Концепции локальных цивилизаций - реферат

Существующий в культурологи цивилизационный подход предполагает анализировать общественные процессы, всемирную историю через призму зарождения, развития и гибели локальных цивилизаций.

История человечества, всемирная история – это история локальных цивилизаций. Локальная цивилизация – это крупная социальная общность, крупномасштабное устройство в мировом сообществе, способ жизнедеятельности общества, целостная система, включающая в себя религию, культуру, традиции, философию, науку, мораль, правовые нормы, способы мышления, образ жизни, систему взаимоотношения с природой; политическую, экономическую и социальную подсистемы. Локальная цивилизация является самой широкой сферой, с которой человек себя идентифицирует.

Ученые по-разному оценивают количество локальных цивилизаций. Автор данной работы исходит из того, что в настоящее время существуют китайская, индийская, западноевропейская (евроатлантическая), православная (восточноевропейская), исламская, латиноамериканская, африканская и японская цивилизации. Каждая локальная цивилизация занимает определенное географическое пространство, на котором могут располагаться империи, государства, диаспоры. Оно может также включать и районы других цивилизаций, на которые тем не менее оказывают существенное влияние нормы, ценности основной локальной цивилизации на данной территории. Локальные цивилизации развиваются по собственным закономерностям, которые не присущи социальным группам, нациям, государствам. Локальные цивилизации (кроме японской) не имеют четких границ. Границы цивилизаций перекрывают государственные границы или границы религиозных единиц. Между локальными цивилизациями существуют разнообразные связи, контакты – от соперничества, конфликтов, войн до взаимопонимания, мирового сосуществования, сотрудничества, дружбы.

Цивилизационная карта планеты включает в себя лимитрофы – промежуточное пространство между локальными цивилизациями и государствами различных цивилизаций. Религия – определяющий структурообразующий фактор каждой локальной цивилизации. Например, буддизм, даосизм, конфуцианство являются образующим фактором китайской цивилизации; синтоизм – японской цивилизации (Юрий Киршин: .http://nvo.ng.ru/concepts/2006-12-15/4_wars.html). На формирование и развитие локальных цивилизаций оказывают влияние и другие ее компоненты: культура, традиции и др.

Существующая концепция локальных цивилизаций имеет ряд теорий, и, соответственно своих сторонников и противников, чьи мнения мы рассмотрим ниже.

1. концепция локальных цивилизаций

1.1. Взгляды сторонников концепций локальных цивилизаций

Сторонниками концепций локальных цивилизаций и культурно-исторических типов являются всемирно известные исследователи О. Шпенглер, А. Тойнби, В. Щубарт, Ф. Нортроп, П.А. Сорокин и ряд других авторов. Пик популярности этих теорий приходится на первую половину 20 века, что связано с рядом обстоятельств как исторического порядка, так и касающихся развития науки.

Главной социальной причиной возникновения теорий рассматриваемого типа является крушение "европоцентризма" как идеологического принципа. Распаду европоцентристской картины всемирной истории, которой придерживались отнюдь не только расисты и националисты, но и вполне добросовестные, гуманистически настроенные и старавшиеся быть объективными ученые, способствовало ознакомление европейской общественности с историческими и этнографическими фактами. Эти факты говорили об уникальности и разнообразии культур, о невозможности подведения примитивных культур народов Азии и Африки под единый тип "первобытной культуры". Точно так же знакомство с культурами Востока свидетельствовало о существенном различии культур Китая, Индии, Японии, арабского мира. Было показано, что в некоторых областях, например, в области мифотворчества, религии, медицины, построения музыкальных форм эти культуры являются более богатыми и, можно сказать, более развитыми, чем европейская культура. Конец 19 - начала 20 века ознаменовались распадом колониальной системы, возрождением и быстрым развитием народов, которые вступая на путь модернизации, шли не европейским путем, а своим собственным. К этому же периоду относится осознание самими европейцами невыразившейся в гипертрофии экстравертного начала, научно-технического развития и слабости гуманистических оснований, недооценке религиозно-художественного аспекта жизни. Обратившись к исследованию восточных культур и культур письменных нардов, европейские мыслители надеялись обнаружить в них те ценности и ориентиры, которых недоставало самим европейцам. Таким образом, отказ от европоцентризма как идеологии и научного принципа был главной причиной появления теорий культурно-исторических типов.

