Главная              Рефераты - Разное

Краткая характеристика позднейшей римской литературы 5 - реферат

Апулей и его роман


Содержание:

Введение............................................................................................................. 3

1. Краткая характеристика позднейшей римской литературы................. 5

2. Апулей и его творчество......................................................................... 8

3. «Метаморфозы» («Золотой осел») как самое известное произведение Апулея 12

Заключение........................................................................................................ 18

Список литературы........................................................................................... 20


Введение

Художественная литература появляется в Риме сравнительно поздно: в середине III века до н.э. Это отставание было обусловлено специфическими условиями ранней римской истории.

Но впоследствии литература стала таки проводником новых идей. После завоевания Кампании, в результате которого римляне пришли в непосредственное соприкосновение с южноиталийскими греками, наступил период эллинизации римской культуры.

Греческая культура проникла в быт, обычаи, язык, значительной эллинизации подверглась религия. Это создало почву для пересадки литературных форм, закрепленных в греческом культе.

Но не все виды греческой литературы могли быть приспособлены к идеологическим потребностям Рима и к культурному уровню римской публики. Римляне ориентировались преимущественно на старые жанры, характерные для полисного периода Греции: эпос, трагедию, комедию. С введения этих трех жанров в Риме и начинается, в сущности, история римской литературы.

Развиваясь из этих источников римская литература дала миру образцы шедевров, среди которых и «Метаморфозы» Апулея, чье имя мы все помним, потому что юный Пушкин «читал охотно Апулея, а Цицерона не читал».

Актуальность темы данного исследования обусловлена тем, что творчество Апулея, несмотря на многочисленные исследования, посвященные его произведениям на протяжении веков, тем не менее, не могут исчерпать тему полностью.

Раскрыть ее еще с одной стороны мы намерены в плане анализа мотивов «Золотого осла», которые использовались до и после Апулея. Нам предстоит определить место и роль романа в римской и мировой литературе, хотя и нет необходимости доказывать, что сыгранная им роль немаловажна для мировой культуры в целом.

Нами использовались следующие источники: учебное пособие «История античной литературы» И.М. Тронского, антология античной литературы Н.А. Федорова и В.И. Мирошенковой (далее: Антология), словарь-справочник «Античная культура», учебное пособие С.А. Артамонова «История древнего мира», монография А.Ф. Лосева «Античная мифология в ее историческом развитии», и некоторые другие.


1. Краткая характеристика позднейшей римской литературы

Со II века в римской литературе наступает оскудение. Исторически это было обусловлено тем, что в данный период более важную роль начинают играть провинции, и ослабевает значение Италии. Культурный центр империи перемещается в ее восточную часть, для которой наступает период «греческого возрождения».[1]

Открывается новая страница в культурной жизни империи, при дворе господствует эллинофильство, император Марк Аврелий составляет дневник своих размышлений на греческом языке, для многих писателей этого периода тоже характерно двуязычие. К их числу принадлежит Гай Светоний Транквилл, чей труд «Жизнь двенадцати цезарей» дошел до нас почти полностью. Это жизнеописания императоров от Юлия Цезаря до Домициана, представляющие собою биографии-характеристики с обилием мелких деталей.

Описываемый нами период характеризовался относительным внутренним спокойствием, но в то же время и измельчанием культурных интересов. Немногочисленные остатки поэзии II века свидетельствуют о тяге к безыскусственному простому содержанию, к выражению обыденных чувств и описанию обыденных предметов.

Как и в греческой литературе того времени в Риме развивается архаизм, любование стариной, антикварный стилистический интерес к памятникам ранней римской литературы доцицероновского периода.[2]

Архаические вкусы входят в моду настолько, что архаист Фронтон является учителем Марка Аврелия. Фронтон сочиняет речи на всевозможные темы, подражает греческим софистам. Среди его произведений сохранилась обширная переписка с Марком Аврелием.

Превыше всего Фронтон ставит стиль, искусство риторики. Он стремится к декоративности, картинности, к ярким, ощутимым образам. Вводя в поисках оригинальных выражений в литературную речь старинные слова, Фронтон создает вычурное смешение стилей разных эпох, которым чрезвычайно гордится.

