КОНКУРСНАЯ РАБОТА

По уголовному процессу

на Тему:

«Допустимость доказательств в уголовном процессе»

Москва, 1999 год

ВВЕДЕНИЕ

Правила, регулирующие признаки доказательств, их виды, порядок собирания, проверки и оценки, в сово­купности образуют доказательственное право. Выделе­ние доказательственных норм из норм, регулирующих производство по уголовному делу, условно в силу взаи­мосвязи и обусловленности всех правил производства по делу. Обособленность норм в гл. 5 УПК РСФСР "Доказательства" важна тем, что в ней закреплены принципиально важные положения о средствах, кото­рые могут использоваться субъектами уголовно-процессуальной деятельности для решения задач уголовного судопроизводства, охраны прав и свобод человека и гражданина.

Установленные в законе признаки (свойства) дока­зательств, способы их собирания, проверки и оценки направлены на создание такой процедуры (процессу­альной формы), которая при ее соблюдении обеспечи­вает установление обстоятельств дела в соответствии с тем, что имело место в действительности.

Все, что разрешено законом для доказывания обсто­ятельств, имеющих значение для дела, должно исполь­зоваться. Наряду с разрешениями закон содержит и запреты, которые могут препятствовать установлению истины, но должны соблюдаться, поскольку направле­ны на защиту прав и свобод человека и гражданина. Дозволения и запреты в области доказывания установ­лены в соответствии с задачами судопроизводства, его принципами.

Доказательственные нормы в первую очередь уста­навливают признаки доказательств, В ч. 1 ст. 69 УПК говорится о том, что доказательствами являются "фак­тические данные". На практике эти "фактические дан­ные становятся известными следователю, суду из по­казаний свидетеля, обвиняемого или при осмотре места происшествия, изучении документов. "Фактические данные" — это, иначе говоря, сведения (информация), которые получают из показания свидетеля или путем осмотра вещей, предметов.

Любые фактические данные могут стать доказатель­ством по делу, если представляют собой сведения о фактах или предметах, которые подтверждают, опровер­гают или ставят под сомнение существование обстоя­тельств, имеющих значение по делу.

Для обеспечения достоверности полученных сведе­ний и возможности их проверки законодатель устанав­ливает, кто, откуда и каким путем может получить доказательства, на основе которых устанавливаются об­стоятельства дела. В законе указывается исчерпываю­щий перечень источников получения сведений, имею­щих значение по делу, и применительно к каждому источнику — порядок получения (допрос, осмотр и др.) и закрепления полученных сведений в надлежащей про­цессуальной форме в деле.

Доказательство по уголовному делу выступает в единстве своего содержания ("фактические данные") и процессуальной формы получения и закрепления фак­тических данных, а в целом характеризуется такими свойствами, как относимость и допустимость.

Важность указанных в законе признаков доказатель­ства обусловливает конституционное правило доказа­тельственной деятельности, состоящее в том, что "при осуществлении правосудия не допускается использова­ние доказательств, полученных с нарушением феде­рального закона" (ч. 2 ст. 50 Конституции Российской Федерации). "Доказательства, полученные с нарушени­ем закона, признаются не имеющими юридической силы и не могут быть положены в основу обвинения, а также использоваться для доказывания обстоятельств, перечисленных в ст. 68 УПК" (ч. 3 ст. 69 УПК). Таким образом, совокупность правил УПК, закрепленных, в первую очередь, в ст.ст. 68, 69, 70 УПК, а также иные правила УПК содержат дозволения и запреты, которы­ми следует руководствоваться при собирании доказа­тельств, представлении их суду, решении судом вопроса о их допустимости или недопустимости.