Немецкий философ истории и культуры Освальд Шпенглер (1880-1936) в своей знаменитой работе "Закат Европы" подверг яростным атакам идею единства мировой культуры. Согласно Шпенглеру, именно культура является универсальной категорией в исследовании общества[1] . Рассмотрение культуры как универсальной категории предполагает следующие направления: 1) культура как основа интеграции или дифференциации; 2) выявление роли культуры в поддержании социальной стабильности, преемственности, динамики развития (культура как система создания, хранения, распространения, обмена, потребления духовных ценностей). Его циклическая модель исторического процесса модифицируется признанием объединяющей роли "мировых проповеднических религий" (буддизм, христианство, ислам), которые и являются высшими ценностями и ориентирами исторического процесса. В работе "Закат Европы" он выдвинул концепцию культуры, которая рассматривается, во-первых, не как единая общечеловеческая культура, а как расколотая на восемь культур, каждая из которых вырастает на основе своего собственного уникального "прафеномена" - способа "переживания жизни": египетская, индийская, вавилонская, китайская, греко-римская, византийско-арабская, культура майя, а также пробуждающая русско-сибирская культура; во-вторых, как подчиненная жесткому биологическому ритму, определяющему основные фазы ее внутреннего развития; рождение и детство, молодость и зрелость, старость и закат. На основе этой биологической ритмики в пределах общего цикла эволюции в каждой из вышеназванных культур выделяются два главных этапа: этап восхождения культуры *собственно культура) и этап ее нисхождения (цивилизация). Первый из них характеризуется органическим типом эволюции во всех сферах человеческой жизни - социальной и политической, религиозной и этической, художественной и научной, второй - "механическим" типом эволюции, представляющим собой "окостенение" органической жизни культуры и ее распад. Все содержимое культуры, таким образом, полностью исчерпывается отдельными культурами, чередующимися, однократными, несвязанными, одна другую подавляющими. Ни о какой цельности мировой культуры при таком понимании не может быть и речи.

Эта же линия проводилась крупным британским историком и философом Арнольдом Тойнби в его знаменитом 12-томном труде "Постижение истории". Тойнби - приверженность идеи многолинейного развития суверенных культур.

1.2. Теория Арнольда Тойнби

К числу наиболее представительных теорий цивилизаций относится, прежде всего, теория британского историка Арнольда Тойнби (1889—1975), который продолжает линию Н.Я. Данилевского и О. Шпенглера. Его теория может считаться кульминационным пунктом в развитии теорий «локальных цивилизаций». Монументальное исследование А. Тойнби «Постижение истории» многие ученые признают шедевром исторической и макросоциологической науки(http://www.countries.ru/library.htm). Английский культуролог начинает свое исследование с утверждения, что истинной областью исторического анализа должны быть общества, имеющие как во времени, так и в пространстве протяженность большую, чем национальные государства. Они называются «локальными цивилизациями».

Таких развившихся «локальных цивилизаций» Тойнби насчитывает более двадцати. Это — западная, две православных (русская и византийская), иранская, арабская, индийская, две дальневосточных, античная, сирийская, цивилизация Инда, китайская, минойская, шумерская, хеттская, вавилонская, андская, мексиканская, юкатанская, майя, египетская и др. Он указывает также на четыре остановившиеся в своем развитии цивилизации — эскимосскую, момадическую, оттоманскую и спартанскую и пять «мертворожденных».

Однако сразу возникает вопрос: почему некоторые общества, подобно многим примитивным группам, становятся неподвижными на ранней стадии своего существования и не складываются в цивилизации, тогда как другие достигают этого уровня? Ответ Тойнби таков: генезис цивилизации нельзя объяснить ни расовым фактором, ни географической средой, ни специфической комбинацией таких двух условий, как наличие в данном обществе творческого меньшинства и среда, которая не слишком неблагоприятна и не слишком благоприятна.

Группы, в которых налицо эти условия, складываются в цивилизации. Группы, не обладающие ими, остаются на доцивилизованном уровне. Механизм рождения цивилизаций в этих условиях сформулирован как взаимодействие вызова и ответа. Среда намеренно неблагоприятная непрерывно бросает вызов обществу, общество через свое творческое меньшинство отвечает на вызов и решает проблемы. Такое общество не знает покоя, оно все время в движении, благодаря движению оно рано или поздно достигает уровня цивилизации.

