Допущено к защите в гак начальник кафедры уголовного процесса к ю. н., доцент 2007 г. Выпускная квалификационная работа полномочия суда на досудебных стадиях уголовного процесса - реферат

МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

ТЮМЕНСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

СПЕЦИАЛЬНОСТЬ «Юриспруденция»

КАФЕДРА УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА

Допущено к защите в ГАК

Начальник кафедры

уголовного процесса

к.ю.н., доцент _____________

«____»___________2007 г.

ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА

ПОЛНОМОЧИЯ СУДА НА ДОСУДЕБНЫХ СТАДИЯХ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА

Выполнил:

___________________

___________________ _______________ _______________

(подпись)

научный руководитель

к.ю.н., доцент _______________ Кривощеков Н.В.

(подпись)

рецензент

___________________

___________________ _______________ _______________

(подпись)

Тюмень, 2007

ОГЛАВЛЕНИЕ

ВВЕДЕНИЕ……………………………………………………………………….…3

ГЛАВА 1. СООТНОШЕНИЕ ДОСУДЕБНОГО И СУДЕБНОГО

ПРОИЗВОДСТВА В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РФ………………………….11

1.1. Реализация назначения уголовного процесса на досудебных

и судебных стадиях………………………………………………………………..11

1.2. Значение решений Конституционного Суда РФ в определении

полномочий суда на досудебном производстве…………………………………25

1.3. Полномочия суда в ходе досудебного производства по УПК РФ…………37

ГЛАВА 2. СУД КАК ГАРАНТ СОБЛЮДЕНИЯ ПРАВ И СВОБОД

ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА НА ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ….....54

2.1. Правовые основы судебной защиты прав и свобод человека

и гражданина на досудебном производстве……………………………………..54

2.2. Понятие, содержание, виды судебного контроля за действиями

и решениями должностных лиц на досудебном производстве……………...…68

ГЛАВА 3. ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК РЕАЛИЗАЦИИ СУДОМ ПОЛНОМОЧИЙ НА ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ:

ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И ПРАКТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ……………………...….83

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………….….111

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ………………………….…115

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность исследования. Конституция Российской Федерации определила Россию как демократическое правовое государство, в котором права и свободы человека являются высшей ценностью, а соблюдение и защита прав и свобод человека являются обязанностью государства (ст.ст. 1, 2).

В правовом государстве обеспечивается верховенство закона, незыблемость основных прав и свобод человека, осуществляется охрана прав и интересов личности, защита общества от произвола властей.

С принятием Конституции РФ защита личности стала приоритетным направлением в деятельности государства и его органов. Признание государством ценности человеческой личности означает необходимость создания эффективно действующих механизмов, обеспечивающих каждому человеку и гражданину возможность добиваться защиты и восстановления его прав и свобод от любых незаконных ограничений и нарушений.

В связи с повышением роли судебной власти в государстве, в преобразовании и укреплении социальной направленности развития общества, Конституция РФ относит судебную защиту к важнейшим средствам защиты прав и свобод человека и гражданина от любых правонарушений, в том числе и от незаконных действий и решений должностных лиц.

Важность воплощения в уголовном судопроизводстве таких конституционных принципов, как независимость и беспристрастность суда, презумпция невиновности, право обвиняемого на защиту, состязательность и равенство сторон, право на обжалование действий и решений должностных лиц определяется тем, что именно в этой области государственной деятельности в наибольшей мере проявлялась возможность государственных органов и должностных лиц применить принуждение, ограничивать или лишить человека прав и свобод, предоставленных ему Конституцией.

Руководствуясь Конституцией РФ и общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами РФ, в УПК РФ коренным образом изменена сущность уголовного судопроизводства, которое характеризуется не репрессивной направленностью, а защитой прав и законных интересов лиц и организаций, пострадавших от преступлений, а также защитой личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод (ст. 6 УПК РФ). Это двуединое назначение уголовного судопроизводства положено в основу новой нормативной модели УПК, в которой отчетливо выражено приоритетное значение защиты прав и свобод личности, общества, государства.

В УПК РФ выражено стремление создать такую систему уголовного правосудия, в которой суд с уважением относится к личности и к её правам, потому что только при этом условии в российском обществе может быть воспитано уважение к праву и преданность закону, без которой Невозможно становление свободной демократической России (Д. Козак).

Уголовно-процессуальный кодекс разграничил процессуальные функции стороны обвинения, стороны защиты и полномочия суда.

Процессуальная деятельность по возбуждению уголовного дела, установлению факта совершения преступления и уголовному преследованию лица, совершившего преступление, составляет основное содержание, направленность предварительного расследования. Для её осуществления прокурор, следователь, орган дознания, дознаватель наделены значительными полномочиями, реализация которых может существенно затрагивать, ограничивать права и свободы личности, особенно подозреваемого и обвиняемого, что требует и особых процессуальных форм их защиты от незаконных действий и решений должностных лиц. Защита прав и свобод личности в досудебном производстве составляет значительную часть полномочий суда в уголовном судопроизводстве (ст. 29 УПК РФ).

Суд призван не только осуществлять правосудие путем рассмотрения дела по существу, но и обеспечивать своей властью контроль за соблюдением прав и свобод граждан на досудебных стадиях (ст. 46, ст. 118 Конституции РФ).

В УПК РФ суду предоставлены значительные разрешительные и контрольные полномочия в досудебном производстве. На суд возложена обязанность разрешать по ходатайству органов предварительного расследования вопрос об аресте подозреваемого (обвиняемого), продлении сроков содержания обвиняемого под стражей, домашнем аресте. Суд дает разрешение на производство процессуальных действий, ограничивающих конституционные права граждан: обыск, выемка, отстранение от должности и др. (ч. 2 ст. 29 УПК РФ). Суд рассматривает жалобы на решения и действия прокурора, следователя и дознавателя, которые, по мнению заявителей, ограничивают права и свободы участника уголовного судопроизводства либо затрудняют для него доступ к правосудию (ч. 3 ст. 29 УПК РФ).

Возложение на суд указанных полномочий означает реализацию установленного Конституцией РФ принципа обеспечения гражданам свободного доступа к правосудию и возможности защиты своих прав путем судебного разбирательства и судебного решения.

Установленный УПК РФ контроль суда за законностью действий и решений прокурора, следователя и дознавателя с целью охраны конституционных прав и свобод граждан является новым правовым явлением в нашем уголовном судопроизводстве, имеющим свои специфические задачи, различные процессуальные процедуры и решения.

Контроль, осуществляемый судом ещё в ходе досудебных стадий, способствует укреплению законности предварительного расследования. Важное значение в этом направлении имеют и полномочия судьи при поступлении в суд уголовного дела с обвинительным заключением или обвинительным актом. Предусмотренное в УПК РФ предварительное слушание в суде первой инстанции является новым и важным средством, предотвращающим поступление на судебное разбирательство дела, по которому были нарушены права и интересы участников процесса.

Новые процессуальные правила, установленные УПК РФ 2001 г., регулирующие полномочия суда и его взаимоотношения с органами предварительного расследования, направленные на обеспечение прав и свобод граждан на досудебном производстве, определяют актуальность и новизну исследования, предпринятого автором настоящей работы. Новизну работы составляют статистические данные и результаты изучения практики применения нового законодательства, которые автор мог использовать в работе, с учетом того, что УПК РФ вступил в силу с 1 июля 2001 г.

Теоретическая база исследования. Значительный вклад в теоретическую разработку проблемы судебного контроля в досудебном производстве внесли Л.Б. Алексеева, Л.М. Володина, В.П. Кашепов, Н.М. Кипнис, Н.А. Колоколов, A.M. Ларин, В.А. Лазарева, В.М. Лебедев, Е.А. Лукашева, Л.М. Лукьянова, ПА. Лупинская, Ю.А. Ляхов, Л.Н. Масленникова, И.Б. Михайловская, Е.Б. Мизулина, Т.Г. Морщакова, Ю.К. Орлов, И.Л. Петрухин, В.М. Савицкий, А.В. Смирнов, А.В. Солодилов, М.С. Строгович, Б.Н. Топорнин, А.И. Чучаев и другие.

Однако большинство этих работ было опубликовано до принятия и введения в действие УПК РФ. Нормы нового УПК РФ, а также практика их применения в течение прошедшего времени, выявила ряд вопросов, которые требуют дальнейшего изучения как с целью теоретического обоснования новых положений закона, так и совершенствования закона и практики его применения.

В этом аспекте важным является исследование вопроса о новых процедурах, в которых суд осуществляет свои разрешительные и контрольные полномочия в досудебном производстве. Эффективность этих процедур должна быть изучена как с точки зрения защиты прав личности, так и с учетом задачи раскрытия преступления и изобличения виновного, иначе говоря, для выполнения назначения уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ).

Изучение практики применения УПК РФ важно для установления того, насколько правильно воспринимаются новые нормы правоприменителем, какие трудности возникают при применении конкретных норм, какого рода нарушения норм УПК наиболее типичны и каковы могут быть пути их устранения. Известно, что именно с этой целью Комитет по законодательству Государственной Думы Российской Федерации принимал решение о проведении мониторинга действия нового УПК в различных регионах страны, функционировавшего до 2004 года.

Объект исследования: нормативно-правовое закрепление властных полномочий суда на досудебных стадиях уголовного процесса.

Предмет работы: общественные отношения, которые складываются в сфере судопроизводства на досудебных стадиях уголовного процесса.

Цель проведенного исследования заключается в том, чтобы на основе теоретических положений конституционного и уголовно-процессуального права, изучения истории правового регулирования роли суда в досудебном производстве, действующего закона и практики его применения, дать теоретическое обоснование сущности и назначения полномочий суда в досудебном производстве; выявить трудности и ошибки в применении новых норм УПК о судебном контроле, сформулировать предложения, направленные на повышение эффективности судебной работы в досудебном производстве.

Задачи:

1. Дать характеристику содержания и значения закрепленной в УПК РФ новой модели уголовного судопроизводства и назначению в нем суда;

2. Рассмотреть теоретические и правовые основы судебного контроля как способа обеспечения прав и свобод граждан и в связи с этим определить назначение и новые полномочия суда в досудебном производстве;

3. Обосновать вывод о том, что решение суда по вопросам применения к подозреваемому, обвиняемому мер пресечения, является по содержанию и по форме одним из видов осуществления правосудия;

4. Показать сущность разрешительных и контрольных полномочий суда и, соответственно, различие в правовых формах их реализации;

5. Выявить новые аспекты соотношения деятельности суда и органов предварительного расследования, что потребовало раскрытия сущности, форм и пределов судебного контроля на досудебных стадиях, его отличия и соотношения с прокурорским надзором;

6. Изучить практику действия норм УПК РФ, наделяющих суд разрешительными и контрольными полномочиями, выявить возникшие при этом у правоприменителей вопросы и трудности, допускаемые при этом нарушения закона и в связи с этим предложить рекомендации, направленные на совершенствование действующего законодательства и практики его применения.

Методологическую основу исследования составили труды по теории государства и права, конституционному и международному праву, уголовному и уголовно-процессуальному праву, криминалистике. Автором исследованы Конституция РФ, международно-правовые акты, законодательные акты, регулирующие рассматриваемые вопросы в их историческом развитии - Устав уголовного судопроизводства 1864 г.; УПК РСФСР 1922 г.; УПК РСФСР 1960 г.; УПК РФ 2001 г. Изучены все относящиеся к рассматриваемой теме постановления и определения Конституционного Суда РФ, постановления пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР, РФ. В дипломном исследовании широко использовались монографические труды и публикации в периодической печати по различным вопросам судоустройства, прокурорского надзора, судопроизводства.

Частно - научными методами, использованными в исследовании, были логико-юридический, сравнительно - исторический, сравнительно - правовой, статистический, конкретно-социологический и другие.

Эмпирическую базу исследования составляют опубликованная практика Верховного Суда РФ и судебная статистика с 2001г. до настоящего времени. Автором изучалась практика применения УПК РФ, в частности, рассмотрение судом ходатайств следователей, прокуроров о применении судами меры пресечения в виде заключения под стражу за определенный период

Научная новизна работы определяется тем, что она представляет собой попытку комплексного исследования роли суда в реализации полномочий на досудебном производстве после принятия и вступления в действие УПК РФ. В этой связи рассмотрены пределы судебного контроля, изучены судебные процедуры, в которых реализуется право суда на решение вопросов, связанных с применением мер пресечения, в том числе реализация в досудебном производстве начал состязательности и равенства сторон, а также иные формы разрешительных действий суда и последующий контроль над принятыми решениями.

Изучение практики судебного контроля и сравнительно-правовой анализ норм ранее действовавшего УПК РСФСР с новым УПК РФ позволил автору сделать вывод о соответствии норм УПК РФ Конституции РФ и международно-правовым актам, о востребованности судебного контроля на досудебных стадиях процесса и его высокой степени эффективности в защите прав и свобод граждан. Отмечая положительные действия нового УПК РФ нельзя не отметить выявленные пробелы и противоречия в его нормах, а также нарушения закона в деятельности органов предварительного расследования и суда. Непосредственное изучение практики применения ст.ст. 108, 110, 125, 203 УПК РФ позволило автору выявить негативные проявления в правоприменительной практике и предложить некоторые пути их преодоления. В связи с этим автором внесены предложения по совершенствованию отдельных норм УПК РФ.

Структура и содержание определяются целью и результатами проведенного дипломного исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников.

ГЛАВА 1. СООТНОШЕНИЕ ДОСУДЕБНОГО И СУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ РФ

1.1. Реализация назначения уголовного процесса на досудебных

и судебных стадиях

Принятая в 1993 г. Конституция России является стержнем всей правовой системы государства. Она содержит принципы взаимоотношений индивида и государства, определяет отношение к свободе и личной неприкосновенности и тем самым уровень правовой защищенности личности в обществе.

В статье 2 Конституции РФ сказано: "Человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанность государства". Этим самым Конституция обозначила курс на формирование правового государства, неотъемлемость прав и свобод человека[1] и невозможность их нарушения или ограничения самим государством.[2]

Именно с Конституцией, провозгласившей человека высшей ценностью, сверяется содержание конкретных законов, оказывающих воздействие на все стороны жизни общества.

Забота государства о правах и свободах граждан - это охрана их различными государственными институтами и учреждениями, механизмами, призванными осуществлять контроль за состоянием прав и свобод в обществе. В силу этого в Конституции самым важным является характер закрепления прав и свобод граждан и задачи государства в этой области, т.е. связанные с ними вопросы организации власти и правосудия.[3] "Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием", - гласит статья 18 Конституции России.

Каждому человеку и гражданину гарантируется государственная, в том числе судебная защита его прав и свобод (ст.ст. 45, 46 Конституции РФ).

В зависимости от того, какое право нарушено, защита прав и свобод граждан может осуществляться в порядке конституционного, гражданского, административного или уголовного судопроизводства (ст. 118 Конституции РФ).

Уголовно-процессуальный кодекс РФ изменил идеологию уголовного судопроизводства, его приоритеты. В основу процесса положены принципы, кардинально меняющие задачи органов предварительного расследования и суда, их взаимоотношения между собой и участниками уголовно-процессуальной деятельности, построение процесса в целом и отдельных его стадий. К таким принципам относятся уважение чести и достоинства личности (ст. 8 УПК РФ), охрана прав и свобод человека и гражданина (ст. 11 УПК РФ), презумпция невиновности (ст. 14 УПК РФ), состязательность сторон (ст. 15 УПК РФ) и другие.

Законодатель отказался от взгляда на судопроизводство, в котором деятельность органа дознания, следователя, прокурора и суда подчинялась единой для них задаче борьбы с преступностью.

Назначением уголовного судопроизводства стала защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступления, а также защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод (ст. 6 УПК РФ).

Важнейшей характерной чертой уголовного судопроизводства явилось четкое разграничение в нем функций обвинения, защиты и разрешения дела, что выразилось в УПК в самой структуре раздела "Участники уголовного судопроизводства", где четко разделены полномочия суда и участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения и со стороны защиты.

Особенностью Уголовно-процессуального кодекса является то, что практически все его положения пронизаны идеей защиты личности не только от незаконного привлечения к уголовной ответственности, но и любого участника процесса от незаконного ограничения его прав.

УПК РФ значительно укрепил положение личности в уголовном судопроизводстве, соответствующее установлениям Конституции Российской Федерации. Подозреваемый, обвиняемый, защитник стали одной из движущих сил в уголовном процессе. Наделение их, а также свидетеля, понятого, эксперта и других нейтральных участников процесса правом на обжалование действий и решений прокурора, следователя, дознавателя и суда принципиально меняет статус личности в уголовном процессе по сравнению с УПК РСФСР, превращая её в активного субъекта, имеющего реальные механизмы защиты своих прав, и тем самым влияющей на соблюдение законности при производстве по делу.

Среди таких механизмов важнейшим является наделение суда рядом разрешительных и контрольных полномочий, в том числе, рассмотрение им жалоб участников процесса на действия (бездействие) и решения органов предварительного расследования (ст. 29 УПК РФ).

Судебная защита прав и свобод граждан в сфере уголовного судопроизводства имеет особое значение, поскольку здесь идет речь не только о защите личности от преступления, но и о защищенности прав лица, совершившего преступление, о демократичности и эффективности механизмов и процедур в уголовном процессе, призванных защищать права и свободы граждан.[4]

Задачи уголовного судопроизводства обеспечиваются специальными полномочными органами государства, призванными охранять права и свободы граждан, собственность, общественный порядок и безопасность от преступных посягательств. Такими государственными органами являются прокурор, следователь, дознаватель и суд, деятельность которых основана на законе, регулируется законом и составляет основное содержание уголовного судопроизводства. В каждом случае совершения преступления должно быть возбуждено уголовное дело, приняты предусмотренные законом меры к его быстрому и полному раскрытию, обеспечению уголовного преследования лиц, совершивших преступление, их обвинению перед судом, судебное рассмотрение и разрешение дела с тем, чтобы защитить права и законные интересы лиц и организаций, потерпевших от преступлений и вместе с тем, защитить личность от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод (ст. 6, п. 2 ст. 21 УПК РФ).

Каждый из указанных выше органов и должностных лиц, в пределах своей компетенции, действует по поручению и от имени государства и соответственно с характером своих прав и публично-правовых обязанностей, выполняет определенную процессуальную функцию. Органы государства принимают решение о начале производства, о направлении и движении уголовного дела, о его окончательном разрешении. Они вовлекают в процесс всех участвующих в деле лиц и обеспечивают реализацию ими предоставленных законом прав, а также выполнение возложенных на них обязанностей. Прокурор, следователь, дознаватель и суд несут персональную ответственность за законность и обоснованность принимаемых в ходе производства по делу решений и его конечный результат.

Осуществление этими органами предоставленных законом полномочий и обязанностей имеет определяющее и организующее значение, является движущей силой предварительного расследования и судебного разрешения уголовных дел. Однако достижение задач уголовного судопроизводства может быть обеспечено только при условии, что их деятельность будет связана с реализацией прав всех лиц, участвующих в деле со стороны обвинения и со стороны защиты. Такими лицами со стороны обвинения являются потерпевший, частный обвинитель, гражданский истец, представитель потерпевшего, гражданского истца и частного обвинителя. Со стороны защиты ими являются подозреваемый, обвиняемый, законные представители несовершеннолетнего подозреваемого и обвиняемого. К ним же относятся защитник, гражданский ответчик и его представитель.

Иными участниками уголовного судопроизводства являются свидетель, эксперт, специалист, переводчик и понятой.

Проведение предусмотренных законом процессуальных действий, как единственный способ выполнения задач уголовного судопроизводства, связано с реализацией судом, прокурором, следователем и органом дознания, а также другими участниками процесса своих прав и обязанностей, в результате чего они вступают в определенные правоотношения, предусмотренные уголовно-процессуальным законом.

Возникающие при производстве по уголовному делу правоотношения носят двусторонний и многосторонний характер, при котором правам одного субъекта корреспондирует обязанность другого обеспечить эти права.

Все участвующие в уголовном судопроизводстве лица признаются законом участниками уголовно-процессуальной деятельности, наделяются определенной совокупностью прав (в УПК сказано, что они вправе, а что не вправе делать) и выполняют возложенные на них обязанности. Реализация каждым субъектом своих прав возможна только через действия, совершаемые органами, ведущими уголовное судопроизводство по делу. Ни один из участников уголовно-процессуальных правоотношений вне прямой и конкретной связи с представителем государства (следователем, дознавателем, прокурором, судом) не может реализовать свои права и выполнить возложенные на него обязанности.[5]

Осуществление прав участниками уголовного судопроизводства является не только способом защиты их интересов, но способствует обеспечению законности уголовно-процессуальной деятельности в целом.

Поэтому содержанием уголовного судопроизводства является целенаправленная система действий участников уголовного судопроизводства, реализуемая в уголовно-процессуальных отношениях, возникающих как между органами государства, ведущими производство по делу, так и между этими органами и другими субъектами процесса.[6]

Государственные органы и их должностные лица, осуществляя производство по уголовному делу, несут ответственность не только за законность, обоснованность и мотивированность принимаемых ими решений, но и за соблюдение прав и законных интересов всех участников уголовного процесса.

Таким образом, уголовное судопроизводство является одним из путей осуществления правосудия (ст. 118 Конституции РФ), однако оно включает в себя не только деятельность суда, но и органов дознания, следствия и прокурора. Использование термина "уголовное судопроизводство" (вместо "уголовный процесс"), подчеркивает особое значение и роль суда во всей уголовно-процессуальной деятельности.

В УПК РФ уголовное судопроизводство представлено как деятельность единая по своему назначению и принципам, что не исключает деление его на досудебное и судебное производство.

Деятельность прокурора, следователя и органов дознания носит предварительный по отношению к судебному разбирательству характер. Производство предварительного расследования ( досудебное производство) ведется до суда, и в конечном итоге, если исключить случаи прекращения дела, для суда. На досудебных стадиях лица, осуществляющие предварительное расследование, выполняют свою обязанность по собиранию, проверке и оценке доказательств, уголовному преследованию лица, его совершившего. Итоги этой деятельности дают прокурору право направить дело на рассмотрение суда, а государственному обвинителю поддерживать обвинение в суде.

Раскрытие сущности досудебного производства и полномочий в нём прокурора, следователя и дознавателя требует определить соотношение предварительного расследования и уголовного преследования. Этот вопрос не является новым в теории уголовного процесса, но решается неоднозначно.

В процессуальной литературе эти понятия отождествлялись. Авторы, выражавшие такую точку зрения, полагали, что на предварительном следствии нет обвинения, а деятельность следователя является реализацией функции расследования, где движимый задачей объективного, всестороннего и полного исследования дела следователь в равной мере прилагает усилия для выяснения всех "за" и "против" обвиняемого (ст. 20 УПК РСФСР).

Такая точка зрения была распространена в литературе.[7] По мнению сторонников этого взгляда, следователь объективно и "со всех сторон" выясняет обстоятельства дела, что исключает необходимость участия в предварительном расследовании защитника. Поэтому защитник допускался к участию в деле только при окончании следствия (первая редакция УПК РСФСР 1960 г.) и его допуск на предварительное следствие расширялся постепенно.

Другая точка зрения сводится к тому, что расследование преступлений понимается как процессуальная форма уголовного преследования, осуществляемого следователем, дознавателем и прокурором.[8]

Такая же позиция была выражена в работах М.С. Строговича, который включал в уголовное преследование в форме обвинения также и деятельность по собиранию доказательств, уличающих обвиняемого и устанавливающих отягчающие обстоятельства, применение к обвиняемому различных принудительных мер (мер пресечения, обысков, освидетельствования и т.п.)[9]

Позиция, которая раскрывает соотношение предварительного расследования и уголовного преследования выражена в утверждении, что на предварительном расследовании осуществляется функция уголовного преследования, которая проявляется посредством возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица, вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого и предъявления обвинения, составления обвинительного заключения и направления уголовного дела в суд.[10]

Эта точка зрения соответствует действующему закону, в котором сказано, что "уголовное преследование - процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления" (п. 55 ст. 5 УПК РФ).

Обязанность осуществления уголовного преследования возлагается на прокурора, следователя и дознавателя, которые в каждом случае обнаружения признаков преступления принимают предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом меры по установлению события преступления изобличению лиц, виновных в совершении преступления (ч. 1, 2 ст. 21 УПК РФ). При этом следует уточнить, что понятие "предварительное расследование" включает в себя всю деятельность дознавателя и следователя, в которой уголовное преследование начинается с момента появления подозреваемого или обвиняемого.

В пользу мнения о признании функции обвинения, выполняемой на предварительном следствии, говорит и тот факт, что законодатель предусмотрел допуск защитника к участию в деле не только с момента вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого, но и на более ранних этапах, когда есть основания для подозрения, что лицом совершено преступление, а у данного лица возникает право защищаться от подозрении.

При этом крайне важно указание закона на то, что защитник принимает участие не только в допросе подозреваемого или иных следственных действиях с его участием, по его ходатайству или ходатайству его защитника, но и в иных процессуальных действиях, затрагивающих права и свободы подозреваемого (п.п. 2, 3, 5 ч. 3 ст. 49 УПК РФ).

В связи со сказанным, уместно замечание В.М. Савицкого, что если отрицается функция обвинения, выполняемая на предварительном следствии, то бессмысленным становится осуществление функции защиты в этой стадии.[11]

Говоря об уголовном преследовании как обязанности органов предварительного расследования, следует в то же время подчеркнуть, что деятельность следователя и органа дознания не носит односторонний характер. Должностные лица, ведущие расследование, обязаны выяснять не только обстоятельства, изобличающие лицо в совершении преступления, но и обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость деяния, смягчающие наказание и могущие повлечь за собой освобождение от уголовной ответственности и наказания (ст. 73 УПК РФ).

Положение ст. 21 УПК РФ о возложении обязанности осуществления уголовного преследования на прокурора, следователя и дознавателя во взаимосвязи со ст.ст. 38, 41, 212, 213 УПК РФ позволяет сделать вывод о том, что принятие прокурором, следователем и дознавателем предусмотренных УПК мер по установлению события преступления, изобличению лица, виновного в совершении преступления составляет содержание расследования преступления, а уголовное преследование - частью предварительного расследования.[12]

Таким образом, содержанием досудебного производства является уголовно-процессуальная деятельность прокурора, следователя и дознавателя по производству следственных и иных процессуальных действий с целью установления обстоятельств дела, предусмотренных ст. 73 УПК РФ, изобличения лица, совершившего преступление, привлечения его в качестве обвиняемого, применения к нему мер процессуального принуждения, направления дела в суд для решения вопроса о его виновности.

При этом они вправе использовать весь арсенал процессуальных средств, в том числе и производить следственные действия, связанные с ограничением прав и свобод человека.

Конституция РФ и УПК РФ не только по-новому определили роль суда и судебного разбирательства по уголовному делу, как один из путей осуществления судебной власти, но и внесли коренные изменения в понимание роли суда в досудебных стадиях уголовного судопроизводства. В этих стадиях суд наделен такими полномочиями, которые дают ему возможность обеспечивать, предоставляемые Конституцией права и свободы человеку и гражданину.