Исторически сложившиеся правила деятельности суда привели к созданию правил не только о том, кто и какими сред­ствами доказывания может отстаивать свой интерес в суде, доказывать утверждаемое положение, но и о том, что не может служить доказательством, не должно до­пускаться в качестве доказательств,

Для суда важны такие правила деятельности, которые оградили бы их решения от побочных соображений и предвзятости. В этой связи в практике суда присяжных в Англии и США выраба­тывались правила о "наилучших доказательствах", ко­торые были бы наиболее достоверны и не вводили в заблуждение, не оказывали бы более сильное психологическое воздействие, чем их фактическая сторона. Поэтому, например, опасения, что документ можно подделать, изменить, что человек, не бывший очевидцем события, может исказить под­линные обстоятельства, если рассказывает о них с чужих слов, привели к правилу о недопустимости ис­пользовать в качестве доказательства копию документа, показания с чужих слов, т.е. к правилу о получении доказательств из первоисточника.

Многие правила о недопустимости доказательств направлены на то, чтобы оградить от таких сведений, которые могут оказать определенное нежелательное воздействие, сформиро­вать предвзятое отношение к обвиняемому, скло­нить к убеждению в виновности лица под влиянием ставших известными обстоятельств, необъективно представленных в суде, и т.п. Отсюда и появление раз­личных правил, способствующих решению вопроса о допустимости доказательств, записанных, например, в Федеральных правилах о доказательствах США, или выработанных практикой и применяемых в качестве судебных прецедентов в США, Великобритании и др.

К их числу относятся, например, следующие прави­ла: доказательство, которое считается относящимся к делу, может отводиться, если его доказательственная сила существенно меньше, чем опасность несправедли­вого осуждения лица, ввиду того что доказательство может ввести в заблуждение, оказать более сильное эмоциональное воздействие, чем иные доказательства по данному обстоятельству. Поэтому обвинение не должно представлять доказательства пло­хой репутации обвиняемого для доказывания возмож­ного совершения им того преступления, в котором он обвиняется.

В нашей уголовно-процессуальной теории и практике вопрос о невозможности использования доказательств, полученных с нарушением закона, решался по конкрет­ным делам, находил отражения в постановлениях Плену­ма Верховного Суда Российской Федерации. Однако на­рушение органами дознания, следствия правил собирания доказательств не влекло за собой процедуру исключения этих доказательств из рассмотрения в суде, а обычно использовалось защитой для обоснования в суде первой инстанции выводов о недоказанности обвинения или служило основанием для обжалования приговора ввиду существенных процессуальных нарушений, допущенных на предварительном следствии или в суде. Однако при принятии судом дела к рассмотрению, в ходе судебного следствия доказательства, полученные с нарушением за­кона, не исключались и, оставаясь в числе всех доказа­тельств, могли оказывать влияние на судей и народных заседателей при оценке совокупности доказательств и формировании их убеждения по делу.

Особую остроту вопрос о допустимости доказательств приобрел в связи с конституционным запретом исполь­зовать при осуществлении правосудия доказательства, полученные с нарушением федерального закона, а также с возвращением в Россию суда присяжных, в правилах деятельности которого установлен особый порядок ис­ключения недопустимых доказательств, что имеет целью своевременное ограждение присяжных от рассмотрения доказательств, полученных с нарушением закона.

Для уголовно-процессуального права России ха­рактерно строгое законодательное регулирование всей доказательственной деятельности, в том числе и уста­новление правил допустимости доказательств, что вмес­те с тем предполагает раскрытие содержания норм закона, их дозволений и запретов в судебной практике. Это раскрытие содержания закона применительно к кон­кретным случаям, когда приходится решать вопрос о допустимости доказательств, содержится в судебных решениях, условно именуемых "прецедентами" из практики суда в России, публикуемых в "Бюллетене Верховного Суда Российской Федерации", журнале "Российская юстиция" и др. В этих публикациях содержится реше­ние различных возникающих перед судьями вопросов о допустимости доказательств.

Следует подчеркнуть, что для правильного решения конкретного вопроса о допустимости доказательств не­обходимо учитывать соотношение задач судопроизвод­ства, его принципов и норм доказательственного права.

В условиях, когда справедливость правосудия пред­полагает систему гарантий для защиты прав человека от неосновательного обвинения и осуждения, запрещает любые формы насилия над человеком для получения его показаний, защищает подозреваемого, обвиняемого от свидетельствования против самого себя, предостав­ляет ряду лиц свидетельский иммунитет, правила о допустимости доказательств приобретают особое значе­ние как гарантия прав и свобод человека и гражданина и справедливости правосудия.