Возникает и второй вопрос: почему четыре цивилизации дальнезападная христианская (ирландская), дальневосточная Христианская (несторианская в Средней Азии), скандинавская и сирийская развивались ненормально и родились мертвыми. Тойнби пытается понять, отчего пять цивилизаций (полинезийская, эскимосская, кочевая, спартанская и оттоманская) застыли в своем развитии на ранней стадии, тогда как остальные успешно развивались.

Рост цивилизации, по мнению ученого, отнюдь не сводится к географическому распространению общества. Он не вызывается им. Если географическое распространение с чем-нибудь положи, тельно связано, то скорее с задержкой развития и с разложением, чем с ростом. Подобным же образом рост цивилизаций не ограничивается и не вызывается техническим прогрессом и растущей властью общества над физической средой. Какого-то четкого соотношения между прогрессом техники и прогрессом цивилизации культуролог не признает.

Тойнби считает, что рост цивилизации состоит в прогрессивном и аккумулирующем внутреннем самоопределении или самовыражении цивилизации, в переходе от более грубой к более тонкой религии и культуре. Рост — это непрерывное «отступление и возвращение» харизматического (богоизбранного, предназначенного свыше к власти) меньшинства общества в процессе всегда нового успешного ответа на всегда новые вызовы среды внешнего окружения.

Интересна мысль Тойнби о том, что растущая цивилизация — это постоянное единство. Ее общество состоит из творческого меньшинства, за которым свободно следует, подражая ему, большинство — внутренний пролетариат общества и внешний пролетариат варварских соседей. В таком обществе нет братоубийственных схваток, нет твердых, застывших различий. В результате процесс роста представляет собой рост целостности и индивидуального своеобразия развивающейся цивилизации.

И еще один, третий вопрос: как и почему цивилизации «надламываются, разлагаются и распадаются»? Не менее 16 из 26 цивилизаций сейчас «мертвы и погребены». Из оставшихся в живых десяти цивилизаций «полинезийская и кочевая... находятся сейчас при последнем издыхании; а семь из восьми других в большей или меньшей степени — под угрозой уничтожения или ассимиляции нашей западной цивилизацией». Более того, не менее шести из этих семи цивилизаций обнаруживают признаки надлома и начавшегося разложения.

Упадок, как считает Тойнби, нельзя приписать космическим причинам, географическим факторам, расовому вырождению или натиску врагов извне, который, как правило, укрепляет растущую цивилизацию. Нельзя объяснить его и упадком техники и технологии, ибо во всех случаях упадок цивилизации является причиной, а упадок техники — следствием или симптомом первого.

Сам упадок — это не единовременный акт, а весьма длительная стадия, которая, согласно Тойнби, состоит из надлома, разложения и гибели цивилизаций. Между надломом и гибелью цивилизации нередко проходят столетия, а иногда и тысячелетия. Так, например, надлом египетской цивилизации произошел в XVI в. до н.э., а погибла она только в V в. н.э. Период между надломом и гибелью охватывает почти 2000 лет «окаменевшего существования», «жизни в смерти». Но как бы долго это ни длилось, судьба большинства, если не всех, цивилизаций влечет их к конечному исчезновению, раньше или позже. Что касается западного общества, то оно, видимо, по Тойнби, обнаруживает все симптомы надлома и разложения. Но все же он считает, что мы. можем и должны молиться, чтобы нам не было отказано в отсрочке, причем просить ее вновь и вновь с сокрушенным духом и сердцем, полным раскаяния.

Подробный анализ повторяющихся моментов, симптомов и фаз упадка цивилизаций дается в разных томах исследования Тойнби. Здесь можно коснуться только некоторых. Творческое меньшинство, опьяненное победой, начинает «почивать на лаврах», поклоняться относительным ценностям, как абсолютным. Оно теряет свою харизматическую привлекательность, и большинство не подражает и не следует ему. Поэтому приходится все больше и больше использовать силу, чтобы контролировать внутренний и внешний пролетариат. В ходе этого процесса меньшинство организует «универсальное (вселенское) государство», подобное Римской империи, созданной эллинистическим господствующим меньшинством для сохранения себя и своей цивилизации; вступает в войны; становится рабом косных установлении; и само ведет себя и свою цивилизацию к гибели.

