Введение
В процессе становления российской демократической государственности и формирования отвечающим современным условиям политической элиты важное место принадлежит изучению анализу и использованию исторического опыта.Общеизвестно, что без знания того, как развивались элитологические теории в прошлом, невозможно научное решение вопросов элиты сегодня, как говорил великий Гегель ’’изучение прошлого помогает лучше понять настоящее и разглядеть будущее’’. Таким образом, изучение исторических фактов позволит учесть уроки прошлого в сегодняшних условиях. Проблемы изучения теории элит отражены в работах многих авторов, таких как Ашин, Охотский, Миллс и многих других. Но вы то же время элитология молодая наука только начавшая свое формирование несмотря на то что теории элит ведут свое начало с древнейших времен, с времен первых элитологов Платона и Аристотеля. Объект нашего исследования – классические и современные теории элит. И политические элиты в России. Эта тема одна очень актуальна на сегодняшний период так как все мы являемся свидетелями глубоких качественных перемен и трансформаций, которые характеризуют современный мир, это в полной мере касается и России. В этой связи закономерен и естественен интерес общества к проблеме лидерства, к современным теориям и их истокам. Несмотря на то, что исследование является социологическим, в ходе него использованы методы и приемы чисто исторического исследования. Методологическим принципом изучения истории и тории элит является принцип системного подхода. Это прежде всего признание того, что явления общественной жизни рассматриваются не изолированно, а во взаимной связи, как некая целостность.
Предлагаемая работа освещает основные вопросы классических и современных теорий элит и поскольку накопленный в нашей стране опыт интересен и многообразен то и политические элиты в России.
Теория элит Гаэтано Моски
Гаэтано Моска - (1858—1941)—выдающийся итальянский политолог, один из основателей элитологии, профессор Туринского и Римского университетов. Главная заслуга Моски — вычленение элиты как специального объекта исследования, анализ ее структуры, законов функционирования, прихода к власти, причин вырождения и упадка, смены ее контрэлитой. В 1896 г. вышла его книга «Элементы политической науки», а в 1923 г.—ее дополненное издание. В 1939 г. эта книга была переведена на английский язык и издана под названием «Правящий класс», принеся автору мировую известность. Понятию «элита» Моска предпочитал термины «правящий класс» и «политический класс», употребляя их как синонимы. Впоследствии он вынужден был внести коррективы, отметив, что политический класс является как бы базой для правящего класса. Действительно, понятие «правящий класс», с одной стороны, более широкое, чем «политический класс»: в него входят и другие, не политические структурные элементы — экономическая, культурная и прочие элиты. Однако в ином отношении понятие «политический класс» — более широкое, чем «правящий класс»: оно включает не только властвующую группу, но и оппозицию. Полито-логия для Моски прежде всего наука об элитах, важнейший инструмент выработки ими научной политики, которая поможет им удержаться у власти. Опасность для элит — их стремление превратиться в наследственную, закрытую группу, что неминуемо ведет к ее вырождению, замене контрэлитой. По мнению Моски, оптимальна такая политическая система, которая, с одной стороны, не полностью закрыта для мобильности в элиту, а с другой — обеспечивает преемственность элиты — главной гарантии устойчивости политической системы. Идеалом является формирование элиты не на основе богатства и родовитости, а на основе способностей, образования, заслуг. Впоследствии эти идеи вылились в теории меритократии.
В 1896 г. в "Основах политической науки" Г.Моска сформулировал закон социально-политической дихотомии общества. Он состоит в том, что во всех обществах, начиная с самых среднеразвитых и едва достигших зачатков цивилизации и кончая просвещенными и мощными, существует два класса: класс управляющих и класс управляемых. Первый, всегда более малочисленный, осуществляет все политические функции, монополизирует власть и пользуется присущими ему преимуществами. Второй, более многочисленный, управляется и регулируется первым и поставляет ему материальные средства поддержки, необходимые для жизнеспособности политического организма.
Моска проанализировал проблему формирования (рекрутирования) политической элиты и ее специфических качеств. Он считал, что важнейшим критерием формирования политического класса является способность к управлению другими людьми, то есть организаторские способности, а также материальное, моральное и интеллектуальное превосходство. Хотя в целом этот класс наиболее способен к управлению, однако, не всем его представителям присущи передовые, более высокие по отношению к остальной части населения качества.
В ходе своей эволюции политический класс постепенно меняется. Существуют две тенденции в его развитии: аристократическая и демократическая. Первая из них - аристократическая - проявляется в стремлении политического класса стать наследственным если не юридически, то фактически. Вторая - демократическая - состоит в обновлении политического класса за счет наиболее способных к управлению слоев, в том числе и низших.
Становление мировоззрения Гаэтано Моски. Влияние позитивизма. Отношение к другим направлениям социально-политической мысли. Понимание предмета и метода политической науки.
Распространение позитивизма среди итальянских интеллектуалов, для которых этот термин стал синонимом научного знания, началось с середины 60-х годов прошлого века. Популярность, какую имело это направление в Италии, была связана с особенностями итальянской философской мысли, которая еще с конца XVIII в. проявила повышенный интерес к французскому Просвещению. Вовсе не случайно у ряда итальянских философов — еще до проникновения в Италию учений О. Конта и Г. Спенсера — наметился, под влиянием французских историков П. Кабаниса и Дестют де Траси, определенный психолого-физиологический уклон в рассмотрении социальных явлений. Наиболее сильное и устойчивое воздействие позитивизм оказал на представителей естественных наук и социальных исследователей, близких к конкретной политико-правовой сфере.
Ко времени появления «Элементов» Моска (1895) влияние позитивизма все еще ощущалось, хотя усиливали свои позиции итальянские геогегельянцы, приобрели популярность идеи неокантианцев, Ф. Ницше и А. Бергсона. Моска проявил двойственное отношение к позитивизму, так как наряду с критикой некоторых представителей этой школы он сохранил верность ее общей парадигме. При рассмотрении учения Конта итальянский социолог не выдвигал возражений против используемых им понятий теологической, метафизической и позитивной стадий. Но он возражал именно против закона последовательной смены этих стадий, считая, что все три стадии сосуществуют на каждом этапе развития человечества. Итальянский социолог замечал, что у человека «позитивной стадии» его научные знания вовсе не исключают потребности в религии, «а там, где она ослабевает, развиваются еще более гнусные суеверия и метафизические абсурды социал-демократии». Он не нашел в истории подтвержденных фактами параллелей Конта между тремя интеллектуальными стадиями и сменяющими друг друга формами политической организации, из которых первая означала бы детство, вторая — отрочество, а третья — зрелость человечества.
В учении Герберта Спенсера Моска обратил внимание на различение двух типов обществ: военного (основанного на принуждении) и индустриального (основанного на свободном договоре). Подобную классификацию Моска считал принятой «априорно» и потому — неприемлемой. «Всякая политическая организация одновременно и добровольная, и принудительная. Она добровольная, поскольку исходит из природы человека, что было замечено, начиная с Аристотеля, и в то же время она принудительная, так как... человек не смог бы жить иначе. Это естественно и спонтанно, и в то же время неизбежно, что там, где есть люди, будет и общество, а там, где есть общество, будет также и государство, т. е. правящее меньшинство и управляемое им большинство». Общая черта всех общественных систем, которую не увидел Спенсер,— наличие определенного слоя людей, осуществляющих господство над большинством.