Любопытным памятником архаизма II века можно назвать «Аттические ночи» Авла Геллия. В период иссякания творческих сил античного общества мы все чаще начинаем встречаться со всевозможными сокращениями более ранних трудов и сборниками выписок.

Такой сборник выписок на разные темы из трудов греческих и римских авторов представляют собою и «Аттические ночи» в 20 (!) книгах[3] .

Авл Геллий завершал свое риторическое и философское образование в Афинах и в зимние ночи начал работать над собиранием выписок. Нередко они получают художественное обрамление в виде небольшого рассказа из жизни образованного общества Афин и Рима. Зарисовки эти не лишены и культурно-исторического интереса, нот основное значение сборника для наших дней заключается в том, что Геллий цитирует огромное количество не дошедших до нас памятников республиканской литературы.

Мы вообще весьма обязаны архаистам сохранением многочисленных фрагментов древних писателей, иначе бы от них не осталось никаких следов, они исчезли бы во времени подобно множеству второстепенных авторов времен Августа и I века империи.

Прежде чем переходить к анализу творчества Апулея, необходимо упомянуть еще об одной особенности описываемой нами эпохи. Именно в это время в Римской империи и в центральных областях, да и далеко на окраинах стародавняя языческая религия приходила в упадок. Широко распространились восточные культы, стали возникать новые. Вера в магию, «наговоры», колдовство, во всевозможные чудеса охватила все общество.

«Это было время, когда даже в Риме и в Греции, а еще более в Малой Азии, Сирии, Египте абсолютно некритическая смесь грубейших суеверий самых различных народов безоговорочно принималась на веру и дополнялась благочестивым обманом и прямым шарлатанством; время, когда первостепенную роль играли чудеса, экстазы, видения, заклинания духов, прорицания будущего, алхимия, каббала и прочая мистическая колдовская чепуха», -- писал Энгельс.[4]

Апулей написал своего «Золотого осла» не без влияния этих модных мотивов, хотя и послужили они ему в основном поводом для иронического пародийного повествования.

Несправедливо было бы сказать, что культурная жизнь римлян и жителей провинций пришла в полный упадок.

Одновременно с оскудением литературной жизни Рима намечаются ростки литературного движения в тех западных провинциях импе­рии, для которых латинский язык был основным языком культуры. До этого времени Рим был единственным центром литературы на латинском языке и привлекал к себе культурные силы провинций. С ростом значения провинций это положение меняется.

Провинция Африка, находившаяся на стыке с эллинистическим миром, около 124 г. дала миру самого интересного писателя II века, чей роман является предметом нашего исследования.


2. Апулей и его творчество

В деятельности Апулея скрещиваются самые разнообразные куль­турные течения. Уроженец Мадавры, римской колонии в глубине Нумидии, Апулей происходил из богатой семьи. Он получил риторическое образова­ние в Карфагене, главном городе провинции Африки, обучался философии в Афинах и много путешествовал по греческому Востоку.

Апулей называет себя философом-платоником. При этом имеется в виду тот пифагорействующий платонизм I—II вв. н. э., с которым можно встретиться уже у Плу­тарха: учение о противоположности бога и материи и о «демонах» как по­средниках между богом и материей, причем в число «демонов» входят «божества» народной религии.

Философ Апулей, дитя своей эпохи, в какой-то мере тоже увлечен мистическими культами и посвящается в различные «таинства». Но он прежде всего «со­фист», типичный представитель «второй софистики», цветистый стиль кото­рой переводит на латинскую почву.

Пребывание в Риме, где Апулей занимался адвокатской деятель­ностью, дало ему возможность усовершенствоваться во владении латин­ским стилем; он примкнул к модному архаистическому направлению. Вер­нувшись в Африку, он вел жизнь странствующего софиста и при этом чуть не сделался жертвой того всеобщего суеверия, которое сам в значительной мере разделял.

Во время своих странствий Апулей встретился с одним из товарищей по афинским занятиям и женился на его матери, богатой вдове по имени Эмилия Пудентилла, значитель­но превосходившей по возрасту самого Апулея[5] .

