| Содержание
ОГЛАВЛЕНИЕ
Введение...4
Глава I. Источники и история изучения погребальной
обрядности саргатской культуры...10
1.1. Очерк истории изучения саргатской погребальной обрядности...10
1.2. Характеристика источников...30
1.3. Проблема представительности курганного способа погребения...37
Глава II. Теоретические подходы к изучению погребальной обрядности...44
И. 1. Обзор англо-американской литературы...46
П.2. Краткий обзор российской литературы...65
Глава III. Возрастные и тендерные аспекты саргатской погребальной практики...73
III. 1. Возрастная структура...73
Ш.2. Тендерная структура...,. .95
Глава IV. "Вертикальные" и "горизонтальные" аспекты саргатской погребальной практики...125
IV. 1. Вертикальная структура...125
IV.2. Вопросы реконструкции родства и горизонтальных связей...144
Глава V. Интерпретация погребальных памятников
саргатской культуры...152
V.I. Пространственная организация...152
V.2. Проблема отражения социальных структур в саргатских
2
3
погребальных памятниках...160
V.3. Погребальная обрядность и оценка уровня "сложности" общества...174
Заключение...181
Список источников и литературы...186
Список сокращений...217
Введение
ВВЕДЕНИЕ
На обширной лесостепной территории Зауралья и Западной Сибири, более чем тысячелетний период раннего железного века представлен преимущественно памятниками саргатской культурной общности. Она являлась, очевидно, самым устойчивым и долговременным из когда-либо существовавших здесь культурных образований до русской колонизации. В предыдущем столетии, интенсивные археологические исследования саргатских поселений и могильников позволили постепенно собрать огромное количество информации. Существует множество научных работ, как обобщающих, так и посвященных отдельным проблемам - генезису культуры и ее внутренней хронологии, аспектам хозяйственной деятельности, военного дела, социальной организации, вопросам мировоззрения. В разные годы проблемами, связанными с изучением саргатских древностей, занимались В.П. Левашева, П.А. Дмитриев, В.Н. Чернецов, В.Ф. Генинг, В.А. Могильников, М.Ф. Косарев, В.И. Матющенко, Л.Н. Корякова, Н.П. Матвеева, М.К. Хабдулина, Н.В. Полосьмак, Л.И. Погодин, А.Я. Труфанов, Н.П. Довгалюк, и другие исследователи.
Несмотря на большое количество публикаций, лишь немногие исследователи уделяли внимание социальному анализу саргатской погребальной обрядности. До конца 80-х гг. XX в. материалы могильников привлекались в основном для определения культурно-хронологических позиций отдельных памятников и культуры в целом, решения проблем культурогенеза и исторических судеб саргатского населения.
Значительный вклад в область социальных исследований внесли работы Л.Н. Коряковой, Л.И. Погодина, Н.П. Матвеевой. Л.Н. Корякова (1988, 1997) и Н.П. Матвеева (2000) предложили модели организации саргатского общества, построенные с помощью методов математической статистики. Тем не менее, прирост фактологической базы по археологии
5
раннего железного века Северной Евразии, совершенствование методик полевых исследований, а также появление новых теоретических разработок позволяют предлагать все более развернутые и обоснованные интерпретации пофебальных памятников. Яркие археологические открытия последних лет на сопредельных территориях Южного Зауралья, Горного Алтая, Тувы - все чаще обращают внимание исследователей на перспективы моделирования социальных структур эпохи поздней первобытности.
Пофебальные памятники всегда вызывали пристальный интерес ученых, благодаря многообразию заложенной в них информации. Пофебальный памятник является многомерным источником. Социальные черты отражаются в нем через призму идеологии - обычаев, верований и традиций. Изучение пофебальных комплексов тесно связано с вопросами реконструкции социальных структур и социальной сложности, то есть, проблемами, выходящими далеко за рамки собственно отдаления умершего.
Цели и задачи. Данная работа посвящена изучению саргатских пофебальных памятников в рамках постпроцессуальной концепции, и интерпретации проявившихся в них черт пофебальной обрядности. Целью исследования является реконструкция саргатских социальных структур, нашедших отражение в пофебальной обрядности - возрастной, тендерной, горизонтальной и вертикальной, а также рассмотрение некоторых проблем, связанных с мировоззрением, особенно - концепции пространства саргатского населения, отраженной в организации пофебальных мест.