Оспаривается не только подход к различению государств, но и критерии, используемые Спенсером: «К примеру, Спенсер пишет, что с убылью милитаризма и с относительным приростом индустриализма идет переход от социального строя, при котором индивиды существуют во благо государства, к иному строю, при котором государство существует во благо индивидов. Это разделение им тонко подмечено, и нам оно напоминает тот случай, как если бы заспорили о том, существует ли мозг для блага всего тела, или все же тело существует во благо мозга». Отдавая должное остроумию социолога, отметим, что аналогии общества с биологическими организмами, у которых разные органы выполняют разные функции, были типичны для позитивизма.
Для Спенсера переход от военного общества к индустриальному означал появление качественно нового метода общественной регуляции. От «положительной» регуляции (т. е. от «принуждения к действиям») в централизованном военном государстве общество переходит к «отрицательной» регуляции (т. е. к индивидуальной свободе при запрете лишь на определенного рода действия) в промышленном государстве. Моска в полемике со Спенсером настаивал на том, что любое государство одновременно осуществляет и «положительные» и «отрицательные», т.е. как принуждающие, так и ограничивающие действия. Как видим, он не только прошел мимо главного в учении Спенсера о государстве — его эволюционной теории, но и не заметил эвристической ценности идеи о преимуществе рыночных отношений в обществе по сравнению с системой жесткого централизованного регулирования.
Социальная дифференциация с позиций географического детерминизма исследуется Моска от истоков: Геродота, Гиппократа и Ш. Монтескье. Он показывал, что с развитием цивилизации в жизни обществ ослабевает влияние географического фактора и усиливается действие культурного. Для подтверждения этого аргумента Моска использовал множество источников, включая работы Г. Тарда и итальянского социолога и криминолога Н. Колаянни. Так, опровергая распространенную среди итальянских криминалистов XIX в. точку зрения о детерминации преступности природными условиями, определяющими темперамент личности, он объяснял региональные различия в криминальной статистике социально-экономическими факторами.
Обращаясь к расовым теориям, Моска замечал, что в его время произошла настоящая экспансия этих теорий в социальные науки. По его мнению, учения, в которых общественный прогресс и политическая организация народов зависят от расовых признаков, обязаны своим рождением учению Дарвина и таким наукам, как сравнительная лингвистика и антропология. Моска отверг точку зрения о врожденном превосходстве представителей какой-либо расы. Чтобы показать ненаучность идей социал-дарвинистов об изначальной этнобиологической неоднородности общества как важнейшей причине социальной дифференциации, Моска обратился к примерам смены поколений дворянской аристократии. Если бы закономерности биологической эволюции действовали и в обществе, то они приводили бы к накоплению положительных качеств и к улучшению «породы властителей», чего не наблюдается. Так, французское дворянство постепенно утратило свои высокие личностные качества и в XVIII в. уступило свою власть буржуазии. Борьба за существование и естественный отбор, характерные для животного мира и первобытных гоминидов, не заметны в человеческом обществе даже на ранней стадии культуры. Применительно к обществу скорее следует говорить о борьбе за господство и первенство.
Выражая отношение к социальным теориям своего времени, Моска определил собственное понимание предмета и метода социологической науки. Ее задачу он видит в раскрытии законов и стабильных психологических тенденций, которым подчиняются действия масс, и в этом его позиция близка к исходным тезисам «Трактата общей социологии» Парето. Но если у Парето социология выступает в духе Конта как некое обобщенное выражение всех наук, исследующих общество, то Моска по сути не выделил предмет социологии из всего комплекса политологических исследований. Предложенное Контом содержание предмета социологии Моска расценил как слишком широкое и неопределенное и предпочел назвать ее политической наукой. Ее главной задачей он считал исследование устойчивых тенденций, определяющих устройство политической власти, ибо система власти во многом говорит нам о том, что представляет собой общество в данное время и почему оно развивается в таком, а не в ином направлении.
Критерием научности универсальной политической теории Моска считал наличие в ней комплекса признаваемых всеми исследователями и не подвергаемых сомнению истин и использование ею универсального метода, основные требования которого состоят в следующем: а) полном исключении субъективной компоненты из познавательного процесса в области политики и истории; б) абстрагировании от убеждений, распространенных в данную эпоху и связанных с принадлежностью к какому-либо «социальному и национальному типу»; в) опоре на возможно большее число фактов. Но таким требованиям не удовлетворяли исследования самого Моска; по замечанию Б. Кроче, в них наилучшие результаты получены «методом, отличным от индуктивного и натуралистического». В действительности любой исследователь, даже прокламирующий свою абсолютную объективность, не может избежать субъективности. Так, используемые Моска основные понятия: политического класса, социального типа и политической формулы — не были взяты непосредственно из исторической реальности, но были сконструированы исследователем и в этом смысле — субъективны.
Значение идей Моски
Оценивая вклад Гаэтано Моска в развитие итальянской и мировой социологии, отметим, что с его именем, как и с именем Вильфредо Парето, связано изменение парадигмы в политико-социальных исследованиях, т. е. переход от либеральных классических концепций к концепциям элит. Он показал иллюзорность надежд либералов и социал-демократии на проведение в жизнь либеральных и демократических принципов и идеалов, продемонстрировал реальную работу парламентарной системы и увидел опасность перерождения парламентарной демократии в олигархию.
Спор между Моска и Парето о приоритете в данной области, разгоревшийся в начале XX в., представляется в наше время беспредметным. Различия в теориях обоих социологов, а также в понятиях («властвующая элита» у Парето и «правящий класс» у Моска) при близости результатов говорят лишь о том, что оба они увидели сходные черты развития своей страны и выразили предчувствие наступления тоталитаризма.
Исследователи итальянской социологии отмечают, что концепцию элит более детально разработал Парето, причем с акцентом на экономические явления. Моска основное внимание уделил структуре политического механизма.
Книги Моска оригинальны, он не является последовательным приверженцем какой-либо одной философской и социологической школы. Велико влияние на него позитивистской социологии, так как он исходил в своем исследовании из констатации неизменных функциональных законов и применял историко-сравнительный метод объективного анализа, недооценивая (или не замечая?) при этом проблематики неокантианской школы (что про явилось в критических замечаниях в адрес Спенсера, упрекаемого в априорности выбора критериев различения политических типов).
Марксизм отвергался им вполне четко, и тем не менее его знакомство с работами Маркса не прошло бесследно, так как в проблеме образования и смены правящих классов наряду с психологическими факторами учтены и роль частной собственности на землю, и появление новых источников богатств. Даже в критике марксизма он формально пользовался марксистскими терминами и стилем.
Моска не предстает, однако, как приверженец консервативной или же реформистской линии, в чем его упрекали многие советские критики. Скорее мы видим в нем вдумчивого аналитика и проницательного политика, которому политическая ситуация его времени не дала радужных надежд. Труды его окрашены в минорные тона, но он и не является законченным пессимистом, так как стремится найти хоть какие-нибудь основания для политического развития в сторону более полной демократии (несмотря на иллюзорность надежд на демократические идеалы), преодоления бюрократизации общества и тенденции к формированию олигархии.