Процессуальные нормы законодательства Россий­ской Федерации о доказательствах и доказывании должны рассматриваться в контексте с общепризнан­ными международно-правовыми нормами, содержа­щими гарантии прав человека, защиту от жестокого или унижающего достоинство обращения, презумп­цию невиновности и др.

Установленные в Конституции Российской Федера­ции правила о недопустимости использования доказа­тельства, полученного с нарушением федерального закона о свидетельском иммунитете и др., а также правила УПК, запрещающие использовать доказательства, полученные с нарушением правовых и нравственных запретов, свиде­тельствуют о предпочтениях, которые отдает законодатель законности и соблюдению прав человека перед установ­лением истины "во что бы то ни стало". С этим связана и обязанность суда в предварительном слушании и в судебном разбирательстве исключить все те доказательст­ва, которые собраны с нарушением этих норм и в то же время могут способствовать доказыванию обвинения или затруднить защиту обвиняемого.

Условия допустимости доказательств неразрывно свя­заны с нравственными началами судопроизводства, кото­рые либо включены в норму закона (например, ч. 3 ст. 20; ч. 2 ст. 72 УПК и др.), либо предполагают учет нравствен­ных требований в случаях, когда закон не содержит прямого указания на недопустимость доказательства.

В ряде случаев именно нравственные принципы вы­ступают критерием допустимости доказательства. Убеди­тельно об этом писал А.Ф. Кони: «Особенно обширным является влияние нравственных соображений в таком важном и сложном деле, как оценка доказательств по их источнику, содержанию и психологическим свойствам, как выяснение себе, позволительно ли, независимо от формального разрешения закона, с нравственной точки зрения пользоваться тем или другим доказательством вообще или взятым в его конкретном виде? Следует ли вообще и если следует, то можно ли безгранично пользо­ваться дневником подсудимого, потерпевшего как дока­зательством?» В результате рассуждений А.Ф. Кони при­ходит к выводу о том, что дневник — очень опасное, в смысле постижения правды, доказательство. Вот почему в дневнике следует пользоваться лишь фактическими указаниями, отбросив всю личную сторону.

Нравственные основы недопустимости доказатель­ства разъяснены, в частности, в постановлении № 9 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. "О некоторых вопросах применения судами уголовно-процессуальных норм, регламентиру­ющих производство в суде присяжных". Суд может устранить допустимое, с точки зрения соблюдения за­кона, доказательство, если оно не несет новой информации по сравнению с той, которую получили из других источников, но в то же время может оказать сильное психологическое, эмо­циональное воздействие на формирование их внутрен­него убеждения (п. 15).

В ст. 446 УПК содержатся нормы, исключающие исследование обстоятельств, а следовательно, доказа­тельств, связанных с прежней судимостью подсудимого и признанием его особо опасным преступником.

Этот запрет имеет целью оградить суд от пред­взятого отношения к подсудимому, которое может воз­никнуть у него при использовании стороной обвинения в качестве аргумента, убеждающего в его виновности в рассматриваемом деле, ссылки на прежнюю судимость.

Вместе с тем справедливы высказанные в печати соображения о том, что п. 16 постановления № 9 Пле­нума Верховного Суда Российской Федерации от 20 декабря 1994 г. значительно, по сравнению с чч. 1 и 6 ст. 446 УПК, ограничивает исследование обстоятельств, относящихся к личности подсудимого.

Действительно, в судебном разбирательстве, в том числе и при исследовании других доказательств, по ряду обстоятельств необходимо сообщение данных о тех или иных свойствах личности обвиняемого, чертах его харак­тера. Такие данные необходимы экспертам-медикам, пси­хиатрам, поскольку зачастую знание о перенесенных бо­лезнях, обследованиях лица и т.п. имеет значение для дачи заключения по поставленным перед экспертами вопросам. О личности обвиняемого, его поступках зачас­тую говорят в своих показаниях потерпевшие или соучаст­ники преступления, объясняя, например, свой страх перед обвиняемым, повиновение ему ввиду известной его жестокости и т.п. Очевидно, что доказательства такого рода обстоятельств не могут быть признаны недопусти­мыми, как это следует из п. 16 постановления Пленума.