История не особенно редкая, но родственники женщины, недо­вольные этим браком, возбудили против «философа» судебное дело по опасному обвинению в занятиях магией, с помощью которой он будто бы «околдовал» богатую женщину[6] .

Натурфилософские и «оккультные» интересы Апулея давали в ру­ки обвинителей некоторый материал. Но и Апулей был не из тех, кто легко сдается.

Защитительная речь его («В защиту самого себя по обвинению в магии», обычно именуемая «Апологией»), произнесенная перед проконсулом Африки и впоследствии изданная в расширенном виде, представляет собой чрезвычайно интересный культурно-исторический документ, и дает отличное представление об ораторском и адвокатском искусстве ее автора.

Апулей зло и остроумно высмеивает невежество своих противников, но старается не задерживаться на скользких «оккультных» темах; он пересыпает речь отступлениями, кокетничая своими учеными и литературными занятиями, виртуозностью стиля.

Процесс закончился оправданием Апулея, однако репутация «мага» твердо сохранилась за ним в потомстве. Впоследствии Апулей жил в Карфагене и как прославленный оратор, достиг больших почестей. Ему еще при жизни была сооружена статуя, и он был избран на высшую местную должность «жреца провинции».

Философ, софист и маг Апулей — характерное явление своего времени. Творчество его чрезвычайно многообразно. Он пишет по латыни и по-гречески, составляет речи, философские и естественнонаучные сочинения, поэтические произведения в различных жанрах. Греческие произведения утеряны, но из латинских многое сохранилось: философские трактаты о платонизме, «демонологии» и т. п., выдержки из софистических декламаций на разные темы («Цветник»), упомянутая выше «Апология», и наконец большой роман «Метаморфозы» или «Золотой осел», на котором, собственно и основано значение Апулея для мировой литературы.

В рукописях роман озаглавлен «Метаморфозы», но известный христианский писатель Августин (354 — 430) цитирует его под названием «Золотой осел». Эпитет «золотой» в значении «прекрасный», «чудный», принадлежит к стилю низовых рассказчиков, которые исполняли перед уличной аудиторией «золотые побасенки».

Сюжет «Метаморфоз» в самых основных чертах сводится к следующему: молодой грек по имени Лукий попадает в Фессалию, страну, славящуюся чародейством, и останавливается в доме знакомого, жена которого слывет могущественной колдуньей.

В жажде приобщиться к таинственной сфере магии, Лукий вступает в связь со служанкой, несколько причастной к искусству госпожи, но служанка по ошибке превращает его вместо птицы в осла. Человеческий разум и человеческие вкусы Лукий сохраняет, он знает даже средство освобождения от чар: для этого достаточно пожевать розы. Но обратное превращение надолго задерживаемся.

«Осла» в ту же ночь похищают разбойники, он переживает различные приключения, различные приключения, попадает от одного хозяина к другому, всюду терпит побои и неоднократно оказывается на краю гибели.

Когда диковинное животное обращает на себя внимание, его предназначают для позорного публичного представления. Все это составляет содержание первых десяти книг романа.

В последний момент Лукию удается бежать на морской берег, и в заключительной одиннадцатой. книге он обращается с мольбой к богине Исиде. Богнпя является ему во сне, она обещает спасение, но с тем, чтобы его дальнейшая жизнь была посвящена служению ей.

Действительно, на следующий день осел встречает священную процессию Исиды, жует розы с венка у ее жреца и становится человеком. Возрожденный Лукий приобретает теперь черты самого Апулея: он оказывается уроженцем Мадавры, принимает посвящение в таинства Исиды и отправляется по божественному внушению в Рим, где удостаивается высших степеней посвящения[7] .

Но почему же это произведение, не будучи оригинальным по сюжету, тем не менее, прославило Апулея в веках? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, необходимо не просто пересказать роман, но проанализировать его истоки, уяснить смысл вставных новелл, раскрыть авторский замысел и описать способы его реализации.


3. «Метаморфозы» («Золотой осел») как самое известное произведение Апулея.