Теория элиты Вильфредо Парето
Вильфредо Парето родился 15 июля 1848 г. в Париже в семье итальянского маркиза, выходца из Генуи, вынужденного эмигрировать из-за своих либеральных и республиканских убеждений. Мать Парето была француженкой, и он с детства одинаково хорошо владел языками обоих родителей; однако всю жизнь он ощущал себя прежде всего итальянцем. В 1858 г. семья Парето возвращается в Италию. Там он получает прекрасное образование, одновременно классическое гуманитарное и техническое; большое внимание он уделяет изучению математики. После окончания Политехнической школы в Турине Парето в 1869 г. защищает диссертацию «Фундаментальные принципы равновесия в твердых телах». Тема эта воспринимается как предзнаменование, учитывая важное место понятия равновесия в его последующих экономических и социологических трудах. В течение ряда лет он занимал довольно важные должности в железнодорожном ведомстве и в металлургической компании.
В 90-е годы он предпринимает неудачную попытку заняться политической деятельностью. В это же время он активно занимается публицистикой, чтением и переводами классических текстов. В первой половине 90-х годов Парето публикует ряд исследований в области экономической теории и математической экономики. С 1893 г. и до конца жизни он был профессором политической экономии Лозаннского университета в Швейцарии, сменив в этой должности известного экономиста Леона Вальраса. В последний год жизни Парето в Италии уже установился фашистский режим. Некоторые видные деятели этого режима, и прежде всего сам дуче, считали себя учениками лозаннского профессора. В связи с этим в 1923 г. он был удостоен звания сенатора Италии. Парето выразил сдержанную поддержку новому режиму, одновременно призвав его быть либеральным и не ограничивать академических свобод. Умер Парето 19 августа 1923 г. в Селиньи (Швейцария), где он жил последние годы своей жизни; там он и был похоронен.
Как уже отмечалось, первые научные труды Парето были посвящены экономике. В качестве экономиста он занимает видное место в истории науки. Он внес важный вклад в исследование распределения доходов, монополистического рынка, в становление эконометрии и т.д. Но постепенно он осознает недостаточность и неадекватность представлений о человеке как о homo oeconomicus. В свою очередь это осознание было связано с его общим отрицательным отношением к рационалистическим концепциям человека, которое со временем усиливалось. В поисках более адекватной и целостной модели человека Парето обращается к социологии. Обращение это происходит сравнительно поздно, когда он был уже зрелым и известным ученым, но происходит оно не сразу, не вдруг, а исподволь, постепенно. Оно заметно еще в его несоциологических по жанру научных трудах, таких, как «Курс политической экономии» (1896-1897), «Социалистические системы» (1902) и «Учебник политической экономии» (1906). Уже в 1897 г. Парето читал курс социологии в Лозаннском университете, который он продолжал читать и впоследствии, даже тогда, когда из-за болезни был вынужден отказаться от преподавания экономики.
Самое крупное сочинение В. Парето, в котором представлены его социологические теории, - «Трактат по общей социологии». Автор писал его с 1907 по 1912 г. В итальянском оригинале «Трактат» был впервые опубликован в 1916 г., во французском варианте, проверенном и одобренном автором, он вышел в 1917-1919 гг. Это огромное и весьма громоздкое по своей структуре сочинение написано в нарочито наукообразном стиле; оно насчитывает около 2 тыс. страниц текста большого формата, 13 глав, 2612 параграфов, не считая приложений.
Правящая и неправящая элиты
Согласно Парето, индивиды неравны между собой в физическом, интеллектуальном, нравственном отношениях. Поэтому и социальное неравенство представляется ему совершенно естественным, очевидным и реальным фактом. Люди, которые обладают наиболее высокими показателями в той или иной области деятельности, составляют элиту. В каждой сфере деятельности существует своя элита.
Парето различает два вида элиты: правящую, т. е. принимающую участие в осуществлении политической власти, и неправящую. В целом социальная стратификация изображается в его теории в виде пирамиды, состоящей из двух слоев: ее вершину составляет немногочисленная элита («высший слой»), а остальную часть - основная масса населения («низший слой»). Элиты существуют во всех обществах, независимо от формы правления.
В качестве синонимов этого термина Парето использует термины «правящий класс», «господствующий класс», «аристократия», «высший слой», это просто объективно «лучшие» в определенной области деятельности: «Может быть аристократия святых или аристократия разбойников, аристократия ученых, аристократия преступников и т.п.». Проблема, однако, остается: как определить «лучших», наиболее компетентных и т.п.? Парето, по существу, игнорировал относительность «элитарных» качеств и их тесную связь с определенными социальными системами, каждая из которых вырабатывает свои специфические критерии оценки этих качеств.
Парето стремится к чисто описательной трактовке термина «элита», не внося в него оценочного элемента. Тем не менее ему не удалось избежать известной противоречивости в истолковании этого понятия. С одной стороны, он характеризует представителей элиты как наиболее способных и квалифицированных в определенном виде деятельности, как своего рода результат естественного отбора. С другой стороны, в «Трактате» встречаются утверждения, что люди могут носить «ярлык» элиты, не обладая соответствующими качествами. Очевидно, что вторая трактовка противоречит первой. По-видимому, в первом случае Парето имеет в виду общество с открытой классовой структурой и совершенной системой социальной мобильности, основанное на принципе «естественного отбора». В этом случае элитарные качества и элитарный статус должны совпасть, но подобная ситуация, разумеется, в истории встречается нечасто. И все-таки в целом у Парето доминирует представление о том, что элиты формируются из людей, действительно обладающих соответствующими качествами и достойных своего высшего положения в обществе.
Характерные черты представителей правящей элиты: высокая степень самообладания; умение улавливать и использовать для своих целей слабые места других людей; способность убеждать, опираясь на человеческие эмоции; способность применять силу, когда это необходимо. Последние две способности носят взаимоисключающий характер, и управление происходит либо посредством сипы, либо посредством убеждения. Если элита неспособна применить то или иное из этих качеств, она сходит со сцены и уступает место другой элите, способной убедить или применить силу. Отсюда тезис Парето: «История - это кладбище аристократий».
Как правило, между элитой и остальной массой населения постоянно происходит обмен: часть элиты перемещается в низший слой, а наиболее способная часть последнего пополняет состав элиты. Процесс обновления высшего слоя Парето называет циркуляцией элит. Благодаря циркуляции элита находится в состоянии постепенной и непрерывной трансформации.
Циркуляция элит
Циркуляция элит функционально необходима для поддержания социального равновесия. Она обеспечивает правящую элиту необходимыми для управления качествами. Но если элита оказывается закрытой, т. е. циркуляция не происходит или происходит слишком медленно, это приводит к деградации элиты и ее упадку. В то же время в низшем слое растет число индивидов, обладающих необходимыми для управления чертами и способных применить насилие для захвата власти. Но и эта новая элита утрачивает способность к управлению, если она не обновляется за счет представителей низшего слоя.
Согласно теории Парето, политические революции происходят вследствие того, что либо из-за замедления циркуляции элиты, либо по другой причине элементы низкого качества накапливаются в высших слоях. Революция выступает как своего рода альтернатива, компенсация и дополнение циркуляции элит. В известном смысле сущность революции и состоит в резкой и насильственной смене состава правящей элиты. При этом, как правило, в ходе революции индивиды из низших слоев управляются индивидами из высших, так как последние обладают необходимыми для сражения интеллектуальными качествами и лишены тех качеств, которыми обладают как раз индивиды из низших слоев.
Типы элиты
Итак, в историческом развитии постоянно наблюдаются циклы подъема и упадка элит. Их чередование, смена - закон существования человеческого общества. Но изменяются не просто составы элит, их контингент; сменяют друг друга, чередуются сами типы элит. Причина этой смены состоит в чередовании, точнее, в поочередном преобладании в элитах «осадков» первого и второго классов, т. е. «инстинкта комбинаций» и «настойчивости в сохранении агрегатов» .