Этот общий скелет философии истории Тойнби одел в богатую и плодотворную плоть фактов.

1.3. Дискуссионные вопросы теории Тойнби

С предложенной Тойнби теорией «локальных цивилизаций» согласны далеко не все исследователи. Наиболее развернутая критика содержится в трудах П.А. Сорокина (1889—1968). По его мнению, достаточно спросить, насколько достоверна общая схема теории подъема и упадка цивилизаций, как оценки сразу меняются. Труд, вообще говоря, слишком обширен и явно пересыщен пухлыми цитатами из Библии, мифологии, поэзии. Стремление использовать чрезмерно развернутые поэтические и символические образы помешали автору более четко выстроить свою теорию и сделать ее значительно доступнее. П.А. Сорокин считает, что, несмотря на поразительную эрудицию, Тойнби обнаруживает либо незнание, либо сознательное пренебрежение многими социологическими трудами, да и знание истории у него неровно. Оно превосходно в отношении эллинской (греко-римской) цивилизации, но значительно скромнее в отношении других цивилизаций. Его знакомство с накопленным знанием по теории искусства, философии, точных наук, права и некоторых других тоже не всегда достаточно.

По мнению П.А. Сорокина, труд Тойнби имеет два коренных дефекта, относящихся не к деталям, а к самой сердцевине его философии истории: во-первых, к «цивилизации», избранной Тойнби в качестве единицы исторического исследования, во-вторых, к концептуальной схеме генезиса, роста и упадка цивилизаций, положенной в основу его философии истории.

Под «цивилизацией» Тойнби имеет в виду не просто «область исторического исследования», а единую систему, или целое, части которого связаны друг с другом причинными связями. Поэтому, как во всякой такой системе, в его «цивилизации» части должны зависеть друг от друга и от целого, а целое — от частей. Он категорически утверждает вновь и вновь, что цивилизации суть целостности, чьи части все соответствуют друг другу и взаимно влияют друг на друга. Одной из характерных черт цивилизации в процессе роста является то, что все аспекты и стороны ее социальной жизни координированы в единое социальное целое, в котором элементы, экономики, политики и культуры удерживаются в тонком согласии друг с другом внутренней гармонией растущего социального организма. Как показывает П.А. Сорокин, «цивилизации», с точки зрения Тойнби, суть реальные системы, а не просто скопления, агрегаты и конгломераты феноменов и объектов культуры (или цивилизации), смежных в пространстве и времени, но лишенных какой-то бы ни было причинной или другой осмысленной связи.

Можно согласиться с П.А. Сорокиным в его критике чисто поэтической метафоры Тойнби: цивилизация — это нечто вроде живого тела. Но он, пожалуй, не прав, отрицая всякое единство исторически реальной цивилизации. Ошибочно приняв различные скопления (агрегаты) за системы, Тойнби начинает трактовать цивилизации как «виды общества» и ретиво охотиться за единообразием в их генезисе, росте и упадке.

Очевидно, не прав Тойнби и в том, что признал старую, идущую от Флоруса к Шпенглеру концептуальную схему «генезиса—роста—упадка» единообразной моделью развития цивилизаций. Эта концепция основана на простой аналогии и представляет собой не теорию реальных изменений общественно-культурных фактов, а оценочную теорию общественно-культурного прогресса, подсказывающую, как феномены культуры должны изменяться. Это становится явным уже в формулах «роста» и «разложения», где господствуют нормативные понятия прогресса и регресса, а формулы реальных изменений исчезают.

Из такой теоретической схемы закономерно вытекают фактические и логические погрешности в философии истории Тойнби. Прежде всего, надо сказать о его классификации цивилизаций. Многие историки, антропологи и социологи отвергают ее как произвольную, лишенную ясного логического критерия выбора. Некоторые христианские цивилизации трактуются как отдельные и различные (Западная Европа, Византия, Россия). Тойнби рассматривает православие и католичество как две различные религии, а конгломерат различных (религиозных и других) систем объединяет в одну цивилизацию. Между тем, даже великие культурные и вероисповедные сдвиги лишь увеличивают многообразие в единстве цивилизации, если носителями различий оказываются народы, представляющие для внешнего мира и для самих себя все то, что и прежде, вычлененное в ойкумене культурное пространство. Конфессиональный разрыв протестантов с католицизмом был намного радикальнее догматических и обрядовых особенностей, некогда разведших Восточную и Западную церкви. Но первый лишь модифицировал цивилизацию Запада, вторые же, по словам Ф.И. Тютчева, санкционировали именно расхождение двух «человечеств».