Фольклорное сказание о человеке, превращенном в животное чарами колдуньи и вновь обретшем человеческий облик, вошло в античную литературу еще до Апулея, и в изложенном сюжете ему фактически ничего не принадлежит, кроме заключительной части[8] .

Во вступлении Апулей характеризует роман как греческую повесть, составленную в «милетском» (т. е. новеллистическом) стиле.

На самом деле, «Метаморфозы» представляют собой переработку греческого произведения, сокра­щенный пересказ которого мы находим в приписываемом Лукиану «Лукии, или осле». Это тот же сюжет, с той же серией приключений, даже словес­ная форма обоих произведений во многих случаях тождественна. И там и здесь рассказ ведется в первом лице - от имени Лукия[9] .

Но греческий «Лукий» изложен в одной книге, т.е. он много короче «Метаморфоз», составляющих 11 книг. Повесть, сохранившаяся среди произведений Лукиана, заключает в себе только основной сюжет в сжатом изложении и с явными сокраще­ниями, затемняющими ход действия.

У Апулея сюжет расширен многочис­ленными эпизодами, в которых герой принимает личное участие, и рядом вставных новелл, непосредственно с сюжетом не связанных и введенных как рассказы о виденном и слышанном до превращения и после него.

Раз­личны и концовки: в «Лукии» нет вмешательства Исиды. Герой сам вку­шает спасительных роз, и автор подвергает его, уже человека, «составителя историй и других сочинений», заключительному унижению: дама, которой он, будучи «ослом», нравился, отвергает его любовь как человека. Этот не­ожиданный финал, придающий пародийно-сатирическое освещение сухому пересказу злоключений «осла», резко противостоит религиозно-торжественному окончанию романа у Апулея.

В латинской переработке изменены имена действующих лиц, кроме имени главного героя — Лукия (Люция).

Фотий, константинопольский патриарх IX в.. еще имел в руках полный текст греческой повести, о Лукии-осле и сопоставил ее с дошедшим до нас изложением, которое он считал принадлежащим Лукиану. Автором этой повести он называет некоего Лукия Патрского, о котором в других источ­никах не сохранилось сведений. Неизвестно даже, подлинное ли это имя писателя или оно извлечено из самого рассказа, где герой Лукии, происхо­дящий из города Патр (так в греческом «Лукии», у Апулея родина -- Ко­ринф), ведет повествование в первом лице.

Апулей и автор «Лукия, или осла» перерабатывали одно произведение в двух направлениях. При утрате оригинала личный вклад автора «Метаморфоз» не всегда может быть точно установлен. Но если подлинная греческая повесть действительно умещалась в двух книгах, расширения и вставки «Метаморфоз» должны быть отнесены в значитель­ной мере на счет самого Апулея, наряду с заключительной, полуавтобио­графической частью.

«Внимай, читатель: позабавишься» -- такими словами кончается всту­пительная глава «Метаморфоз». Автор обещает развлечь читателя, но пре­следует и нравоучительную цель. Идейная концепция романа раскрывается только в последней книге, когда начинают стираться грани между героем и автором. Сюжет получает аллегорическое истолкование, в котором нрав­ственная сторона осложняется учениями религии таинств. Пребывание раз­умного Лукия в шкуре «издавна отвратительною» чистой Исиде сладо­страстного животного становится аллегорией чувственной жизни. «Не впрок пошло тебе,— говорит Лукию жрец Исиды,— ни происхождение, ни положение, ни даже самая наука, которая тебя отличает, потому что ты. сделавшись по страстности своего молодого возраста рабом сластолюбия, получил роковое возмездие за неуместное любопытство».

К чувственности присоединяется, таким образом, второй порок, пагубность которого может быть иллюстрирована романом, — «любопытство», желание самовольно проникнуть в скрытые тайны сверхъестественного.

Но еще более важна для Апулея другая сторона вопроса. Чувственный человек — раб «слепой судьбы»; тот, кто преодолел чувственность в религии посвящения, «спра­вляет победу над судьбой». «Тебя приняла под свое покровительство дру­гая судьба, но уже зрячая»[10] . Противопоставление это отражается на всем построении романа. Лукий до посвящения не перестает быть игрушкой ко­варной судьбы, преследующей его так же, как она преследует героев ангин­ного любовного романа, и проводящей его через бессвязную серию при­ключений; жизнь Лукия после посвящения движется планомерно, по предписанию божества,— от низшей ступени к высшей.