Первый тип элиты, в котором преобладает «инстинкт комбинаций», управляет путем использования убеждения, подкупа, обмана, прямого одурачивания масс. Усиление «осадков» первого класса и ослабление «осадков» второго приводят к тому, что правящая элита больше заботится о настоящем и меньше - о будущем. Интересы ближайшего будущего господствуют над интересами отдаленного будущего; интересы материальные - над идеальными; интересы индивида - над интересами семьи, других социальных групп, нации. С течением времени «инстинкт комбинаций» в правящем классе усиливается, в то время как в управляемом классе, напротив, усиливается инстинкт «настойчивости в сохранении агрегатов». Когда расхождение становится достаточно значительным, происходит революция, и к власти приходит другой тип элиты с преобладанием «осадков» второго класса. Для этой категории элиты характерны агрессивность, авторитарность, упорство, непримиримость, подозрительность к маневрированию и компромиссам.
Первый тип правящей элиты Парето называет «лисами», второй - львами»". В сфере экономики этим двум типам соответствуют категории "спекулянтов" и "рантье": в первой из них преобладают «осадки» первого класса, во второй - второго. «Спекулянты», обладая хорошими способностями в области экономических комбинаций, не довольствуются фиксированным доходом, часто незначительным, и стремятся заработать больше. Каждая из двух категорий выполняет в обществе особую полезную функцию. «Спекулянты» часто «служат причиной изменений и экономического и социального прогресса» [там же]. Рантье. наоборот, составляют мощный фактор стабильности. Общество, в котором почти исключительно преобладают «рантье», остается неподвижным и склонно к застою и загниванию; общество, в котором доминируют «спекулянты», лишено стабильности; оно находится в состоянии неустойчивого равновесия, которое легко может быть нарушено изнутри или извне.
Современные теории элит.
Основные направления современной элитарной теории.
Макиавеллистская школа
Концепции элит Моски, Парето и Михельса дали толчок широким теоретическим, а впоследствии (преимущественно после второй мировой войны) и эмпирическим исследованиям групп, руководящих государством или претендующих на это. Современные теории элит разнообразны. Исторически первой группой теорий, не тративших современной значимости, являются уже вкратце рассмотренные концепции макиавеллистской школы (Моска, Парено Михельс и др.). Их объединяют следующие идеи:
1. Особые качества элиты, связанные с природными дарованиями и воспитанием и проявляющиеся в ее способности к управлению или хотя бы к борьбе за власть.
2. Групповая сплоченность элиты. Это сплоченность группы, объединяемой не только общностью профессионального статуса, социального положения и интересов, но и элитарным самосознанием, восприятием себя особым слоем, призванным руководить обществом.
3. Признание элитарности любого общества, его неизбежного разделения на привилегированное властвующее творческое меньшинство и пассивное, нетворческое большинство. Такое разделение закономерно вытекает из естественной природы человека и общества. Хотя персональный состав элиты изменяется, ее господствующие отношения к массам в своей основе неизменны. Так, например, в ходе истории сменялись вожди племен, монархи, бояре и дворяне, народные комиссары и партийные секретари, министры и президенты, но отношения господства и подчинения между ними и простым людом сохранялись всегда.
4. Формирование и смена элит в ходе борьбы за власть. Господствующее привилегированное положение стремятся занять многие люди, обладающие высокими психологическими и социальными качествами. Однако никто не хочет добровольно уступать им свои посты и положение. Поэтому скрытая или явная борьба за место под солнцем неизбежна.
5. В общем конструктивная, руководящая и господствующая роль элиты в обществе. Она выполняет необходимую для социальной системы функцию управления, хотя и не всегда эффективно. Стремясь сохранить и передать по наследству свое привилегированное положение, элита имеет тенденцию к вырождению, Утрате своих выдающихся качеств.
Макиавеллистские теории элит подвергаются критике за преувеличение значения психологических факторов, антидемократизм и недооценку способностей и активности масс, недостаточный учет эволюции общества и современных реальностей государств всеобщего благоденствия, циничное отношение к борьбе за власть. Такая критика во многом не лишена оснований.
Ценностные теории
Преодолеть слабости макиавеллистов пытаются ценностные теории элиты. Они, как и макиавеллистские концепции, считают элиту главной конструктивной силой общества, однако смягчают свою позицию по отношению к демократии, стремятся приспособить элитарную теорию к реальной жизни современных государств. Многообразные ценностные концепции элит существенно различаются по степени защиты аристократизма, отношению к массам, демократии и т.д. Однако они имеют и ряд следующих общих установок:
1. Принадлежность к элите определяется обладанием высокими способностями ипоказателями в наиболее важных для всего общества сферах деятельности. Элита — наиболее ценный элемент социальной системы, ориентированный на удовлетворение ее важнейших потребностей. В ходе развития у общества отмирают многие старые и возникают новые потребности, функции и ценностные ориентации. Это приводит к постепенному вытеснению носителей наиболее важных для своего времени качеств новыми людьми, отвечающими современным требованиям. Так в ходе истории произошла смена аристократии, воплощающей нравственные качества и прежде всего честь, образованность и культуру, предпринимателями, в хозяйственной инициативе которых нуждалось общество. Последние же, в свою очередь, сменяются менеджерами и интеллектуалами — носителями столь важных для современного общества знаний и управленческой компетентности. Некоторые современные сторонники ценностной теории элит утверждают, что лишь индустриальное и постиндустриальное общество становится подлинно элитарным, поскольку «покоившееся на владении частной собственностью классовое господство сменилось в нем господством групп, которые рекрутируются отныне не по крови или владению собственностью, а на основе деловой квалификации».
2. Элита относительно сплочена на здоровой основе выполняемых ею руководящих функций. Это — не объединение людей, стремящихся реализовать свои эгоистические групповые интересы, а сотрудничество лиц, заботящихся прежде всего об общем благе.
3. Взаимоотношения между элитой и массой имеют не столько характер политического или социального господства, сколько руководства, предполагающего управленческое воздействие, основанное на согласии и добровольном послушании управляемых и авторитете власть имущих. Ведущая роль элиты уподобляется руководству старших, более знающих и компетентных по отношению к младшим, менее осведомленным и опытным. Она отвечает интересам всех граждан.
4. Формирование элиты — не столько результат ожесточенной борьбы за власть, сколько следствие естественного отбора обществом наиболее ценных представителей. Поэтому общество должно стремиться совершенствовать механизмы такой селекции, вести поиск рациональной, наиболее результативной элиты во всех социальных слоях.
5. Элитарность — условие эффективного функционирования любого общества. Она основана на естественном разделении управленческого и исполнительского труда, закономерно вытекает из равенства возможностей и не противоречит демократии. Социальное равенство должно пониматься как равенство жизненных шансов, а не равенство результатов, социального статуса. Поскольку люди не равны физически, интеллектуально, по своей жизненной энергии и активности, то для демократического государства важно обеспечить им примерно одинаковые стартовые условия. На финиш же они придут в разное время и с разными результатами. Неизбежно появятся социальные «чемпионы» и аутсайдеры. Некоторые сторонники ценностной теории элит пытаются разработать количественные показатели, характеризующие ее влияние на общество. Так, Н.А. Бердяев на основе анализа развития разных стран и народов вывел «коэффициент элиты» как отношение высокоинтеллектуальной части населения к общему числу грамотных. Коэффициент элит, составляющий свыше 5%, означает наличие в обществе высокого потенциала развития. Как только этот коэффициент опускался до примерно 1%, империя прекращала существование, в обществе наблюдались застой и окостенение. Сама же элита превращалась в касту, жречество.