Главной задачей исследования было выявление различных обрядовых групп, которые могли создаваться в прошлом на основе одного пола (гендера), возраста, вертикальной или горизонтальной социальной позиции, других критериев, или их сочетания. Полученные обрядовые фуппы далее могут быть интерпретированы в терминах социальных структур - тендерной, возрастной, вертикальной или горизонтальной. Отдельная задача была связана с изучением уже имеющегося опыта исследования саргатской пофебальной практики, и ее интерпретаций.
6
Чтобы разобраться в сложном переплетении символов различных социальных структур, представленных в погребальном источнике, представлялось необходимым провести контекстуальный анализ памятников. Контекстуальный анализ как метод исследования, в отличие от статистического, предполагает изучение объектов в "контексте" (взаимосвязи объектов и ситуации (условий) их нахождения). Выделяются два основных типа значений, которые могут быть найдены путем контекстуального анализа. Первый тип обращается к контексту окружающей среды, технологическому и поведенческому контексту деятельности, что приводит к пониманию археологического объекта как части большого функционирующего целого. Второй касается определения значения объекта в условиях ситуации места, времени и связи с другими объектами. Идентификация и изучение контекста объектов необходимы для интерпретации их значения, поскольку оно может серьезно варьировать в зависимости от контекста.
Для систематизации материала и удобства работы с ним была разработана и создана компьютерная база данных "Саргатские погребения Среднего Прииртышья", включающая сведения обо всех известных автору саргатских могильниках Прииртышья. База организована в СУБД "Microsoft Access" и включает в себя две базы данных, каждая из которых состоит из трех таблиц, связанных между собой ключевыми полями - кодом погребения и кургана. В базу данных вошли сведения о 111 курганах, которые в общем содержали 409 погребений.
Данная работа, базирующаяся на конкретном археологическом материале, тем не менее, не носит источниковедческого характера в прямом понимании этого термина. В задачу работы не входит уточнение абсолютных хронологических позиций или датировок отдельных погребений и могильников, также как источниковедческая характеристика и классификация сопроводительного инвентаря. Обе темы достаточно объемны и должны являться предметом специального исследования.
7
Хронологические и территориальные рамки определяются периодом существования памятников саргатской культуры на территории Среднего Прииртышья: с VI-IV вв. до н.э. по III-IV вв. до н.э., то есть, практически всем периодом раннего железа на этой территории (в соответствии с созданными ранее хронологическими схемами: В.А. Могильникова (1992), Л.Н. Коряковой (1993, 1997), Н.П. Матвеевой (2000)). Все рассматриваемые памятники локализуются вдоль берегов р. Иртыш. В ландшафтном отношении это зона лесостепи; согласно современному территориально-административному делению — центральная часть Омской области.
Научная новизна. Саргатские погребальные памятники Среднего Прииртышья до сих пор не выступали предметом специального исследования. Все они, за редкими исключениями, остаются неопубликованными. Данные из указанных памятников часто привлекались для статистики и аналогий, но введения их в полноценный научный оборот так и не последовало. Характеристика погребальной обрядности населения саргатской культуры Среднего Прииртышья, содержащаяся в предлагаемой работе, представляется наиболее полной из имеющихся на настоящий момент. Изучение могильников указанного региона, где саргатские культурные черты представлены наиболее ярко, позволяет глубже понять и исследовать многие проблемы, прежде всего, связанные с организацией и структурой социума, а также пересмотреть некоторые уже сложившиеся научные стереотипы. В настоящее время массив источников практически не пополняется, и это дает хорошую возможность собрать все имеющиеся сведения и подвести некоторые итоги.
Предмет исследования составляют 409 погребений из 26 могильников саргатской культуры Среднего Прииртышья. Источниковая база создана по результатам работ экспедиции Института Археологии РАН, Уральской археологической экспедиции, Среднеиртышской археологической экспедиции. Коллекции и полевая документация хранятся в Архиве и фондах
8
Института Археологии РАН, Проблемной лаборатории археологических исследований и фондах Уральского государственного университета, Музее Археологии и Этнографии Омского государственного университета.