Вопрос об исследовании доказательств, касающихся личности подсудимого, должен определяться их относимостью для установления обстоятельств, имеющих значение по делу.

Если исследованные доказательства свидетельствуют об отрицательных чертах характера обвиняемого, пред­седательствующий в своем напутственном слове должен предупредить присяжных, что эти сведения сами по себе не могут являться доказательствами совершения преступления, в котором он обвиняется. Они могут объяснить его поведение в той или иной ситуации, в совокупности с другими доказательствами свидетельст­вовать о побудительных мотивах действий обвиняемого или объяснять поведение потерпевшего и т.д.

Доказательства, свидетельствующие о личности под­судимого, относятся к делу настолько, насколько могут помочь в понимании события преступления, действий или бездействия обвиняемого, что важно для присяж­ных при ответе на вопрос о том, заслуживает ли подсу­димый снисхождения.

А.Ф. Кони писал по этому поводу: "Ознакомление с личностью подсудимого в значительной степени спаса­ет от судебной ошибки, которая одинаково возможна как в случаях осуждения только на основании сведений о дурном характере подсудимого, так и в случаях осуж­дения только на основании преступного факта...".

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Закон устанавливает специальный порядок призна­ния доказательств недопустимыми в суде присяжных.

В предварительном слушании, как и в судебном разбирательстве, по ходатайствам сторон и по усмотре­нию судьи рассматривается и решается вопрос о допус­тимости имеющихся в деле доказательств (чч. 5 и 6 ст. 432; ч. 3 ст. 433 УПК). Сторона, которая обнаружила недопустимое доказательство в ходе предварительного следствия или при ознакомлении с материалами дела в порядке ст. ст. 200, 201, 236 УПК, может заявить судье ходатайство о признании доказательства недопустимым и просить исключить его из совокупности доказа­тельств, подлежащих непосредственному исследованию судом.

Обсуждение вопроса об исключении доказательства на предварительном слушании относится, в первую очередь, к тем доказательствам, на которые сделаны ссылки в обвинительном заключении, и к тем, которые обвинитель предлагает исследовать в судебном заседа­нии (список свидетелей, приложенный к обвинитель­ному заключению, заключение эксперта, вещественные доказательства и др.).

Судья разрешает ходатайство о признании доказа­тельства недопустимым, выслушав мнения сторон. В случае необходимости в предварительном слушании могут быть оглашены документы, приобщенные к делу для проверки допустимости доказательств (ч. 6 ст. 432 УПК). Имеется в виду оглашение протоколов или иных документов, о недопустимости которых поставлен во­прос, и документов, представленных в подтверждение ходатайства об исключении конкретного доказательства как недопустимого (например, справка о родственных отношениях, освобождающих лицо от обязанности да­вать показания в качестве свидетеля).

Отказ в ходатайстве о признании доказательства недопустимым обжалованию не подлежит, однако оно может быть возобновлено в судебном заседании.

Указание закона о том, что судья по результатам предварительного слушания исключает из разбирательст­ва дела в суде доказательства, полученные с нарушением закона либо недопустимые по иным основа­ниям (ч. 3 ст. 433 УПК), означает, что, установив на предварительном слушании нарушения закона при полу­чении доказательств, в силу которых доказательство во всяком случае недопустимо, судья указывает в постанов­лении, какие доказательства признаны недопустимыми.

В постановлении судьи о лицах, подлежащих вызову в судебное заседание (ст. 228 УПК), не должны указы­ваться те свидетели, которые допрошены на предвари­тельном следствии вопреки прямому запрету закона (ст. 72 УПК), а поэтому их показания исключены как недопустимые.