Ценностные представления о роли элиты в обществе преобладают у современных неоконсерваторов, утверждающих, что элитарность необходима для демократии. Но сама элита должна служить нравственным примером для других граждан и внушать к себе уважение, подтверждаемое на свободных выборах.
Политическая элита в России.
Политическая элита и аппарат органов государственной власти: диалектика взаимодействия. Известно, что, даже будучи в высшей степени профессиональной и самостоятельной, элита не может нормально функционировать вне аппаратной системы, соответствующих силовых структур и спецслужб, без мощной материально-финансовой и технической базы. Ее качество и эффективность во многом определяются качеством кадров аппарата управления, их способностью высокопрофессионально выполнять организационно-управленческие, информационно-аналитические, прогнозные, контрольные, воспитательные функции. Без него не сдвинется с мертвой точки ни одно сколько-нибудь важное государственное решение. Идеи и замыслы политической элиты реализовывать должен аппарат, Это аксиома. Но автоматически высокоэффективное взаимодействие элиты и чиновничества не формируется. Даже под самым пристальным присмотром политического руководства бюрократ или взяточник не становятся более нравственными. Вряд ли они прозреют и будут честно служить закону, идеям демократии и справедливости. Пусть никого не вводит в заблуждение внешняя доступность и хорошие манеры вчерашнего чинуши, его респектабельный вид, внутренняя его суть скорее всего прежняя. Просто он включился в процесс перераспределения власти, приспосабливается к ситуации плюрализма и демократии. Элитный правящий слой, выполняя роль ведущего, оказывает активное влияние на аппарат органов государственной власти. Причем наиболее сильно это влияние, если стратегический курс верхов отличается конструктивностью и последовательностью, независимостью в экономике и публичностью в политике, не позволяет проникать на государственную службу профессионально непригодным к государственной деятельности людям, исповедует философию согласия и межнационального уважения, поддерживает высокий авторитет науки и культуры. Госаппарат, неся службу, является слугой избранных лидеров и назначенных официальных лиц. Первые руководители определяют структуру, функции, основные направления и приоритеты государственной службы; устанавливают принципы, стандарты, критерии и порядок формирования ее личного состава; контролируют госаппарат, определяют содержание работы на должностях и дисциплинарную практику, несут непосредственную ответственность за качество и эффективность государственной службы. На уровне страны персональную ответственность за всю организацию государственной службы несет либо президент, либо премьер-министр. На уровне субъекта федерации — глава администрации. На уровне ведомства — руководитель или первый заместитель руководителя учреждения. Они непосредственно и направляют деятельность соответствующих советов по проблемам государственной службы и кадровой политики. Через повседневное общение в процессе реализации государственных решений профессионалы-служащие вовлекаются в активную политику, а политические ценности все больше проникают в процесс управления. Уйти от этого практически невозможно. Даже индивидуальные черты руководителя (стиль одежды, тональность общения, форма отдыха) со временем начинают проявляться в поведении управляемых, оказывая активное влияние на их мировоззрение, поступки, стиль жизни. Все служащие государственного аппарата независимо от того, какого уровня чиновниками они являются, обладают достаточно широким диапазоном свободы выбора и действий. Они не могут, а часто и не хотят, выходить за рамки политических отношений, а тем более абстрагироваться от мировоззренческих систем. Скорее наоборот, будучи профессионалами и свободными гражданами, имеют достаточные права и реальные возможности на свободу действий с политическим акцентом в рамках своих же полномочий. Чисто административными мерами лишить их этой возможности практически нельзя. Да и в этом нет никакой необходимости. Чиновники и аппарат, хотим мы того или не хотим, все равно имеют массу точек соприкосновения с политической сферой. А значит никак не могут быть ограничены чисто технической реализацией установок и предписаний, выработанных законодателями, высшим исполнительными и судебными инстанциями, правящими партиями. Тем более, что не лишено оснований суждение о том, что аппарат без патронажа сильной власти, сосредоточенной в руках авторитетных и политически компетентных «первых» руководителей, неизбежно деградирует и разваливается. Государственный аппарат, в свою очередь, также играет активную роль, обеспечивая разветвленной структурой органическое единство политической элиты, государственной службы и государственного служащего. Аппарат нередко представляет собой последний оплот, защищающий от расстройства демократические механизмы государственной власти. Скажем, в каждой стране имеет место совершенно конкретная проблема, которую в США называют проблемой железного треугольника. Суть ее в следующем: в парламенте имеется специализированный комитет по каждой сфере функционирования государства, например, по банковскому делу или агробизнесу. Существует также Министерство финансов и Министерство сельского хозяйства. Наконец, в частном секторе есть соответствующая структура — банк или агрокомбинат. Все они, взаимодействуя, постепенно формируют довольно жесткую группу, которая и определяет политику в своей сфере. Даже президенту страны иной раз трудно что-либо изменить в этом треугольнике. Вот что такое единение политиков и чиновников, тем более когда закон носит рамочный характер и служащий становится его интерпретатором. Наличие такого рода треугольников свидетельствует о том, что политика делается не только президентами, министрами и депутатами. Под патронажем президентов политика делается парламентами и правительствами, и политическими партиями, и общественными движениями, и банками. Делается она и профессиональным чиновничеством. И это неизбежно. Другое дело, в каких масштабах это происходит, какова конфигурация линии политическая система — политическая деятельность — закон — государственная служба — государственный служащий. Диапазон этой конфигурации достаточно широк: от полного сращивания исполнительного аппарата с политикой до полной политической чистоты государственной службы, когда главным профессиональным и этическим принципом госслужбы становится лояльность государству, честное исполнение законов, добросовестное служение министру. Еще Макиавелли предупреждал: Если ты увидишь, что советник думает больше о себе, чем о тебе, и во всех делах ищет собственную пользу, то человек такого склада никогда не будет хорошим помощником. Тот, в чьи руки отдана власть, обязан думать не о себе, а только о князе, он не смеет даже упоминать при нем о делах, не касающихся государства. Его основная обязанность и главное достоинство — честно и грамотно исполнять законы, требования регламентов и должностных инструкций. Причем добросовестное служение — не какое-то достоинство, не добродетель, за которые полагается особое вознаграждение, а норма. Социально продуктивной элита может быть лишь при условии безупречности, строжайшего режима функционирования и самодисциплины аппарата. Только за элитой с таким аппаратом люди будут признавать право на власть, будут с чувством достоинства ей повиноваться.