Спарта произвольно вырвана, по мнению П.А. Сорокина, из остальной эллинской цивилизации, тогда как римская цивилизация объединена с греческой... Полинезийская и эскимосская цивилизации, или «подцивилизации» (в одном месте Тойнби утверждает, что они были живорожденными цивилизациями; в другом — что они остались на уровне «подцивилизации» и ниогда не достигли уровня цивилизации), рассматриваются как отдельные цивилизации по племенному признаку, тогда как все кочевники всех континентов объединены в одну цивилизацию, и т.д.

Тойнби называет большинство цивилизаций то «мертворожденными», то «застылыми», то «окаменевшими», то «надломленными», то «разлагающимися», то «мертвыми и погребенными». согласно Тойнби, из 26 цивилизаций только одна западная еще, возможно, жива в настоящее время, а все остальные либо мертвы, либо полумертвы («застыли», «окаменели», «разлагаются»). Таким образом, в согласии с принятой схемой, цивилизации должны пройти через надлом, разложение и смерть. Тойнби Остается или похоронить их, или объявить мертворожденными, «застылыми», «окаменевшими», или, наконец, — надломленными, разлагающимися. Но у Тойнби нет никакого ясного критерия, что такое в действительности смерть или надлом, возрождение или разложение цивилизации, он добровольно берет на себя роль могильщика цивилизаций.

Отважно следуя своей схеме, Тойнби не смущается, что некоторые из его цивилизаций, какие, согласно схеме, должны бы давно умереть, после своего надлома живут века, даже тысячи лет, и теперь еще живы. Он выходит из трудностей простым изобретением термина «окаменевшей» цивилизации. Так, Китай окаменел на тысячу лет. (Как это совместить с нынешним динамизмом страны?) Египет — на две тысячи лет. Эллинская цивилизация либо разлагалась, либо каменела с Пелопоннесской войны до .V в. н.э. Вся римская история — это непрерывное разложение, с начала и до конца. То же самое происходит и с другими цивилизациями. В концепции Тойнби цивилизации едва имеют право жить и расти. Если они не родились мертвыми, как некоторые из них, тогда они застывают. Если они не застыли, их ждет надлом почти сразу же после рождения, и они начинают разлагаться или превращаться в «окаменелость»...

Предыдущее объясняет, почему в труде Тойнби так мало анализируется стадия роста цивилизаций. Есть только крайне расплывчатые утверждения, что на этой стадии существует творческое меньшинство, успешно встречающее все вызовы. Нет ни классовой борьбы, ни войн между народами и государствами, и все идет отлично, становится все более и более возвышенным. Такая характеристика процесса роста его многочисленных цивилизаций явно фантастична.

Принять схему Тойнби значило бы согласиться с ним, что в Греции до 431—403 гг. до н.э. (надлом эллинской цивилизации, согласно Тойнби) не было никаких войн, революций, классовой борьбы, рабства, традиционализма, нетворческого меньшинства и что все эти бедствия появились только после Пелопоннесской войны. А кроме того, нам следует принять и другие моменты; например, что после этого в Греции и Риме творчество прекратилось, не было Платона, Аристотеля, Эпикура, Зенона, Полибия, отцов церкви, Лукреция, научных открытий — ничего творческого. На какой же стадии находится западная цивилизация, так и не ясно, ведь позиция Тойнби двойственна. Во многих местах он говорит, что она уже испытала свой надлом и находится в процессе разложения, в других местах он отказывается вынести приговор. Но каким бы ни был его диагноз, западная цивилизация до XV в. рассматривается им в стадии роста. Если это так, то, согласно схеме, никаких революций, серьезных войн, никаких жестких и устойчивых классовых различий не должно было существовать в Европе до этого века.

А между тем, XIII и XIV вв. — наиболее революционные (до XIX—XX вв.) в истории Европы. Крепостничество и другие классовые различия были жесткими и устойчивыми, и было множество войн — больших и малых... В итоге средневековое западное общество периода роста не обнаруживает множества черт, характерных для растущих цивилизаций. То же верно в отношении других цивилизаций. Это означает, что единообразия роста и упадка цивилизаций у Тойнби совершенно фантастичны и не основаны на фактах.