Вопрос о недопустимости какого-либо доказательст­ва, хотя бы и не указанного в обвинительном заключе­нии, но имеющегося в деле, может поставить обвиняе­мый или его защитник, а судья должен принять решение по заявленному ходатайству, учитывая, что вопрос об этом доказательстве может возникнуть при судебном разбирательстве.

Судья и по собственной инициативе может признать имеющиеся в материалах дела доказательства недопус­тимыми и тем самым предотвратить их исследование в

суде.

Решение по заявленным ходатайствам о признании доказательств недопустимыми принимается сразу же по их заявлении и заносится в протокол. В постановление о назначении судебного заседания судья по результатам предварительного слушания дела включает свое реше­ние об исключении из разбирательства в суде доказа­тельств, полученных с нарушением закона либо недо­пустимых по другим основаниям (ч. 3 ст. 433 УПК).

"Исключение из разбирательства дела" доказа­тельств не означает, что они изымаются из материалов дела или, тем более, уничтожаются. Признанные недо­пустимыми в качестве доказательств материалы должны сохраняться в деле на случай оспаривания кем-либо из сторон правильности признания их недопустимыми или, например, для обоснования стороной довода о том, что признание ряда доказательств недопустимыми сви­детельствует о необъективном следствии или ином на­рушении прав обвиняемого на предварительном рассле­довании.

Исключение недопустимых доказательств уже на предварительном слушании имеет целью оградить суд от воздействия на него доказательств, получен­ных с нарушением закона и в то же время могущих оказать определенное влияние на формирование убеж­дения присяжных об обстоятельствах дела.

Вопрос о допустимости тех или иных фактических данных в качестве доказательств может возникнуть и в ходе судебного следствия.

Сторонами в ходе судебного следствия может быть поставлен вопрос о признании того или иного доказа­тельства, имеющегося в деле или вновь представленного в суде, недопустимым, об ошибочном исключении на предварительном слушании из разбирательства допус­тимого, по мнению сторон, доказательства, об исклю­чении доказательств ввиду применения на предвари­тельном следствии незаконных методов. Эти ходатайст­ва судья должен рассматривать сразу же после их по­ступления.

Допуская ходатайства сторон на судебном разбира­тельстве об исследовании доказательств, исключенных ранее судьей из разбирательства, закон не разрешает излагать при этом их существо (ч. 5 ст. 446 УПК).

На исключенные из разбирательства дела доказа­тельства нельзя ссылаться для обоснования своей пози­ции по делу (ст. 435 УПК). Исключение доказательств как недопустимых может привести прокурора к отказу от обвинения, на что он и укажет в своей речи.

В случаях, когда в ходе исследования доказательства в суде (по инициативе сторон или председательствую­щего) признано, что доказательство получено с наруше­нием закона, например, в качестве свидетеля допроше­но в суде лицо, которое в силу психических недостатков не способно правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и давать о них правильные показания (п. 2 ч. 2 ст. 72 УПК), председательствующий должен признать такое доказательство не имеющим юридической силы, а состоявшееся его исследование недействительным (ч. 3 ст. 435 УПК).

Ошибки, допущенные в решении вопроса о допустимости дока­зательств, являются основанием для отмены судебного решения Кассационной палатой Верховного Суда Российской Федерации. Такие последствия влечет, с одной стороны, ошибочное исключение из разбирательства дела допустимых доказательств, которые могут иметь существенное значение для исхода дела; необоснован­ный отказ стороне в исследовании доказательств, а с другой — исследование в судебном заседании недопус­тимых доказательств, если это могло иметь существен­ное значение по делу (ст. 465 УПК).

Кассационная палата Верховного Суда Российской Федерации не только устанавливает, что суд принял неправильное решение о допустимости (недопустимос­ти) доказательства, но и то, могло ли это доказательство иметь существенное значение. Здесь учитывается, какое именно обстоятельство по делу устанавливалось этим доказательством, каково его место в совокупности дру­гих доказательств, как повлияло или могло повлиять исследование или исключение доказательства на гаран­тированные законом права участников процесса, по­влияло ли оно или могло повлиять на полноту и всесто­ронность следствия. В зависимости от этого и прини­мается решение по делу.