Система государственного управления устроена так, что со временем вокруг лидера складывается достаточно устойчивая и мощная бюрократическая группировка. И она вовсе не безгласна. Наоборот, имеет свои взгляды и амбиции, свои «корпоративные» интересы. Будучи же осведомленной об истинных возможностях и жизненных ориентациях руководителей, об их слабых и сильных сторонах, бюрократия позволяет себе даже большее: начинает «делать свою политику», на первом плане которой собственные корпоративные интересы. И это понятно. Чиновники тоже люди и озабочены тем, чтобы как можно дольше сохранять выгодную для себя ситуацию. Поэтому, вполне логично, они всячески стараются приподнять авторитет своего руководителя, раздуть его способности, вознести дарования, скрыть пороки. Главное, чтобы он правил как можно дольше. Так бюрократия борется за себя и свою власть. В этих же целях снабжает руководителя «удобной» информацией, предлагает соответствующие проекты решений, ориентирует на соответствующие кадры, подталкивает на определенные действия. Надо учитывать также и то, что руководитель един, а околоэлитное окружение — многочисленное и часто неплохо сплоченное. Даже при небольшом рассогласовании во взаимоотношениях по линии руководитель—аппарат первый оказывается в одиночестве, с дозированной информацией, под сильным прессингом «общественного мнения» аппарата. Для власти такая ситуация очень опасна. Ученые и практики на Западе все чаще приходят к выводу, что наиболее эффективна следующая постановка вопроса: если чиновник не согласен с политикой правительства, не согласен с действиями своего руководства, он должен либо искать другую должность на госслужбе, либо покинуть ее вовсе. Если же начальник склоняет его к противоправным действиям, то служащий вправе обратиться в вышестоящую инстанцию или в соответствующий парламентский комитет по вопросам государственной службы. Тем самым он не только защитит себя, но и доведет до общественности информацию о недостатках в работе администрации. Для современной России вопрос пределов политизации госслужбы и послушания госслужащих также актуален. Нам необходимо постепенно, шаг за шагом, но решительно освобождать государственную службу от идеологической засоренности и гиперпартийности. Госслужба не может быть подчинена узкопартийным интересам. Она призвана функционировать в интересах народа и стоять на страже закона. Чиновник должен обеспечивать общегосударственные интересы, а не служить отдельным лидерам. При этом совершенно ясно, что госслужба не может быть высокопрофессиональной, эффективной и социально направленной, если преследует негодные цели и эгоистические замыслы, находится под воздействием дилетантов-политиков. Аппарат не будет работать эффективно, если атмосфера взаимоотношений между политиками и исполнителями не отличается открытостью и конструктивностью, доверием и взаимной заинтересованностью в достижении наилучших результатов. В таком случае неизбежны бюрократизм, коррупция и карьеризм — явления, уродующие и подминающие под себя все живое — от идей демократизации и цивилизованных рыночных отношений до свободы слова и прав человека. В таких условиях трудно рассчитывать на то, что в аппарат по доброй воле пойдут лучшие из лучших, наиболее подготовленные и энергичные специалисты. О наличии в нашей госслужбе вышеуказанных слабостей свидетельствуют, в частности, высокая сменяемость кадров как среди политиков, так и среди чиновничества, перманентные структурные реорганизации, напряженность. Например, между работниками аппарата Государственной Думы РФ и депутатами. Почти каждый четвертый ее чиновник выразил неудовлетворенность сложившимися у него взаимоотношениями с депутатами. Наибольшее число конфликтных ситуаций возникает по вопросам организации заседаний Думы и парламентских слушаний (34%), подготовки законопроектов и их экспертизы (23%), информационно-аналитической работы и консультирования депутатов (21%). Чаще всего носителями конфликтного потенциала являются депутаты и руководители аппаратов комитетов, фракций и групп. И такие трения возникают «не на голом месте», а в связи с недостатками в организаторской работе, профессиональной слабостью и недостаточной взаимной информированностью законодателей и служащих аппарата, причем по самому широкому спектру позиций: нормотворческой деятельности Президента РФ, Правительства РФ и субъектов РФ, состояния общественного мнения, расстановке социально-политических сил в стране, законотворческой практики. 42% сотрудников аппарата Думы заявили, что они практически не ощущают своей причастности к решениям, принимаемым парламентом. Понятен и итог: если служащий Государственной Думы в принципе должен быть живым воплощением уважения к закону, принять правилам и нормам, то на самом деле в нынешних условиях он чаще всего руководствуется корпоративными правилами лояльности и политической конъюнктуры, а нередко и просто своими собственными интересами. Причем объективное преимущество профессионального чиновника перед неспециалистом-политиком вовсе не означает, что госслужащие стремятся к узурпации власти или проявляют неуважение к демократическим принципам. Такое положение — временный, хотя пока и неизбежный продукт современного этапа развития российской государственности. Ведь функции профессиональной государственной службы состоят не только в решении текущих организационных вопросов. Прежде всего они заключаются в анализе, оценке и прогнозировании социально-экономических и политических процессов; в объективном и своевременном информировании высшего руководства страны, министров, представительных органов, глав администраций о положении дел на вверенном им участке, в оказании консультационных услуг политикам посредством анализа информации и оценки альтернативных вариантов возможных решений; в проведении в жизнь принятых официальными властями законов, решений и постановлений; в отчетности перед соответствующими министрами и парламентами за свои действия (или бездействие), особенно по вопросам социальной и экономической эффективности государственной службы, обеспечению ее высокой результативности. Осуществить эти функции вне политики нереально, хотя стремиться к максимальной деполитизации аппарата следует. Куда важнее превращение государственной службы в особую форму публично-правовых взаимоотношений государства и гражданина. В качестве примера можно рассмотреть порядок принятия бюджета на уровне области. Проект бюджета готовится профессионалами-чиновниками соответствующих управлений и департаментов. Затем отдельные разделы документа рассматриваются в соответствующих комитетах и комиссиях, и только потом документ передается на открытое обсуждение граждан и выносится на рассмотрение законодательного собрания. Такая технология вовлекает в работу сотни граждан, снимает многие спорные вопросы и осложнения, повышает доверие людей к властям. Подобная практика — еще один элемент системы защиты общества от произвола «хозяина», всевластия аппарата, от авторитарности отдельных лиц. К лицам, находящимся на государственной службе, предъявляются особые требования, которые ставят их в особые условия ограничения политических свобод и гражданских прав. На должностях категории «Б» находятся наиболее подготовленные члены и сторонники победившей на выборах партии, авторы и участники разработки предвыборной программы, наиболее активные и убежденные агитаторы. Как и для политиков, для них принцип личной политической нейтральности в реальной жизни в определенном смысле противопоказан. Другое дело, что свою партийность они обязаны осуществлять не методами политического противоборства на митингах, в прессе и дискуссиях, а в строгих рамках закона и лояльности к политическому оппоненту, в стремлении к согласию и социальному миру. Их задача состоит именно в том, чтобы максимально завуалировать свою партийность искусством администрирования, управления и информационно- аналитической деятельности. Не поэтому ли в ФРГ считается, что госслужащий должен отличаться не своей политизированностью, а прежде всего коммуникабельностью, аналитическим мышлением, скоростью реакции и умением выкрутиться из трудного положения высокой выразительностью устной речи, культурой. Указанные условия диктуют и практику функционирования политической системы, в рамках которой политические партии непосредственно не вторгаются в систему государственной службы. Не делается исключения и для правящего блока. С другой стороны, после победы на выборах партийные лидеры, пришедшие