шинель - пошли домой.

К золе и пеплу наших улиц

Опять, опять, товарищ мой,

Скворцы пропавшие вернулись...

Бери шинель - пошли домой.

А ты с закрытыми очами

Спишь под фанерною звездой.

Вставай, вставай, однополчанин,

Бери шинель - пошли домой.

Что я скажу твоим домашним,

Как встану я перед вдовой?

Неужто клясться днем вчерашним?

Бери шинель - пошли домой.

Мы все - войны шальные дети,

И генерал, и рядовой

Опять весна на белом свете...

Бери шинель - пошли домой.

* * *

Не вели, старшина, чтоб была тишина.

Старшине не все подчиняется.

Эту грустную песню придумала война...

Через час штыковой начинается.

Земля моя, жизнь моя, свет мой в окне...

На горе врагу улыбнусь я в огне.

Я буду улыбаться, черт меня возьми,

в самом пекле рукопашной возни.

Пусть хоть жизнь свою укорачивая,

я пойду напрямик

в пулеметное поколачиванье,

в предсмертный крик.

А если, на шаг всего опередив,

достанет меня пуля какая-нибудь,

сложите мои кулаки на груди

и улыбку мою положите на грудь.

Чтоб видели враги мои и знали бы впредь,

как счастлив я за землю мою умереть!

...А пока в атаку не сигналила медь,

не мешай, старшина, эту песню допеть.

Пусть хоть что судьбой напророчится:

хоть славная смерть,

хоть геройская смерть -

умирать все равно, брат, не хочется.

Тексты песен Владимира Высоцкого:

Памятник.

Раз уж это - пpисказка, значит дело дpянь...

Он не вернулся из боя.

Почему все не так? Вроде все как всегда:

то же небо, опять голубое,

тот же лес, тот же воздух и та же вода,

только он не вернулся из боя.

Он молчал невпопад и не в такт подпевал,

он всегда говорил про другое,

он мир спать не давал, он с восходом вставал,

а вчера не вернулся из боя.

То, что пусто теперь,— не про то разговор,

вдруг заметил я: нас было двое...

Для меня словно ветром задуло костер,

когда он не вернулся из боя.

Нам и места в землянке хватало вполне,

нам и время текло для обоих...

Все теперь одному, только кажется мне,

это я не вернулся из боя.

Татуировка.

Не делили мы тебя и не ласкали,

А что любили — так это позади, —

Я ношу в душе твой светлый образ, Валя,

А Леша выколол твой образ на груди.

И в тот день, когда прощались на вокзале,

Я тебя до гроба помнить обещал, —

Я сказал: «Я не забуду в жизни Вали!»

«А я — тем более!» — мне Леша отвечал.

И теперь реши, кому из нас с ним хуже,

И кому трудней — попробуй разбери:

У него — твой профиль выколот снаружи,

А у меня — душа исколота снутри.

И когда мне так уж тошно, хоть на плаху, —

Пусть слова мои тебя не оскорбят, —

Я прошу, чтоб Леша расстегнул рубаху,

И гляжу, гляжу часами на тебя.

Но недавно мой товарищ, друг хороший,

Он беду мою искусством поборол:

Он скопировал тебя с груди у Леши

И на грудь мою твой профиль наколол.

Знаю я, своих друзей чернить неловко,

Но ты мне ближе и роднее оттого,

Что моя — верней, твоя — татуировка

Много лучше и красивше, чем его!

Юлий Ким (1936г.р.).