Если Кассационная палата Верховного Суда Рос­сийской Федерации устанавливает, что нарушение правил о допустимости доказательств привело к одно­сторонности или неполноте судебного следствия, на­пример, при исследовании в судебном заседании не­допустимых доказательств (в конкретном деле подо­зреваемые, обвиняемые, подсудимые и их близкие родственники допрашивались без разъяснения ст. 51 Конституции), которые могли иметь существенное значение для разрешения дела, она отменяет приговор и возвращает дело на новое рассмотрение со стадии предварительного слушания или судебного разбира­тельства в зависимости от того, где было вынесено неправильное решение о допустимости или недопус­тимости доказательства.

Указания Кассационной палаты Верховного Суда Рос­сийской Федерации о недопустимости доказательства или, наоборот, о незаконном исключении доказательства обязательны для судьи при новом рассмотрении дела, поскольку речь идет об указаниях вышестоящего суда по поводу применения процессуального закона.

Как свидетельствует практика, наиболее часто ис­ключаются полученные с нарушением закона показа­ния, а также протоколы обысков, выемок, проверок показаний на месте и других следственных действий.

Часть 1

Ненадлежащий субьект

Доказательство должно быть получено надлежа­щим субъектом, т.е. лицом, правомочным по дан­ному делу проводить то процессуальное действие, в ходе которого это доказательство получено.

Субъекты, которые правомочны собирать доказатель­ства по уголовному делу определены Уголовно-процессуальным кодексом. На досудебных стадиях ими являются дознаватель, следователь и прокурор. В Уголовно-процессуальном кодексе также определены полномочия этих лиц по проведению дознания и предварительного следствия в целом и относительно отдельных следственных действий. Эти установления закона обеспечивают надлежащую ком­петенцию указанных выше лиц в пределах предоставленных им полномочий, ответственность за проведенное действие, объективность и беспристрастность лица, производящего действие, направленное на получение доказательств. По­этому при проверке допустимости доказательств должно быть выяснено, соблюдены ли эти требования уголовно-процессуального закона.

Рассмотрим конкретные случаи, когда доказательства дол­жны признаваться полученными ненадлежащим субъектом, а следовательно должны признаваться недопустимыми.

Признание доказательств полученными ненадлежащим субъектом при проведении следственных действии органом дознания

1. При проведении тех следственных действий, ко­торые орган дознания не правомочен проводить по делам, требующим обязательного производства предва­рительного следствия.

Перечень дел, по которым обязательно должно произ­водиться предварительное следствие, дан в ст.126 УПК РСФСР (в статье 164 по проекту УПК).

В соответствии с частью 1 статьи 119 УПК РСФСР (частью 1 статьи 174 проекта УПК) орган дознания по таким делам может провести: осмотр, обыск, выемку, ос­видетельствование, задержание и допрос подозреваемых, допрос потерпевших и свидетелей.

Перечень этих следственных действии является исчер­пывающим и расширительному толкованию не подлежит.

Все эти следственные действия орган дознания может провести только после возбуждения уголовного дела.

2. Орган дознания признается ненадлежащим субъек­том при проведении следственных действий после ис­течения установленного законом срока.

По делам, по которым производство предварительного следствия обязательно, дознание должно быть законче­но не позднее десяти суток со дня возбуждения дела (часть 1 статьи 121 УПК РСФСР), по проекту УПК (часть 2 ста­тьи 174) — не позднее пятидневого срока со дня возбуж­дения дела.

Продление этого срока законом не предусмотрено.

По делам, по которым производство предварительного следствия не обязательно, дознание должно быть закон­чено не позднее одного месяца со дня возбуждения уго­ловного дела, включая в этот срок составление обвини­тельного заключения (ч.2 ст. 121 УПК РСФСР). По проекту УПК дознание по этой категории дел должно быть закон­чено в десятидневный срок с момента поступления заяв­ления о возбуждении уголовного дела до принятия реше­ния о направлении дела в суд (ч.2 ст.255).