к власти, стремятся подобрать и утвердить на высших постах государства и на ключевых должностях в аппарате своих сторонников, взять под контроль государственную службу. Без услуг государственной службы им, естественно, не обойтись. Особая ответственность при этом ложится на служащих категории «В». Ведь границы принятия решения в пределах сугубо политического поля и государственной службы определить очень трудно. Действия политиков и чиновников переплетаются, приобретают ярко выраженный политический характер. Тут существует одна особенность управления: высшие политические должностные лица устанавливают общие принципы и подходы, рамочные условия и пределы, в которых функционируют административно-управленческие структуры и их работники. Но поскольку регламентом невозможно предусмотреть все ситуации, именно госслужащий самостоятельно определяет степень соответствия того, что имел ввиду законодатель или политический руководитель. Вот тут-то и появляется у него возможность самостоятельной оценки ситуации, свободного толкования «спущенных сверху» директив, вхождения в поле политического властвования и участия в делах государства. Отсюда масса ведомственных правил, инструкций и методических рекомендаций, в деталях расписывающих «правила поведения». Через реализацию этих правил государственные служащие и становятся реальными участниками управленческого процесса. Они могут многое регулировать, побуждать, разрешать и запрещать, навязывать. И все это под прикрытием беспристрастности, бесклассовости, компетентности. Их деятельность, желают они того или нет, направлена либо на упрочение государственного строя и укрепление его авторитета, либо на разрушение. Чиновник становится авторитетом и олицетворением государства, своеобразным атрибутом власти. Люди это знают: просят вмешаться в ситуацию, взять на себя разрешение конфликта, что-либо лоббировать. Видя реальную власть чиновника, они часто не стремятся защитить себя через официальные органы управления и правопорядка, а обращаются к конкретному чиновнику, неформально влиятельному должностному лицу. В таких условиях служащие действительно превращаются «в выгодных для себя слуг общества», господствуют благодаря монополии на должность. Многие из них превращают политику в доходный промысел, получая от нее регулярное и надежное вознаграждение. У некоторых формируется большое самомнение и впечатление своего превосходства над официальными государственными структурами, пренебрежительное отношение к представительным органам власти, не говоря уже об органах местного самоуправления. Все это таит в себе немалую социальную опасность, негативно влияет на демократические институты, снижает эффективность и нравственность государственной службы. Тем более, если власть дается надолго. И несмотря на то, что ее будут представлять вполне добропорядочные и хорошие специалисты-профессионалы. Вольно или невольно временным «затяжкам» способствует непродуманность реализации принципа карьерности и пожизненности государственной службы. С одной стороны, этот принцип действительно защищает служащего от прямого политического давления и мелочного вмешательства политических лидеров в оперативную деятельность аппарата органов управления. Вновь избранные или назначенные руководители не могут по политическим или иным соображениям сместить «карьерного» служащего, заменить его на своего сторонника. Это позволяет постепенно на протяжении многих лет экстенсивного развития кадрового корпуса формировать прочную госслужбу, обеспечивать власть участием высококвалифицированного состава грамотных и ответственных специалистов. Без такого потенциала уровень внутренней самоорганизации управленческих структур и эффективность власти были бы во много раз ниже. Но, с другой стороны, это имеет и негативную сторону, о чем мы говорили выше. Добавим еще и то, что положение профессионального служащего воспитывает в нем снобизм, склонность к бюрократизму, высокомерие, зачастую определенную своеобразную сопротивляемость новому, скептическое отношение к инициативе молодых политических лидеров. В России же есть еще одна особенность. Завладев властью, наш чиновник тут же стремится к собственности и привилегиям, любит выглядеть солидно: кабинет, секретарь- референт, компьютер, зычный голос, жесткий взгляд. А значит, многие из них будут служить кому угодно, лишь бы сохранить кресло, обладать властью и использовать ее для наживы. В этих условиях чиновники лишь тем и занимаются, что штурмуют собственность и власть не ради общества, преследуя не государственные, а сугубо меркантильные цели. Такое чиновничество не укрепляет государство, а разъедает его. Поэтому сейчас для нас главное — отделить государство от собственности. Власть и собственность должны дифференцироваться, а не интегрироваться. Правда, в разумных пределах. Другая крайность в этом деле не менее опасна. Паразитизм чиновничества и огромной армии министров, парламентариев, помощников и референтов, жадно прильнувших к сытной кормушке, порождают паразитизм предпринимателей, лживость и лицемерие директорского корпуса, а за ними — стагнацию в обществе, углубление кризиса, развал государственности и движение страны в сторону третьего мира. Традиционной язвой российской системы государственной службы является коррупция. Сейчас она достигла опасного уровня и стала угрожать национальной безопасности, что требует от общества, прежде всего от правительства, самых решительных действий по искоренению этого зла, по оздоровлению всего государственного аппарата. Не случайно исследователи не только в нашей стране, но и на Западе продолжают настаивать на том, что госслужащий должен быть независим от доходов, которые может принести ему политика, когда он состоятельный человек и имеет достаточный постоянный доход. И еще: многие считают, что в нынешних условиях более эффективна система, предусматривающая широкую сменяемость служащих после того, как избиратели выразили предпочтение другой партии, то есть призывают к более гибкому сочетанию принципов сменяемости и пожизненного найма; планирования карьеры и исполнения должности на профессиональной основе. И это мнение отражает некоторые объективные тенденции. Во Франции, например, новые назначения на руководящие посты в центральной администрации в период с 1958 по 1974 год составили 14%, 1974-1976 гг. - 25%, 1981-1983 гг. - 31%, а в период с марта 1986 по март 1987 года возросли до 40%. Все это заметно сужает поле самостоятельности этой категории руководителей, снижает уровень мотивации и их заинтересованность в продвижении по служебной лестнице. Тем более, что государственному служащему многое запрещается. Для успешной работы на государственной службе особенно, а тем более на ответственных должностях, надо уметь проявлять взвешенность и разумность, способность балансировать между курсом выборных инстанций, интересами своего ведомства и ожиданиями граждан, строить прочные рабочие взаимоотношения с избранными и назначенными на политические должности лицами, быть искренне лояльным к тому государству, которому служишь. В конечном итоге это означает умение сочетать политическую и социальную эрудицию, профессиональный опыт, способность наладить контакт с избирателями, готовность взять на себя ответственность, решительно действовать в неординарной ситуации. И снова кажущееся противоречие: чиновники как опытные и сознательные люди достаточно хорошо разбираются не только в своих служебных делах, но и в политических проблемах. А к политике их не допускают. По крайней мере в общих делах государства они могут участвовать лишь в строго ограниченных рамках. Реально же они обладают значительно большими возможностями вторгаться в сферу политических отношений. Тем более, если они работают в информационно-аналитических центрах, в аппарате законодательных органов. Поэтому многие из чиновников охотно откликаются на просьбы политиков помочь им, видят свой патриотический долг в том, чтобы действовать политически компетентно и ответственно, прилагают немало усилий к тому, чтобы их первые руководители, правительство действовали грамотно и эффективно. Они работают не просто за зарплату, а во имя того, чтобы служить наивысшим национальным интересам. Деньги, престиж, комфорт для таких людей не главное. И таких работников немало, что подтверждают данные исследований. Для успешной работы в государственных и муниципальных органах власти, по мнению самих служащих, ныне приоритетное значение имеют такие ценности, как уважение людей (92,0%), профессионализм и активная самореализация способностей (88,8%), порядочность, честность (84,6%), интеллигентность (65,5%). О почете и славе серьезно «мечтает» не более 12% первых руководителей. В целом у людей здоровые и перспективные жизненные установки. Чем выше уровень профессионализма и грамотности у руководителей, вовлекаемых в делание политики и совершенствование социальных отношений, тем больше внимания и уважения они проявляют к простым ценностным аспектам жизни. Такие лидеры с большей готовностью работают с выборными органами, с инициативными группами граждан, общественными организациями. Таким руководителям нужен и соответствующий аппарат, нужны помощники, работающие не за деньги, а на совесть. Поэтому для таких работников научная организация труда в аппарате, изучение трудовых затрат, хронометрирование времени на службе — ценности малозначимые. Они бесполезны. Статистические данные нельзя соотнести с качеством выполненной работы, с глубиной ее духовно-нравственной составляющей. Скорость исполнения поручения, своевременно и «гладко» написанный документ еще не являются показателями качества умственной деятельности, демократичности и социальности труда чиновника. Нельзя, скажем, оценивать качество работы судьи или следователя только по тому, сколько потребовалось времени на расследование дела и вынесение приговора. Отсюда и главный вывод по данному вопросу: сейчас для государственного строительства нет актуальнее задачи, чем формирование корпуса высококвалифицированных специалистов управленческого труда, имеющих большой практический опыт и нравственно воспитанных чиновников. Ведь правильно говорят, что добрые деяния происходят от доброго воспитания, доброе воспитание — от хороших законов, а хорошие законы — от жизни и образованности тех, кто их готовит. Даже в условиях кризисов и смут. Много лет назад-А.Токвиль высказал хорошую мысль о том, что основная цель демократической власти состоит не в упорядочении нищенского существования граждан, а в укреплении благополучия людей. С этим трудно не согласиться. Труднее реализовать на практике, тем более в условиях, когда общество и государство находятся «в ловушке» системного кризиса. Это требует кардинального изменения системы функционирования современной государственной власти, оптимизации деятельность чиновничьего аппарата. Их действия должны быть конструктивными и прагматически выстроенными на принципах научности, конкретно-исторического подхода, законности, гуманизма и социального контроля. При этом следует иметь в виду, что проблему государственной службы с каждым днем решать становится все труднее и труднее. Ибо затрагивает она не простые житейские стороны, а глубинные социально-классовые интересы, идеологические предпочтения и мировоззренческие ориентиры многих людей. Политический окрас всегда усиливает социальное соперничество, вовлекая в него государственные структуры, партии, оппозицию, духовные и политические авторитеты. На лиц, реально занятых разрешением реальных проблем, начинают наваливаться соображения, не имеющие к самой проблеме прямого отношения. Поэтому, рассуждая о соотношении политики и государственной службы, следует сразу уяснить, что от политики надо избавляться всюду, где можно без нее обойтись. Мы, конечно, не говорим о «стерильной деполитизации» государственной службы, что невозможно. Но от излишней политизации управленческих и организационных отношений следует уходить и помнить, что госслужба должна быть надежно защищена от произвола сменяющихся партий, правительств и министров, а народ — от произвола чиновников и всевластия аппарата. Особенно, если он граничит с тоталитаризмом и авторитаризмом. Задача политиков не в мелочной опеке аппарата, а в глобальном отслеживании ситуации в обществе и своевременном выявлении грозящих опасностей, формировании и балансировке политических целей и программ, составлении планов и контроле вместе с оппозицией, за их реализацией. Это во-первых. Во-вторых, оптимизация государственной службы и обновление менталитета аппаратчика — один из ведущих факторов повышения эффективности политической системы и ее элиты. А это в свою очередь диктует необходимость более широкого привлечения в аппарат профессионалов, ответственных и нравственно устойчивых работников, улучшение информационно-аналитического обеспечения государственных структур, четкого разграничения функциональных обязанностей сотрудников, укрепление исполнительской дисциплины. В-третьих, большей слаженности во взаимодействии политиков и государственной службы будет способствовать реализации мер, направленных на преодоление авторитаризма и бюрократизма. Прежде всего таких, как децентрализация и упрощение бюджетного процесса, устранение противоречий и несогласованности правового регулирования политической деятельности, государственной службы и местного самоуправления; рационализация и демократизация технологий принятия политических и управленческих решений, устранение в этом деле противоречий, неясностей и правовой неразберихи; введение в практику ориентированного на результат, четко скоординированного систематического контроля и рейтинговой оценки всех ведомств и структурных подразделений государственного аппарата (контролинга); подотчетность высших руководителей, приближение их к народу; повышение личной ответственности каждого работника за качество и своевременность предоставляемых государственными службами услуг, в том числе путем создания единых обслуживающих центров; создание в учреждениях атмосферы доброжелательности, доверия и взаимопомощи. В современном демократическом обществе господствующие классы пестуют правящую элиту, заботятся о ее высоком авторитете и достойном имидже аппарата. Они хорошо понимают, что власть всегда персонифицирована, что принадлежность к ней определяется не только официальным статусом и должностью, а прежде всего профессиональной подготовленностью человека, его деловитостью и способностью нести ответственность за последствия своих решений, его культурой.
Заключение.
Итак элита играет важную ключевую роль любого общества она неизбежна в любой политической системе. Ее исследование важная задача. Мир а главное Россия должны преодолеть иллюзию что управлять страной может каждый. Управление требует от человека соответствующих способностей и подготовки. Поэтому изучение теории элит необходимо и изучение не в рамках дисциплины политическая социология а в рамках новой науки элитологии. Элитология живет и развивается, несмотря на трудности и противоречивое к нему отношение как со стороны отдельных официальных властных структур, руководства некоторых государственных вузов, так и определенных социальных групп населения. Многообразие элитологических теорий их взаимообогащение и взаимодополнение закономерность устойчивого развития элитологии.На современном этапе элитология в нашей стране имеет массу нерешенных задач трудностей ипротиворечий в своем развитии. Одним из первых шагов в решении этих проблем является исследование политических элит в России на примере классических и современных теорий элит.
Библиография.
1.Ашин Г.К Демократический элитизм //Власть 1998. N4.
2.Ашин Г.К Смена элит//Общественные науки и современность. 1995. N1.
3.Ашин Г.К Основы элитологии.Алматы.1996.
4. Бердяев Н.А Избранное.М.,1997
5.Вебер М. Избр. произв. М 1990.
6.Гаман-Голутвина О.В Политические элиты России М.,1998.
7.Карабущенко П.Л Элитология Вальфредо Парето//Элитологические
исследования.1998. N1.
8.Миллс Р.Властвующая элита. М.1959.
9.Моска Г.Правящий класс//Социологические исследования.1994. N10.
10.Михельс Р. Социология политической партии в условиях демократии.
//Диалог, 1990
11.Мангейм К.Человек и общество в эпоху преобразования. //Элитологические
исследования.1998. N1.
12.Ортега-и-Гассет Хосе. Избранные труды.Перевод с испанского.М.,1997.
13.Охотский Е.В Политическая элита и российская действительность.М.,1996
14.Платон. Собр соч. т.3, М., 1994
15.Сорель Ж. Размышления о насилии М.,1907.
16.Тофлер О. Смещение власти. М.,1991.
1 Моска Г.Правящий класс//Социологические исследования.1994. N10
2 Парето Ф Избранное.О. 1999. стр 89.
3 Р.Михельс. Социология политической партии в условиях демократии.
//Диалог, 1990, №3 с.58, 59.
4 Р.Михельс. Социология политической партии в условиях демократии.
//Диалог, 1990, №3 с.59
5 Р.Михельс. Социология политической партии в условиях демократии.
//Диалог, 1990, №3 с.77.
6 Платон. Собр соч. т.3, М., 1994, с.335
7 Сорель Ж. Размышления о насилии М.,1907.
|