Идею преодоле­ния судьбы выдвигал в свое время Саллюстий, но там оно достигалось лич­ной «доблестью»; через два века после Саллюстия представитель позднеантичного общества Апулей уже не рассчитывает на собственные силы и вверяет себя покровительству божества.

Религиозно-философская концепция заключительной книги позволяет, автору ввести в изображение чувственного периода жизни Лукия большое количество «развлекательного» материала; однако ему не чужды и сатири­ческие цели.

Ослиная маска героя открывала широкие возможности сатири­ческого изображения нравов: «Люди, не считаясь с моим присутствием, свободно говорили и действовали, как хотели». Возможности эти были ис­пользованы уже в греческой повести, изображавшей, например, развратную жизнь нищенствующих жрецов сирийской богини, и расширены в добавле­ниях, принадлежащих самому Апулею.

По роману рассыпано огромное ко­личество мелких штрихов, изображающих разные слои провинциального общества в различной обстановке, причем Апулей не ограничивается комическо-бытовой стороной; он не скрывает фактов тяжелой эксплуатации рабов, трудного положения мелких земельных собственников, произвола администрации.

Большую культурно-историческую ценность имеют описания, связанные с религией и театром.

Богатый фольклорно-новеллистический материал мы находим в эпизодах и вставных частях. Автор старается концентрировать однотипный материал в соответствии с тоном различных частей своего рассказа. Тут небылицы о колдовстве и разбойничьи истории: фривольные комически-бытовые новеллы о неверных женах, добродетельных героинях, мрачные повествования об убийствах и веселые пародии.

В этой пестрой и красочной картине особо выделяется большой вставной рассказ, помещенный в центре романа и равный по величине двум книгам, — «старушечий рассказ», т. е. сказка об Амуре и Психее.

Это один из самых распространенных в фольклоре сказочных сюжетов: девушка, выданная замуж за какое-то таинственное существо, нарушает брачный запрет; муж исчезает, жена отправляется на поиски и после долгих странствий находит супруга.

Повествование Апулея начинается традиционной сказочной формулой: «В некотором государстве жили-были царь с царицей. Было у них три дочки». Затем автор переходит на свой обычный изысканный стиль.

Литературная обработка сохранила основные линии фольклорного сюжета, ставшего классическим, и неоднократно встречавшегося впоследствии в народных сказках, в том числе и в русских.

Удивительная красота младшей из трех дочерей, предназначенный ей брак со страшным чудовищем, (царь, отец девушки, опрашивает оракула о ее возможном муже), волшебный дворец мужа с невидимыми прислужницами, таинственный муж, который посещает жену ночью и запрещает глядеть на себя при свете, нарушение запрета по наущению коварных сестер, поиски исчезнувшего мужа, оказавшегося очаровательным юношей, месть сестрам, затем скитания и рабская служба героини, выполняющей трудные задачи при содействии чудесных помощников, ее смерть и воскресение – вся эта традиционная фольклорная вязь налицо и у Апулея.

Но мужем героини является Амур, и мир сказки перемешан со сферой олимпийских богов, поданной в комическо-бытовых тонах, что, в общем-то, не противоречит греческой литературной традиции (например, в произведениях Аристофана).

Героиня тоже получает имя, она – Психея (Душа). Поэтому уже в античности рассказ Апулея понимался аллегорически, и автор в определенной степени рассчитывает на подобное толкование.

Падение героини – «души», результат злосчастного любопытства, делает ее жертвой злых сил, обрекает на страдания и скитания, пока не наступает избавление по милости верховного божества. В этом отношении интересно провести параллель с судьбой Лукия, на что, очевидно, и рассчитывал Апулей, вводя историю злоключений Психеи в свой роман.