Суд обеспечивает реализацию гарантированного государством права на судебную защиту всем гражданам (ст.ст. 18, 46 Конституции РФ). Являясь ветвью государственной власти, суд выполняет функцию государственно-правовой защиты человека, обеспечения его прав и свобод.[13] Только суд правомочен выносить решения об аресте, заключении под стражу, содержании под стражей (ст. 22 Конституции РФ). Исключительным правом суда является принятие решений, допускающих ограничение конституционных прав граждан в уголовном процессе, а также рассмотрение и разрешение жалоб (в том числе на досудебном производстве) на действия (бездействие) и решения прокурора, следователя, дознавателя (ст. 29 УПК РФ). В конечном итоге, только суду принадлежит право именем государства признать лицо виновным в совершении преступления, а также подвергнуть его уголовному наказанию (ст. 49 Конституции РФ).

Уголовное судопроизводство отличается от иных форм реализации правосудия наличием досудебных стадий, которые создают необходимые предпосылки для осуществления правосудия.[14] Вместе с тем надо обратить внимание на те полномочия, возложенные на суд, которые дают основание утверждать, что УПК РФ существенно изменил содержание стадий досудебного и судебного производства и их соотношение.

Относительная самостоятельность уголовно-процессуальных стадий не исключает целостности системы процессуальных гарантий, обеспечивающих достижение конечных целей уголовного судопроизводства. В основе этой системы лежат конституционные положения о независимом и справедливом суде, на который возложено обеспечение прав и свобод граждан в уголовном судопроизводстве, закрепленное в статьях 18, 46 (ч. 1) и 120 Конституции РФ. Статус суда получил определенное выражение в Международном Пакте о гражданских и политических правах, провозглашающем, что каждый, кому предъявлено уголовное обвинение имеет право на справедливое разбирательство его дела компетентным, независимым и беспристрастным судом.[15]

Наделение суда рядом контрольных и разрешительных полномочий в досудебном производстве, существенно повлияло и на содержание деятельности прокурора, следователя, дознавателя, и на права участников судопроизводства со стороны защиты, что дает основание говорить о реализации элементов состязательности и в досудебных стадиях.

Прежде всего следует отметить, что разграничение функций обвинения, защиты и разрешения дела придало досудебному производству состязательный характер. Это выразилось в возложении на органы предварительного расследования обязанности обеспечить уголовное преследование лица, совершившего преступление, и тем самым подготовить возможность обвинения его в суде. Вместе с тем на досудебном производстве существенно расширены возможности для активной деятельности стороны защиты по обеспечению прав и свобод лица, в отношении которого осуществляется уголовное преследование.

Участники процесса получили возможность не только отстаивать свои права с помощью защитника (или представителя) в ходе следственных действий, но и влиять на законность расследования, обжалуя в суд любые действия (бездействие) и решения прокурора, следователя и дознавателя.

Для уголовного процесса характерно то, что в каждой последующей стадии решается собственная задача этой стадии, которая включает также проверку выполнения задач и законность производства на предшествующей стадии. Такой контроль приобретает особое значение, когда он переходит к суду, деятельность которого отличается специфическими процессуальными формами, в наибольшей степени гарантирующими защиту прав участников процесса.

Такого рода судебный контроль является составной частью судопроизводства по уголовным делам. Контрольная функция суда регламентирована как в принципиальных и общих положениях уголовно-процессуального законодательства, так и в конкретных процессуальных институтах. Это право суда выступает как необходимое средство достижения целей уголовного судопроизводства и непременное условие выполнения судом его главной процессуальной функции.[16] Для уголовного процесса как правовой системы, разделенной на стадии, контроль последующей стадии за законностью деятельности и результатами предшествующей является естественным и традиционным.

Каждая последующая стадия является контрольной по отношению к предыдущей, а каждая предыдущая является в определенном смысле подготовительной к последующей.

Важно отметить, что по УПК РСФСР 1960 г. суд имел возможность осуществлять контроль и влиять на предварительное расследование, в том числе и в сторону обвинения тогда, когда дело поступало к нему на рассмотрение. Такой контроль за предварительным расследованием являлся составной частью осуществления судом его общей с прокурором, следователем и дознавателем обязанности "принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию" (ст. 3 УПК РСФСР).

Проверка полноты и всесторонности предварительного расследования, законности его проведения осуществлялась судом не только в стадии судебного разбирательства, но и в стадии ранее называвшейся "предание суду"[17] , а затем " полномочия судьи до судебного разбирательства дела и подготовительные действия к судебному заседанию" (гл. 20 УПК РСФСР).

Конечно же, это влияние было запоздалым и недостаточно эффективным в плане обеспечения защиты прав граждан, нарушенных в стадии предварительного расследования.

Такой вид судебного контроля являлся последующим, потому что законность деятельности на предыдущей стадии оценивалась тогда, когда эта стадия уже была закончена и законность деятельности на предыдущей стадии входила в непосредственные задачи следующей стадии.

Таким образом, контроль за законностью деятельности органов уголовного преследования, осуществляемый судом при рассмотрении дела по существу в стадии судебного разбирательства, характеризовался двумя признаками. Во-первых, результат этого контроля связывался с решением дела по существу - вынесением приговора, что не всегда обеспечивало охрану прав личности и не устраняло условий для повторения нарушений в дальнейшем. Так, если при рассмотрении дела по существу суд выявлял факты нарушения требований УПК, но эти нарушения не препятствовали вынесению обвинительного приговора, то они практически оставались без реагирования со стороны суда. Во-вторых, такой способ контроля не обеспечивал должной и своевременной защиты прав участников уголовного судопроизводства, ибо осуществлялся без вмешательства суда непосредственно в досудебное производство.[18]

Поэтому в соотношении стадий досудебного и судебного производства в последние годы произошли существенные изменения. Суть этих изменений сводится к тому, что начиная с 1992 г. влияние суда на предварительное расследование стало возможным уже на досудебных стадиях, в которых судебная власть заняла своё особое самостоятельное место, в том числе и в охране прав и свобод граждан.

Первоначально это непосредственное влияние нашло своё проявление в возможности обжалования в суд и судебной проверке ареста или продления срока содержания под стражей (статьи 220-1 и 220-2 УПК РСФСР). Уголовно-процессуальный кодекс значительно расширил способы судебного контроля непосредственно на досудебных стадиях и тем самым ввел дополнительные гарантии защиты прав и свобод граждан.

Предусмотренные законом способы судебного контроля на досудебных стадиях являются проявлением роли суда как органа защиты прав личности и представляют собой особый вид правосудия, ещё недостаточно исследованный. Признавая важность судебного контроля в досудебном производстве как с практической, так и с теоретической точки зрения, нами предпринята попытка изучения этого вопроса на основе имеющихся разработок и определенных практических исследований.

1.2. Значение решений Конституционного Суда РФ в определении

полномочий суда на досудебном производстве

В развитии и принятии нового уголовно-процессуального законодательства, изменении формы и принципов уголовного судопроизводства, определении роли и места суда в системе органов государственной власти, в защите прав человека, вовлеченного в сферу уголовного судопроизводства трудно переоценить роль Конституционного Суда Российской Федерации. Большинством своих решений Конституционный Суд не только обеспечивает соблюдение конституционной законности, но и содействует развитию и совершенствованию права, основных его отраслей на базе последовательной реализации основополагающих принципов и норм Конституции Российской Федерации. Решения Конституционного Суда официально нигде не именуются источниками права, но тем не менее они являются таковыми и в структуре нормативных актов следуют непосредственно за Конституцией РФ. Правовые позиции Конституционного Суда, формулируемые им при обосновании своих решений, неизбежно учитываются в дальнейшем не только правоприменительными органами, но и законодателем. В результате они оказывают влияние на общее развитие права, формулирование новых правовых норм и институтов[19] .

При освещении темы данного исследования важно подчеркнуть, что именно в решениях Конституционного Суда РФ, его постановлениях и определениях получило развернутое обоснование то, какими в соответствии с Конституцией РФ должны быть полномочия суда в уголовном судопроизводстве.

Более трети решений Конституционного Суда было посвящено толкованию конституционных принципов разделения властей, самостоятельности судебной власти, внедрению в уголовный процесс демократических принципов осуществления правосудия, и, в частности, состязательности судопроизводства, принципа равенства граждан перед судом, расширение прав участников процесса, усиление судебного контроля в досудебных стадиях и т.п.[20]

Без преувеличения можно сказать, что Конституционный Суд явился инициатором практического преобразования уголовно-процессуального законодательства 60-х годов и ломки тех взглядов, которые укоренились в науке и практике. Известно, что вокруг правовой реформы многие годы шла оживленная дискуссия, борьба взглядов и мнений как теоретиков, так и практических работников, обусловленная кардинальной новизной правовых идей реформы в отличие от устоявшихся взглядов на суд и уголовное судопроизводство в целом. Вполне понятно, что многие годы господства в теории и практической деятельности идей социалистической законности не могли не отразиться на формировании правосознания практических работников. Многие из них, естественно, подвержены их влиянию и сейчас, они привыкли к внедрявшемуся в их сознание определенному пониманию назначения "карательных органов", "карательной практики" в борьбе с преступностью.

Не удивительно, что это сказалось и на неоднозначном восприятии идей судебно-правовой реформы.[21]

Конституционный Суд в целом ряде постановлений предопределил будущее уголовно-процессуального законодательства, вырабатывал содержание важных правовых понятий, необходимых в сфере уголовного судопроизводства.

Благодаря деятельности Конституционного Суда РФ проведение судебной реформы существенно ускорилось. Реализуя закрепленные за ним полномочия, Конституционный Суд принял ряд решений, в которых он последовательно отстаивал действие конституционного принципа разделения властей, как основы организации государства, выступал против превышения полномочий других ветвей власти и вторжения их в компетенцию друг друга, защищал основы федерализма, рассматривал и решал вопросы защиты конституционных прав и свобод граждан в процессе проверки конституционности правоприменительной практики по их жалобам,[22] что влекло за собой отмену или изменение действовавших норм.

Решения Конституционного Суда оказали большое влияние не только на развитие законодательной базы. Они имели и имеют исключительное значение, так как "с появлением Конституционного Суда Российской Федерации - первого в истории России органа судебного конституционного контроля - Конституция наконец-то перестала быть "иконой", а стала действующим, работающим документом.[23]

В результате принятых Конституционным Судом решений УПК РСФСР постепенно приводился в соответствие с международными стандартами надлежащей судебной процедуры.

Творческая работа Конституционного Суда привела к серьезным процессуальным инновациям, которые выразились в существенных изменениях и дополнениях, внесенных в УПК РСФСР.[24] Все эти изменения были направлены на повышение в уголовном процессе уровня защищенности прав и свобод личности, расширения прав граждан на обжалование действий должностных лиц и органов в досудебном производстве.

Именно в этом аспекте мы выделяем лишь некоторые вопросы, по которым решения Конституционного Суда имели важное значение в законодательной и правоприменительной практике.[25]

Среди них в первую очередь следует отметить такие, как освобождение суда от несвойственных ему функций: возбуждение уголовных дел, обеспечение полноты и всесторонности исследования обстоятельств дела путем собирания доказательств, возвращение дел на доследование по собственной инициативе и т.п. Другое важное направление заключалось в позиции Конституционного Суда РФ о необходимости обеспечить равенство процессуальных прав обвиняемого и его защитника с правами обвинителя, с допуском защиты на более ранние стадии процесса. Нельзя не отметить влияние Конституционного Суда на внедрение принципа состязательности в уголовное судопроизводство, на изменение в нем роли суда как органа, призванного осуществлять защиту прав и свобод человека.

В соответствии с принципом состязательности суд осуществляет только функцию правосудия, не склоняясь ни к стороне обвинения, ни к стороне защиты.

В постановлении от 14 февраля 2000 г. Конституционный Суд РФ указал, что "принцип состязательности и равноправия сторон распространяется на все стадии уголовного судопроизводства".[26]

Конституционный Суд РФ в Постановлении от 28 ноября 1996 г. по делу о проверке конституционности статьи 418 УПК РСФСР указал, что "на суд не может быть возложено выполнение каких бы то ни было функций, не согласующихся с его положением органа правосудия".[27] Конституционный Суд признал недопустимым возможность возбуждения уголовного дела судом. Суд не вправе возбуждать уголовные дела даже в тех случаях, когда он непосредственно обнаруживает признаки совершенного или совершаемого преступления. В этом же постановлении Конституционный Суд подчеркнул, что осуществление судом каких-либо других функций может вызвать сомнения в объективности и не заинтересованности суда в исходе дела. Конституционный Суд пояснил, что указанная статья Уголовно- процессуального кодекса противоречит конституционному принципу осуществления судопроизводства на основе состязательности (ч. 3 ст. 123 Конституции РФ), определив при этом сущность состязательного процесса.

Подчеркивая идею состязательности процесса, Конституционный Суд четко разграничил функции и предназначение органов предварительного расследования и суда, указав, что "возбуждение уголовного дела и предварительное расследование являются досудебными стадиями производства по уголовному делу, основное назначение которых состоит в обеспечении условий эффективного осуществления правосудия по уголовным делам.[28]

Большую роль в избавлении суда от несовместимых с отправлением правосудия функций и расширении начал состязательности сыграло Постановление Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 г., которым были признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации единые по своему нормативному содержанию статьи 3, пункт 6 части первой статьи 108, части первую, вторую и пункт 1 части третьей статьи 109, статьи 112 и 115, пункт 4 части первой статьи 232 и части первую, вторую и четвертую статьи 256 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в той части, в какой они предусматривают или допускают полномочия суда возбуждать уголовное дело, в том числе в отношении нового лица, и применять к нему меру пресечения.[29]

Анализируя принцип состязательности, Конституционный Суд РФ неоднократно подчеркивал, что возложение на суд обязанностей, в той или иной форме подменяющих деятельность органов и лиц, осуществляющих уголовное преследование, противоречит ч. 3 ст. 123 Конституции РФ. Под подменой деятельности органов и лиц, осуществляющих функцию обвинения, Конституционный Суд РФ понимает также и возвращение уголовного дела на дополнительное расследование. "Более того, принимая решение о направлении дела для дополнительного расследования, суд в соответствии с ч. 2 ст. 232 УПК РСФСР должен указать, по какому основанию возбуждается уголовное дело, и какие обстоятельства необходимо выяснить. Выполняя эти требования закона, суд тем самым определяет задачи стороне обвинения... в каком направлении следует осуществлять формирование и обоснование обвинения"[30] , "что фактически приводит к осуществлению самим судом не свойственной ему обвинительной функции".[31]

Действие принципа состязательности процесса в известной мере должно распространяться и на досудебное производство. Полнота и объективность расследования уголовного дела во многом зависит от того, насколько и с какого момента лицу, в отношении которого производится уголовное преследование, была обеспечена возможность защищать свои интересы. Важное значение для этого имеет участие в расследовании защитника, наделенного широкими полномочиями.

Конституционный Суд РФ указал, что подозреваемый имеет право пользоваться услугами адвоката на досудебных стадиях не только с момента объявления ему протокола задержания, либо постановления о применении до предъявления обвинения меры пресечения в виде заключения под стражу, но и во всех случаях, когда его права и свободы существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, связанными с уголовным преследованием. Другими словами, адвокат допускается к участию в деле тогда, когда действиями правоохранительных органов могут быть затронуты интересы гражданина. Такими действиями могут быть привод или доставление в органы дознания или следствия, постановка при допросе в качестве свидетеля вопросов, связанных с возможным участием допрашиваемого в совершении преступления, проведение осмотра или обыска в жилище или в служебном помещении.[32]

Значительное воздействие Конституционный Суд оказал на расширение сферы влияния суда на законность досудебного производства путем расширения прав участников уголовного судопроизводства на обжалование действий и решений органов предварительного расследования. Так, Постановлением от 3 мая 1995 г. было признано не соответствующими Конституции сложившееся на практике ограничение круга лиц, имеющих право на судебное обжалование постановления о применении к ним в качестве меры пресечения заключения под стражу, только лицами, уже содержащимися под стражей, и только в суд по месту содержания обвиняемого под стражей. Нельзя не отметить, что в решении суд подчеркнул особое значение свободы и личной неприкосновенности в демократическом обществе, связав указанные права с признанием достоинства человека и гражданина, которое является основой свободы. Суд отметил, что для человека имеет значение не только лишение свободы и личной неприкосновенности, но и одна только реальная угроза такого лишения, возникающая в связи с принятием решения о заключении под стражу, хотя и не исполненного.[33]

Постановлением Конституционного Суда РФ от 13 ноября 1995 г. в действовавший УПК РСФСР были внесены изменения, согласно которым расширен круг лиц, имеющих право обжаловать прекращение органами предварительного расследования уголовного дела, причем не только прокурору, но и в суд.[34] 29 апреля 1998 г. Конституционный Суд РФ признал неконституционным положение, содержавшееся в части четвертой статьи 113 УПК РСФСР, в той мере, в какой оно не допускало судебного обжалования постановления прокурора, следователя или органа дознания об отказе в возбуждении уголовного дела. При этом Конституционный Суд указал, что "право на судебную защиту, по смыслу статей 55 (часть 3) и 56 (часть 3) Конституции РФ, не подлежит ограничению, поскольку ограничение этого права ни при каких обстоятельствах не может быть обусловлено необходимостью достижения признаваемых Конституцией РФ целей".[35]

Принципиально важную роль в расширении сферы судебного контроля на досудебном производстве сыграло Постановление Конституционного Суда от 23 марта 1999 г., признавшее противоречащей ст. 46 Конституции РФ практику, исключающую судебное обжалование заинтересованными лицами в процессе предварительного расследования действий и решений дознавателя, следователя или прокурора, связанных с производством обыска, наложением ареста на имущество, приостановлением производства по делу и продлением срока предварительного расследования.[36]

Интересами скорейшего расширения судебных гарантий защиты прав личности на досудебном производстве продиктовано принятие Конституционным Судом РФ 14 марта 2002 г. Постановления по делу о проверке конституционности статей 90, 96, 122 и 216 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан С.С. Маленкина, Р.Н. Мартынова и СВ. Пустовалова. В нем указано, что 18 декабря 2001 г. был принят Уголовно-процессуальный кодекс РФ. Однако часть вторая его статьи 29, согласно которой только суд, в том числе и в ходе досудебного производства, правомочен принимать решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, о продлении срока содержания под стражей, а также другие нормы, касающиеся передачи судам в ходе досудебного производства по уголовному делу полномочий по применению меры пресечения в виде заключения под стражу и продлению срока содержания под стражей, Федеральным Законом от 18 декабря 2001 года "О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" введен в действие лишь с 1 января 2004 года; до этого момента решения по таким вопросам принимал прокурор. Конституционный Суд указал, что сохранение прежнего порядка задержания и применения в качестве меры пресечения заключения под стражу приводило по сути к отказу от реализации гарантированного гл. 2 Конституции РФ механизма судебной защиты прав и свобод человека и гражданина. Признавая положения статей 90, 96, 122 и 216 УПК РСФСР неконституционными и не подлежащими применению с 1 июля 2002 года, Конституционный Суд тем самым ускорил введение в действие норм, предусматривающих судебный порядок применения ареста (заключения под стражу), содержания под стражей, а также задержания подозреваемого на срок свыше 48 часов.[37]

Положения о распространении судебного контроля на досудебное производство содержались и в других решениях Конституционного Суда, что способствовало внедрению на предварительное расследование элементов состязательности.

Принцип состязательности уголовного судопроизводства самым тесным образом связан с вопросом расширения возможностей участников процесса по защите своих прав и законных интересов. Вполне естественно, что практически все решения Конституционного Суда в той или иной мере влияют на процессуальное положение участников процесса. В силу этого мы остановимся лишь на некоторых из них, наиболее ярко характеризующих суть вопроса.[38]

К таким решениям Конституционного Суда относится Постановление от 13 июня 1996 г., которым была признана не соответствующей Конституции часть 5 статьи 97 УПК РСФСР, в соответствии с которой при исчислении срока содержания пол стражей в качестве меры пресечения не учитывалось время ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела.[39]

Постановлением Конституционного Суда от 6 июля 1998 г. была признана не соответствующей Конституции РФ часть 5 статьи 325 УПК РСФСР, не позволявшая обжаловать в кассационном порядке приговор, вынесенный Верховным Судом РФ.[40]

Право на судебную защиту тесно связано с конституционным положением о том, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которого оно отнесено законом (ч. 1 ст. 47 Конституции РФ). Это положение было уточнено Конституционным Судом РФ в постановлении от 16 марта 1998 г.[41]

В решении от 10 декабря 1998 г. Конституционный Суд признал не соответствующей Конституции РФ часть вторую статьи 335 УПК РСФСР и обязал суд кассационной инстанции при отклонении ходатайства осужденною, содержащегося под стражей, о рассмотрении дела с его участием, предоставлять такому осужденному возможность ознакомления с материалами судебного заседания и излагать по рассмотренным судом вопросам свою позицию, поскольку только при этом условии возможна реализация в судебном заседании права на судебную защиту, гарантированное Конституцией Российской Федерации.

В соответствии со ст. 52 Конституции Российской Федерации права потерпевших от преступлении охраняются законом, а государство обеспечивает потерпевшим доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба. По некоторым данным, жертвами преступлений в нашей стране ежегодно становится больше одного миллиона человек, которые должны иметь все права для защиты своих интересов. С целью обеспечения принципа равноправия сторон перед судом Постановлением Конституционного Суда РФ от 15 января 1999 г. были признаны не соответствующими Конституции РФ части первая и вторая статьи 295 УПК РСФСР, ограничивавшие доступ потерпевших по уголовному делу к участию в судебных прениях.

Конституционный Суд РФ в ряде постановлений сформулировал правовую позицию, существо которой заключается в том, что возможно обжалование и пересмотр в кассационном порядке определений (постановлений) суда первой инстанции о применении или изменении меры пресечения, о помещении лица в медицинское учреждение для проведения стационарной судебно-психиатрической экспертизы, а также об отложении разбирательства, приостановлении уголовного дела или о роспуске коллегии присяжных заседателей. В частности, он указал, что суды обязаны осуществлять свою деятельность таким образом, чтобы соблюдались права и свободы человека и гражданина, а в случаях их нарушений обеспечивалось максимально быстрое и полное их восстановление.[42]

Невозможно переоценить вклад Конституционного Суда РФ в повышение роли суда по защите прав и свобод граждан на досудебном производстве. Значительная часть его постановлений прямо посвящена именно этому вопросу. Позиции Конституционного Суда РФ находятся в полном соответствии с Международным Пактом о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г., обязывающим государства обеспечить любому лицу, права и свободы которого нарушены, эффективное средство правовой защиты, даже если это нарушение было совершено лицами, действовавшими в официальном качестве.[43]

1.3. Полномочия суда в ходе досудебного производства по УПК РФ

В связи с избранной темой исследования, мы считаем необходимым остановиться на роли и полномочиях суда в уголовном судопроизводстве в целом, т.к. уголовное судопроизводство является одним из путей осуществления судебной власти. Именно проявление судебной власти делает суд гарантом прав участников уголовного судопроизводства.

Правильное понимание задач суда особенно важно в современных условиях потому, что в недавнем прошлом у нас не было независимой и самостоятельной судебной власти. Суды, как и вся система юстиции, составляли послушный элемент командной системы руководства страной. Они не могли быть гарантами прав человека, выступали как органы расправы, репрессии, а не как орган правосудия, что вытекало из общей задачи борьбы с преступностью, которая ставилась перед органами уголовной юстиции.[44]

Считалось, что участвуя в осуществлении многих функций советского государства, суд достигал поставленных перед ним задач благодаря выполнению им правоохранительной государственной функции[45] - наряду с другими органами: прокуратуры, МВД, КГБ и некоторыми общественными организациями типа товарищеских судов и др., которые в целом составляли систему органов охраны правопорядка.

Подобное отождествление функции правосудия в общем объеме целостной функции государства, с одной стороны, лишало суд какой-либо специфики в отличие от функций органов прокуратуры, милиции и т.п., с другой же стороны, приписывало правосудию несвойственные ему функции как форме деятельности, которая отнюдь не призвана к охране правопорядка.[46]

Возложение на суд задач борьбы с преступностью обязывало его быть активным субъектом собирания, проверки и оценки доказательств и установления виновности обвиняемого - деятельности несвойственной суду. Именно так определялись задачи суда в монографиях и учебной литературе.[47]

Суд должен был восполнять пробелы предварительного расследования независимо от того, вело это восполнение к осуждению обвиняемого или его оправданию (ст.ст. 3, 20, 339 УПК РСФСР). Он вправе был по своей инициативе возвратить дело для производства дополнительного расследования, хотя это могло не только улучшить, но и ухудшить положение обвиняемого. Суд оказался не центральным звеном в системе уголовной юстиции, а придатком милиции, следственного аппарата, прокуратуры.[48]

Одним словом, активность суда носила обвинительную направленность и суд не мог обеспечить господство справедливости, если оценивал доказательства "по внутреннему убеждению судей, в соответствии с высокими принципами коммунистической морали" - как того требовало, например, Постановление Пленума Верховного Суда СССР "О судебном приговоре".[49]

В правовом государстве такой подход к суду невозможен как в силу независимости суда, который не может быть связан задачей осуществления борьбы с преступностью, так и в силу тех принципов, на которых строится судебная деятельность по Конституции РФ.

Уголовно-процессуальный кодекс принципиально изменил цели, содержание и форму уголовного судопроизводства, перенеся центр тяжести на защиту интересов личности. Становится необратимым процессом то, что в условиях правового государства осуществление судом функции защиты прав и свобод личности будет обоснованно доминировать во всей его деятельности.[50]

При этом важно подчеркнуть, что судебная власть как одна из основных структур правового государства не может быть сведена к рассмотрению конкретных уголовных дел. Судебную власть характеризует не столько правосудие в традиционном смысле, сколько юридическая возможность оказывать активное влияние на решения и действия органов, ведущих расследование.[51]

Деятельность по осуществлению правосудия становится более широкой по задачам и содержанию и более разнообразной по процедуре защиты прав и свобод граждан, что нашло отражение в УПК РФ.

Новые юридические возможности появились у суда в уголовном судопроизводстве для защиты прав и свобод граждан также и на досудебном производстве, поскольку на суд возложены контрольные и разрешительные полномочия по отношению к действиям и решениям органов и должностных лиц исполнительной власти, а именно дознавателя, следователя и прокурора.

У суда появляется возможность предотвратить или пресечь нарушения законности на досудебных стадиях и, тем самым, обеспечить права и свободы субъектов уголовного процесса и иных лиц, в той мере, в какой их права и интересы затронуты действиями и решениями должностных лиц и государственных органов.

Новая роль суда в уголовном судопроизводстве обусловлена реализацией целого ряда конституционных положений, нашедших своё выражение в принципах уголовного судопроизводства.

Принципы уголовного судопроизводства - это нормативно закрепленные в Конституции РФ и УПК РФ основополагающие идеи, согласно которым расследование и разрешение уголовных дел должно происходить в соответствии с общечеловеческими представлениями о справедливости гуманизме, демократии и законности.[52]

Принципы процесса определяют его задачи и построение, сущность и содержание, характеризуют самые важные его свойства, предмет и метод процессуального регулирования. Все принципы судопроизводства служат такой организации процесса, которая должна исключать незаконное и необоснованное обвинение, нарушение прав участников уголовного судопроизводства или своевременное восстановление уже нарушенных прав.