Проблемам методологии в работе уделяется значительное внимание. В качестве теоретической основы избран широко известный в мировой археологии постпроцессуальный (интерпретационный) подход, в основе которого лежат социальные интерпретации. В своих работах, представители этой школы мысли обращают особое внимание на индивидов, в частности, тем, как социальное взаимодействие людей влияет на социальные структуры, представленные археологическим источником. Здесь базовыми являются концепции "значения, символов и интерпретации".
Социальное значение может быть дано материальным объектам, народам, обществам и пространству через интерпретацию. Интерпретация и значение диктуются идеологией, политикой и религией, одновременно, и древних людей, и археологов. Значения, отраженные в материальных символах информируют нас о значениях, которые создавались внутри политической, идеологической и культурной структуры общества. Поскольку один объект может иметь несколько значений, необходимо рассматривать каждый символ в контексте других символов, как ансамбль, а не как индивидуальный объект в изоляции. Понять значение артефактов или объектов можно, внимательно изучая условия их нахождения, то есть контекст.
Символизм - это передача важной культурной информации материальными средствами (через объекты, письменные источники и т.д.). Человеческое мышление и речь базируются на символах, они являются неотъемлемой частью повседневной жизни, средством социализации и управления людьми (Hodder at al, 1995; Hodder, 1986; Bradley, 2003, p. 20-21). Многие постпроцессуалисты рассматривают материальную культуру в контексте человеческой деятельности как часть языковой структуры, используя герменевтику (Hodder, 1991).
9
Практическая значимость работы. Составлена база данных "Саргатские погребения Среднего Прииртышья", включающая разнообразные характеристики 111 курганов и 409 погребений. Базу данных, выводы исследования можно использовать в дальнейшем для подготовки обобщающих работ по раннему железному веку Западной Сибири, и для сравнительного изучения саргатской погребальной обрядности других регионов. Обзор англо-американской теоретической литературы может быть включен в вузовские учебные курсы по археологии и истории первобытного общества.
10
ГЛАВА I
ИСТОРИЯ ИЗУЧЕНИЯ ПОГРЕБАЛЬНОЙ ОБРЯДНОСТИ
САРГАТСКОЙ КУЛЬТУРЫ. ХАРАКТЕРИСТИКА ИСТОЧНИКОВ
1. Очерк истории изучения саргатской погребальной обрядности
В раннем железном веке саргатская культурная общность занимала обширную территорию всей лесостепной зоны от восточного склона Уральских гор на западе до среднего течения р. Оми на востоке, захватывая Барабинскую лесостепь (рис. 1). В хронологическом отношении этот период охватывал не менее тысячелетия: с VI-V вв. до н.э. до, как минимум, III-IV вв. н.э. Главные "кусты" саргатских памятников находятся на Среднем Иртыше, Среднем Ишиме и Среднем Тоболе. Вокруг этой основной территории, по выражению Л.Н. Коряковой, сформировалась "своеобразная саргатская "вуаль", плотность которой была различной в зависимости от того, на какие культуры она наложилась" (Корякова, 1994, с. 115). Саргатские памятники Притоболья, Приишимиья, Прииртышья и Барабы имеют некоторые локальные особенности, обусловленные, кроме прочего, их контактами с носителями иных культурных традиций (гороховской, кашинской, большереченской, кулайской и т.д.).
Необходимо различать собственно саргатскую культуру, характеризующуюся определенным набором черт, включая особенности керамики, погребального обряда и организации поселений; и саргатскую культурную общность, под которой подразумевается "совокупность культурных образований", локализующихся на указанной территории в
11
раннем железном веке (Корякова, 1994, с. 115). В данной работе речь пойдет о памятниках саргатской культуры Среднего Прииртышья. На этой территории эпоха раннего железа представлена в подавляющем большинстве саргатскими могильниками и поселениями.