Позднее, в Новое время, в сказочных деталях тоже отыскивались аллегории, такой подход вообще был свойственен данному периоду, и делался вывод об очищении души страданием, хотя вряд ли это так уж необходимо вытекает из концепции Апулея.[11]

Популярность романа в немалой мере обусловлена и мастерскому изложению повествования различными стилями, софистическая цветистость сочетается с более простым стилем новеллы. Апулей – изысканный, манерный стилист, часто прибегающий к архаическим словам, к словотворчеству, не избегающий и просторечия.

Слава его была настолько велика, что вокруг имени «мага» создавались легенды. «Метаморфозы» были хорошо известны в средние века. Так новеллы о любовнике в бочке и любовнике, выдавшем себя чиханием, перешли в «Декамерон» Бокаччо.

Однако наибольший успех выпал на долю Амура и Психеи. С легкой руки Апулея, в литературе этот сюжет обрабатывался Лафонтеном, Виландом, Богдановичем; он давал материал для творчества величайших мастеров изобразительного искусства: Рафаэля, Кановы, Торвальдсена. Сюжет стал классическим не только в его фольклорном воплощении.


Заключение

Основным источником изучения античной литературы являются, конечно, литературные памятники греческих и римских писателей, постольку, поскольку они сохранились и дошли до нашего времени. Многовековая литературная продукция античности была очень велика, произведения, дошедшие до нас в цельном виде, составляют ничтожную ее часть.

Тем более значительна роль, которую играют эти произведения в контексте развития мировой литературы. Все сказанное об античной литературе в целом, можно отнести и к роману Апулея «Метаморфозы» («Золотой осел»), по счастью, сохранившемуся до нашего времени.

То, что материалы (сюжеты и мотивы) романа неоднократно использовались впоследствии многими писателями или художниками, свидетельствует о понимании той роли, которую творчество Апулея сыграло в истории литературы, а также о высоких художественных достоинствах книги. Апулею удалось (одному из немногих писателей той эпохи) сочетать эти художественные достоинства с увлекательностью и юмором повествования.

Серьезные проблемы (испытания души, выбор смирения перед волей божества или самостоятельности человеческого выбора) решаются Апулеем на фоне описания повседневной жизни, в которую вкраплены элементы фантазии, сказочности. Внутренняя серьезность в сочетании с увлекательной формой и до наших дней остается популярнейшим литературным приемом, охотно используемым многими авторами.

Многочисленные таланты Апулея – философа, адвоката, писателя, «мага» -- нашли свое отражение в романе, наряду с отзвуками приключений его собственной бурной жизни. «Метаморфозы», конечно, отнюдь не биографический роман, в том смысле, который обычно вкладывается в это понятие, т.е. в него не включены непосредственно события жизни автора во временной последовательности. Эпизоды романа, скорее, представляют собою отражение этих событий в душе, не то, что случилось, а то, что могло случиться.

Пушкин ценил Апулея больше, чем серьезных античных авторов, и наверное, был прав.


Список литературы

1. Античная культура, словарь-справочник, под редакцией Ярхо В. Н., М., 1995 г.

2. Артамонов С.Д. Литература Древнего мира, М., 1988 г.

3. Карпушина С.В., Карпушин В.А., История мировой культуры, М.,1998г.

4. Куманецкий К., История культуры Древней Греции и Рима, М., 1992 г.

5. Лосев А.Ф., Античная мифология в ее историческом развитии, М., 1975 г.

6. Тронский И.М., История античной литературы, М., 1998 г.

7. Федоров Н.А., Мирошенкова В.И., Антология античной литературы, М., 1999 г.


[1] Тронский И.М., История античной литературы, М., 1998 г., с. 443.

[2] Там же. с. 444.

[3] С.Д. Артамонов, Литература Древнего мира, М., 1988 г., с. 170.

[4] Цит. по: Артамонов С.Д., Литература Древнего мира, с.242.

[5] Античная культура, словарь-справочник, с. 40 -41

[6] Тронский И.М. История античной литературы, с. 445.

[7] Антология, М., 1999 г., с. 204-224.

[8] Тронский И.М., История античной литературы, с. 446.

[9] Там же.

[10] Антология, с. 223.

[11]