Понимая значимость каждого принципа, их взаимосвязь, направленность на защиту прав личности, мы, тем не менее, подчеркнем только некоторые из них, повлиявшие на конструкцию уголовного судопроизводства и взаимоотношения в нем органов власти, ведущих процесс, с участниками уголовного судопроизводства. К ним следует отнести такие как назначение уголовного судопроизводства (ст. 6 УПК РФ), уважение чести и достоинства личности (ст. 9 УПК РФ), неприкосновенность личности (ст. 10 УПК РФ), охрана прав и свобод человека и гражданина (ст. 11 УПК РФ), презумпция невиновности (ст. 14 УПК РФ) и др.

Особое место среди них занимает принцип, согласно которого "судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон" (ст. 123 Конституции РФ).

В новейшей теории уголовно-процессуального права состязательный процесс характеризуется наличием двух спорящих сторон, а также независимого от сторон суда. Одна из них осуществляет функцию обвинения (уголовного преследования), другая выполняет функцию защиты. Наделение сторон равными процессуальными правами - необходимая предпосылка их состязательности. Независимость суда в состязательном процессе означает, что он не может принимать на себя осуществление ни обвинительной, ни защитительной функции. Задачей суда при рассмотрении дела является только рассмотрение обвинения, представленного обвиняющей стороной, т.е. разрешение спора. При этом суд не вправе выполнять функции сторон, как и ни одна из сторон не вправе выполнять функции суда.[53]

Одним из первых сторонников состязательности уголовного судопроизводства был М.С. Строгович. Им было дано теоретическое обоснование состязательности как демократического начала уголовного судопроизводства. "Состязательность, - писал он, - это такое построение судебного разбирательства, в котором обвинение отделено от суда, решающего дело, и в котором обвинение и защита осуществляются сторонами, наделенными равными правами для отстаивания своих утверждений и оспаривания утверждений противной стороны. Причем обвиняемый (подсудимый) является стороной, пользующейся правом на защиту; суду же принадлежит руководство процессом, активное исследование обстоятельств дела и решение самого дела".[54]

Конституционный Суд РФ в постановлении от 28 ноября 1996 г. по делу о проверке конституционности статьи 418 УПК РСФСР в связи с запросом Каратузского районного суда Красноярского края даёт следующее определение состязательности: "Этот конституционный принцип предполагает такое построение судопроизводства, при котором функция правосудия (разрешения дела), осуществляемая только судом, отделена от функций спорящих перед судом сторон. При этом суд обязан обеспечивать справедливое и беспристрастное разрешение спора, предоставляя сторонам равные возможности для отстаивания своих позиций, и потому не может принимать на себя выполнение их процессуальных (целевых) функций. В уголовном судопроизводстве состязательность означает строгое отграничение функций суда по разрешению дела от функций обвинения и защиты, каждая из которых возложена на определенных участников процесса".[55]

Состязательность как принцип уголовного процесса, это его форма, основа и способ организации, способ существования процесса. Являясь способом организации судебного разбирательства, состязательность одновременно есть способ исследования и оценки доказательств, способ отстаивания участниками процесса своих или представляемых интересов и способ реализации трех самостоятельных направлений деятельности. Это обстоятельство должно учитываться в уголовном судопроизводстве, вся процедура которого строится таким образом, чтобы в процессе судебного исследования обеспечить взаимодействие, соприкосновение, а в необходимых случаях и столкновение по одним и тем же фактам и обстоятельствам мнений и точек зрения участников уголовного процесса. При этом лицам, имеющим отношение к процессу доказывания по уголовному делу, должна предоставляться реальная возможность иметь по всем вопросам при доказывании собственную, не навязанную никем извне точку зрения и отстаивать её всеми законными способами и средствами. Она представляет собой способ исследования доказательств, осуществления ими своих прав и обязанностей.[56]

Конституционный принцип состязательности и равноправия сторон (ст. 123 Конституции РФ) как основа уголовного судопроизводства нашел свое выражение в ст. 15 УПК РФ, согласно которой функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо; суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты. Суд создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав; стороны обвинения и защиты равноправны.

Таким образом можно определить суть состязательного процесса: его построение характеризуется наличием в нем трех основных функций -обвинения, защиты и разрешения дела. Эти функции независимы друг от друга и разделены направлениями деятельности осуществляющих их субъектов уголовного процесса.

Состязательность предполагает процессуальное равенство сторон перед судом (ст. 15 УПК РФ). Это означает возможность использования ими равных средств для обоснования своих утверждений и требований, а также для опровержения доводов другой стороны. Все, что вправе делать обвинитель для доказывания обвинения, вправе делать защита для его оспаривания.

Согласно ст. 244 УПК РФ в судебном заседании стороны обвинения и защиты пользуются равными правами на заявление отводов и ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании, выступление в судебных прениях, на рассмотрение иных вопросов, возникающих в ходе судебного разбирательства.

Выделение обвинения и зашиты в качестве самостоятельных функций, их размежевание между собой и отделение от деятельности суда составляют основу принципа состязательности.

Расходящуюся с Конституцией РФ и законодательством точку зрения на соотношение функций прокуратуры (включая органы предварительного следствия) и суда высказал В. Маевский.[57] Считая, что органы прокуратуры и суд составляют единую систему, он утверждает, что "все решения и постановления, вынесенные при возбуждении и расследовании уголовных дел органами предварительного следствия и прокуратуры, так же как и судами при разбирательстве этих дел, то есть органами судебной власти, есть не что иное, как судебные решения в конституционном смысле.

Различия между решениями, выносимыми органами предварительного следствия и прокуратуры до направления дела в суд, и судебными решениями, выносимыми в процессе или по результатам судебного разбирательства, состоят, лишь в том, что решения первых - это решения предварительные (следствие, которое они проводят, так и называется - предварительное), в то время как решения вторых - окончательные. Их единая природа наглядно видна из того, что приговоры судов в 90% случаев почти дословно воспроизводят обстоятельства преступления, доказательства и выводы о виновности, квалификации действий виновного, содержащиеся в составленных следователями и утвержденных прокурорами обвинительных заключениях".

Такой взгляд является в корне ошибочным. Тот факт, что статья 129 Конституции РФ (о прокуратуре РФ) помещена в главу "Судебная власть" вовсе не делает эти органы однородными.[58]

Факт, на который указывает В. Маевский, что приговоры судов почти в 90% случаев повторяют обвинительные заключения следователей, не может быть оценен однозначно. Для правильной оценки этого факта надо сопоставить вынесенные приговоры с последующими решениями кассационной и надзорной инстанций. Процент отмены или изменения этих приговоров может как раз свидетельствовать о том, что судьи не были независимы в своих решениях, и при вынесении решений полагались не на своё внутреннее убеждение, а на выводы органов предварительного расследования. Это подтверждает и отсутствие на протяжении ряда лет оправдательных приговоров или их очень низкий процент. Автор оставляет без внимания то, что оправдательные приговоры в суде присяжных составляют 15-20%, а также продолжавшееся возвращение дел на доследование. Только в первом полугодии 2001 г. народными судами направлено на доследование 37,3 тысячи дел.[59] Повторение, зачастую дословное, в судебных приговорах формулы обвинения и доводов в обоснование обвинения, взятых из обвинительного заключения, к сожалению достаточно распространенное негативное явление, противоречащее независимости и самостоятельности суда. Для преодоления этого УПК в ст. 220 УПК РФ исключает приведение в обвинительном заключении содержания доказательств и их оценку следователями, прокурорами.

Так, если ст. 205 УПК РСФСР обязывала следователя приводить в обвинительном заключении доказательства, которые подтверждают наличие преступления и виновность обвиняемого, то согласно ст. 220 УПК РФ к обвинительному заключению прилагается только перечень доказательств, подтверждающих обвинение и список лиц, подлежащих вызову в судебное заседание со стороны обвинения и защиты.[60]

Размежевание процессуальных функций и равноправие сторон перед судом не означает фактического равенства обвинителя и обвиняемого. Равные в своих процессуальных правах, они наделены возможностью представлять суду доказательства, ходатайствовать перед судом о вызове свидетелей и истребовании доказательств, участвовать в исследовании доказательств противной стороны и подвергать их сомнению. Стороны обвинения и зашиты не могут быть уравнены в их отношении к обязанности доказывания.

Сторона защиты не является равноправной стороной со стороной обвинения на досудебном производстве, поскольку все решения принимает тот субъект процессуальных отношений, который осуществляет функцию уголовного преследования и использует для этого все предусмотренные Уголовно-процессуальным кодексом возможности.

Здесь нельзя не учитывать, что подозреваемый, обвиняемый защищены презумпцией невиновности от обязанности доказывания своей невиновности. Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту подозреваемого или обвиняемого, лежит на стороне обвинения (ч. 2 ст. 52 Конституции РФ, п. 2 ст. 14 УПК РФ). В силу этого вполне естественно, что возложение бремени доказывания виновности на сторону обвинения сопровождается наделением этой стороны более широкими правами по собиранию доказательств в стадии предварительного расследования с целью раскрытия преступления и изобличения виновного.[61]

Среди многих положений, свидетельствующих о элементах состязательного начала на досудебном производстве, одним из самых важных является наделение защитника правом собирать и представлять доказательства, необходимые для оказания юридической помощи, путем получения предметов, документов и иных сведений, опроса лиц с их согласия, а также истребования справок, характеристик и иных документов (ст.ст. 53, 86 УПК РФ).

Реализация такого права, несомненно, способствует правильному разрешению вопросов на досудебном производстве дознавателем, следователем, прокурором и судом. В связи с этим, исходя из принципа равенства процессуальных прав сторон, следовало бы расширить и права потерпевшего по участию в доказывании.[62] Частично этот вопрос решен ч. 2 ст. 86 УПК РФ, предоставляющей потерпевшему и его представителю право собирать и представлять письменные документы и предметы для приобщения их к уголовному делу. Однако более правильным было бы наделение адвоката - представителя потерпевшего теми же правами, которые предоставлены защитнику (ч. 3 ст. 86 УПК РФ).

Какой должна быть роль суда в состязательном процессе, должен ли суд быть активным и что понимать под активностью суда? Совместима ли активность суда с осуществлением принципа состязательности? Рассмотрение этих вопросов важно и для правильного понимания положения и роли суда на досудебных стадиях - а именно ответа на вопрос, не является ли судебный контроль и разрешительные полномочия суда отклонением суда от его роли только арбитра.

Дискуссии по этим вопросам продолжаются. Так, некоторые авторы отрицают всякую активность суда в состязательном процессе и считают, что суд должен быть сторонним наблюдателем, решающим лишь юридические вопросы. Такая точка зрения, например, высказана судьей Московского областного суда Григорьевой Н., которая полагает, что "...в соответствии с принципом состязательности суд выносит решение только на основании того материала, который представили стороны, даже если по мнению суда, он не отражает полностью всех обстоятельств дела".[63]

Другие полагают, что пассивный, не участвующий в доказывании, не стремящийся установить истину суд не нужен нашему обществу, а активность суда вовсе не противоречит принципу состязательности, что состязательность - это направляемая судом (судьёй) процессуальная деятельность с целью объективного исследования обстоятельств дела в границах обвинения и предмета доказывания.[64]

Приведенные выше диаметрально противоположные взгляды на полномочия суда проистекают из различного понимания активного и пассивного суда.

Не следует думать, что пассивность суда является главной чертой состязательности, а активность суда не следует всегда рассматривать как проявление розыскного начала, связанного с собиранием самим судом доказательств для всестороннего исследования дела и постановления приговора. Ведь активность, состоящая в возбуждении или ведении уголовного преследования и активность в поддержании равенства сторон и содействие в этих пределах установлению истины - не одно и то же.[65] Однако понятие пассивности суда не следует понимать как его безразличие к происходящему в суде, особенно в рамках судебного следствия, итоги которого должны найти отражение в приговоре. Наиболее характерно для полномочий суда по УПК РФ то, что он освобожден от несвойственных ему функций восполнять пробелы в доказательствах, представленных стороной обвинения, возвращать дело для производства дополнительного расследования, возбуждать уголовное дело и т.п. Не становясь на сторону обвинения или защиты, суд исследует представленные ему материалы и в процессе этого исследования он вправе, в том числе по собственной инициативе, задавать вопросы, назначать экспертизы, проводить другие процессуальные действия с целью проверки имеющихся доказательств.[66] Вместе с тем, суд не должен по собственной инициативе собирать обвинительные или оправдательные доказательства.

Суд может и должен быть активным в обеспечении равенства сторон в реализации их прав и содействии им в этом. Вместе с тем, проявление активности суда, прямо вытекающее из его полномочий, должно быть таким, чтобы суд, проявляя её, не переходил ни на сторону обвинения, ни на сторону защиты. Это особенно важно при разрешении судом ходатайств, заявленных сторонами. Не должно быть такого положения, когда суд удовлетворяет ходатайства стороны обвинения и в тоже время без достаточных оснований отклоняет ходатайства защиты, особенно в случаях, когда ранее это ходатайство было отклонено следователем.

Мы полагаем, что принципу состязательности ни в коей мере не противоречит право и возможность суда на выяснение каких-либо обстоятельств, оказавшихся с точки зрения суда недостаточно исследованными сторонами. В ситуации, когда суду кажется невыясненным какое-либо обстоятельство, суд должен иметь право на выяснение этого обстоятельства, чтобы обеспечить справедливость и объективность разбирательства, и это вполне естественно, ибо само понятие правосудия этимологически означает "правое" судебное разбирательство, заключающее в себе справедливость.[67]

Однако сказанное не означает, что стремление суда и сторон подчинено цели установления истины по делу. Законодатель освободил суд от этой обязанности и более того, поставил его в условия, когда предписанные законом правила предопределяют решение суда по делу: свидетельский иммунитет (ч. 4 ст. 56 УПК РФ), исключение недопустимых доказательств (ст. 235 УПК РФ), отказ прокурора от обвинения влечет за собой обязанность суда прекратить уголовное дело (ст. 246 УПК РФ) и др.

Подсудимого и защитника устраивает ситуация, когда преступление не раскрыто, т.е. истина не установлена. Если прокурор не доказал виновность подсудимого, то последний считается невиновным. При неумении прокурора доказать вину обвиняемого, при недобросовестности или некомпетентности защитника, суд не вправе брать на себя их обязанности, он должен воздерживаться от постановки вопросов как обвинительного, так и оправдательного характера.[68]

Активность сторон и активность суда не должны противопоставляться, подменять друг друга. Если движение дела должно быть результатом усилий сторон (в первую очередь стороны обвинения, на которой лежит бремя доказывания виновности), то ведение дела - это главная задача суда. На суде лежит бремя обеспечить справедливое разбирательство дела.

Справедливость судебного разбирательства обеспечивается целым рядом конституционных и международно-правовых норм, нашедших отражение в уголовно-процессуальном законе. К ним относятся требование беспристрастности суда, гарантированное указанием в УПК РФ обстоятельств, исключающих участие судьи в производстве по делу, возможность заявления отвода (ст.ст. 61-64 УПК РФ) и т.п. Процедура судебного разбирательства отличается также гласностью, открытостью рассмотрения дела за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом (ст. 123 Конституции РФ, ст. 241 УПК РФ).

В соответствии со ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод "Каждый имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, на справедливое публичное разбирательство его дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона". Согласно этого документа обязательными минимальными требованиями справедливой процедуры судебного разбирательства в отношении каждого обвиняемого являются: право обвиняемого быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения; иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты; защищать себя лично или через выбранного им самим защитника или, если у него нет достаточных средств для оплаты услуг защитника, иметь назначенного ему защитника бесплатно, когда того требуют интересы правосудия; пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на нем; допрашивать показывающих против него свидетелей или иметь право на то, чтобы эти свидетели были допрошены, и иметь право на вызов и допрос его свидетелей на тех же условиях, что и свидетелей, показывающих против него".[69]

Справедливость судебного разбирательства предполагает рассмотрение дела судом в разумный срок, без неоправданной задержки, а по делам, по которым лицо находится под стражей, оно имеет право на рассмотрение дела в первоочередном порядке.[70] Следует отметить, что УПК РФ устанавливает сроки и для разрешения судом вопросов в ходе досудебного производства. Так, суд должен рассмотреть вопрос о заключении обвиняемого или подозреваемого под стражу в течение 8 часов с момента поступления материалов в суд (ст. 108 УПК РФ), а жалоба на действия (бездействие) и решения органа дознания, следователя и прокурора должна быть рассмотрена не позднее чем через 5 суток со дня получения жалобы (ст. 125 УПК РФ). Судебное разбирательство должно строиться на основе состязательности и равноправия сторон (ст. 123 Конституции РФ, ст. 15 УПК РФ), а также презумпции невиновности (ст. 49 Конституции РФ, ст. 14 УПК РФ).

Обязанность обеспечения этих условий судебного разбирательства лежит на суде. Поэтому, если в ходе рассмотрения дела появились неравные или несправедливые условия, грозящие односторонности рассмотрения дела, суд обязан восстановить равноправие сторон, помочь в выяснении имеющих значение для дела обстоятельств. Нельзя не согласиться с А.В. Смирновым в том, что если в ходе судебного следствия одной из сторон предъявляются доказательства о каких-либо новых обстоятельствах, которые не были и не могли быть известны другой стороне и последняя не имеет возможности самостоятельно проверить и опровергнуть их, то в таком случае суд вправе и обязан вызвать необходимых свидетелей, истребовать предметы, документы, способные прояснить данные обстоятельства и тем самым предотвратить несправедливость.[71]

Именно в этом плане следует понимать положения УПК РФ, не предполагающие полной пассивности суда и свидетельствующие о правах суда на собирание и проверку доказательств. Так, ст. 86 УПК РФ говорит о праве суда на собирание доказательств путем производства следственных и иных процессуальных действий. А ст. 87 УПК говорит о проверке доказательств судом путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установлении их источников, получении иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.

Таким образом, участие суда в собирании и проверке доказательств не делает его субъектом доказывания в прежнем понимании, поскольку собирание доказательств не является его обязанностью, и он не формирует доказательственную базу обвинения и защиты.[72] Участие суда в доказывании следует рассматривать только в плане выполнения возложенной на него задачи - создать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ст. 15 УПК РФ).

Если говорить в наиболее общей форме, то введение состязательного процесса превращает суд из органа борьбы с преступностью в орган правосудия, призванный только судить и не обремененный какими-либо другими задачами и обязанностями. В.М. Савицкий подчеркивал, что именно "независимость суда, отсутствие у судей какой бы то ни было ведомственной заинтересованности, широкая гласность обсуждения, устное и непосредственное исследование всех доказательств - общепризнанные достоинства судебной процедуры".[73]

Действующее законодательство установило такой порядок, такую процедуру уголовного судопроизводства и, в частности, предварительного расследования, который согласуется с гарантированными Конституцией РФ правами человека и обеспечивает их эффективную защиту. Важная роль в обеспечении прав личности при производстве дознания и предварительного следствия отведена суду. Помимо выполнения своей традиционной задачи - осуществления правосудия при разрешении дела, переданного на его рассмотрение, на суд в соответствии с Конституцией РФ возложены новые полномочия, состоящие в контроле за законностью действий и решений органов предварительного расследования и даче разрешений на проведение следственных и процессуальных действий, если они носят принудительный характер и вторгаются в охраняемые Конституцией права и свободы человека и гражданина.

ГЛАВА 2. СУД КАК ГАРАНТ СОБЛЮДЕНИЯ ПРАВ И СВОБОД

ЧЕЛОВЕКА И ГРАЖДАНИНА НА ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ

2.1. Правовые основы судебной защиты прав и свобод человека

и гражданина на досудебном производстве

Существенное изменение роли суда в обеспечении прав и интересов граждан проявляется в его новых, основанных на Конституции РФ, полномочиях на досудебном производстве.

Обязанность государства обеспечить права и свободы человека и гражданина предполагает необходимость активной защиты лиц и организаций от преступлений.

Уголовное судопроизводство представляет собой единственный способ реализации уголовного закона и права государства на наказание лиц, совершивших преступление.

Непосредственными исполнителями воли государства по защите публичного интереса являются государственные органы и должностные лица, на которых возложена обязанность решать задачи уголовного судопроизводства в пределах установленных законом. Реализация этих полномочий связана с возможностью вмешательства в частную жизнь граждан, определенным ограничением их прав и свобод.

Деятельность прокурора, следователя и дознавателя при проведении предварительного расследования вторгается в сферу наиболее существенных прав и свобод личности. Можно сказать, что проведение любого следственного действия всегда оказывает какое-либо психологическое воздействие на участвующих в нем лиц. Права, предоставленные законом прокурору, следователю и дознавателю позволяют им запрещать гражданам использовать некоторые права или ограничивать их.

Негативные последствия их вторжения в сферу интересов личности неизмеримо возрастают особенно в тех случаях, когда такое вторжение сопровождается несоблюдением или прямым нарушением порядка производства следственных действий. Ограничения прав и свобод граждан могут быть связаны с применением мер принуждения не только к лицу, обвиняемому в совершении преступления, но и к подозреваемому, то есть к лицам, ещё не признанным судом виновными,[74] а также к свидетелям, потерпевшим и другим лицам.[75] Ограничения прав личности могут быть допущены при обысках и выемках, наложении ареста на почтово-телеграфную корреспонденцию, прослушивании телефонных переговоров и т.п.

Согласно нормам международного и российского права "никто не может подвергаться произвольному или незаконному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным или незаконным посягательствам на неприкосновенность его жилища или тайну его корреспонденции или незаконным посягательствам на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств" (статья 17 Пакта о гражданских и политических правах; статья 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод; глава 2 Конституции РФ; статьи 9-14, 16 УПК РФ).

Для выполнения этих требований законодатель предусмотрел целый ряд гарантий, которые должны при уголовном преследовании предотвращать, не допускать нарушений прав граждан при производстве предварительного расследования.

Прежде всего, законность уголовного преследования обеспечивается строгим указанием закона на то, что изобличение подозреваемого и обвиняемого в совершении преступления есть процессуальная деятельность (п. 5 ст. 55 УПК РФ), осуществляемая только способами и в порядке, установленном уголовно-процессуальным законом, нарушение которого судом, прокурором, следователем или дознавателем в ходе уголовного судопроизводства влечет за собой признание недопустимыми полученных таким путем доказательств (п. 3 ст. 7, п. 2 ст. 8, ч. 2 ст. 75 УПК РФ).

Кроме того, уголовное преследование осуществляется при участии стороны защиты, наделенной широкими правами по отстаиванию прав и интересов доверителя. Суд, прокурор, следователь, дознаватель, обязаны обеспечить возможность осуществления этих прав (п. 1 ст. 11 , ст. 16 УПК РФ).

Исключительно важны нормы закона, устанавливающие, что уголовное преследование должно осуществляться в условиях уважения чести, достоинства, неприкосновенности личности и жилища (ст. ст. 9, 10, 12 УПК РФ), при непосредственном действии презумпции невиновности (ст.ст. 14, 15 УПК РФ), а также права на обжалование действий (бездействия) и решений суда, прокурора, следователя и дознавателя (ст. 19 УПК РФ).

Важной формой защиты прав и свобод человека, а также контроля за законностью действий и решений дознавателя и следователя при производстве предварительного расследования является прокурорский надзор (ст. 29 Федерального Закона "О прокуратуре Российской Федерации").

Ст. 37 УПК РФ определяет прокурора как должностное лицо, не только осуществляющее от имени государства уголовное преследование в ходе уголовного судопроизводства, но также надзор за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия и наделяет его достаточно широкими полномочиями.

В ходе досудебного производства по уголовному делу для проверки исполнения требований закона, начиная с приема, регистрации и разрешения сообщений о преступлениях и до прекращения уголовного дела или его направления в суд прокурору предоставлены значительные права. В частности, прокурор вправе давать согласие на возбуждение уголовного дела или лично возбуждать его, принимать участие в производстве предварительного расследования, давать согласие дознавателю, следователю на возбуждение перед судом ходатайства об избрании, отмене или изменении меры пресечения, либо о производстве иного процессуального действия, которое допускается на основании судебного решения. Он разрешает отводы и самоотводы дознавателя, следователя, вправе изымать любое уголовное дело у дознавателя и передавать его следователю, возвращать дела для дополнительного расследования, давать указания по расследуемым делам, отменять незаконные или необоснованные постановления следователя, дознавателя в установленном УПК порядке и т.п.

Отличительной чертой прокурорского надзора является то, что он носит постоянный, непрерывный и оперативный характер.

Прокурор не должен ожидать обращения к нему по поводу нарушения закона. Проверка законности действий дознавателя и следователя должна осуществляться по его инициативе. Активный характер прокурорского надзора проявляется в обязанности дознавателя и следователя получать согласие прокурора на возбуждение уголовного дела (ст. 146 УПК РФ), направлять ему копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого (ст. 172 УПК РФ), копии постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела и уголовного преследования (ст. 213 УПК РФ) и другие.

Необходимость дачи прокурором согласия на проведение некоторых процессуальных действий, а также направление ему копий процессуальных документов предполагает обязанность прокурора оценить законность действий и предлагаемых решений и принять соответствующие процессуальные меры.

Надзор прокурора за законностью действий дознавателя и следователя обеспечивается также рассмотрением им жалоб на их действия (бездействие). Прокурорский надзор является важным средством обеспечения законности в деятельности дознавателя, следователя, а также защиты прав граждан. Однако, оценивая его значимость для гарантии прав граждан нельзя не учитывать того, что вместе с осуществлением надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и предварительного следствия, он обязан осуществлять и уголовное преследование. Заинтересованность прокурора в результатах расследования, его связанность собственными решениями могут препятствовать объективному рассмотрению жалоб участников уголовного процесса, особенно обвиняемого и его защитника, которые являются его процессуальными противниками.[76]

Нельзя при этом не учитывать и чисто человеческий фактор. Как подмечено психологами, реальное человеческое общение всегда сопровождает любую форму производства по уголовному делу и подчиняется объективным социально-психологическим закономерностям, которые часто не согласуются с требованиями закона, но продолжают действовать вопреки последним. "Законы психологии в одних случаях способны "ломать" предусмотренные законом формы взаимодействия между разными участниками процесса, в других - препятствовать их реализации...".[77]

В стадии предварительного расследования между прокурором, следователем и дознавателем, связанным общей задачей и ответственностью за раскрытие преступления, в процессе совместной работы возникают своеобразные отношения. Прокурор начинает больше доверять своим коллегам, чем доводам гражданина на незаконность действий следователя.[78] Смеем утверждать, что слишком часто на практике вместо презумпции невиновности начинает действовать презумпция виновности, особенно после заключения подозреваемого (обвиняемого) под стражу.