Все памятники, особенно поселенческие, так или иначе приурочены к водоемам. Известны поселения двух типов - укрепленные (городища) и неукрепленные. Саргатские городища достигают крупных размеров (до 12 га), многие из них имеют сложную фортификацию, состоящую из нескольких линий обороны. Постройки на поселениях отличаются по площади и количеству камер, но в большинстве имеют неглубокие котлованы и каркасно-столбовую конструкцию. Основные артефакты, получаемые при раскопках поселений - фрагменты керамики и кости животных, из орудий труда и предметов быта наиболее многочисленны пряслица и керамические лощила, далее по степени встречаемости следуют различные костяные изделия (или отходы косторезного производства) - "проколки", ложечки, ножи, части составных орудий. Из предметов вооружения можно отметить костяные наконечники стрел, иногда - бронзовые или железные. Изделия из металла редки и представлены в основном обломками.
Могильники представляют собой курганные группы, размещенные, как правило, на высоких террасах, в разной степени удаленности от берега (рис. 2). Некрополи насчитывают от одной до нескольких десятков насыпей, часто расположенных цепочкой параллельно течению реки (Богданово III, Горная Бития, Карташево I, Карташево II и т.д., см. Приложение Памятники). Под насыпью устраивались от одного до пятнадцати погребений, при этом основное располагалось в геометрическом центре подкурганной площадки, остальные группировались на периферии. В большинстве случаев, курган окружался одним или несколькими рвами. Погребения производились в простых ямах, которые обычно перекрывались берестой, досками или бревнами. Умерших хоронили в вытянутом положении на спине, ориентируя головой в северном направлении. Сопроводительный инвентарь
12
характеризуется значительным разнообразием типов, однако орудия труда в его составе практически отсутствуют. Пища и посуда обычно находились в головах или/и в ногах покойного. Детали одежды, украшения и клинковое оружие располагались там, где их носили при жизни, лук клался рядом (см., например, рис. 49, 50).
Из погребений происходят сосуды, орнаментированные по плечикам характерным узором — так называемыми "фестонами" (рис. 16-1,2,5,8,10,11; 15-8). Декорированные подобным образом круглодонные сосуды являются, по сути, отличительной саргатской чертой, основным культурно-диагностирующим признаком. Предметы вооружения находят широкие аналогии в скифо-сарматской среде; украшения и предметы роскоши в абсолютном большинстве представляют собой импорт из различных территорий.
Саргатская экономика имела, по-видимому, скотоводческую направленность. Население вело полукочевой (или полуоседлый) образ жизни, судя по наличию постоянных мест проживания и значительной доли крупного рогатого скота в составе стада (Косинцев, Бородина, 1991; Koryakova, Daire, 2004, p. 209).
Памятники саргатской культуры изучаются уже довольно давно, немногим менее 100 лет. В настоящее время существуют работы (или главы в работах), посвященные истории изучения этого явления (Корякова, 1981, с. 113-124; 1988, с. 6-7; 1993, с. 7-15; Могильников, 1972, с. 119-122; 19926, с. 292-293; Матвеева, 1993, с. 3-4). Необходимо, впрочем, отметить, что со времени выхода последних публикаций по этому вопросу, прошло уже достаточно много времени, появились новые исследования и исследователи. Тем не менее, в рамках настоящей работы мы решили воздержаться от подробного историографического обзора всей саргатской проблематики, ограничившись очерком изучения саргатской погребальной обрядности.
13
Массовое освоение русским населением в XVII-XVIII вв. обширных степных и лесостепных районов Зауралья и Западной Сибири значительно изменило местный ландшафт. Начавшаяся распашка земель уничтожила множество курганных насыпей. В этот же период большинство из них были ограблены. Однако, даже в конце XIX в. путешественники и ученые еще отмечали огромное количество курганов и грандиозные размеры некоторых из них (Радлов, 1989, с. 410). Наиболее ощутимый урон археологическим памятникам (как курганам, так и поселениям) был нанесен в XX в., в период массового хозяйственного освоения территорий. Тотальная распашка, строительство, мелиоративные работы уничтожили или повредили сотни объектов.
К счастью, уже в начале XX в. саргатские курганы Среднего Прииртшья стали предметом профессионального интереса археологов. Первые шаги в этом направлении были сделаны в 20-е гг. XX в. П.А. Дмитриевым и В.П. Левашевой (Левашева, 1928; Могильников, 1972, с. 119-128). В 1927-28 гг. В.П. Левашева исследовала раскопками два кургана у с. Саргатка и один у д. Коконовка (Среднее Прииртышье). Особенности погребального обряда и обнаруженные предметы (в частности, керамика) позволили ей высказать предположение об их принадлежности к одной и той же археологической культуре. В 1929 г. П.А. Дмитриев, обобщив имевшиеся к тому времени материалы из курганных могильников Прииртышья, Притоболья и Барабы, констатировал их культурное сходство и предположил, что они были оставлены некой группой сарматского степного населения (Дмитриев, 1929, с. 188-189).