Срок дознания по этим делам может быть продлен про­курором, осуществляющим надзор за дознанием: по дей­ствующему УПК — не более чем на один месяц (ч.З ст. 121); по проекту УПК — до двадцати суток (ч.2 ст.255).

Действующим УПК (ч.4 ст. 121) допускается (в исклю­чительных случаях) дальнейшее продление сроков, которое осуществляется по правилам, установленным ст. 133 УПК.

3. Орган дознания признается ненадлежащим субъек­том при проведении следственных и розыскных дей­ствий после передачи дела следователю без письмен­ного поручения на то следователя.

После передачи дела следователю следственные и опе­ративно-розыскные действия по делу органом дознания производятся исключительно при наличии поручения сле­дователя (ч.4 ст. 119 УПК РСФСР, ч. 3 ст. 174 проекта УПК). Здесь, однако, необходимо иметь ввиду, что в слу­чае передачи следователю дела, по которому не предста­вилось возможным обнаружить лицо, совершившее пре­ступление, орган дознания продолжает принимать оперативно-разыскные меры для установления преступни­ка, уведомляя следователя о результатах.

Следует особо подчеркнуть, что такие поручения дол­жны даваться следователем в письменном виде (ч.4 ст. 127 УПК). Нарушение этого требования приводит к ис­ключению доказательств. Орган дознания вправе проводить только те следствен­ные действия, проведение которых ему поручается, в про­тивном случае доказательства, полученные органом доз­нания, признаются недопустимыми.

4. Решение вопроса о ненадлежащем субъекте при участии органа дознания в составе следственно-розыс­кных. групп.

Практика создания следственно-оперативных групп (бри­гад) довольно распространена. Такие группы (бригады) создаются по раскрытию и расследованию тяжких много-эпизодных преступлений и являются одной из форм взаимодействия следователей и органов дознания. Смысл сложившейся правоприменительной практики следствен­но-оперативных групп (бригад) заключается в обеспече­нии оперативного сопровождения предварительного след­ствия, наиболее полного использования оперативных возможностей в раскрытии преступлений. Однако такая практика не основана на законе и отчас­ти даже противоречит ему.

Прежде всего стоит иметь в виду, что создание след­ственно-оперативных групп (бригад) не предусмотрено законом. УПК предусматривает лишь создание следствен­ных групп, в состав которых входят только следователи (ч.З ст. 129 УПК РСФСР, ст. 172 проекта нового УПК).

Чаще всего и создание следственно-оперативной груп­пы осуществляется с нарушением закона. Следователи включаются в эту группу как и предусмотрено законом (ч.З ст. 129 УПК РСФСР) постановлением прокурора, а вопрос о включении в группу конкретных оперативных работников решается на основании приказа соответству­ющего начальника органов внутренних дел, ФСНП и ФСБ. Тем самым оперативные работники, получающие доступ к проведению следственных действий, назначаются не про­цессуальным документом, а ведомственным приказом или распоряжением.

Далее. Оперативные работники, входящие в состав следственно-оперативных групп, производят отдельные следственные действия на основе устных поручений следователя, руководящего этой группы, или в соответ­ствии с планом следственно-оперативных мероприятий. Но, как мы уже отмечали, закон (ст. 127 УПК РСФСР) допускает осуществление органом дознания следствен­ных действий только по письменному поручению сле­дователя.

И последнее. В настоящее время очень часто в состав следственно-оперативных групп входят сотрудники специ­ализированных подразделений внутренних дел, прежде всего межрегиональных подразделений по борьбе с орга­низованной преступностью. В таких группах следователи (в основном из территориальных органов) как бы прида­ются этим подразделениям, и в результате нередко оказы­ваются как бы на «подхвате» у этих спецслужб, рассмат­риваются порой не как самостоятельная процессуальная фигура, а как своеобразный «технический оформитель» материалов дела. Кроме того, работа следователей в та­ких группах имеет обособленный режим, в значительной степени в отрыве от ведомственного процессуального кон­троля и прокурорского надзора.