В связи с этим нельзя не привести слова судьи С. Гольца, председательствовавшего по нашумевшему делу А. Никитина: "Надо иметь в виду, что у прокуратуры своё собственное видение этого дела, а это - система в известном смысле приказная. И если есть приказ не отступать ни шагу назад, то все нижестоящие прокуроры должны этот приказ выполнять... Мне кажется, что в прокуратуре давно пора провести реформу, её смысл в том, чтобы эта структура больше не занималась следствием".[79]

В силу изложенного следует признать, что прокурорский надзор на досудебном производстве, где прокурор несет ответственность за своевременность и эффективность уголовного преследования, не может в полной мере обеспечить защиту прав и свобод личности. Неоднократно отмечалось в печати и на научно-практических конференциях, что в сфере борьбы с преступностью широко распространены нарушения законности и прав человека.[80]

Выбирая заключение под стражу в качестве меры пресечения, следователь нередко стремится ограничить арестованного в возможности использовать им права на защиту, воздействовать как на него, так и на других обвиняемых, находящихся на свободе, с тем, чтобы заставить их давать признательные показания. Одна из причин широкого применения заключения под стражу на стадии предварительного расследования, как неоднократно отмечалось на страницах печати, состоит в том, что от заключенного под стражу легче получить признательные показания. Следователь играет на возможности изменить меру пресечения в обмен на признательные показания, оказывает нажим на психику арестованного.[81]

Надзор на предварительном следствии, осуществляемый стороной обвинения, не может обеспечить полных гарантий соблюдения прав личности. Так, только в 2001 г. в России незаконно арестовано по постановлениям следователей прокуратуры свыше 1300 человек.[82] Такие факты не могут не вести к пониманию необходимости расширения судебного контроля за законностью предварительного расследования, в большей степени способного обеспечить защиту прав личности, чем традиционный для советской системы прокурорский надзор.

Эта мысль выражена и в решении Европейского Суда, который признал, что прокурор, в компетенцию которого входит составление обвинительного заключения и поддержание обвинения в суде, не соответствует понятию должностного лица, которое может объективно и беспристрастно решать вопросы, связанные с лишением свободы гражданина, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления.[83]

Такое мнение нашло поддержку и среди российских ученых, считающих, что "осуществляя процессуальное руководство следователями, обеспечивая уголовное преследование лиц, совершивших преступные действия, прокурор не может быть объективным "судьей" в споре обвиняемого со следователем".[84] Характерно в этом отношении также письмо руководителя одного из региональных движений "За права человека" руководству Прокуратуры РФ по поводу незаконного ареста гр-на Б.: "В последнее время участились случаи обращения граждан из отдаленных от Москвы субъектов Федерации. В этих регионах России сложилось жесткое подчинение правоохранительных органов исполнительной власти. Ни милиция, ни прокуратура никоим образом не реагируют на грубейшие нарушения конституционных прав человека, если это выгодно местным властям... Несмотря на тяжелое состояние здоровья, к Б. была применена мера пресечения в виде заключения под стражу. Содержание его в следственном изоляторе в таком состоянии нельзя расценивать иначе, как давление с целью получить "нужные" следствию показания... В сложившихся обстоятельствах не приходится надеяться на объективность сотрудников прокуратуры республики, которые и проводят предварительное следствие и осуществляют прокурорский надзор за этим делом...".[85] Нельзя не отметить, что голоса о несовместимости осуществления прокурором функций уголовного преследования и надзора раздаются все определеннее.[86]

Все изложенное, на наш взгляд убедительно показывает, что незаконные действия и решения органов предварительного расследования порождают последствия, выходящие за рамки уголовно-процессуальных правоотношений и ограничивают при этом конституционные права и свободы личности, поэтому отложение проверки законности и обоснованности таких действий до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется затруднительным или вовсе неосуществимым.

Требование ст. 18 Конституции РФ об обеспечении прав и свобод граждан правосудием порождает неизбежность расширения сферы действия судебной власти и распространение её на правоотношения, складывающиеся в процессе предварительного расследования. Непосредственное участие суда в защите прав и свобод граждан в процессе производства предварительного расследования означает возникновение новых форм уголовного судопроизводства наряду с традиционными формами рассмотрения уголовных дел в стадии судебного разбирательства, кассационном и надзорном производствах.

Поскольку сложная и длительная деятельность органов предварительного расследования сопровождается широкими возможностями ограничения прав и свобод не только лиц, обвиняемых или подозреваемых в совершении преступлений, но и свидетелей, потерпевших, а также иных, не причастных к преступлению людей, она требует постоянного внешнего контроля за законностью действий следователя, дознавателя. Таким внешним контролем является деятельность суда, осуществляемая непосредственно в стадиях возбуждения уголовного дела и предварительного расследования, которая преследует цель защиты прав и свобод участников уголовного судопроизводства, а тем самым является гарантией законности и эффективности всего уголовного процесса. Защита судом прав и свобод граждан на досудебном производстве является одной из форм осуществления правосудия и неразрывно связана с контролем за законностью действий и решений прокурора, следователя и дознавателя, отчего и получила название судебного контроля.

Нормативной базой осуществления судебного контроля за соблюдением прав и свобод человека и гражданина являются Конституция РФ, международные правовые акты, решения Конституционного Суда Российской Федерации, УПК РФ. Реализуя конституционный принцип гарантированности судебной защиты прав и свобод личности, свободы обжалования решений и действий любых должностных лиц, ст. 29 УПК РФ возложила на суд осуществление целого ряда полномочий по защите прав и свобод граждан. Задержание подозреваемого на срок свыше 48 часов, заключение подозреваемого или обвиняемого под стражу, избрание в отношении этих лиц домашнего ареста, продление сроков содержания обвиняемого допустимо только по решению суда. Кроме того, на суд возложено осуществление контроля за законностью проведения органами расследования целого ряда процессуальных действий, связанных с ограничением конституционных прав и свобод граждан, а также рассмотрение жалоб участников уголовного судопроизводства и иных граждан на действия (бездействие) и решения прокурора, следователя и дознавателя.

Подчеркивая важность судебного контроля при возможном ограничении конституционных прав и свобод участников уголовного судопроизводства органами предварительного расследования, Конституционный Суд РФ применительно к аресту и продлению сроков содержания под стражей указал, что "... гарантии судебной защиты имеют особое значение для ситуаций, связанных с ограничением одного из основных прав человека - права на свободу и личную неприкосновенность, что признается, в частности, Конвенцией о защите прав человека и основных свобод и Международным пактом о гражданских и политических правах... Указанные гарантии права на судебную защиту, которое как неотчуждаемое и принадлежащее каждому от рождения должно быть обеспечено наиболее полным образом, не могут быть компенсированы предоставлением... обвиняемому и подозреваемому, в отношении которых применена мера пресечения в виде заключения под стражу, возможности обжаловать в судебном порядке незаконность и необоснованность ареста или продления срока содержания под стражей, поскольку при этом допускается ограничение свободы или иной неприкосновенности вне судебного контроля в течение значительного времени (до момента рассмотрения судом соответствующей жалобы)".[87]

Судебный контроль в той или иной мере присутствует во всех формах уголовно-процессуальной деятельности суда. Однако осуществляемый непосредственно в ходе предварительного расследования, он направлен на своевременность восстановления нарушенных прав, поскольку обеспечивает заинтересованному лицу возможность обжалования нарушающих его права действий. Поэтому заинтересованным лицам обеспечена возможность незамедлительного обращения в ходе расследования с жалобой в суд.[88]

Судебная защита является наиболее эффективным механизмом правовой защиты личности из всех выработанных в мировой общественной практике.

Эта эффективность обусловлена независимостью суда от прокурора, следователя, дознавателя и наличием у суда особой процедуры его деятельности, что было подмечено В.М. Савицким: "Независимость суда (пусть пока и весьма относительная), отсутствие у судей какой бы то ни было ведомственной заинтересованности, широкая гласность обсуждения, устное и непосредственное исследование всех доказательств - общепризнанные достоинства судебной процедуры. Гражданин и орган власти или управления (должностное лицо) получают равные процессуальные возможности доказывать правильность своих утверждений и оспаривать доводы противоположной стороны. Не робкий спор униженного просителя с всесильным хозяином служебного кабинета, а открытое состязание равноправных участников судебного разбирательства. Ясно, что именно судебный контроль сможет стать серьезнейшим заслоном от бюрократических извращений, задевающих права и законные интересы личности".[89]

О значимости суда как гаранта свободы человека говорит ст. 9 Международного Пакта о гражданских и политических правах: "Каждое арестованное или задержанное по уголовному обвинению лицо в срочном порядке доставляется к судье или другому должностному лицу, которому принадлежит по закону право осуществлять судебную власть, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока... Каждому, кто лишен свободы вследствие ареста или содержания под стражей, принадлежит право на разбирательство его дела в суде... относительно законности его содержания.. .".[90]

Это правило реализовано в том порядке принятия судебного решения об избрании в качестве меры пресечения содержания под стражей, который установлен ст. 108 УПК РФ и который содержит реальные возможности для оспаривания заявленного стороной обвинения ходатайства о заключении лица под стражу.

Приведенные нами доводы о необходимости судебного контроля на досудебном производстве подкрепляются и проведенными исследованиями.

С целью выяснения того, как практические работники относятся к расширению полномочий суда, был проведен мониторинг.[91]

На вопрос об отношении к проводимой судебной реформе и передаче суду новых полномочий 64% всех опрошенных ответили положительно, 12% затруднились ответить и отрицательно ответили 24%.

При этом в поддержку судебной реформы в целом, высказалось 70% судей и адвокатов и только 43% прокуроров.

Такие результаты объясняются тем, что основной целью реформы является изменение места суда в системе правоохранительных органов, создание сильной и независимой судебной власти, при этом некоторые полномочия к судьям переходят от прокуроров. Адвокаты поддерживают судебную реформу ввиду того, что в результате реформы должны возрасти возможности зашиты прав и свобод человека и гражданина.

За лишение суда полномочий по направлению дел для производства дополнительного расследования высказалось 73% работников прокуратуры и всего 33% адвокатов. Прокуроры пояснили свой ответ тем, что по их мнению, нередко суды выносят решения о направлении дела для производства дополнительного расследования необоснованно, в том числе и тогда, когда фактически имеется достаточно доказательств для постановления обвинительного приговора. Большая часть адвокатов объяснила своё отрицательное отношение к ограничению этих полномочий суда тем, что при существующем обвинительном уклоне суда они предпочитают направление судом дела для проведения дополнительного расследования вынесению обвинительного приговора без достаточных на то оснований. Интересно, что 80% судей выступили против ограничения этих прав суда. Такое отношение судей к ограничению своих полномочий по

возвращению дела для производства дополнительного расследования связано с тем, что они пока не готовы взять на себя ответственность за принятие окончательного решения по делу, тем более вынесение оправдательного приговора и предпочитают возвращать дело прокурору для дополнительного расследования, что подтверждается единичными случаями вынесения оправдательных приговоров судами в на протяжении многих лет.

Не менее интересно проявляется "борьба за полномочия" между судьями и прокурорами при ответе на вопрос о передаче судам прав по аресту граждан и продлению срока содержания под стражей. Не удивительно, что 73% работников прокуратуры высказались против передачи судам этих полномочий. При этом прокуроры считают, что они быстрее и качественнее способны решать эти вопросы, а потому не стоит менять ныне действующий порядок. Большинство судей - 77% считают более правильным, если эти вопросы будут решать они. Целесообразность передачи суду решения этих вопросов они объясняют тем, что в этом случае имеет место судебное разбирательство на основе состязательности и равноправия сторон, чего нет в случае дачи санкции на арест или продления срока содержания под стражей прокурором. Нельзя не учитывать, что в отличие от прокурора, судья не отвечает за раскрытие преступления, что в сочетании с состязательной процедурой способно полнее гарантировать защиту прав граждан. Значительная часть адвокатов (63%) также отдают предпочтение судебному порядку при разрешении вышеуказанных вопросов, поясняя при этом, что именно в условиях судебной процедуры можно наилучшим образом защитить права граждан. К удивлению следует отметить, что 37% адвокатов ответили, что они не находят оснований для изменения порядка дачи санкций на арест и продления срока содержания под стражей. Вышеуказанные результаты взяты из мониторинга, проводимого Комитетом по законодательству Государственной Думы Российской Федерации.[92]

Весьма показательны и результаты исследования, проведенного С. Ефимичевым ещё тогда, когда в рамках УПК РСФСР, действовало право на обжалование уже состоявшегося решения об избрании меры пресечения или продлении срока содержания под стражей. С июня по ноябрь 1992 г. в суды Пермской области поступило от обвиняемых и их защитников 272 жалобы на незаконность ареста. В результате рассмотрения 30 жалоб удовлетворено, постановления о заключении под стражу отменены.

За этот же период по 31 региону России было освобождено из-под стражи 300 обвиняемых. Мотивы освобождения: 17,4% - отсутствие судимости; 17,1% - семейные обстоятельства; 7,8% - состояние здоровья обвиняемых; 14,3% - отсутствие опасности для общества; 28,3% - наличие постоянного места жительства и работы; 3,7% - нарушение процессуальных норм содержания обвиняемых под стражей.

При этом С. Ефимичев отмечает, что приведенные данные показывают, что суды, проверяя законность и обоснованность ареста, в большинстве случаев обсуждают материалы, характеризующие личность подозреваемого (обвиняемого) и вопросы законности и обоснованности ареста и продления срока содержания под стражей.[93]

Изложенное позволяет сделать вывод о высокой степени востребованности расширения судебной власти на досудебном производстве с целью обеспечения конституционных прав человека.

2.2. Понятие, содержание, виды судебного контроля за действиями

и решениями должностных лиц на досудебном производстве

Научная разработка понятия судебного контроля, его предмета и пределов действия, соотношения с прокурорским надзором имеет не только теоретическую, но и практическую направленность,

В науке уголовно-процессуального права нет единой точки зрения о понятии судебного контроля и о его соотношении с правосудием.

Наиболее распространенным является мнение о том, что судебный контроль в досудебном производстве по своему содержанию является формой осуществления правосудия. Эта позиция выражена и в Концепции судебной реформы, где сказано: "... продление срока содержания под стражей становится компетенцией не обвинительной власти, а правосудия".[94] Также распространено мнение о том, что судебный контроль представляет собой особый порядок осуществления правосудия.[95]

Так, В.М. Лебедев считает, что деятельность суда по рассмотрению жалоб на незаконность или необоснованность ареста, а также продление срока содержания под стражей представляют собой особый вид правосудия. Такого же мнения придерживаются и другие авторы.[96]

В. Кашепов рассматривает судебный контроль в досудебных стадиях уголовного процесса как своеобразную предусмотренную законом, процессуальную деятельность, примыкающую к правосудию, однако не разъясняет, что означает деятельность, "примыкающая" к правосудию.[97]

Считая судебный контроль одной из форм правосудия, Л. Володина справедливо подчеркивает его своеобразие как меры защитного характера, обеспечивающей законность и обоснованность ограничения прав человека.

Что касается решения судом вопроса об аресте, и т.п., то суд выступает в качестве субъекта специального контроля, решающего лишь частный вопрос о законности ограничения права.[98]

Близки к этой позиции и мнения других авторов. Так, В.Н. Галузо, определяя эту деятельность как самостоятельную функцию суда, осуществляемую наряду с правосудием, тем не менее, полагает, что эта функция представляет собой уголовно-процессуальную деятельность суда, призванную выявить, предупреждать и устранять нарушения законов в процессе деятельности органов дознания и предварительного следствия.[99]

О.В. Изотова полагает, что роль суда в досудебном производстве в принципе должна состоять в осуществлении судом системы проверочных мероприятий в целях обеспечения законности и обоснованности решений и действий органов дознания и предварительного следствия.[100]

А.В. Солодилов в целом понимает судебный контроль как "...неизвестную ранее нашему уголовно-процессуальному законодательству и правоприменению в соответствующей области деятельность суда по проверке, санкционированию либо отмене тех или иных действий органов предварительного расследования и дознания...".[101] При этом он исходит из того, есть ли в рассматриваемом судом вопросе конфликт, спор. В зависимости от этого виды судебного контроля за проведением следственных действий и решениями органов расследования и прокурора делятся автором этой точки зрения на две большие категории: виды судебного контроля, осуществление которых является правосудием при наличии спора и виды судебного контроля, осуществление которых представляет собой при отсутствии спора деятельность суда по приданию законной силы решениям органов расследования и прокурора.

Так, он полагает, что при осуществлении судебной проверки законности и обоснованности ареста налицо полярность интересов двух участников процесса: с одной стороны орган расследования, в интересах которого находится содержание обвиняемого под стражей, с другой стороны лицо, в отношении которого избрана мера пресечения в виде заключения под стражу и которое заинтересовано в изменении данной меры пресечения на более мягкую. Таким образом, в итоге автор считает, что "данная полярность интересов (или спор) непосредственно связана с правовыми отношениями сторон... юридический конфликт в данном случае налицо... И деятельность суда по разрешению данного юридического конфликта (или правового спора)... будет являться правосудием".[102]

Что же касается принятия судом решения о заключении под стражу, то в этом случае, по мнению А.В. Солодилова, отсутствует спор и деятельность суда будет не правосудием, а деятельностью суда по приданию решению органа предварительного расследования законной силы.

Такая позиция представляется недостаточно обоснованной. Во-первых, при решении судом вопроса о заключении под стражу, налицо спор между стороной обвинения, считающей, что есть основания для ареста лица, и стороной защиты, полагающей, что таких оснований нет. Этот спор четко и определенно проявляется в судебном заседании. Во-вторых, нельзя согласиться с автором в том, что юридический конфликт как правоотношение юридически значим только тогда, когда права одной стороны уже нарушены (в данном случае человек уже арестован). Конституционный Суд РФ указал, что возможно возникновение конфликта, спора не только в случаях нарушения нормы права, но и в случаях возможного нарушения.[103] Поэтому ст. 125 УПК РФ говорит об обжаловании решений и действий, которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного процесса либо могут затруднить доступ граждан к правосудию. В-третьих, на наш взгляд, автор в данном случае ошибочно понимает обращение органов расследования к суду как "действие органа расследования по избранию меры пресечения", а не как обращение - ходатайство об избрании меры пресечения.

И.Л. Петрухин полагает, что при решении этого вопроса необходимо учитывать следующие обстоятельства. При решении вопроса об аресте, обыске и т.п. судья рассматривает не все уголовное дело, а лишь отдельные материалы и не разрешает дело полностью, ограничиваясь выдачей разрешений на проведение отдельных процессуальных действий, притом не в стадии судебного разбирательства, а на предварительном следствии. Тем не менее, судья в этой ситуации осуществляет деятельность, являющуюся элементом правосудия - судебным контролем за предварительным следствием.[104]

Поэтому нельзя не согласиться с тем, что осуществляемая судом в ходе предварительного расследования деятельность преследует только цель защиты прав граждан, недопущения их ограничения или нарушения в условиях предварительного следствия. Поскольку уголовное судопроизводство осуществляется только путем проведения органом расследования предусмотренных законом процессуальных действий, постольку предполагается, что ограничение прав граждан возможно при их совершении. В силу этого задача защиты прав граждан совпадает с проверкой законности и обоснованности этих действий. Она только по своей форме сливается, точнее, выражается в контроле за законностью отдельных следственных действий и решений органов расследования, но никаких контрольных задач на данном этапе по отношению ко всей деятельности дознавателя, следователя и прокурора не несет.[105]

Правоохранительная функция судебной власти распространяется не только на случаи, когда нарушения законов допускаются гражданами, но и на случаи, когда закон нарушают или могут нарушить должностные лица государства, обладающие властными полномочиями. Суд - это орган защиты права и его охраны от всяких нарушений, независимо от их субъекта - граждан, должностных лиц, общественных организаций или учреждений законодательной и исполнительной власти.[106]

В силу изложенного нельзя все возникающие в процессе производства по уголовному делу правовые отношения, в том числе с участием суда, рассматривать в контексте соотношений функций обвинения, защиты и разрешения дела. В правовых отношениях, возникающих при рассмотрении жалоб, в качестве предмета (или объекта) правовых отношений выступает не вопрос о виновности и наказании, а вопрос о законности и обоснованности принимаемых промежуточных решений или совершаемых действий.[107]

В.А. Лазарева правильно считает, что непосредственное участие суда в процессе производства предварительного расследования означает возникновение новых форм уголовного судопроизводства наряду с традиционными формами рассмотрения уголовных дел в стадии судебного разбирательства, кассационном и надзорном производстве. Судебный контроль в досудебных стадиях является особым способом (особой формой) существования правосудия,[108] с чем нельзя не согласиться.

Конечно, судебный контроль на досудебном производстве не является правосудием в привычном смысле, имея в виду его конечный результат, т.е. разрешение дела по существу.[109] Обжалование в суд любого решения означает несогласие с этим решением, оспаривание его, что в свою очередь означает возникновение спора, разрешение которого составляет исключительную компетенцию суда.

Нам представляется, что есть все основания считать осуществлением правосудия разрешение судом споров в тех случаях, когда имеет место обращение к суду органов предварительного расследования с ходатайством об избрании меры пресечения, продлении сроков содержания под стражей или при наличии жалобы гражданина на незаконность действий (бездействие) или решений органов предварительного расследования.

Рассмотрение и разрешение судом этих вопросов осуществляется в судебном заседании в установленном законом порядке и с участием сторон (ст.ст. 108, 125 УПК РФ).

Что же касается дачи разрешения судом на производство некоторых процессуальных действий (обыска, выемки, осмотра жилища и др.), то порядок рассмотрения этих вопросов, установленный ст. 165 УПК РФ обусловлен интересами сохранения следственной тайны и оперативности расследования. Именно по этой причине в судебном заседании вправе участвовать только прокурор и следователь, а представители стороны защиты этого права лишены. Несмотря на отсутствие спора в судебном заседании, оно содержит элементы осуществления правосудия с определенными изъятиями из общих правил.

Идеи судебного контроля за законностью действий и решений органов предварительного расследования были оценены неоднозначно, нашлись и их противники, хотя число сторонников оказалось преобладающим.

В период разработки нового УПК, да и в настоящее время, установление разрешительных и контрольных полномочии суди, не встретило однозначно одобрительной оценки среди научных и практических работников. Так, В. Неткачев заявляет, что среди прокурорских работников наиболее негативную реакцию вызывает предложение, чтобы Генеральный Прокурор РФ и подчиненные ему прокуроры осуществляли свою деятельность под контролем суда.[110]

Отмечается, что выполнение судом этих обязанностей опасно стиранием разграничения функций между сферой правосудия и уголовным преследованием.[111]

Наиболее резкие оценки судебного контроля сводятся к тому, что отнесение к компетенции судов контроля за законностью действии и решении прокуратуры[112] , органов расследования принципиально изменяет характер и сущность деятельности судов, наделяет их несвойственными функциями, что оно ведет к вмешательству судебной власти в ход предварительного расследования,[113] к передаче суду решения традиционно прокурорских функций.[114]

Более предметные возражения сводятся к тому, что санкционируя аресты, обыски и другие следственные действия, суд превращается в орган надзора, подменяет прокурора и становится "заложником" принятых им же ранее решений, что судебный контроль должен выражаться только в рассмотрении жалоб на определенные, указанные в законе, действия органов предварительного расследования и прокурора.[115]

Таким образом, изложенные мнения по существу сводятся к тому, что принимая решения об аресте, о даче разрешения на производство некоторых следственных действий или рассматривая жалобы на действия (бездействие) и решения следственных органов, суд может вторгаться в ход предварительного расследования, в процесс установления фактических обстоятельств дела, своими решениями оказывать влияние на предварительное расследование и в определенном смысле подменять их. Поэтому заслуживает внимание мнение Н.В. Витрука о том, что расширение полномочий суда в стадии предварительного расследования невозможно без четкого определения модели уголовного процесса, изменения в кем роли и статуса суда, прокурора, следователя и органа дознания.[116]

Доводы противников введения судебного контроля в основном связаны с опасениями подмены прокурорского надзора судебным и появлением двух форм надзора, с нарушением тайны следствия, с возможностью смешения процессуальных функции суда и прокурора.[117]

Представляется, что в УПК РФ все эти проблемы нашли свое разрешение и опасения о смешении судебных и прокурорских функций при осуществлении судебною контроля на досудебном производстве лишены оснований.

Уголовно-процессуальный кодекс РФ определил структуру процесса, установил задачи прокурора и суда. Четко обозначены объем и характер их полномочий, предмет и пределы"[118] судебного контроля. В частности, законом установлен строгий перечень следственных действий, по которым суд принимает решения сам или разрешает их проведение, предусмотрена четкая процедура рассмотрения этих вопросов и принятия по ним решений и т.п.

Осуществление судом контроля за обоснованностью решений органов расследования, связанных с ограничением конституционных прав граждан, вовсе не означает, что он выполняет обязанности прокурора.

Постепенно расширяющийся судебный порядок защиты прав граждан является наиболее надежным и эффективным, вместе с тем правосудие не заменяет и не подменяет прокурорский надзор за законностью, а судебная система не может и не должна выполнять надзорные функции прокуратуры.[119]

Деятельность суда на досудебном производстве носит эпизодический характер и осуществляется не по его усмотрению, а в связи с обращением к нему с ходатайствами или жалобами. Инициатива же в передаче вопроса на судебное рассмотрение всегда исходит от сторон - органов уголовного преследования или же граждан. Судебное решение требуется для производства строго перечисленных в законе процессуальных действий. В остальной части выполнения своих функций органы расследования самостоятельны. Принятие судом решений на совершение дознавателем и следователем только некоторых следственных действий не снимает с прокурора ответственности за законность и обоснованность постановлений. Этих должностных лиц о возбуждении перед судом соответствующих ходатайств и надзора за соблюдением законности при их совершении[120] .

Можно сказать, что в досудебном производстве суд только в установленных законом случаях следит за тем, чтобы органам расследования не позволялось выходить за пределы правового поля", поэтому, чем активнее реализация прокурором своих полномочий, тем меньше поводов у участников процесса для обращения к суду с жалобами.

Автор полностью разделяет мнение профессора И.Л. Петрухина о том, что он

рассматривает ходатайство о проведении обыска, выемки, ареста и т.д. Он продолжает выполнять судейскую функцию, решая конкретный процессуальный вопрос, возникающий на предварительном следствии. Такого рода вопросы (о выемке, аресте и др.) судья или суд решают и в Стадии судебного разбирательства, но тогда их отнесение к "правосудию" ни у кого не вызывает сомнений".[121]

Суд не осуществляет контроля за ходом предварительного расследования. Он не вмешивается в расследование дел, в процесс уголовного преследования, в целесообразность проведения даже обжалуемого решения или действия. Эти вопросы находятся исключительно в компетенции лиц, ведущих расследование. Даже при наличии жалобы на незаконность какого-либо следственного действия суд не решает вопрос о необходимости и целесообразности проведения следственного действия. Поэтому эту деятельность нельзя рассматривать как осуществление судом надзора за законностью расследования. В связи с этим нельзя не согласиться с мнением В.А. Лазаревой о том, что осуществляемую судом в ходе предварительного расследования деятельность лучше называть не судебным контролем за законностью предварительного расследования или отдельных его актов, а судебным контролем за соблюдением прав и свобод человека и гражданина при производстве по уголовному делу. Это более точно выражает сущность осуществляемой судом деятельности и её отличие от прокурорского надзора.[122]

Правосудие выступает наиболее надежным и цивилизованным способом разрешения возникающих в обществе конфликтов, защиты прав и свобод граждан, интересов гражданского общества и государства не только в силу независимости судей, но преимущественно благодаря особой процессуальной процедуре, строго установленному порядку, в установленной процессуальным правом форме. Процессуальная форма является специфической разновидностью правовой формы государственной деятельности, а её ценность в том, что она создает детально урегулированный, устойчивый, юридически определенный, строго обязательный, стабильный правовой режим производства по уголовному делу, отвечающий задачам судопроизводства и его принципам.[123] Судебной процедуре придается настолько важное значение, что целый ряд принципиальных положений имеют статус конституционных норм, а также закреплены в международно-правовых актах о правах и свободах человека и гражданина. Специфичность судебной процедуры (открытость, гласность, равенство сторон, состязательность и т.п.), её принципиальное отличие от форм деятельности других органов власти, ведущих процесс, является общепризнанной и само собой разумеющейся.