После этого, некоторое время интенсивных исследований саргатских памятников Западной Сибири не проводилось. В начале 50-х гг. В.Н. Чернецов попытался вновь систематизировать материалы раннего железного века Прииртышья и Притоболья, предложив выделить в отдельную культуру памятники типа Коконовских и Саргатских курганов (Чернецов, 1953, с. 224).
14
Новая волна работ (60-е - начало 80-х гг. XX в.) связана с экспедициями Института Археологии АН СССР (г. Москва) под руководством В.А. Могильникова (Могильников, 1972, 1972а, 19726; 1992; 1992а; 19926; Могильников, Колесников, Куйбышев, 1977). В. А. Могильников окончательно обосновал выделение самостоятельной саргатской культуры, и дал ей наиболее общую характеристику, основываясь, главным образом, на некоторых наиболее стабильных чертах погребального обряда (Могильников, 19726).
Экспедиции Уральского государственного университета (г. Свердловск) внесли значительный вклад в изучение саргатских древностей (Корякова, 1979, с. 191-206; Генинг, Корякова, 1984, с. 165-187; Генинг, Стефанов, 1988, с. 4-18). Л.Н. Корякова опубликовала первую крупную обобщающую работу, посвященную памятникам раннего железного века Зауралья и Западной Сибири, в которой, в том числе анализировались и прииртышские материалы (Корякова, 1988).
С образованием Омского государственного университета, начала работать (в 1978 г.) Среднеиртышская археологическая экспедиция (под руководством В.И. Матющенко). В 1986 г. в одном из курганов у д. Сидоровка В.И. Матющенко открыл непотревоженное грабителями погребение (рис. 52), позволившее воочию убедиться, насколько богаты изначально были могилы в больших курганах (Матющенко, Татаурова, 1997). Эти находки (рис. 54, 56) послужили весомым аргументом в пользу предположения, что известная "Сибирская коллекция Петра I" происходит в значительной степени из саргатских и гороховских курганов Зауралья и Западной Сибири (Корякова, 1988; Матвеев, Маслякова, 1991, с. 37-41; Koryakova 1996; Матющенко, Татаурова, 1997, с. 98-102; Матвеева, 2000).
Впоследствии, саргатские памятники Среднего Прииртышья продолжали исследоваться экспедициями под руководством Л.И. Погодина и А.Я. Труфанова. В 1989 г. Л.И. Погодиным было обнаружено еще одно уникальное нетронутое погребение в кургане 3 могильника Исаковка I (рис.
15
24). В соседнем кургане 4 того же могильника, несмотря на ограбление, уцелело немало ценных и интересных предметов (рис. 34) (Погодин, 1996, 1998, 1998а, с. 26-38).
Параллельно изучались саргатские древности соседних регионов -Притоболья, Приишимья и Барабы, при этом, наряду с установлением их общих черт, отмечалось и их локальное своеобразие (Полосьмак, 1987; Матвеева, 1993,1994; Хабдулина, 1993; 1994, и т.д.).
Материалы постепенно публиковались (к сожалению, в недостаточной степени). В Среднем Прииртышье могильники раскапывались гораздо интенсивнее, нежели поселения. Сейчас это несоответствие затрудняет интерпретацию погребальных памятников, поскольку некрополи и поселения вместе формируют социальный ландшафт, и, поэтому не должны рассматриваться в отрыве друг от друга.