Признание доказательств полученными ненадлежищим субъектом при проведении следственных действии следователем

Доказательства признаются полученными ненадлежа­щим субъектом при проведении следственный действий следователем в следующих случаях:

/. Когда следователь не принял дело к своему произ­водству.

Предварительное следствие производится только тем следователем, который принял дело к своему производ­ству. О принятии дела к своему производству следова­тель выносит постановление (часть 2 статьи 129 УПК РСФСР, часть 2 статьи 167 проекта нового УПК).

2. Когда следователь не включен в группу следова­телей.

В случае сложности дела или его большого объема пред­варительное следствие может быть поручено нескольким следователям. Об этом указывается в постановлении о возбуждении дела или выносится отдельное постановле­ние. Один из следователей принимает дело к производ­ству и руководит действиями других следователей (часть 3 статьи 129 УПК РСФСР, статьи 172 и 173 проекта ново­го УПК).

Решение о создании следственной группы вправе при­нять прокурор или начальник следственного отдела (ста­тья 211, часть 2 статьи 127-1 УПК РСФСР, статья 172 проекта нового УПК).

Проведение следственных действий членами групп, со­зданных иными лицами, влечет недопустимость получен­ных ими доказательств.

3. Когда следователем, нарушены требования зако­на о подследственности.

Подследственность — это совокупность закрепленных в законе юридических признаков уголовного дела, на ос­нове которых устанавливается конкретный орган, право­мочный осуществлять предварительное расследование дан­ного дела. Эти признаки закреплены в статьях 126 и 132 УПК РСФСР (в статьях 165 и 166 проекта нового УПК).

Четкое урегулирование вопросов о подследственности уголовных дел способствует укреплению законности при расследовании преступлений.

Следователь, установив, что расследуемое им дело не подследственно ему, обязан произвести все неотложные следственные действия, после чего направляет дело про­курору для передачи его по подследственности (часть 2 статьи 132 УПК РСФСР, часть 3 статьи 166 проекта ново­го УПК).

Типичными нарушениями требовании закона о подслед­ственности являются: получение доказательства каким-либо следователем, кроме следователя прокуратуры, по делу, не относящемуся к подследственности органа, со­трудником которого он является, если, разумеется, проку­рор, действующий в пределах своей компетенции, не вос­пользовался полномочием передать дело от одного органа предварительного следствия другому (пункт 9 части 1 ста­тьи 211 УПК РСФСР, п.15 части 1 статьи 170 проекта нового УПК); вторжение следователем в компетенцию сле­дователя военной прокуратуры (статья 32 Положения о военной прокуратуры, часть 3 статьи 165 проекта нового УПК); принятие военным следователем к своему произ­водству дела, относящегося к подследственности других органов.

4. При проведении, следственных действий следова­телем после истечения установленного в законе срока.

Сроки предварительного следствия и порядок их про­дления установлены в статье 133 УПК РСФСР (статья 169 проекта нового УПК).

Нарушения этого требования закона должно влечь при­знание полученного при этом нарушении доказательства недопустимым.

5. Иные случаи признания следователя ненадлежа­щим. субъектом:

• когда следователь не является гражданином Рос­сийской Федерации;

• когда следователь находится на излечении и имеет листок временной нетрудоспособности либо находится в отпуске.

В судебной практике разрешался вопрос о возможнос­ти проведения самостоятельного расследования уголовно­го дела стажером прокуратуры.

Верховный Суд РСФСР дал следующее разъяснение по этому вопросу. Стажировка в органах прокуратуры проводится на основании Инструкции организации рабо­ты в органах прокуратуры с молодыми специалистами, окончившими высшие юридические учебные заведения с отрывом от производства, и Программы стажировки мо­лодых специалистов в органах прокуратуры, утвержден­ных Заместителем Генерального прокурора СССР 6—9 июня 1975 года.

В период стажировки молодые специалисты должны научится самостоятельно... расследовать уголовные дела... Все процессуальные, а также другие документы состав­ленные