Между тем главным пороком российского правосудия, - пишет В. Пастухов, является недооценка формы и процедуры судопроизводства. Понимание права как справедливости, их отождествление должно вызывать уважительное отношение к вопросам формы, к вопросам важности соблюдения процедуры, установленной законом. Пренебрежение формой, игнорирование формально-юридических мотивов - самое массовое и самое трудноизлечимое заболевание в российском суде.[124]

Установленный законом порядок судебного заседания является неотъемлемым элементом деятельности по обеспечению правосудия, в том числе в досудебных стадиях. В судебной процедуре "проявляется неразрывность формы и содержания".[125]

Поэтому правы те авторы, которые рассматривают судебную процедуру как гарантию от произвола,[126] как средство обеспечения вынесения справедливого судебного решения, право на которое имеет каждый человек и гражданин.

Главным в судебной реформе являются именно изменения, касающиеся прежде всего процедур, обеспечивающих защиту прав личности и доступность правосудия.

Установленная законом процедура осуществления судом своих контрольных и разрешительных полномочий основана на состязательных началах и вопрос заключается только в том, в какой мере они проявляются.

Так, рассмотрение и разрешение судом вопросов избрания в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу или домашнего ареста, продлении сроков содержания под стражей, а также рассмотрение жалоб на действия и решения органов предварительного расследования осуществляется в судебном заседании с участием сторон (ст.ст. 108, 125 УПК РФ).

Рассмотрение судом указанных выше вопросов должно проходить в условиях равенства прав сторон (ст. 244 УПК РФ), гласности и устности (ст. 240 УПК РФ).

Эти условия судебной процедуры дают возможность стороне защиты подвергать сомнению допустимость представленных стороной обвинения доказательств, их достаточность для обоснования ходатайства и тем самым способствуют принятию судом обоснованных и справедливых решений. Гласность, открытость судебной процедуры являются одним из главных орудий борьбы с нарушениями прав личности.

Что же касается процедуры дачи судом разрешений на производство органами предварительного расследования процессуальных действий, предусмотренных пунктами 3-11 ст. 29 УПК РФ, то она предусматривает рассмотрение этих вопросов в закрытом судебном заседании без участия лиц, права которых ограничиваются указанными действиями, что вполне оправдано характером и назначением тех действий, о разрешении которых просит следователь, прокурор.[127]

Интересы изобличения лица, виновного в совершении преступления, и в то же время необходимость защиты личности от незаконного и необоснованного обвинения, ограничения её прав и свобод со стороны прокурора, следователя и дознавателя, вызывают стремление законодателя к постоянному расширению принципа состязательности в досудебном производстве, к уравновешиванию процессуальных возможностей сторон.

Началом проявления принципа состязательности и равноправия сторон в стадии предварительного расследования является появление подозрения в отношении лица и его стремление обеспечить свою защиту с помощью адвоката. Поэтому УПК РФ наделил любого участника процесса большими, чем прежде, правами для отстаивания своих интересов и для предотвращения совершения со стороны органов предварительного расследования произвольных и необоснованных действий, ущемляющих права и свободы участников процесса.

Это прежде всего касается прав подозреваемого и обвиняемого пользоваться помощью защитника как с момента фактического задержания подозреваемого или его заключения под стражу, вынесения постановления о привлечении лица в качестве обвиняемого, так и с момента возбуждения уголовного дела в отношении конкретного лица, либо с момента начала осуществления иных мер процессуального принуждения или иных процессуальных действий, затрагивающих права и свободы лица, подозреваемого в совершении преступления (ст. 49 УПК РФ).

Правом воспользоваться помощью адвоката наделяются не только подозреваемый или обвиняемый, но также и свидетель. Если свидетель явился на допрос с адвокатом, приглашенным им для оказания юридической помощи, то адвокат присутствует при допросе, но при этом не вправе задавать вопросы свидетелю и комментировать его ответы. По окончании допроса адвокат вправе делать заявления о нарушениях прав и законных интересов свидетеля, которые подлежат занесению в протокол допроса (ст. 189 УПК РФ). Участие адвоката при допросе свидетеля обеспечивает соблюдение установленного законом порядка допроса, исключает возможность использования незаконных методов в отношении допрашиваемого и тем самым получения недостоверных сведений, которые могут быть использованы против подозреваемого или обвиняемого. Наделение свидетеля правом иметь адвоката особенно важно потому, что наиболее распространенным нарушением закона было умышленное затягивание признания лица в качестве обвиняемого или допрос фактически подозреваемого в качестве свидетеля для того, чтобы лишить их права пользоваться юридической помощью защитника.[128]

Мы считаем, что лишение адвоката права задавать вопросы свидетелю при допросе последнего ничем не оправдано. Предоставление такого права адвокату может способствовать получению в ходе допроса более полной информации и более эффективной защите прав свидетеля. Поэтому мы предлагаем исключить из ч. 5 ст. 189 УПК РФ указание о том, что адвокат свидетеля не вправе задавать последнему вопросы при его допросе.

Состязательность в стадии предварительного расследования проявляется также в возможности обжалования в суд действий и решений органов предварительного расследования, в возможности заявления стороной защиты ходатайств и обязанности дознавателя, следователя, прокурора и суда немедленно рассмотреть заявленное ходатайство; в наделении адвоката правом собирать доказательства. Важными признаками состязательности в досудебном производстве является также наличие независимого суда, разрешающего споры между сторонами обвинения и защиты, возможность участия стороны защиты в судебном заседании и отстаивания своих интересов и т.п.

Именно контроль суда за законностью действий и решений должностных лиц, осуществляющих досудебное производство по уголовному делу, превращает уголовный процесс из деятельности, направленной на борьбу с преступностью, в процесс, защищающий личность "от произвола карательных органов".[129]

Изложенное позволяет сделать вывод о том, что предметом судебного контроля "является зашита прав и свобод граждан... предотвращение необоснованных ограничений конституционных прав и свобод личности",[130] "проверка следственных решений и действий, реализация которых связана с ограничением конституционных прав граждан".[131]

Таким образом, судебный контроль в досудебном производстве - это судебная деятельность по предупреждению нарушений прав личности и устранению допущенных нарушений в деятельности органов предварительного расследования, осуществляемая по обращениям прокурора, следователя, дознавателя или граждан в случаях и порядке установленном законом.

ГЛАВА 3. ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ ПОРЯДОК РЕАЛИЗАЦИИ СУДОМ ПОЛНОМОЧИЙ НА ДОСУДЕБНОМ ПРОИЗВОДСТВЕ: ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И ПРАКТИЧЕСКИЙ АСПЕКТЫ

Судебный контроль за соблюдением прав и свобод граждан не является институтом, ранее не известным уголовному судопроизводству России.

В Уставе уголовного судопроизводства 1864 г. "красной нитью было выражено желание как можно прочнее обеспечить личность обвиняемого и подсудимого от произвола и единоличного усмотрения".[132] Это находило свое выражение, в частности, в том, что применение мер пресечения осуществлялось мировым судьёй, который в соответствии со статьями 77, 80, 81-84 Устава уголовного судопроизводства мог применить в отношении обвиняемого подписку о явке, поручительство, залог или арест.

В случае взятия обвиняемого под стражу, мировой судья должен был составить протокол, в котором указывались данные задержанного лица, время задержания и преступление, в совершении которого оно подозревается. Копия данного протокола направлялась в место заключения.

Считая всякое произвольное задержание кого-либо неподлежащей властью преступным насилием против личности ст. 10 Устава уголовного судопроизводства устанавливала, что "каждый судья каждый прокурор, который в пределах своего участка или округа удостоверится в задержании кого-либо под стражей без постановления уполномоченных на то мест и лиц, обязан немедленно освободить неправильно лишенного свободы".

Раздел второй Устава уголовного судопроизводства содержал главу "О порядке обжалования следственных действий вообще", статья 491 которого гласила, что "участвующие в деле лица могут приносить жалобы на всякое следственное действие, нарушающее или стесняющее их права". Таким образом, следственные действия могли обжаловаться без каких-либо ограничений. Такое установление имело весьма прогрессивное значение даже с учетом внесенной Сенатом в него поправки о том, что "жалобы по ст. 491 касаются не существа предварительного следствия, а только условий правильного его производства".[133]

Важным было предусмотренное ст. 494 УУС правило, в соответствии с которым, жалобы могли приноситься и до поступления дела в суд.

Жалобы на действия следователя и прокурора подавались в окружной суд (ст.493 УУС). Обвиняемому, взятому под стражу, при желании подать жалобу, создавались все необходимые для этого условия (ст. 496 УУС), а именно: при этом поданная жалоба направлялась по принадлежности в течение суток (ст. 499 УУС).

Рассмотрение жалобы осуществлялось в открытом распорядительном заседании, причем принесшие жалобу лица допускались к даче на суде объяснений, если являлись в судебное заседание (ст. 504 УУС).

Интересно отметить, что Устав уголовного судопроизводства допускал признание доказательств недопустимыми и аннулирование результатов следственных действий в случае установления необъективности следователя. В этом случае эти следственные действия подлежали возобновлению (ст. 507 УУС).

В период становления Советской власти также существовала возможность обжалования в суд любых постановлений следственных комиссий, решавших вопрос об избрании мер пресечения. Порядок обжалования решений следственной комиссии в суд был установлен Декретом "О суде" от 30 ноября 1918 г.

Необходимость оповещения судебных органов в случае задержания подозреваемого была предусмотрена и Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР 1922 г., обязывающим органы дознания и следствия сообщать в суд по месту расследования уголовного дела о задержании подозреваемого в течение 24 часов. При этом подозреваемый мог обжаловать решение о своем задержании не только прокурору, но и в суд.

Несмотря на то, что Конституция СССР 1936 года устанавливала невозможность ареста иначе как по постановлению суда или с санкции прокурора, в стране начал развиваться институт внесудебной репрессии, а "следственные органы ВЧК - ЧК - НКВД - ГПУ - МТБ - КГБ образовывали самостоятельные структуры и преследовали "врагов народа" в годы массовых репрессий (1934 - 1952 г.г.), не подвергаясь ни прокурорскому надзору, ни судебному контролю".[134]

Постепенно возможности суда контролировать соблюдение прав и свобод граждан сводились к нулю, а судебный контроль заменялся прокурорским надзором. Принятые в 1958 г. "Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик" предусматривали санкционирование арестов прокурором. Также к компетенции прокуратуры были отнесены проверка законности задержания и применения мер пресечения. Вмешательство судебных органов уже не предусматривалось, а правовое регулирование основывалось лишь на прокурорском надзоре.[135]

Сформулированные в Концепции судебной реформы в Российской Федерации положения о замене прокурорского надзора за исполнением процессуальных обязанностей и соблюдению законности судебным контролем за применением в ходе предварительного расследования мер процессуального принуждения, сопряженных с ограничением прав и свобод личности, нашли закрепление в Конституции Российской Федерации.

Одним из первых шагов на пути реализации Концепции судебной реформы, явилось дополнение в 1992 г. Уголовно-процессуального кодекса новым институтом судебной проверки законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей, который нашел достаточное освещение в литературе.[136]

Этот вид судебного контроля оправдал себя.[137] Однако он не обеспечивал надежной защиты прав граждан от необоснованных арестов. Главным образом потому, что этот судебный контроль действовал только после того, как в отношении лица такая мера пресечения уже была избрана.[138]

Расширение права на судебную защиту от незаконных действий должностных лиц на досудебном производстве нашло свое выражение в УПК наделением суда целым рядом полномочий. Они заключаются в том, что суд вправе осуществлять контроль за законностью действий органов дознания и предварительного следствия в той мере, в какой возможно ограничение или ущемление конституционных прав и свобод граждан.

Уголовно-процессуальный закон (ст. 29 УПК РФ) предусматривает три формы судебного контроля за законностью и обоснованностью решений и действий (бездействия) органов предварительного расследования в досудебных стадиях уголовного процесса.

1. Принятие судом решений, связанных с лишением гражданина свободы: об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, продлении срока содержания под стражей, домашнем аресте.

2. Разрешение на производство органами расследования процессуальных действий, ограничивающих конституционные права граждан. Имеется в виду дача судом разрешения на помещение подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства соответственно судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы; о производстве осмотра жилища при отсутствии согласия проживающих в нем лиц; о производстве обыска и (или) выемки в жилище; о производстве личного обыска, за исключением случаев, предусмотренных статьей 93 УПК РФ; о производстве выемки предметов и документов, содержащих информацию о вкладах и счетах в банках и иных кредитных организациях; о наложении ареста на корреспонденцию и выемке её в учреждениях связи; о наложении ареста на имущество, включая денежные средства физических и юридических лиц, находящиеся на счетах и во вкладах или на хранении в банках и иных кредитных организациях; о временном отстранении обвиняемого от должности в соответствии со статьей 114 УПК РФ; о контроле и записи телефонных и иных переговоров.

3. Рассмотрение судом жалоб на постановления прокурора, следователя, дознавателя об отказе в возбуждении уголовного дела, о прекращении уголовного дела, а равно на иные их решения и действия (бездействие), которые способны причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию (ч. 3 ст. 29, ч. 1 ст. 125 УПК РФ).

Эти формы судебного контроля распространяются на всю деятельность органов предварительного расследования и направлены как на предупреждение нарушений прав участников уголовного судопроизводства, так и на своевременное восстановление нарушенных прав.

Установленные УПК РФ способы судебного контроля по времени их осуществления можно разделить на два вида - предварительный и последующий.[139] К первому относятся принятие судом решений об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, о продлении сроков содержания под стражей, домашнем аресте, даче разрешений на производство обыска и других процессуальных действий, предусмотренных пунктами 1-11 ч. 2 ст. 29 УПК РФ. Эти способы судебного контроля можно характеризовать как наиболее эффективные с точки зрения зашиты прав личности потому, что они осуществляются судом до совершения дознавателем, следователем, прокурором этих следственных действий и тем самым упреждают и предотвращают возможность нарушения конституционных прав личности органами предварительного следствия.

Второй вид судебного контроля представляв! собой рассмотрение судом жалоб участников уголовного процесса после принятия органами предварительного расследования решения и совершения ими действий, которыми, по мнению заявителей, нарушены их конституционные права и свободы. Этот вид можно назвать последующим, поскольку его задачей является восстановление уже нарушенных прав и свобод граждан.

Следует отметить, что процессуальные действия, осуществляемые по решению (разрешению) суда, различны по своей процессуальной природе. Первая группа объединяет два вида решений: одни из них связаны с лишением человека свободы (заключение под стражу, домашний арест, продление срока содержания под стражей), вторая - в ограничении неприкосновенности личности, жилища, собственности, тайны переписки, телефонных переговоров и других конституционных прав. Здесь имеются ввиду дача судом разрешений на производство осмотра и обыска жилища, на помещение подозреваемого, обвиняемого, не находящегося под стражей, в медицинский или психиатрический стационар для производства судебно-медицинской или судебно-психиатрической экспертизы, и другие действия, предусмотренные пунктами 3-11 части 2 ст. 29 УПК РФ. Эти две группы отличаются и различным процессуальным порядком рассмотрения вопросов. Разрешение ходатайств, связанных с лишением подозреваемого и обвиняемого свободы, происходит в порядке ст. 108 УПК РФ на началах состязательности. Порядок же ограничения конституционных прав личности регулируется статьей 165 УПК РФ и существенно отличается от первого: он происходит в отсутствие участников уголовного судопроизводства и носит закрытый характер.

Все перечисленные выше формы судебного контроля в своей сущности представляют одно явление - систему способов защиты судом прав граждан путем проверки законности и обоснованности в досудебных стадиях отдельных следственных действий и решений.

Судебный контроль на досудебном производстве - сравнительно новый институт уголовного судопроизводства, поэтому каждый из его видов может быть предметом самостоятельного исследования.[140]

По сравнению с прежним Уголовно-процессуальным кодексом институт мер пресечения не претерпел существенных изменений. Можно указать лишь на то, что УПК РФ ввел новые меры пресечения. Так, наряду с такой мерой пресечения как заключение под стражу, появилась родственная ей мера - домашний арест, а также присмотр за несовершеннолетним подозреваемым или обвиняемым.

Важным можно назвать отказ от такого самостоятельного основания заключения под стражу как "одна лишь опасность преступления". Дело в том, что в абсолютном большинстве случаев именно "тяжесть совершенного преступления" указывалась в качестве основания для заключения под стражу, что порождало практику необоснованных арестов. Сама формулировка этого основания находилась в противоречии с принципом презумпции невиновности.[141]

Заключение под стражу является самой строгой мерой пресечения.[142] Статьи 97 и 100 УПК РФ устанавливают, что дознаватель, следователь, прокурор, а также суд в пределах предоставленных им полномочий вправе избрать подозреваемому или обвиняемому одну из мер пресечения, предусмотренных ст. 98 УПК РФ при наличии достаточных оснований полагать, что он: скроется от дознания, предварительного следствия и суда; может продолжать заниматься преступной деятельностью; угрожать свидетелю, иным участникам уголовного судопроизводства, уничтожить доказательства либо иным путем воспрепятствовать производству по уголовному делу.

Мера пресечения может избираться также для обеспечения исполнения приговора. Сущность меры пресечения заключается в принятии предусмотренных законом мер процессуального принуждения, которые направлены на то, чтобы нейтрализовать активное поведение подозреваемого или обвиняемого, могущее привести к последствиям, указанным в ст. 98 УПК РФ. Никаких других целей, связанных с достижением иных задач избрание мер пресечения не преследует. При этом важно подчеркнуть, что по мысли законодателя мера пресечения не может быть использована в интересах раскрытия преступления, в частности, как способ давления на обвиняемого или подозреваемого.

Уголовно-процессуальный кодекс четко определяет основания применения судом заключения под стражу, подчеркивая, что "никто не может быть задержан по подозрению в совершении преступления или заключен под стражу при отсутствии на то законных оснований, предусмотренных настоящим кодексом" (ч. 1 ст. 10 УПК РФ).

В этих правилах указано: заключение под стражу может применяться только по решению суда к лицам, подозреваемым или обвиняемым в совершении преступлений, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет. В исключительных случаях эта мера пресечения может быть избрана в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления, за которое предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок до двух лет, при наличии одного из следующих обстоятельств: подозреваемый или обвиняемый не имеет постоянного места жительства на территории Российской Федерации; его личность не установлена; им нарушена ранее избранная мера пресечения; он скрылся от органов предварительного расследования или от суда.

К несовершеннолетнему обвиняемому или подозреваемому заключение под стражу может быть применено в случае, если он подозревается или обвиняется в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, и в исключительных случаях - в совершении преступления средней тяжести (ч. 2 ст. 108 УПК РФ).

Важно отметить новое положение, содержащееся в УПК РФ, которое должно быть учтено при выборе меры пресечения, а именно то, что заключение под стражу применяется только "при невозможности применения иной, более мягкой, меры пресечения" (ч. 1 ст. 108 УПК РФ).

Рассмотрение судом вопроса о заключении обвиняемого под стражу представляет собой одну из форм правосудия, в которой перед судом стоит задача разрешения спора между стороной обвинения и стороной зашиты о наличии оснований для заключения обвиняемого под стражу или об отсутствии таковых. Сторона обвинения считает, что для ареста обвиняемого есть законные основания, обосновывает свой вывод в судебном заседании и просит о вынесении такого решения. Сторона защиты возражает, приводит свои аргументы и просит отказать в удовлетворении ходатайства.

Суд должен разрешить этот спор в процедуре судебного заседания и в результате оценки доводов сторон принять решение об обоснованности ходатайства или его необоснованности. Все это и дает основание считать, что решение этого вопроса является одной из форм осуществления правосудия, о чем мы писали в предыдущих разделах работы.

Инициатором внесения этого вопроса на рассмотрение суда является сторона обвинения, направляющая в суд постановление о возбуждении ходатайства об избрании меры пресечения. В ч. 7 ст. 108 указано: "Рассмотрев ходатайство, судья выносит одно из следующих постановлений: 1) об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения... 2) об отказе в удовлетворении ходатайства...". Следовательно, предметом рассмотрения судьей является постановление прокурора, а также следователя и дознавателя с согласия прокурора о возбуждении ходатайства об избрании меры пресечения.

При рассмотрении ходатайства о применении к обвиняемому (подозреваемому) меры пресечения в виде заключения под стражу суд должен определить - соответствует ли требованиям закона ходатайство о применении именно этой меры пресечения и обосновано ли оно имеющимися в деле доказательствами.

Такой подход вытекает из норм закона и отражен в названии Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. "О практике судебной проверки законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей", раскрывшего содержание понятий "законность" и "обоснованность" ареста. Под законностью ареста следует понимать соблюдение всех норм уголовно-процессуального законодательства, регламентирующих порядок применения указанной меры пресечения и продления срока её действия, а под обоснованностью - наличие в представленных материалах сведений, в том числе о личности содержащегося под стражей, которые подтверждают необходимость применения заключения под стражу в качестве меры пресечения.[143]

Имея перед собой совершенно конкретную задачу, - проверить законность и обоснованность ходатайства о заключении под стражу, суд обязан выяснить и такие обстоятельства, без которых невозможно суждение о законности ходатайства о мере пресечения, а именно: законно ли возбуждено уголовное дело; законны ли основания задержания подозреваемого (ст.ст. 46, 91, 92 УПК РФ) и соблюден ли срок задержания до возбуждения перед судом ходатайства об избрании в качестве меры пресечения содержания под стражей или домашнего ареста; предъявлено ли обвинение обвиняемому в соответствии с требованиями закона; предусмотрено ли статьей, по которой предъявлено обвинение, наказание в виде лишения свободы на срок, требуемый ч. 1 ст. 108 УПК РФ; нет ли предусмотренных законом оснований, которые исключают производство по делу (ст.ст. 24-27 УПК РФ).

Суд должен убедиться не только в том, что порядок возбуждения ходатайства о заключении под стражу соответствует требованиям Уголовно-процессуального кодекса, регламентирующим применение указанной меры пресечения (ст.ст. 10, 91, 92, 97-101, 107, 108 УПК РФ), но и в том, что представленные материалы содержат данные, которые подтверждают законность и обоснованность ходатайства о применении заключения под стражу.

В литературе были предприняты попытки разработать перечень вопросов, на которые должно быть обращено внимание суда при заключении лица под стражу.[144] При этом во всех случаях обращается внимание на то, что в решении судьи должны содержаться ответы на те вопросы, которые имеют непосредственное отношение и значимость для принятия законного, обоснованного решения о заключении лица под стражу.

О законности мер пресечения надо судить не только с точки зрения того, насколько они обеспечивают неуклонение подозреваемого или обвиняемого от следствия и суда, но и по тому, насколько допускаемое при этом ограничение прав и законных интересов обвиняемого (подозреваемого) соразмерно с действительно необходимым их ограничением, насколько оно справедливо.[145]

Председатель Верховного Суда РФ В.М. Лебедев обращает внимание на то, что поскольку обвиняемый не признан судом виновным, то должна действовать презумпция оставления его на свободе. Это означает, что органы обвинения должны доказать, что в данном конкретном случае несмотря на презумпцию невиновности обвиняемого оставлять на свободе нельзя, т.к. это может привести к тем необратимым последствиям, которые указаны в ст. 97, ч. 1ст. 108 УПК РФ.[146]

Обоснованность ареста предполагает проверку представленных стороной обвинения материалов не только в части соблюдения процедурных правил ареста, но и в части достаточности фактических оснований для применения заключения под стражу,[147] в том числе степень доказанности совершения преступления подозреваемым или обвиняемым, характеристику личности, вероятность уклонения от следствия и суда.[148]

Изложенное позволяет не согласиться с мнением о том, что при решении вопроса об аресте достаточно проверить только законность установленной УПК процедуры избрания меры пресечения и не обращать внимания на обоснованность ходатайства фактическими данными и доводы лица, совершившего преступление.[149]

Одним из наиболее сложных и спорных, и в то же время важных при рассмотрении вопроса о заключении под стражу является вопрос о том, должен ли судья проверять наличие достаточных доказательств для привлечения лица в качестве обвиняемого и предъявлении ему обвинения, или должен доверять тому, что изложено в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого и ходатайстве о заключении под стражу.

Из смысла ч. 3 ст. 108 УПК РФ вытекает, что судье должно быть представлено не только постановление о возбуждении ходатайства об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу, содержащее мотивы и основания необходимости заключения под стражу, но и материалы подтверждающие ходатайство (протокол задержания, постановление о привлечении лица в качестве обвиняемого, протоколы допросов подозреваемого и обвиняемого и доказательства, подтверждающие наличие оснований для задержания, указанных в ст. 97 УПК РФ). Кроме того, ст. 108 УПК РФ требует от участвующего в заседании прокурора обоснования заявленного им ходатайства. Всё это позволяет сделать вывод о том, что в судебном заседании происходит в определенных пределах исследование доказательств. Поскольку речь идет о материалах, подтверждающих по мнению стороны обвинения, обоснованность представленного ходатайства, постольку можно сделать вывод о том, что судья должен убедиться, что указанное постановление основано на определенной совокупности доказательств и не является голословным.

Вопрос обоснованности постановления о привлечении в качестве обвиняемого является составной частью решения вопроса о заключении лица под стражу, ибо если указанное постановление вынесено без наличия доказательств, дающих основания для обвинения лица в совершении преступления (ст. 171 УПК РФ), то заключение судом лица под стражу крайне сомнительно.[150]

Такой точки зрения придерживается ряд авторов, которые полагают, что при решении вопроса о заключении под стражу, судья должен выяснить имеются ли в представленных материалах доказательства, свидетельствующие о совершении преступления данным лицом.[151]

Существуют и другие мнения. В частности, В.И. Никандров полагает вполне достаточным того, чтобы судья убедился в наличии в деле предъявленного обвиняемому постановления о привлечении в качестве обвиняемого, но при этом он не вправе судить, насколько предъявленное обвинение соответствует собранным по делу доказательствам.[152]

К сожалению, такой подход имеет распространение и среди судейского корпуса. Так, руководством Оренбургского областного суда была дана устная рекомендация, из которой следует, что, решая вопрос о применении заключения под стражу, суд должен учитывать лишь характеризующие подозреваемого, обвиняемого обстоятельства и ни в коем случае не должен касаться оценки доказательств обоснованности подозрения данного лица в инкриминируемом ему преступлении. Опровергая такой взгляд, В.Воронин, судья Промышленного района г. Оренбурга, правильно указывает, что суд, решая вопрос об избрании меры пресечения, обязательно должен последовательно проверить: обоснованность и законность вынесения компетентными органами постановления о возбуждении уголовного дела по соответствующей статье; наличие в отношении конкретного лица обоснованного подозрения (обвинения) в совершении конкретного преступления. Только после решения этих вопросов суд выясняет, намерено ли лицо скрыться, продолжить преступную деятельность, воспрепятствовать производству по делу, что применение иной, более мягкой, меры пресечения невозможно и т.п.[153]

Судья не может принять решение об избрании меры пресечения, если обвинение голословно, и не основано на конкретных доказательствах.