По мере прироста фактологической базы, к концу 80-х - началу 90-х гг. XX в. становилось все более очевидным, что саргатская культура представляет собой более сложное и масштабное явление, чем можно было предположить несколькими десятилетиями ранее. Фаза накопления и первичной систематизации материала была в целом пройдена. К этому времени, в основном определились хронологические и территориальные рамки распространения саргатских памятников, активно обсуждались вопросы культурогенеза, развития и последующей трансформации саргатского социума (Корякова, 1988; Полосьмак, 1987; Труфанов, 1986, с. 55-64; 1991, с. 24-27; Могильников, 1992, с. 274-283; Матвеева, 1993, 1994). В 1991 году Л.Н. Коряковой был поставлен вопрос об объединении многочисленных культурных традиций раннего железного века лесостепной полосы Зауралья и Западной Сибири в рамках саргатской культурной общности, при доминирующей и определяющей роли саргатской культуры (Корякова, 1991, с. 3-8). Дальнейшее развитие и обоснование эта концепция получила в последующих работах автора (Корякова, 1993; Koryakova, 1996, р. 243-280).
16
К концу 80-х гг. XX в. также относятся первые опыты интерпретации накопленных данных, касающиеся, в основном, реконструкции отдельных сторон жизни саргатского населения. Эти вопросы рассматривались как в рамках обобщающих работ (Полосьмак, 1987; Корякова, 1988; Матвеева, 1993, 1994), так и в узко сфокусированных исследованиях. Появились статьи и монографии, посвященные саргатской металлургии (Зиняков, 1991, с. 53-60), вопросам экономики и жизнеобеспечения (Корякова, Сергеев, 1989, с. 165-177; Косинцев, Бородина, 1991, с. 45-53), аспектам, связанным с торговлей и обменом (Довгалюк, 1995; 1998, с. 54-79; Погодин, 1996, с. 123-134; 1998а, с. 26-38; Матвеева, 1998, с. 10-15), а также военным делом и вооружением саргатского населения (Погодин, 1991, с. 20-24; 1997, с. 116-121; 1998).
С другой стороны, в это же время, на первый план выдвинулись проблемы, связанные с реконструкцией общественных структур, и определением степени "сложности" саргатского социума. Специальной работой, посвященной этим вопросам, является монография Н.П. Матвеевой "Социально-экономические структуры населения Западной Сибири в раннем железном веке" (Матвеева, 2000). Тем не менее, проблемы реконструкции социальной организации археологически известных обществ являются столь сложными и спорными, что невозможно поставить окончательную точку путем публикации одной, даже полномасштабной, научной работы. На сегодняшний момент существует множество подходов к интерпретации погребальных памятников, что позволяет вновь и вновь, часто уже на другом теоретическом уровне, возвращаться к археологическим источникам и их контексту.
История изучения саргатской культуры, как уже отмечалось ранее, началась с изучения погребальных памятников - курганных могильников. Исследования П.А. Дмитриева и В.П. Левашевой в 20-е гг. XX в. лишь коснулись верхушки айсберга, позволив получить самые первые материалы,
17
добытые научным путем. Раскопки (особенно в Среднем Прииртышье) впоследствии надолго прервались, возобновившись в 50-60-е гг. Практически только с этого времени, с началом работ экспедиции ИА АН СССР, а чуть позже - Уральского университета, стали интенсивно накапливаться материалы по саргатским памятникам Западной Сибири. Саргатская культура получила свое нынешнее название в начале 70-х гг. XX в. (Могильников, 19726). Особенности "погребального обряда", такие, как курганный способ захоронения, северные ориентировки, позиция погребенных, послужили одним из оснований для выделения культуры. Основное внимание в то время уделялось также типологии и классификации погребального инвентаря, определению его хронологических позиций (Могильников, 1972, с. 119-133; 1972а, с. 134-149; Мошкова, Генинг, 1972, с. 87-118).
В период первичной интерпретации полученных данных, внимание было в основном сосредоточено на установлении сходства или различия между культурами и отдельными памятниками. По отношению к саргатским памятникам, обсуждался вопрос об их определенной близости скифским и сарматским древностям (Мошкова, Генинг, 1972, с. 108-113; Корякова, Попова, 1986, с. 37-45). С другой стороны, выделялись черты, характеризующие их своеобразие. На этом этапе, изучение погребальной обрядности должно было, в первую очередь показать существование в прошлом некой этнической группы, которую можно соотнести с памятниками саргатской археологической культуры. Таким образом, в определенной степени, погребальная практика символизировала всю культуру населения западносибирской лесостепи раннего железного века.
|