Вместе с тем, для выполнения стоящей перед судьей задачи он не должен исследовать непосредственно доказательства, лежащие в основе обвинения, с целью определения их достоверности. В этом случае вполне достаточно убедиться в самом факте наличия таких доказательств и получении их установленными законом способами.

Однако изложенным выше не может ограничиваться проверка законности и обоснованности ходатайства о заключении под стражу. Суд обязан обратить также внимание на законность задержания подозреваемого (обвиняемого), на соответствие требованиям УПК тех процессуальных действий, в результате которых были получены доказательства обвинения, не было ли нарушено право на защиту и т.п.

Требование такого подхода не только правомерно, но и необходимо. Дело в том, что на этом этапе процесса следователь может и не иметь доказательств полностью раскрывающих картину преступления. Нередко его выводы формируются в основном на первых обвинительных доказательствах, полученных в начале расследования и данных оперативно-розыскной деятельности. Не исключены также случаи использования задержания и заключения под стражу как средства давления на подозреваемого в совершении преступления лица, чтобы заставить его признать свою вину.[154] В силу этих и других факторов у следователей "легче" и быстрее формируется неправильное представление о достаточности доказательств для формулирования вывода о необходимости привлечь лицо в качестве обвиняемого, избрать меру пресечения в виде ареста.

Для получения санкции на арест, следователи нередко "сгущают краски" и содеянное представляют в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого в несколько ином виде, чем это следует из материалов дела, указывая на более тяжкое преступление, нежели то, которое вытекает из обстоятельств дела.

Так, Ц. было предъявлено обвинение в умышленном убийстве и прокурор обратился в суд с ходатайством о заключении его под стражу. В постановлении о возбуждении ходатайства были подробно описаны обстоятельства убийства и просьба заключить Ц. под стражу ввиду тяжести содеянного им. Между тем изложенные обстоятельства преступления вызывали сомнение в совершении умышленного убийства. Так в самом постановлении было указано, что несколько человек беспричинно избивали лежащего Ц. ногами и руками, в него были произведены выстрелы, одним из которых он был ранен в ногу. "Решив, что его хотят убить, Ц. из имеющегося пистолета произвел два выстрела в направлении, откуда в него выстрелили...".

Посчитав, что предъявленное обвинение не основано на имеющихся в деле доказательствах, что Ц. имеет постоянное место жительства, суд отказал в удовлетворении ходатайства.[155]

При оспаривании законности ареста обвиняемые и их защитники примерно в 40% случаев мотивируют свои жалобы заявлениями о невиновности, т.е. практически необоснованностью привлечения в качестве обвиняемого.[156]

Необходимость проверки обоснованности обвинения означает, что судья обязан проверить и обсудить доводы, изложенные в жалобе, в том числе ссылки на невиновность и отсутствие доказательств, подтверждающих факт совершения преступления.[157] Судья не проверяет доказательства с точки зрения их достоверности. Он лишь убеждается в том, что лицо привлечено в качестве обвиняемого не голословно, а "при наличии достаточных доказательств, дающих основания для обвинения лица в совершении преступления..." (ст. 171 УПК РФ).

Представляется, что судья при рассмотрении ходатайства о заключении под стражу вправе поставить под сомнение и наличие квалифицирующих признаков в преступлении, в котором подозревается или обвиняется лицо, в отношении которого заявлено ходатайство. Такой вывод обусловлен тем, что законодатель связывает возможность заключения под стражу в том числе и с категорией преступления. Поэтому в случае, когда сомнения суда относительно правильности квалификации деяния имеют существенное значение, суд вправе обсудить вопрос о наличии достаточных оснований подозревать или обвинять лицо в конкретном преступлении.

Изложенное выше не может расцениваться как вмешательство суда в разрешение вопросов, связанных с доказыванием виновности лица в совершении преступления, с предрешением вопроса о виновности обвиняемого.

Такая позиция прямо выражена в Постановлении Конституционного Суда РФ о том, что "... суд при проверке в период предварительного расследования тех или иных процессуальных актов не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства".[158]

Как было указано выше, ранее действовавший УПК считал опасность содеянного самостоятельным основанием применения заключения под стражу. Это означало, что вопрос об избрании меры пресечения решался зачастую только на основании статьи уголовного кодекса, по которой лицо привлекалось в качестве обвиняемого. Поэтому дача санкции происходила по формальным основаниям и исход её по существу определялся не прокурором, а следователем, который квалифицировал деяние обвиняемого в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого.

Действующий УПК не содержит такого основания. Тем не менее тяжесть содеянного не может не учитываться при избрании меры пресечения и должна оцениваться в совокупности с основаниями, указанными в ст. 97 УПК РФ.

Конечно, тяжесть совершенного преступления и возможность наступления уголовной ответственности за содеянное - достаточно серьезный мотив для того, чтобы скрыться от следствия и суда. Данные, предполагающие вывод, что обвиняемый может скрыться от следствия или суда, должны быть доступны восприятию суда и носить характер информации о фактах, подтверждающих те или иные обстоятельства, которые имеют значение для принятия решения судом.[159]

Трудность решения вопроса об обоснованности ходатайства о заключении под стражу состоит в том, что сами основания для избрания меры пресечения носят предположительный характер (лицо может скрыться, может препятствовать установлению обстоятельств дела и т.п.). Субъективное мнение лица, ходатайствующего об избрании меры пресечения о том, что есть основание для такого предположения, должно основываться на имеющихся в деле данных о поведении обвиняемого после совершения преступления, которые дают основание считать, что он может скрыться, продолжить преступную деятельность и т.п.[160] Следует согласиться с В. Смирновым в том, что "даже самая высокая степень вероятности не может исключать возможность ошибок. К моменту принятия решения об избрании меры пресечения должна быть установлена совокупность обстоятельств, свидетельствующих о ненадлежащем поведении в процессе расследования. Если в основу решения об избрании меры пресечения будут положены достоверные фактические данные ненадлежащего поведения обвиняемого, а не субъективное мнение о его вероятном поведении, то и само решение будет достоверным".[161]

Основания избрания мер пресечения в значительной мере, если не в большей, формируются с учетом личностных данных подозреваемого и обвиняемого. Поэтому законодатель установил, что при решении вопроса о необходимости избрания меры пресечения и определения её вида должны учитываться не только тяжесть предъявленного обвинения, но и данные о личности обвиняемого, его возрасте, состоянии здоровья, семейном положении, роде занятий и другие обстоятельства (ст. 99 УПК РФ).

Именно эти и подобные им данные свидетельствуют о определенном месте жительства обвиняемого, его образе жизни и могут быть доказательствами того, что он не скроется от дознания, предварительного следствия и суда, не будет препятствовать производству по делу, не будет заниматься преступной деятельностью.

К данным о личности подозреваемого, обвиняемого при рассмотрении судом ходатайства следует подходить более внимательно. Нужно, чтобы они не просто отрицательно характеризовали личность обвиняемого, но и одновременно свидетельствовали о его предрасположенности к совершению новых преступлений, или попыткам скрыться от следствия и суда. Между тем, как свидетельствует практика, иногда показателями возможности совершения нового преступления для следователя служат такие факторы, как частое употребление спиртных напитков, занятие азартными играми, склонность к перемене мест работы, уход из семьи и т.п. Приведенные и подобные доводы могут служить лишь показателями общих социально-этических свойств личности, а не её склонности и высокой вероятности продолжения преступной деятельности.

Представляется, что не обоснованная конкретными фактами, не основанная на фактических данных возможность полагать, что обвиняемый вообще способен скрыться, не могут служить достаточным основанием к заключению его под стражу.[162]

При необходимости избрания в качестве меры пресечения заключения под стражу прокурор, а также следователь и дознаватель с согласия прокурора возбуждают перед судом соответствующее ходатайство. В нем излагаются мотивы и основания, в силу которых возникла необходимость в заключении подозреваемого или обвиняемого под стражу и невозможно избрание иной меры пресечения. К постановлению прилагаются материалы, подтверждающие обоснованность ходатайства и невозможность избрания другой меры пресечения.

Объем представляемого в суд материала определяется стороной обвинения и должен найти полное отражение в постановлении о возбуждении ходатайства с указанием листов дела. Материалы должны представляться в копиях и быть заверены следователем. Закон не указывает перечня материалов, которые должны представляться, но исходя из содержания ходатайства и возможного решения суда, такими во всяком случае, должны быть: постановление о возбуждении уголовного дела, протокол задержания подозреваемого, постановление о привлечении в качестве обвиняемого, протоколы допросов подозреваемого или обвиняемого, документы, подтверждающие обоснованность задержания и привлечения в качестве обвиняемого. Должны быть также приложены документы, характеризующие личность подозреваемого или обвиняемого: характеристики с мест учебы, работы, жительства, о составе семьи, медицинские справки, справки о судимости или её отсутствии,[163] а также другие доказательства, свидетельствующие о тяжести предъявленного обвинения, о личности обвиняемого или подозреваемого.

Следователь и прокурор представляют материалы по своему усмотрению с учетом сохранения тайны предварительного расследования. В силу этого, следователь может предпочесть не оглашать до определенного времени некоторые доказательства, чтобы не ставить обвиняемого (подозреваемого) в известность о материалах следствия. Однако это таит в себе и возможность отказа в удовлетворении ходатайства о заключении под стражу, если представленных доказательств суд сочтет недостаточными для избрания меры пресечения.

Постановление о возбуждении ходатайства об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу подлежит рассмотрению единолично судьёй с участием подозреваемого или обвиняемого, прокурора, защитника, если он участвует в уголовном деле. Закон не регулирует ситуацию о том, как должен поступить суд, когда защитник не участвует в деле, но имеются основания, предусмотренные ст. 51 УПК РФ, а также если подозреваемый или обвиняемый ходатайствует о его допуске. Представляется, что в этом случае следует руководствоваться ст. 16 УПК РФ о том, что право подозреваемого или обвиняемого на защиту обеспечивается судом, прокурором, следователем и дознавателем. Исходя из этого, суд при рассмотрении материала в порядке ст. 108 УПК РФ обязан удовлетворить ходатайство о допуске защитника, отвечающего требованиям ст. 49 УПК РФ. Поскольку ходатайство об избрании меры пресечения возбуждают органы расследования, обязанность обеспечивать подозреваемого или обвиняемого защитником возлагается на прокурора, следователя или дознавателя. Принятие решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу в отсутствие обвиняемого допускается только в случае объявления его в международный розыск.

По нашему мнению, рассмотрение ходатайства должно происходить в открытом судебном заседании. Однако в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 241 УПК РФ, а также при необходимости сохранения следственной тайны (ст. 161 УПК РФ), оно может быть рассмотрено и в закрытом судебном заседании, о чем судья выносит соответствующее постановление.[164]

В результате рассмотрения ходатайства судья выносит одно из следующих постановлений: об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу; об отказе в удовлетворении ходатайства; об отложении принятия решения по ходатайству стороны на срок не более чем 72 часа для представления ею дополнительных доказательств обоснованности задержания. В этом случае судья указывает в постановлении дату и время, до которых он продлевает срок задержания.

Вынесенное в результате рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения постановление судьи должно быть законным, обоснованным и мотивированным. В нем должны найти отражение мотивы, в силу которых судья соглашается с доводами ходатайства или отвергает их.

Возник вопрос о том, как должен поступить суд в том случае, когда материалы об избрании меры пресечения поступили в суд позднее установленного законом срока, к примеру, за 3 часа до истечения срока задержания. Некоторые практические работники полагают, что в таких случаях суд вправе либо не принимать материал к рассмотрению, либо должен вынести постановление об освобождении задержанного. Однако практика пошла по такому пути, что материал рассматривается по существу, а в отношении виновного в нарушении выносится частное постановление.

Серьезные сомнения вызывает установленное пунктом третьим части шестой ст. 108 УПК РФ положение о предоставлении судье права об отложении принятия решения по ходатайству стороны на срок не более чем 72 часа для представления ею дополнительных доказательств обоснованности задержания. Во-первых, сама формулировка статьи является неточной, поскольку на наш взгляд срок до 72 часов предоставляется стороне для представления не дополнительных доказательств задержания, а для представления дополнительных доказательств необходимости заключения подозреваемого (обвиняемого) под стражу. Во-вторых, данное положение находится в прямом противоречии со статьей 22 Конституции РФ, однозначно устанавливающей, что до судебного решения лицо не может быть подвергнуто задержанию на срок более 48 часов, а также не соответствует Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (ст. 5) и прецедентам Европейского Суда по правам человека.[165]

Сам факт просьбы стороны обвинения об отложении принятия решения не может расцениваться иначе, как признание ею недостаточности необходимых оснований для ареста. Возможность отложения принятия решения по ходатайству может использоваться органами предварительного расследования как способ продления срока задержания. Не исключены случаи, что сознавая незаконность задержания, но желая продлить его срок, органы предварительного заключения специально обращаются в суд якобы для решения вопроса о заключении подозреваемого под стражу, а на самом деле преследуют цель заявить в суде ходатайство об отложении принятия решения, чтобы использовать затем меры, для "удержания" подозреваемого под стражей.

Судья должен принять одно из двух решений: либо об избрании в отношении подозреваемого меры пресечения в виде заключения под стражу, либо об отказе в удовлетворении ходатайства. Если сторона обвинения не обосновала необходимость заключения подозреваемого под стражу, то суд должен вынести решение об отказе в удовлетворении ходатайства. Если же ходатайство обосновано, то тем более лишается смысла отложение разбирательства, в том числе даже по ходатайству стороны защиты.

Такой подход тем более правилен, что органы предварительного расследования не лишены права на повторное обращение в суд при возникновении новых обстоятельств, обосновывающих необходимость заключения лица под стражу (ч. 8 ст. 108 УПК РФ).

Как видим, установленная законом процедура регламентирована недостаточно подробно. Более того, она содержит положения, могущие вызвать в процессе их реализации сложности. Нет сомнений, что нарождающаяся практика и специальные научные исследования значительно повлияют на совершенствование указанных законоположений.

Обвиняемый и его защитник вправе ознакомиться с постановлением стороны обвинения о возбуждении ходатайства об избрании меры пресечения и приложенными материалами.

Нам представляется, что обязанность оповещения обвиняемого или подозреваемого, а также их защитника о возбуждении ходатайства перед судом об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, домашнем аресте или продлении срока содержания под стражей следует возложить на сторону обвинения. Поскольку в данном случае речь идет о процессуальном действии, проводимом по инициативе органа предварительного расследования, то эта обязанность вытекает из положений ч. 1 ст. 11 и ч. 2 ст. 16 УПК РФ о том, что прокурор, следователь и дознаватель обязаны разъяснять подозреваемому и обвиняемому их права и обеспечить им возможность осуществлять свою защиту. Сторона защиты должна быть уведомлена сразу же по возбуждении ходатайства. Закон не предусматривает возможности ознакомления обвиняемого (подозреваемого) и его защитника с прилагаемыми к ходатайству материалами. Законодатель в п. 12 ч. 4 ст. 47 УПК РФ и в п. 7 ч. 1 ст. 53 УПК РФ говорит только о праве указанных лиц знакомиться со всеми материалами дела по окончании предварительного расследования. Тем не менее мы полагаем, что такое право обвиняемому (подозреваемому) и его защитнику должно быть предоставлено, ибо иное противоречило бы принципу состязательности. Следует отметить, что практика пошла по такому пути. Все эти вопросы вплоть до уведомления стороны защиты о времени судебного заседания, обеспечивает орган уголовного преследования. В связи с изложенным необходимо внести в ч. 3 ст. 108 УПК РФ соответствующие дополнения.

Присутствие обвиняемого или подозреваемого в суде при рассмотрении ходатайства обязательно. В связи с этим возникает вопрос: могут ли ему быть заданы вопросы судом? Мы думаем, что возможность для выражения своего отношения к ходатайству об избрании меры пресечения обвиняемому (подозреваемому) должна быть предоставлена. Не исключена возможность и постановки ему вопросов судом, но только в пределах решаемого вопроса, по тем материалам, которые представлены, а также касающиеся его личности. Могут быть заданы вопросы о месте и времени задержания, о времени и месте допросов, о семейном положении и т.п.

Объяснения подозреваемого или обвиняемого могут касаться всех обсужденных вопросов в связи с ходатайством о заключении под стражу.

Поэтому они будут облегчать возможность судьи в исследовании представленных вместе с ходатайством материалов, их достаточности, и допустимости.

С нашей точки зрения в судебное заседание может быть приглашен и потерпевший. Это не только совместимо с принципом состязательности, но и позволит судье принять законное и, главное, справедливое решение.[166] Это особенно важно в тех случаях, когда речь идет о преступлениях, совершаемых на бытовой почве: избиение жены, детей и т.п., когда заключение под стражу обвиняемого грозит оставлением детей без кормильца и другими подобными факторами.

В связи с этим, предлагаем дополнить ч. 4 ст. 108 УПК РФ соответствующим указанием.

Возникает вопрос о том, вправе ли прокурор в процессе дальнейшего расследования уголовного дела изменить или отменить избранную судом меру пресечения, если для такого решения появились основания в виде новых обстоятельств.

Часть 4 ст. 110 УПК РФ гласит, что мера пресечения, избранная на основании судебного решения, может быть отменена или изменена только судом, при этом законодатель не устанавливает процедуру отмены или изменения меры пресечения.

Мы полагаем, что при появлении новых обстоятельств прокурору следует предоставить право изменения или отмены меры пресечения, избранной по решению суда, без обращения к последнему. В данном случае речь идет не о праве прокурора отменять решение суда, а о его праве принимать решения при производстве по делу. По смыслу ст. 22 Конституции РФ только лишение свободы гражданина может быть произведено по решению суда. Для избрания же мер пресечения, не связанных с лишением свободы разрешения суда не требуется. В данном случае речь идет об оценке прокурором совершенно новой ситуации, возникшей в результате последовавшего после ареста расследования, в ходе которого выявились новые важные для дела обстоятельства, влияющие на необходимость изменения меры пресечения. Вполне реальной может быть ситуация, когда в процессе расследования дела существенно изменится обвинение. Например, если будет установлено, что обвиняемый совершил не умышленное убийство (в связи с чем он был заключен под стражу), а действовал с превышением пределов необходимой обороны, или если уголовное дело против обвиняемого прекращено за отсутствием в его действиях состава преступления. Обращение прокурора в этих случаях к суду с ходатайством об изменении меры пресечения трудно объяснить и такая ситуация может расцениваться как осуществление судом надзора за деятельностью прокурора и следователя.

Может ли суд отказать прокурору в ходатайстве об изменении меры пресечения в виде заключения под стражу на более мягкую? Ответ может быть только один - не может, ибо в этом случае он станет стороной обвинения. Поэтому, поскольку суд может принять только такое решение, постольку и обращение к нему теряет всякий смысл.

Сущность судебного контроля сводится к недопущению незаконного ограничения прав граждан. Если же речь идет об улучшении положения обвиняемого, то отсутствует и предмет судебного контроля.

В силу изложенного, следует исключить п. 4 ст. 110 УПК РФ, а в п. 3 после слов "письменному указанию" добавить слово "судом".

В качестве альтернативного разрешения данного вопроса можно использовать упрощенный порядок рассмотрения судьей ходатайства прокурора об изменении меры пресечения без проведения судебного заседания.

В постановлении судьи по итогам рассмотрения ходатайства должны быть оценены т.е. данные, которые приведены в ходатайстве и представленных сторонами материалах, имеющих непосредственное отношение к рассматриваемому вопросу. Во всяком случае, в постановлении должна содержаться сущность обвинения (подозрения), содержание ходатайства прокурора, следователя (дознавателя), его мотивы, обоснование невозможности избрания иной, более мягкой меры пресечения, обоснование принятого решения. Выводы суда относительно согласия или несогласия с доводами ходатайства должны содержать ссылки на конкретные материалы, исследованные в судебном заседании.

Поскольку судебное заседание представляет собой процессуальную форму осуществления правосудия в ходе досудебного и судебного производства (п. 50 ст. 5 УПК РФ), то при рассмотрении ходатайства обязательно ведение протокола судебного заседания, который должен отражать все действия суда и сторон (ст. 259 УПК РФ).

Из сказанного выше следует два вывода: первый - именно следователь и прокурор обязаны обосновать свой вывод о необходимости заключения лица под стражу; второй - эта обоснованность должна быть отражена в постановлении о возбуждении ходатайства и приложенных материалах. В свою очередь это означает, что задачей следователя и прокурора является формулирование вывода о необходимости ареста лица, обоснование этого вывода в постановлении, обращение к суду и стремление убедить суд в необходимости заключения лица под стражу.

Задачей же суда является проверка законности и обоснованности ходатайства органов расследования.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Исключитель­ной компетенцией суда является осуществление правосудия. Только суд правомочен признать лицо виновным в совершении преступления и назначить ему наказание, применить к лицу при­нудительные меры медицинского характера. Вся предшествующая досудебная деятельность осуществля­ется для того, чтобы обеспечить возможность рассмотрения дела судом. Материалы досудебного производства и выводы следователя и дознавателя имеют для суда лишь предваритель­ное значение. Деятельность суда не сводится только к проверке материалов предварительного расследования, она носит самостоятельный характер. Выводы следователя и дознавате­ля и результаты проведенной ими оценки доказательств не свя­зывают суд. Суд исследует доказательства самостоятельно, и лишь те из них, которые были рассмотрены в судебном заседа­нии, могут быть положены в обоснование приговора. УПК наделяет суд рядом полномочий и в досудебном про­изводстве. В частности, суд принимает решения о: применении меры пресечения в виде заключения под стражу и домашнего ареста; продлении срока содержания под стражей; помещении подозреваемого и обвиняемого в медицинский или психиатрический стационар для производства экспертизы; осмотре жилого помещения без согласия проживающих в нем лиц; производстве обыска и выемки в жилом помещении; производстве личного обыска; производстве выемки документов о вкладах и счетах в банках и иных кредитных организациях; наложении ареста на корреспонденцию и ее выемке; наложении ареста на имущество; отстранении обвиняемого от должности; контроле телефонных и иных переговоров.

Итак, Конституция Российской Федерации определила Россию как демократическое правовое государство, в котором права и свободы человека являются высшей ценностью, а соблюдение и защита прав и свобод человека являются обязанностью государства (ст.ст. 1, 2).

В правовом государстве обеспечивается верховенство закона, незыблемость основных прав и свобод человека, осуществляется охрана прав и интересов личности, защита общества от произвола властей.

С принятием Конституции РФ защита личности стала приоритетным направлением в деятельности государства и его органов. Признание государством ценности человеческой личности означает необходимость создания эффективно действующих механизмов, обеспечивающих каждому человеку и гражданину возможность добиваться защиты и восстановления его прав и свобод от любых незаконных ограничений и нарушений.

В связи с повышением роли судебной власти в государстве, в преобразовании и укреплении социальной направленности развития общества, Конституция РФ относит судебную защиту к важнейшим средствам защиты прав и свобод человека и гражданина от любых правонарушений, в том числе и от незаконных действий и решений должностных лиц.

Важность воплощения в уголовном судопроизводстве таких конституционных принципов, как независимость и беспристрастность суда, презумпция невиновности, право обвиняемого на защиту, состязательность и равенство сторон, право на обжалование действий и решений должностных лиц определяется тем, что именно в этой области государственной деятельности в наибольшей мере проявлялась возможность государственных органов и должностных лиц применить принуждение, ограничивать или лишить человека прав и свобод, предоставленных ему Конституцией.

Руководствуясь Конституцией РФ и общепризнанными принципами и нормами международного права, международными договорами РФ, в УПК РФ коренным образом изменена сущность уголовного судопроизводства, которое характеризуется не репрессивной направленностью, а защитой прав и законных интересов лиц и организаций, пострадавших от преступлений, а также защитой личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения её прав и свобод (ст. 6 УПК РФ). Это двуединое назначение уголовного судопроизводства положено в основу новой нормативной модели УПК, в которой отчетливо выражено приоритетное значение защиты прав и свобод личности, общества, государства.

В УПК РФ выражено стремление создать такую систему уголовного правосудия, в которой суд с уважением относится к личности и к её правам, потому что только при этом условии в российском обществе может быть воспитано уважение к праву и преданность закону, без которой Невозможно становление свободной демократической России (Д. Козак).

Уголовно-процессуальный кодекс разграничил процессуальные функции стороны обвинения, стороны защиты и полномочия суда.

Процессуальная деятельность по возбуждению уголовного дела, установлению факта совершения преступления и уголовному преследованию лица, совершившего преступление, составляет основное содержание, направленность предварительного расследования. Для её осуществления прокурор, следователь, орган дознания, дознаватель наделены значительными полномочиями, реализация которых может существенно затрагивать, ограничивать права и свободы личности, особенно подозреваемого и обвиняемого, что требует и особых процессуальных форм их защиты от незаконных действий и решений должностных лиц. Защита прав и свобод личности в досудебном производстве составляет значительную часть полномочий суда в уголовном судопроизводстве (ст. 29 УПК РФ).

Суд призван не только осуществлять правосудие путем рассмотрения дела по существу, но и обеспечивать своей властью контроль за соблюдением прав и свобод граждан на досудебных стадиях (ст. 46, ст. 118 Конституции РФ).

В УПК РФ суду предоставлены значительные разрешительные и контрольные полномочия в досудебном производстве. На суд возложена обязанность разрешать по ходатайству органов предварительного расследования вопрос об аресте подозреваемого (обвиняемого), продлении сроков содержания обвиняемого под стражей, домашнем аресте. Суд дает разрешение на производство процессуальных действий, ограничивающих конституционные права граждан: обыск, выемка, отстранение от должности и др. (ч. 2 ст. 29 УПК РФ). Суд рассматривает жалобы на решения и действия прокурора, следователя и дознавателя, которые, по мнению заявителей, ограничивают права и свободы участника уголовного судопроизводства либо затрудняют для него доступ к правосудию (ч. 3 ст. 29 УПК РФ).

Возложение на суд указанных полномочий означает реализацию установленного Конституцией РФ принципа обеспечения гражданам свободного доступа к правосудию и возможности защиты своих прав путем судебного разбирательства и судебного решения.

Установленный УПК РФ контроль суда за законностью действий и решений прокурора, следователя и дознавателя с целью охраны конституционных прав и свобод граждан является новым правовым явлением в нашем уголовном судопроизводстве, имеющим свои специфические задачи, различные процессуальные процедуры и решения.

Контроль, осуществляемый судом ещё в ходе досудебных стадий, способствует укреплению законности предварительного расследования. Важное значение в этом направлении имеют и полномочия судьи при поступлении в суд уголовного дела с обвинительным заключением или обвинительным актом. Предусмотренное в УПК РФ предварительное слушание в суде первой инстанции является новым и важным средством, предотвращающим поступление на судебное разбирательство дела, по которому были нарушены права и интересы участников процесса.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Алексеев С.Н. Надзор за соблюдением прав и свобод участников уголовного процесса в системе конституционных гарантий прав и свобод человека и гражданина и полномочий прокурора (досудебные стадии). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Самара. 2002.

2. Алексеев С.С. Философия права. М. 1997.

3. Алексеева Л.Б. Практика применения ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейским Судом по правам человека. М. 2000.

4. Арсеньев В.Д. Вопросы общей теории судебных доказательств. М. 1964.

5. Архив Ленинского районного суда г. Тюмени. Уголовное дело № 21/9891. 2005 г.

6. Баглай М. Конституционное правосудие в России состоялось. Российская юстиция. 2001. № 10.

7. Барихновская Е. Как Конституционный Суд реформирует уголовный процесс: дело Никитина. Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2000. № 4.

8. Башкатова Л., Г. Ветрова. О состязательности. Российская юстиция. 1997. № 1.

9. Безлепкин Б.Г. Законодательные проблемы судебной защиты прав граждан. Правоведение. 1987. № 1.

10. Белкин А.Р. Теория доказывания. М 1999.

11. Бобров М.И. И законность и справедливость. Советская юстиция. 1993. № 5.

12. Божьев В. Уголовно-процессуальные правоотношения. М. 1975.

13. Бозров В.М. Современные проблемы российского правосудия по уголовным делам в деятельности военных судов (вопросы теории и практики). Екатеринбург. Изд. УРПОА. 1999.

14. Бойков А.Д. Прокуратура и судебная власть. Сборник научных трудов "Проблемы уголовного судопроизводства", Москва-Кемерово. 1998.

15. Бойков А.Д. Третья власть в России. М. 1997.

16. Боннер А.Т. Обжалование действий должностных лиц, государственных и общественных органон. Правоведение. 1984. № 5.

17. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12.

18. Ветрова Г.Н. Судебная защита конституционных прав граждан. Сборник "Судебная власть: надежды и реальность". М. 1993.

19. Витрук Н.В. Вступительная статья. Федеральный Конституционный Закон "О Конституционном Суде Российской Федерации". Комментарий. М 1996.

20. Вицин С.Е. Новый УПК - основа уголовного судопроизводства в демократической России. Юридический консультант. № 12. 2001.

21. Владимир Путин: не ужесточать наказание, а обеспечить его неотвратимость. Российская юстиция. 2002. № 3.

22. Власихин В. Какие статьи УПК признаны неконституционными. Российская юстиция. 2001. № 6. с. 69-71.

23. Волков В., Н. Подольный. Кто боится расширения прав защитника? Российская юстиция. 2001. № 2.

24. Володина Л. Судебная власть и некоторые проблемы уголовного процесса. Сборник "Юридическая наука и юридическое образование в России на рубеже веков. Состояние. Проблемы. Перспективы". Изд-во Тюменского университета. Тюмень. 2001.

25. Воронин В. Порядок действий судьи при решении вопроса о заключении под стражу. Российская юстиция. 2002. № 12.

26. Воскобитова Л.А. Судебная власть: возникновение, развитие, типология. Учебное пособие. Ставрополь. 2001.

27. Галузо В.Н. Вопросы совершенствования правоприменительной деятельности органов внутренних дел в свете новой Конституции РФ. М. 1995.

28. Гальперин И., В. Лукашевич. Предание суду по советскому уголовно-процессуальному праву. М 1965

29. Голунский С.А. Вопросы доказательственного права в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик. Вопросы судоустройства в новом законодательстве Союза ССР. М. 1959.

30. Гольц С. Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2000. № 4.

31. Горобец В. Принятие судебных решений о заключении под стражу. Российская юстиция. 2002. № 6.

32. Горский Г.Ф., Л.Д. Кокорев, П.С. Элькинд. Проблемы доказательств в уголовном процессе. Воронеж. 1978.

33. Григорьева Н. Принципы уголовного судопроизводства и доказательства. "Российская юстиция". 1995. № 8.

34. Грузд Б., Л. Сайкин. И законность, и обоснованность ареста. Российская юстиция. 1999. № 12.

35. Гуляев А, Зайцев О. Как сократить время содержания под стражей? Российская юстиция. 2002. № 7.

36. Демидов И.Ф. Проблема прав человека в российском уголовном процессе (концептуальные положения). М. 1995.

37. Джатиев В.С. Обвинение и защита. Российская юстиция. 1995. № 3.

38. Джатиев В.С. Общая методология и современные проблемы обвинения и защиты по уголовным делам. Владикавказ. 1995.

39. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. СПб. 1996.

40. Европейское право в области прав человека. Практика и комментарии. М. 1997.

41. Ефимичев С.П. Материалы научной конференции "Судебная власть. Правосудие. Прокуратура". М., 1993.

42. Жданов А. Законность или обоснованность ареста? Российская юстиция. 1999. № 1.

43. Жидков В.Г., Г.В. Ярцев. Судебный контроль за законностью и обоснованностью ареста. Саратов, 1998 г.

44. Жогин В. Прокурорский надзор за предварительным расследованием уголовных дел. М. 1968.

45. Журнал Российского права. 2000. № 1.

46. Зеленин С. Совершенствовать надо не статус судей, а эффективность правосудия. Российская юстиция. 2002. № 1.

47. Зинатуллин З.З. Уголовно-процессуальное принуждение и его эффективность. Казань. 1981.

48. Золотых Б. Правда и милость да царствуют в судах. Российская юстиция. 2001. № 12.

49. И.Ф. Демидов. Обеспечение прав человека в сфере борьбы с преступностью. М. 1998.

50. Изотова О.В. К вопросу об эффективности судебного контроля за законностью и обоснованностью ареста и продления его срока. Вестник Московского университета. 1996. № 4.

51. Калашникова Н.Я. Общие условия судебного разбирательства в советском уголовном процессе. М 1963.

52. Капинус Н. Сомнения в обоснованности ареста, влекут его отмену. Российская юстиция. 2001. № 9.

53. Каптепов В.П. Институт судебной защиты прав и свобод граждан и средства её реализации. Государство и право. 1998. № 2.

54. Клочков В.В. Материалы научной конференции "Судебная власть. Прокуратура". M. 1993.

55. Кобяков В.М. О стадийности уголовного судопроизводства и единстве уголовно-процессуальной формы. Свердловск. 1983.

56. Ковтун. Н.И. И состязательность, и поиск истины. Российская юстиция. 1997. № 7

57. Козырев Г.Н. Судебная проверка законности и обоснованности ареста. Н-Новгород. 1994.

58. Колоколов Н.А. Арест в суде: проблемы правового регулирования и практической реализации. Законность. 1998. № 5.

59. Колоколов Н.А. Судебный контроль за арестами. Российская юстиция. 1998. № 3.

60. Колоколов Н.А. Судебный контроль в стадии предварительного расследования: реальность, перспективы. Государство и право. 1998. № 11.

61. Колоколов П. Права человека - высшая ценность закона. Российская юстиция. 1997. № 1.

62. Комментарий к УПК РФ под ред. И.Л. Петрухина. М. 2002.

63. Кони А.Ф. Собрание сочинений. М. 1967. Т. 4.

64. Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2000. № 4.

65. Конституция Российской Федерации: Проблемный комментарий. Отв. Ред. В.А. Четвернин. М. 1997.

66. Концепция Судебной реформы в Российской Федерации. М. 1992.

67. Кореневский Ю.В. Доказывание в уголовном процессе. Традиции и современность. М. 2000.

68. Кореневский Ю.В. Нужна ли суду истина. Российская юстиция. 1994. № 5.

69. Корнуков В.М. Конституционные основы положения личности в уголовном судопроизводстве. Саратов. 1987.

70. Корнуков В.М. Меры процессуального принуждения. Саратов. 1978.

71. Корнуков В.М. Обеспечение прав личности в состязательном уголовном процессе. Вестник СТАЛ. 2000. № 2.

72. Костров Г. Почему суд не становится третьей властью. Российская юстиция. 2001. № 12.

73. Кудин Ф.М. Особенности доказывания в сфере применения уголовно-процессуального принуждения. Межвузовский сборник "Проблемы доказательственной деятельности по уголовным делам". Красноярск. 1985.

74. Кудинов Л.Д. Процессуальные основания, условия и цели предварительного заключения под стражу. М. 1985.

75. Лазарева В. Судебная власть и её реализация в уголовном процессе. Самара. 1999.

76. Лазарева В.А. Судебная власть и её реализация в уголовном процессе. Самара. 1999.

77. Лазарева В.А. Судебная власть. Судебная защита. Судебный контроль: понятие и соотношение. Самара. 1999.

78. Лазарева В.А. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. Самара. 2000.

79. Лазарева В.Л. Судебная власть и её реализация в уголовном процессе. Самара. 1999.

80. Ламбер Ж.М. Маленький судья. М. Прогресс. 1990.

81. Лапин А.М. Нельзя ограничивать право судьи немедленно освободить лицо, лишенное свободы незаконно. Российская юстиция. 1997. № 1.

82. Ларин А.М. Преступность и раскрываемость преступлений. Государство и право. 1999. № 4.

83. Лебедев В.М. Судебная власть в современной России. СПб. 2001.

84. Лебедев В.М. Судебная зашита свободы и личной неприкосновенности граждан на предварительном следствии. М. 2001.

85. Лившиц Ю.Д. Меры пресечения в советском уголовном процессе. М. 1964.

86. Лобанова Л. Понуждение к исполнению обязанности содействовать правосудию. Российская юстиция. 1998. № 5.

87. Луганская П.А. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе. Российская юстиция. 2002. № 7.

88. Лукачев Н.А. Обеспечение состязательности процесса на стадии предварительного расследования. Следователь, 2002. № 5

89. Лукашева Е.А. Права человека и формирование правового государства в условиях реформирования политического и экономического строя России. Общая теория прав человека. М. 1996.

90. Лукашевич В.З. Гарантии прав обвиняемого в стадии предания суду. 1964

91. Лукашевич В.З. Ленинские идеи в советском уголовном процессе. Л. 1970.

92. Лупинская П.А. Законность и обоснованность решений в уголовном судопроизводстве. М. 1972.

93. Маевский В. Страсти по судебной реформе. Российская юстиция. 2001. № 11

94. Макарова З. Состязательность нужна, но какая. Законность. 1999. № 3.

95. Международный Пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. Собрание международных документов. Варшава. 1997 г.

96. Мельник В.В. Искусство доказывания в состязательном уголовном процессе. М. 2000.

97. Михайленко А.Р. О сущности и значении стадии советского уголовного процесса. Саратов. 1977. вып. I.

98. Михайлов В.А. Меры пресечения в российском уголовном процессе. М. 1996.

99. Михайловская И.Б. Судебная политика: роль решений Конституционного Суда в реформировании уголовного судопроизводства Российской Федерации. Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2001. № 3.

100. Мониторинг введения в действие УПК РФ: первый предварительный доклад. Российская юстиция. № 11.2002.

101. Морщакова Т.Г. Конституционная концепция судопроизводства. Российская юстиция. 2001. № 10.

102. Морщакова Т.Г. Судебная реформа. М 1990.

103. Морщакова Т.Г. Судебная реформа. М. 1990. с. 10;

104. Морщакова Т.Г., ИЛ. Петрухин. Оценка качества судебного разбирательства по уголовным делам. М., 1987.

105. Надеин П. Судебная реформа забуксует с самого начала. Газета "Время МН" от 14 апреля 2001 г.

106. Нажимов В.П. Типы, формы и виды уголовного процесса. Калининград. 1977.

107. Наумов А. Суд как орган борьбы с преступностью, а прокуратура - как институт общего надзора. Российская юстиция. 2002. № 1.

108. Нерсесянц В.С. Идеи и конструкции правовой государственности: история и современность. Социалистическое государство: концепция и пути развития.

109. Неткачев В. Будет ли польза от подконтрольности прокуратуры? Законность. 1993. № 9.

110. Никандров В.И. Институт судебной проверки правомерности ареста: практика применения и проблемы совершенствования. Государство и право. 1996. № 7.

111. Никитинский Л. Старые песни о "генеральном". Московские новости. 24.04.2002.

112. Определение Конституционного Суда РФ от 3 февраля 2000 г. № 9 по жалобе гражданки Берзиной Л.Ю. на нарушение её конституционных прав пунктом 2 части первой статьи 232 УПК РСФСР. СЗ РФ. 2000. № 13. Ст. 1428.

113. Особое мнение судьи Конституционного Суда РФ Н.В. Витрука. Российская газета. 1999 г. 15 апреля.

114. Павловская Т. Ребят пытали в УВД. Российская газета. 27 августа 2002 г.

115. Панько Н.К. Состязательность судопроизводства и её отражение в Конституции Российской Федерации. Юридические записки. Воронеж. 1999.

116. Пастухов В. Что людям не нравится в российском правосудии. Российская юстиция. 1998. № 8.

117. Петрухин И.Л. Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России. Материалы научной конференции. М. 2002.

118. Петрухин И.Л. Личные тайны (человек и власть). М. 1998.

119. Петрухин И.Л. Материалы научной конференции "Судебная власть. Правосудие. Прокуратура". М. 1993.

120. Петрухин И.Л. Неприкосновенность личности и принуждение в уголовном процессе. М. 1989.

121. Петрухин И.Л. О реформе уголовного судопроизводства. Сб. "Судебная реформа: проблемы и перспективы". М. 2001.

122. Петрухин И.Л. Прокурорский надзор и судебный контроль за следствием. Российская юстиция. 1998. № 9.

123. Петрухин И.Л. Состязательность и правосудие. Государство и право. 1994. № 10

124. Петрухин И.Л. Судебные гарантии прав личности (в уголовном процессе). Актуальные вопросы борьбы с преступностью в России и за рубежом. Выпуск № 8. М. 1992.

125. Петрухин И.Л. Человек и власть (в сфере борьбы с преступностью). М. 1999.

126. Питулько К.В. Судебный контроль за применением заключения под стражу и реализация права обвиняемого (подозреваемого) на защиту в уголовном процессе РФ. СПб. 2000.

127. Пиюк А. Прокурорский надзор и состязательность в стадии предварительного расследования. Законность. 1999. № 9.

128. Пиюк А. Состязательность на стадии предварительного расследования и судебный контроль. Российская юстиция.2000. № 4

129. Плахгай С.Л. Испытание временем. Владикавказ. 2001.

130. Постановление Конституционного Суда РФ от 13 июня 1996 г. № 14-П по делу о проверке конституционной части 5 статьи 97 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Щелухина. СЗ РФ. 1996. № 26. Ст. 3185.

131. Постановление Конституционного Суда РФ от 13 ноября 1995 г. № 13-П по делу о проверке конституционности части пятой статьи 209 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан Р.Н. Самигуллиной и А.А. Апанасенко. СЗ РФ. 1995. № 47. Ст. 4551.

132. Постановление Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 г. Российская газета от 21 марта 2002 г.

133. Постановление Конституционного Суда РФ от 16 марта 1998 г. № 9-П по делу о проверке конституционности статьи 44 УПК РСФСР и статьи 123 ГПК РСФСР в связи с жалобами ряда граждан. СЗ РФ. 1998. № 12. Ст. 1459.

134. Постановление Конституционного Суда РФ от 2 июля 1998 г. № 20-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 УПК РСФСР в связи с жалобами ряда граждан. СЗ РФ. 1998. № 28. Ст. 3393.

135. Постановление Конституционного Суда РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П по делу о проверке конституционности положений ст. 133, части 1 статьи 218 и статьи 220 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого, Д.И. Фуфлыгина и ООО "Моноком". СЗ РФ. 1999. № 14. Ст. 1749.

136. Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. № 2-П по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова. СЗ РФ. 2000. № 27. Ст. 2882.

137. Постановление Конституционного Суда РФ от 29 апреля 1998 г. № 13-П по делу о проверке конституционности части четвертой статьи 113 УПК РСФСР в связи с запросом Костомукшского городского суда Республики Карелия. СЗ РФ. 1998. № 19. Ст. 2142.

138. Постановление Конституционного Суда РФ от 6 июля 1998 г. № 21-П о проверке конституционности части 5 статьи 325 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Шаглия. СЗ РФ. 1998. № 28. Ст. 3394.

139. Постановление Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности положений ч. 3, 4 и 5 ст. 377 УПК РСФСР. СЗ РФ. 2000. № 8. Ст. 991.

140. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. "О практике судебной проверки законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей". Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. № 9.

141. Постановление Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. № 4-П по делу о проверке конституционности статей 220-1 и 220-2 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Австяна. СЗ РФ. 1995. № 19. Ст. 1764.

142. Постановление Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999 г. по делу о проверке конституционности положений п. 1 ч. 3 ст. 258 УПК РСФСР в связи с запросом Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда г. Н. Новгород. СЗ РФ. 1999. № 17. Ст. 2205.

143. Право и политика. 2000. № 8.

144. Прокурорский надзор в Российской Федерации. М. 1999.

145. Рахунов Р.Д. Участники уголовно - процессуальной деятельности. М. 1961.

146. Резник Г. Прокурорский надзор: прошлое, настоящее и будущее. Российская юстиция. 2002. № 4.

147. Ржевский В., Н. Чепурнова. Судебная власть в конституционной системе разделения властей. Российская юстиция. 1997. № 7.

148. Ржевский В., Н.М. Чепурнова. Судебная власть в российской Федерации: конституционные основы организации и деятельности. М. 1998.

149. Российская газета. 21 марта 2002 г.

150. Российская юстиция. 2000. № 10.

151. Российская юстиция. 2002. № 1.

152. Российское законодательство 10-20 веков. / Судебная реформа/. М. 1991. Т. 8.

153. Руднев В.И. Некоторые положения концепции судебной реформы и их воплощение в новом Уголовно-процессуальном кодексе РФ. М., 2004 г.

154. Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. М. 1971.

155. Савицкий В.М. Материалы российско-британского семинара "Судебный контроль и права человека". М. 1996.

156. Савицкий В.М. Трудный путь становления судебной власти. Сб. "Судебная власть: надежды и реальность". М. 1993.

157. Саркитов Х.Б. Проблемы применения норм Конституции при осуществлении правосудия. Вестник Конституционного Суда. № 2.1997.

158. Сас Л.П. Судебный контроль и прокурорский надзор как условие состязательности предварительного расследования. Российская юридическая доктрина в 21 веке: проблемы и пути их решения. Саратов. 2001.

159. Сборник постановлений Пленума Верховного Суда РФ 1961-1996.

160. Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924 -1963 г.г. М. 1964.

161. СЗ РФ. 1996. № 50. Ст. 5679.

162. СЗ РФ. 2000. № 5. Ст. 611.

163. Скитоич В.В. Судебная власть, как системное образование. Правоведение. 1997. № 1.

164. Смирнов А.В. Состязательный процесс. СПб. 2001.

165. Смирнов А.В. Типология уголовного судопроизводства. Докторская диссертация. М. 2001.

166. Смирнов В.В. Арест, как мера пресечения, применяемая следователем органов внутренних дел. Хабаровск. 1987.

167. Смирнов В.П. Противоборство сторон, как сущность принципа состязательности уголовного процесса. Государство и право. 1998. № 3

168. Смирнов В.П. Разделение основных функций и равноправие сторон - принципы уголовного процесса. М Правоведение. 1999. № 3.

169. Сододилов Л.В. Судебный контроль в системе уголовного процесса России. Томск. 2000.

170. Соловьев А, Якубович Н. Предварительное расследование и прокурорский надзор в свете судебной реформы. Законность. 1995. № 8.

171. Соловьев А.Б. Материалы научной конференции "Судебная власть. Прокуратура". M. 1993.

172. Соловьев А.Б., M.E. Токарева, Л.Г. Халиулин, Н.А. Якубович. Законность в досудебных стадиях уголовного процесса России. Кемерово. 1997.

173. Солодилов А.В. Судебный контроль в системе уголовного процесса России. Томск. 2000.

174. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса, т.1. М. 1968.

175. Строгович М.С. Курс советского уголовного процесса. Т. 2. М. 1970.

176. Судебная власть. Под ред. И.Л. Петрухина. М. 2003.

177. Сухарев А.Л. Прокуратура и правосудие в условиях судебно-правовой реформы. М. 1997.

178. Тарасов А.А. Единоличное и коллегиальное в уголовном процессе. Правовые и социально - психологические проблемы. Изд. "Самарский университет". Самара. 2001.

179. Татьянинова Л.Г. Некоторые вопросы защиты прав и свобод граждан в стадии досудебного производства по УПК РФ. Материалы научной конференции "Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России". М. 2002.

180. Теория доказательств в советском уголовном процессе. М. 1973.

181. Топорнин Б. Суд и разделение властей. Вестник Верховного Суда СССР. 1991. № 6.

182. Трунов И., Л. Трунова. Суд не должен добывать доказательства. Российская юстиция. 2001. № 9.

183. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации под ред. П.А. Лупинской. М. 1999.

184. Уголовный процесс под ред. И.Л. Петрухина. М. 2001.

185. Фаткуллин Ф.Н., 3.3. Зинатуллин, Я.С. Аврах. Обвинение и защита по уголовным делам. Изд. Казанского университета. 1976.

186. Фатхулин Ф.Н. Общие проблемы процессуального доказывания. Казань. 1976.

187. Федоров И.З. О судебном контроле за допустимым ограничением прав участников уголовного процесса, судебная власть в России. Роль судебной практики. М. 2002.

188. Феофанов Ю. Независимый суд - морока для власти. "Время МН" от 5 апреля 2001 г.

189. Фомин М. Оценка адвокатом обоснованности ареста. Российская юстиция. 2000. № 4.

190. Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М. 1951.

191. Чувилев А., Лобанов А. Судебный контроль за законностью и обоснованностью ареста и продления срока содержания под стражей. Советская юстиция. 1993. № 6.

192. Чудаев А.И., Л.М. Лукьянова. Судебная проверка законности и обоснованности ареста. Ульяновск, 2003 г.

193. Шадрин В.С. Обеспечение прав личности и предварительное расследование в уголовном процессе. Государство и право. 1994. № 4.

194. Шалумов М. Судебный контроль и прокурорский надзор: не междоусобица, а взаимодействие. Российская юстиция. 2001. № 4.

195. Шамардин А. Необоснованный арест не может быть законным. Российская юстиция. 1999. № 4.

196. Ширинский С. Насилие при допросах - реальная угроза правосудию. Российская юстиция. 1997. № 12.

197. Эбзеев Б.С. Конституция. Правовое государство. Конституционный Суд. Учебное пособие для вузов. М. 1997.

198. Якимович Ю.К. Новое российское законодательство и практика его применения: материалы конференции. Барнаул. 1997.

199. Якуб М.Л. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве. М 1981.

[1] См. Е.А. Лукашева. Права человека и формирование правового государства в условиях реформирования политического и экономического строя России, / Общая теория прав человека/. М. 1996. с. 76.

[2] См. Б.С. Эбзеев. Конституция. Правовое государство. Конституционный Суд. Учебное пособие для вузов. М. 1997. с. 92.

[3] См. Г.Н. Ветрова. Судебная защита конституционных прав граждан. Сборник "Судебная власть: надежды и реальность". М. 1993. с. 32.

[4] См. Е.А. Лукашева. Права человека и правовое государство. /Общая теория прав человека/. М. 1996. с. 93.

[5] См. B. Божьев. Уголовно-процессуальные правоотношения. М. 1975. с. 157.

[6] См. М.С. Строгович. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. 1968. с. 36.

[7] См. Р.Д. Рахунов. Участники уголовно - процессуальной деятельности. М. 1961. с. 47-48; B. Жогин. Прокурорский надзор за предварительным расследованием уголовных дел. М. 1968. с. 98; В.З. Лукашевич. Ленинские идеи в советском уголовном процессе. Л. 1970. с. 90; B.C. Джатиев. Общая методология и современные проблемы обвинения и защиты по уголовным делам. Владикавказ. 1995. с. 21; Л.Г. Татьянинова. Некоторые вопросы защиты прав и свобод граждан в стадии досудебного производства по УПК РФ. Материалы научной конференции "Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России". М. 2002. с. 121-123.

[8] См. С.Н. Алексеев. Надзор за соблюдением прав и свобод участников уголовного процесса в системе конституционных гарантий прав и свобод человека и гражданина и полномочий прокурора (досудебные стадии). Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Самара. 2002. с. 7.

[9] См. М.С. Строгович. Курс уголовного процесса. М. 1968. т. I. с.196.

[10] См. Уголовный процесс под ред. И.Л. Петрухина. М. 2001. с. 88; см. также Ф.Н. Фаткуллин, 3.3. Зинатуллин, Я.С. Аврах. Обвинение и защита по уголовным делам. Изд. Казанского университета. 1976. с.

15-22.

[11] См. В.М. Савицкий. Государственное обвинение в суде. М. 1971. с. 50.

[12] См. А.Б. Соловьев, M.E. Токарева, Л.Г. Халиулин, Н.А. Якубович. Законность в досудебных стадиях уголовного процесса России. Кемерово. 1997. с. 38.

[13] См. И.Ф. Демидов. Проблема прав человека в российском уголовном процессе (концептуальные положения). М. 1995. с. 39.

[14] См. В.М. Кобяков. О стадийности уголовного судопроизводства и единстве уголовно-процессуальной формы. Свердловск. 1983. с. 16; А.Р. Михайленко. О сущности и значении стадии советского уголовного процесса. Саратов. 1977. вып. I. с. 114 и др.

[15] Международный Пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. Собрание международных документов. Варшава. 1997 г.

[16] См. Т.Г. Морщакова, ИЛ. Петрухин. Оценка качества судебного разбирательства по уголовным делам. М 1987. с. 21-22.

[17] См. например, И. Гальперин, В. Лукашевич. Предание суду по советскому уголовно-процессуальному праву. М 1965; В.З. Лукашевич. Гарантии прав обвиняемого в стадии предания суду. 1964; М.С. Строгович. Курс советского уголовного процесса. Т. 2. М. 1970.

[18] См. С.С. Алексеев. Философия права. М. 1997. с. 296.

[19] См. М. Баглай. Конституционное правосудие в России состоялось. Российская юстиция. 2001. № 10. с. 3-4.

[20] См. Т.Г. Морщакова. Конституционная концепция судопроизводства. Российская юстиция. 2001. № 10. с. 7.

[21] См. Л. Никитинский. Старые песни о "генеральном". Московские новости. 24.04.2002.; Прокурорский надзор в Российской Федерации. М. 1999. с. 31; Российская юстиция. 2000. № 10. с. 11; Журнал Российского права. 2000. № 1. с. 31; Право и политика. 2000. № 8. с. 34, 38; П. Надеин. Судебная реформа забуксует с самого начала. Газета "Время МН" от 14 апреля 2001 г.; Ю. Феофанов. Независимый суд - морока для власти. "Время МН" от 5 апреля 2001 г. и др.

[22] См. Витрук Н.В. Вступительная статья. Федеральный Конституционный Закон "О Конституционном Суде Российской Федерации". Комментарий. М 1996. с. 6-10.

[23] См. Х.Б. Саркитов. Проблемы применения норм Конституции при осуществлении правосудия. Вестник Конституционного Суда. № 2.1997. с. 7.

[24] См. Е. Барихновская. Как Конституционный Суд реформирует уголовный процесс: дело Никитина. Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2000. № 4. с. 76-77.

[25] См. И.Б. Михайловская. Судебная политика: роль решений Конституционного Суда в реформировании уголовного судопроизводства Российской Федерации. Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2001. № 3. с. 168.

[26] См. Постановление Конституционного Суда РФ по делу о проверке конституционности положений ч. 3, 4 и 5 ст. 377 УПК РСФСР. СЗ РФ. 2000. № 8. Ст. 991.

[27] См. СЗ РФ. 1996. № 50. Ст. 5679.

[28] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П по делу о проверке конституционности положений ст. 133, части 1 статьи 218 и статьи 220 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмаиз, В.И. Монастырецкого, Д.И. Фуфлыгина и общества с ограниченной ответственностью "Моноком". СЗ РФ. 1999. № 14. Ст. 1749

[29] См. СЗ РФ. 2000. № 5. Ст. 611.

[30] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 20 апреля 1999 г. По делу о проверке конституционности положений п. 1 ч. 3 ст. 258 УПК РСФСР в связи с запросом Иркутского районного суда Иркутской области и Советского районного суда г. Н. Новгород. СЗ РФ. 1999. № 17. Ст. 2205.

[31] См. определение Конституционного Суда РФ от 3 февраля 2000 г. № 9 по жалобе гражданки Берзиной Л.Ю. на нарушение её конституционных прав пунктом 2 части первой статьи 232 УПК РСФСР. СЗ РФ. 2000. № 13. Ст. 1428.

[32] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. № 2-П по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.И. Маслова. СЗ РФ. 2000. № 27. Ст. 2882.

[33] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. № 4-П по делу о проверке конституционности статей 220-1 и 220-2 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Австяна. СЗ РФ. 1995. № 19. Ст. 1764.

[34] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 13 ноября 1995 г. № 13-П по делу о проверке конституционности части пятой статьи 209 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан Р.Н. Самигуллиной и А.А. Апанасенко. СЗ РФ. 1995. № 47. Ст. 4551.

[35] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 29 апреля 1998 г. № 13-П но делу о проверке конституционности части четвертой статьи 113 УПК РСФСР в связи с запросом Костомукшского городского суда Республики Карелия. СЗ РФ. 1998. № 19. Ст. 2142.

[36] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П по делу о проверке конституционности положений ст. 133, части 1 статьи 218 и статьи 220 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого, Д.И. Фуфлыгина и ООО "Моноком". СЗ РФ. 1999. № 14. Ст. 1749.

[37] См. Российская газета. 21 марта 2002 г.

[38] Подробней об этом см. В. Власихин. Какие статьи УПК признаны неконституционными. Российская юстиция. 2001. № 6. с. 69-71.

[39] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 13 июня 1996 г. № 14-П по делу о проверке конституционной части 5 статьи 97 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Щелухина. СЗ РФ. 1996. № 26. Ст. 3185.

[40] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 6 июля 1998 г. № 21-П о проверке конституционности части 5 статьи 325 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.В. Шаглия. СЗ РФ. 1998. № 28. Ст. 3394.

[41] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 16 марта 1998 г. № 9-П по делу о проверке конституционности статьи 44 УПК РСФСР и статьи 123 ГПК РСФСР в связи с жалобами ряда граждан. СЗ РФ. 1998. № 12. Ст. 1459.

[42] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 2 июля 1998 г. № 20-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 УПК РСФСР в связи с жалобами ряда граждан. СЗ РФ. 1998. № 28. Ст. 3393.

[43] См. Бюллетень Верховного Суда РФ. 1994. № 12.

[44] См. Т.Г. Морщакова. Судебная реформа. М. 1990. с. 10; С.Е. Вицин. Новый УПК - основа уголовного судопроизводства в демократической России. Юридический консультант. № 12. 2001. с. 4-8.

[45] Взгляд на то, что суд является органом борьбы с преступностью, можно встретить и сейчас, см. например, А. Наумов. Суд как орган борьбы с преступностью, а прокуратура - как институт общего надзора. Российская юстиция. 2002. № 1 с. 25; А.Л. Сухарев. Прокуратура и правосудие в условиях судебно-правовой реформы. М. 1997. с. 25-26.

[46] См. В. Ржевский, Н. Чепурнова. Судебная власть в конституционной системе разделения властей. Российская юстиция. 1997. № 7. с. 3.

[47] См. М.А. Чельцов. Советский уголовный процесс. М. 1951. с. 13; С.А. Голунский. Вопросы доказательственного права в Основах уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик. Вопросы судоустройства в новом законодательстве Союза ССР. М. 1959. с. 125-129; Н.Я. Калашникова. Общие условия судебного разбирательства в советском уголовном процессе. М 1963.С.31; В.Д. Арсеньев. Вопросы общей теории судебных доказательств. М. 1964. с. 14; Теория доказательств в советском уголовном процессе. М. 1973. с. 298; Ф.Н. Фаткулин. Общие проблемы процессуального доказывания. Казань. 1976. с. 6-9; Г.Ф. Горский, Л.Д. Кокорев, П.С. Элькинд. Проблемы доказательств в уголовном процессе. Воронеж. 1978. с. 198 и др.

[48] См. Т.Г. Морщакова. Судебная реформа. М 1990. с. 11.

[49] См. Сборник Постановлений Пленума Верховного Суда СССР 1924 -1963 г.г. М. 1964. с. 331.

[50] См. Б. Топорнин. Суд и разделение властей. Вестник Верховного Суда СССР. 1991. № 6. с. 26.

[51] См. В.М Савицкий. Трудный путь становления судебной власти. Сб. "Судебная власть: надежды и реальность". М. 1993. с. 19; Л.А. Воскобитова. Судебная власть: возникновение, развитие, типология. Учебное пособие. Ставрополь. 2001. с. 113.

[52] См. А.М. Ларин. Преступность и раскрываемость преступлений. Государство и право. 1999. № 4. с. 89.

[53] См. А.В. Смирнов. Типология уголовного судопроизводства. Докторская диссертация. М. 2001. с. 34. См. также: В.П. Нажимов. Типы, формы и виды уголовного процесса. Калининград. 1977. с. 31; И.Л. Петрухин. Состязательность и правосудие. Государство и право. 1994. № 10; B.C. Джатиев. Обвинение и защита. Российская юстиция. 1995. № 3. с. 17-18; Н.И. Ковтун. И состязательность, и поиск истины. Российская юстиция. 1997. № 7; Л. Башкатова, Г. Ветрова. О состязательности. Российская юстиция. 1997. № 1; В.П. Смирнов. Противоборство сторон, как сущность принципа состязательности уголовного процесса. Государство и право. 1998. № 3; он же. Разделение основных функций и равноправие сторон - принципы уголовного процесса. М Правоведение. 1999. № 3.; А. Пиюк. Состязательность на стадии предварительного расследования и судебный контроль. Российская юстиция.2000. № 4 и др.

[54] М.С. Строгович. Курс советского уголовного процесса, т.1. М. 1968. с. 149.

[55] См. СЗ РФ. 1996. № 50. Ст. 5679.

[56] 3. Макарова. Состязательность нужна, но какая. Законность. 1999. № 3. с. 25; Н.К. Панько. Состязательность судопроизводства и её отражение в Конституции Российской Федерации. Юридические записки. Воронеж. 1999. с. 135-142.

[57] См. В. Маевский. Страсти по судебной реформе. Российская юстиция. 2001. № 11. с. 19-20.

[58] См. об этом: Б. Золотых. Правда и милость да царствуют в судах. Российская юстиция. 2001. № 12. с. 10.

[59] См. Российская юстиция. 2002. № 1. с. 75.

[60] См. В. Волков, Н. Подольный. Кто боится расширения прав защитника? Российская юстиция. 2001. № 2. с. 58.

[61] См. В. Лазарева. Судебная власть и её реализация в уголовном процессе. Самара. 1999. с. 122.

[62] См. Ю.В. Кореневский. Доказывание в уголовном процессе. Традиции и современность. М. 2000. с. 28.

[63] См. Н. Григорьева. Принципы уголовного судопроизводства и доказательства. "Российская юстиция". 1995. № 8 с. 40.

[64] См. А.Д. Бойков. Третья власть в России. М. 1997. с. 66.

[65] См. А.В. Смирнов. Состязательный процесс. СПб. 2001. с. 42.

[66] См. П.А. Луганская. Доказательства и доказывание в новом уголовном процессе. Российская юстиция. 2002. № 7. с. 5.

[67] См. В.В. Мельник. Искусство доказывания в состязательном уголовном процессе. М. 2000. с. 7.

[68] См. Ю. Кореневский. Нужна ли суду истина. Российская юстиция. 1994. № 5, с. 21; И. Трунов, Л. Трунова. Суд не должен добывать доказательства. Российская юстиция. 2001. № 9. с. 56.

[69] См. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. СПб. 1996. с. 6.

[70] См. В.М. Лебедев. Судебная власть в современной России. СПб. 2001. с. 123-125.

[71] См. А.В. Смирнов. Типология уголовного судопроизводства. Докторская диссертация. М 2001. с. 232.

[72] См. А.Р. Белкин. Теория доказывания. М 1999. с. 26.

[73] В.М. Савицкий. Материалы российско-британского семинара "Судебный контроль и права человека". М. 1996. с. 43.

[74] См. И.Л. Пегрухин. Человек и власть (в сфере борьбы с преступностью). М. 1999. с. 113.

[75] См. С. Ширинский. Насилие при допросах - реальная угроза правосудию. Российская юстиция. 1997. № 12. с. 38; Л. Лобанова. Понуждение к исполнению обязанности содействовать правосудию. Российская юстиция. 1998. № 5. с. 12-13.

[76] См. А. Пиюк. Прокурорский надзор и состязательность в стадии предварительного расследования. Законность. 1999. № 9. с. 34.

[77] А.А. Тарасов. Единоличное и коллегиальное в уголовном процессе. Правовые и социально - психологические проблемы. Изд. "Самарский университет". Самара. 2001. с. 8.

[78] См. И.Л. Петрухин. Материалы научной конференции "Судебная власть. Правосудие. Прокуратура". М. 1993. с. 36.

[79] Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2000. № 4. с. 72.

[80] См. И.Ф. Демидов. Проблема прав человека в российском уголовном процессе (концептуальные положения). М. 1995. с. 61.; он же. Обеспечение прав человека в сфере борьбы с преступностью. М. 1998. с. 142-155; В.М. Бозров. Современные проблемы российского правосудия по уголовным делам в деятельности военных судов (вопросы теории и практики). Екатеринбург. Изд. УРПОА. 1999. с. 18; С. Ширинский. Насилие при допросах - реальная угроза правосудию. Российская юстиция. 1997. № 12. с. 38.

[81] См. А. Гуляев, О. Зайцев. Как сократить время содержания под стражей? Российская юстиция. 2002. № 7. с. 43.

[82] См. Владимир Путин: не ужесточать наказание, а обеспечить его неотвратимость. Российская юстиция. 2002. № 3. с. 1

[83] См. Европейское право в области прав человека. Практика и комментарии. М. 1997. с. 393.

[84] См. В.М. Корнуков. Обеспечение прав личности в состязательном уголовном процессе. Вестник СТАЛ. 2000. № 2. с. 7.

[85] См. С Л. Плахгай. Испытание временем. Владикавказ. 2001. с. 215-216.

[86] См. С. Гольц. Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2000. № 4. с. 72; И.Л. Петрухин. О реформе уголовного судопроизводства. Сб. "Судебная реформа: проблемы и перспективы". М. 2001. с. 106-107; Г. Резник. Прокурорский надзор: прошлое, настоящее и будущее. Российская юстиция. 2002. № 4. с. 13; Н.А. Лукачев. Обеспечение состязательности процесса на стадии предварительного расследования. Следователь, 2002. № 5 с. 50-51.

[87] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 14 марта 2002 г. Российская газета от 21 марта 2002 г.

[88] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 23 марта 1999 г. № 5-П по делу о проверке конституционности положений статьи 218 и статьи 220 УПК РСФСР в связи с жалобами гражлан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырского, Д.И. Фуфлыгина и общества с ограниченной ответственностью "Моноком". СЗ РФ. 1999. № 14. Ст. 1749.

[89] См. В.М. Савицкий. Материалы российско-британского семинара "Судебный контроль и права человека. М. 1996, с. 44; Н.А. Колоколов. Судебный контроль в стадии предварительного расследования: реальность, перспективы. Государство и право. 1998. № 11. с. 31; Б.Г. Безлепкин. Законодательные проблемы судебной защиты прав граждан. Правоведение. 1987. № 1. с. 19-28; А.Т. Боннер. Обжалование действий должностных лиц, государственных и общественных органон. Правоведение. 1984. № 5. с. 56-63.

[90] Международный Пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. Собрание международных документов. Варшава. 1997 г.

[91] См. Мониторинг введения в действие УПК РФ: первый предварительный доклад. Российская юстиция. № 11.2002.

[92] Там же

[93] См. СП. Ефимичев. Материалы научной конференции "Судебная власть. Правосудие. Прокуратура". М., 1993. с. 67-68.

[94] Концепция Судебной реформы в Российской Федерации. М. 1992. с. 92.

[95] См. В.А. Лазарева. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. Самара. 2000. с. 71.

[96] См. В.М. Лебедев. Судебная защита свободы и личной неприкосновенности граждан на предварительном следствии. М. 2001. с. 8; см. также: В.А. Лазарева. Теория и практика судебной зашиты в уголовном процессе. Самара. 2000. с. 49-50; В.А. Лазарева. Судебная власть и её реализация в уголовном процессе. Самара. 1999. с. 42; такой же точки зрения придерживаются: В.В. Скитоич. Судебная власть, как системное образование. Правоведение. 1997. № 1. с. 151; В.А. Ржевский, Н.М. Чепурнова. Судебная власть в российской Федерации: конституционные основы организации и деятельности. М. 1998. с. 101.

[97] См. В.П. Каптепов. Институт судебной защиты прав и свобод граждан и средства её реализации. Государство и право. 1998. № 2. с. 70.

[98] См. Л. Володина. Судебная власть и некоторые проблемы уголовного процесса. Сборник "Юридическая наука и юридическое образование в России на рубеже веков. Состояние. Проблемы. Перспективы". Изд-во Тюменского университета. Тюмень. 2001. с. 58-61.

[99] См. В.Н. Галузо. Вопросы совершенствования правоприменительной деятельности органов внутренних дел в свете новой Конституции РФ. М. 1995. с. 57.

[100] См. О.В. Изотова. К вопросу об эффективности судебного контроля за законностью и обоснованностью ареста и продления его срока. Вестник Московского университета. 1996. № 4. с. 102.

[101] См. А.В. Солодилов. Судебный контроль в системе уголовного судопроизводства. Томск. 2000. с. 18.

[102] А.В. Солодилов. Там же. с. 47.

[103] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 3 мая 1995 г. № 4-П по делу о проверке конституционности статей 220-1 и 220-2 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина В.А. Аветяна. СЗ РФ. 1995. № 19. Ст. 1764.

[104] См. И.Л. Петрухин. Прокурорский надзор и судебный контроль за следствием. Российская юстиция. 1998. № 9. с. 13.

[105] См. В.А. Лазарева. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. Самара. 2000. с. 70-71

[106] См. B.C. Нерсесянц. Идеи и конструкции правовой государственности: история и современность. Социалистическое государство: концепция и пути развития, с. 6-26.

[107] См. В.М. Лебедев. Судебная защита свободы и личной неприкосновенности граждан на предварительном следствии. М. 2001. с. 28.

[108] См. В.А. Лазарева. Судебная власть. Судебная защита. Судебный контроль: понятие и соотношение. Самара. 1999. с. 47, 57.

[109] См. Н.А. Колоколов. Судебный контроль в стадии предварительного расследования: реальность, перспективы. Государство и право. 1998. № 11. с. 31.

[110] См. В. Неткачев. Будет ли польза от подконтрольности прокуратуры? Законность. 1993. № 9. с. 31-31.

[111] См. об этом A.M. Лапин. Нельзя ограничивать право судьи немедленно освободить лицо, лишенное свободы незаконно. Российская юстиция. 1997. № 1, с. 15-16; А.Д. Бойков. Прокуратура и судебная власть. Сборник научных трудов "Проблемы уголовного судопроизводства", Москва-Кемерово. 1998. с. 4.

[112] См. В.В. Клочков. Материалы научной конференции "Судебная власть. Прокуратура". M. 1993. С. 46: А.Б. Соловьев. Там же, с. 82; См. И.З. Федоров. О судебном контроле за допустимым ограничением прав участников уголовного процесса, судебная власть в России. Роль судебной практики. М. 2002. с. 199-200.

[113] См. В.П. Пропенко. Там же. с. 116-117.

[114] См. Н. Колоколов. Судебный контроль за арестами. Российская юстиция. 1998. № 3. с. 31

[115] См. Ю.К. Якимович. Новое российское законодательство и практика его применения: материалы конференции. Барнаул. 1997. с. 3 -5.

[116] См. особое мнение судьи Конституционного Суда РФ Н.В. Витрука. Российская газета. 1999 г. 15 апреля.

[117] См. А. Соловьев, Н, Якубович. Предварительное расследование и прокурорский надзор в свете судебной реформы. Законность. 1995. № 8. с, 2-7.

[118] См. Л.В. Сододилов. Судебный контроль в системе уголовного процесса России. Томск. 2000. с. 51-68.

[119] См. М. Шалумон. Судебный контроль и прокурорский надзор: не междоусобица, а взаимодействие. Российская юстиции. 2001. № 4. с. 15.

[120] См. Г. Костров. Почему суд не становится третьей властью. Российская юстиция. 2001. № 12 с. 46.

[121] И.Л. Петрухин. Личные тайны (человек и власть). М. 1998. с. 63.

[122] См. В.А. Лазарева. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. Самара. 2000. с. 71.

[123] См. Уголовно-процессуальное право Российской Федерации под ред. П.А. Лупинской. М. 1999. с. 61-63.

[124] См. В. Пастухов. Что людям не нравится в российском правосудии. Российская юстиция. 1998. № 8. С. 22; В. Стегалин. Почему отменяются оправдательные приговоры. Там же. с. 7.

[125] МЛ. Якуб. Процессуальная форма в советском уголовном судопроизводстве. М 1981. с. 14-16.

[126] См. С. Зеленин. Совершенствовать надо не статус судей, а эффективность правосудия. Российская юстиция. 2002. № 1. с. 33.

[127] См. Л.П. Сас. Судебный контроль и прокурорский надзор как условие состязательности предварительного расследования. Российская юридическая доктрина в 21 веке: проблемы и пути их решения. Саратов. 2001. с. 122-123

[128] См. Л.Б. Алексеева. Практика применения ст. 6 Европейской Конвенции о защите нрав человека и основных свобод Европейским Судом по правам человека. М. 2000. с. 107-108.

[129] См. B.C. Шадрин. Обеспечение прав личности и предварительное расследование в уголовном процессе. Государство и право. 1994. № 4. с. 96.

[130] В.А. Лазарева. Судебная власть и её реализация в уголовном процессе. Самара. 1999. с. 75.

[131] В.М. Лебедев. Судебная зашита свободы и личной неприкосновенности граждан на предварительном следствии. М. 2001. с. 97-98.

[132] А.Ф. Кони. Собрание сочинений. М. 1967. Т. 4 с. 341.

[133] См. Российское законодательство 10-20 веков. / Судебная реформа/. М. 1991. Т. 8. с. 314.

[134] Судебная власть. Под ред. И.Л. Петрухина. М. 2003. с. 159.

[135] См. К.В. Питулько. Судебный контроль за применением заключения под стражу и реализация права обвиняемого (подозреваемого) на защиту в уголовном процессе РФ. СПб. 2000. с. 33.

[136] См. В.М. Лебедев. Судебная защита свободы и личной неприкосновенности граждан на предварительном следствии. М. 2001; А.И, Чучаев, Л.М. Лукьянова. Судебная проверка законности и обоснованности ареста. Ульяновск. 1997; А. Шамардин. Необоснованный арест не может быть законным. Российская юстиция. 1999. № 4; М. Шалумов. Судебный контроль и прокурорский надзор: не междоусобица, а взаимодействие. Российская юстиция. 2001. № 4; Н. Капинус. Сомнения в обоснованности ареста, влекут его отмену. Российская юстиция. 2001. № 9; А. Чувилев, А. Лобанов. Судебный контроль за законностью и обоснованностью ареста и продления срока содержания под стражей. Советская юстиция. 1993. № 6; В.А. Лазарева. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. Самара. 2000; А.В. Солодилов. Судебный контроль в системе уголовного процесса России. Томск. 2000 и др.

[137] Достаточно сказать, что около 20 процентов жалоб на незаконность ареста удовлетворялось и обвиняемые освобождались из-под стражи. См. В.М. Лебедев. Судебная зашита свободы и личной неприкосновенности граждан на предварительном следствии. М. 2001. с. 19; А. Чувилев, А. Лобанов. Судебный контроль за законностью и обоснованностью ареста и продления срока содержания под стражей. Советская юстиция. 1993. № 6. с. 21.

[138] См. В.М. Корнуков. Конституционные основы положения личности в уголовном судопроизводстве. Саратов. 1987. с. 155; В.А. Лазарева. Теория и практика судебной защиты в уголовном процессе. Самара. 2000. с. 110-111.

[139] См. В.Л. Лазарева. Судебная власть и её реализация в уголовном процессе. Самара. 1999. с.75-76.

[140] Предметом отдельного изучения являются и положения главы 52 УПК РФ, регламентирующей особенности уголовного судопроизводства в отношении определенной категории лиц (ст. 447 УПК РФ), наделенных специальным статусом, что обусловлено необходимостью ограждения от неправомерного вмешательства в их деятельность, оказания давления путем угроз и привлечения к уголовной ответственности.

[141] См. В.М. Лебедев. Судебная защита свободы и личной неприкосновенности граждан на предварительном следствии. М. 2001. с. 33.

[142] Исследованию вопроса о заключении под стражу посвящено за последние годы значительное число научных работ. См. Ю.Д. Лившиц. Меры пресечения в советском уголовном процессе. М. 1964; И.Л. Петрухин. Неприкосновенность личности и принуждение в уголовном процессе. М. 1989; И.Л. Петрухин. Человек и власть. М. 1999; Ф.М. Кудин. Особенности доказывания в сфере применения уголовно-процессуального принуждения. Межвузовский сборник "Проблемы доказательственной деятельности по уголовным делам". Красноярск. 1985; Л.Д. Кудинов. Процессуальные основания, условия и цели предварительного заключения под стражу. М. 1985; В.М. Корнуков. Меры процессуального принуждения. Саратов. 1978; 3.3. Зинатуллин. Уголовно-процессуальное принуждение и его эффективность. Казань. 1981 и др.

[143] См. Сборник постановлений Пленума Верховного Суда РФ 1961-1996. М. 1997.

[144] См. Г.Н. Козырев. Судебная проверка законности и обоснованности ареста. Н-Новгород. 1994. с. 16-17; В.М. Лебедев. Судебная защита свободы и личной неприкосновенности граждан на предварительном следствии. М. 2001. с. 31-32; В. Горобец. Принятие судебных решений о заключении под стражу. Российская юстиция. 2002. № 6. с. 16-17.

[145] См. П.А. Лупинская. Законность и обоснованность решений в уголовном судопроизводстве. М. 1972. с. 49; Ж-М. Ламбер. Маленький судья. М. Прогресс. 1990. с. 196-197.

[146] См. В.М. Лебедев. Судебная защита свободы и личной неприкосновенности на предварительном следствии. М. 2001. с. 34.

[147] См. В.А. Михайлов. Меры пресечения в российском уголовном процессе. М. 1996. с. 239.

[148] См. И.Л. Петрухин. Судебные гарантии прав личности (в уголовном процессе). Актуальные вопросы борьбы с преступностью в России и за рубежом. Выпуск № 8. М. 1992. с. 69.

[149] См. А. Жданов. Законность или обоснованность ареста? Российская юстиция. 1999. № 1 с. 48.

[150] См. Конституция Российской Федерации: Проблемный комментарий. Отв. Ред. В.А. Четвернин. М. 1997. с. 157-158.

[151] См. А. Чувилев, А. Лобанов. Судебный контроль за законностью и обоснованностью ареста и продления срока содержания под стражей. Советская юстиция. 1993. № 6. с. 21; Б. Грузд, Л. Сайкин. И законность, и обоснованность ареста. Российская юстиция. 1999. № 12. с. 43.

[152] См. В.И. Никандров. Институт судебной проверки правомерности ареста: практика применения и проблемы совершенствования. Государство и право. 1996. № 7. с. 114-122.

[153] См. В. Воронин. Порядок действий судьи при решении вопроса о заключении под стражу. Российская юстиция. 2002. № 12. с. 45-46.

[154] См. П. Колоколов. Права человека - высшая ценность закона. Российская юстиция. 1997. № 1 с. 17; Т. Павловская. Ребят пытали в УВД. Российская газета. 27 августа 2002 г.

[155] Архив Ленинского районного суда г. Тюмени. Уголовное дело № 21/9891. 2005 г.

[156] См. В.М. Лебедев. Судебная защита свободы и личной неприкосновенности на предварительном следствии. М. 2001. с. 40.

[157] См. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. "О практике судебной проверки законности и обоснованности ареста или продления срока содержания под стражей". Бюллетень Верховного Суда РФ. 1993. № 9. с. 45.

[158] См. Постановление Конституционного Суда РФ от 23 марта 1999 г. по делу о проверке конституционности положений статьи 133, части первой статьи 218 и статьи 220 УПК РСФСР в связи с жалобами граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого, Д.И. Фуфлыгина и общества с ограниченной ответственностью "Моноком". СЗ РФ, 1999. № 14. ст. 1749.

[159] См. В.Г. Жидков, Г.В. Ярцев. Судебный контроль за законностью и обоснованностью ареста. Саратов, 1998 г. с. 10.

[160] См. М.И. Бобров. И законность и справедливость. Советская юстиция. 1993. № 5. с. 2-3; А.И. Чудаев, Л.М. Лукьянова. Судебная проверка законности и обоснованности ареста. Ульяновск, с. 97.

[161] В.В. Смирнов. Арест, как мера пресечения, применяемая следователем органов внутренних дел. Хабаровск. 1987. с. 24.

[162] См. М. Фомин. Оценка адвокатом обоснованности ареста. Российская юстиция. 2000. № 4. с. 38-39.

[163] См. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 апреля 1993 г. Бюллетень Верховного Суда РФ-1993. № 9. с. 11; Комментарий к УПК РФ под ред. И.Л. Петрухина. М. 2002. с. 173.

[164] См. Определение Конституционного Суда РФ от 24 апреля 2002 г. по жалобе А.И. Вахонина и С.Д. Смердина. СЗ РФ. 2002. 29. Ст. 3007.

[165] См. И.Л. Петрухин. Концептуальные основы реформы уголовного судопроизводства в России. Материалы научной конференции. М. 2002. с. 11; В.И. Руднев. Некоторые положения концепции судебной реформы и их воплощение в новом Уголовно-процессуальном кодексе РФ. Там же. с. 78.

[166]