Сорокин подчеркивал, что многие единообразия, на которые претендует Тойнби в связи со своей схемой, либо ложны, либо переоценены. Например, его. единообразие негативной связи между географическим распространением цивилизации и ее внутренним ритмом; между войной и ростом; между прогрессом техники и ростом. В утверждениях Тойнби есть известная доля истины, но как категорические формулировки они безусловно ошибочны.

Все цивилизации Тойнби — сложные комплексы, распространившиеся на обширные территории и группы населения... Причем он предполагает, что такое распространение происходило мирно, без войны, благодаря невольному подчинению «варваров» очарованию цивилизации. Такое утверждение опять-таки неверно. В реальной истории все цивилизации во время роста распространялись не только мирно, но и с помощью силы, насилия, войн. Кроме того, многие из них в период разложения сжимались, а не расширялись, и были миролюбивее, чем во время роста.

Вслед за Шпенглером Тойнби приписывает некоторым цивилизациям различные господствующие тенденции: эстетическую — эллинской, религиозную — индийской (долины Инда), механистически-техническую — западной (у других восемнадцати цивилизаций он таких господствующих влечений не обнаружил).

Очень сомнительны сами такие суммарные характеристики. Западная цивилизация не была господствующей примерно до XIII в. с VI по конец XII в. движения технических изобретений и научных открытий почти не было. С VI по XVIII в. эта механическая цивилизация была сверху донизу религиозной, даже более религиозной, чем индийская или индуистская во многие периоды их истории... Предположительно эстетическая эллинская цивилизация не обнаруживала своего эстетического (в смысле Тойнби) влечения до VI в. до н.э. и, наоборот, выказала определенный научно-технический порыв между 600 г. до н.э. и 200 г. н.э. Арабская цивилизация, чью доминирующую черту Тойнби не подчеркнул, выказала исключительный порыв к научным и техническим занятиям в VIII—XIII вв., причем гораздо больший, чем западное общество в те же века. Все это значит, что приписывание, в духе Шпенглера и Тойнби, некоторой специфически вечной тенденции той или иной цивилизации, независимо от стадии ее развития, не соответствует фактам и вводит в заблуждение.

2. Мировые войны – как противостояние локальных цивилизаций

Цивилизационная структура мирового сообщества не является стабильной, постоянной. Она подвержена социальным напряженностям, войнам, революциям, на территориях локальных цивилизаций изменяются границы, происходят крупные миграционные движения. Опыт всемирной военной истории свидетельствует, что на территории локальных цивилизаций происходили вооруженные противоборства, которые в большей или меньшей мере имели цивилизационный характер: войны внутри государств локальных цивилизаций; войны между государствами внутри локальных цивилизаций; войны между государствами различных локальных цивилизаций; колониальные войны; национально-освободительные войны; мировые войны.

Цивилизационный подход, анализ общественных процессов через призму локальных цивилизаций обеспечивают более полное и глубокое познание сущности, причин межгосударственных и внутригосударственных войн, их морально-политический характер, расстановку политических сил, способы вооруженной и невоенных форм борьбы; политические, социальные, экономические, духовные и экологические последствия всех видов войн.

При изучении истории двух мировых войн, их сущности, причин, итогов и последствий большинство советских историков все сводили к политическим, классовым, экономическим, дипломатическим и военным факторам. Хотя, например, опять-таки Николай Бердяев уже обратил внимание на цивилизационный характер Первой мировой войны. Он понял, что на нее надо смотреть через призму борьбы различных культур, этносов, религий, морали, права, через противоречия между государствами, принадлежащими к различным локальным цивилизациям. По мнению Бердяева, это была духовная война славянской и германской рас. В ней расовые, национальные и религиозные факторы оказались могущественнее факторов социальных и классовых. Мировая война была не только столкновением вооруженных сил, но и борьбой восточного и западного христианства, она обострила славянские вопросы, вопрос о мировом устройстве.

Вторая мировая война – это война не только Советского Союза с нацистской Германией, но и война с фашизмом западных демократий. Президент США Франклин Рузвельт считал, что начавшееся в 1939 году вооруженное противоборство имеет цивилизационный характер. В мае 1941-го он заявил, что мир разделился на две большие части – на языческое варварство и христианский идеал; что мы (Соединенные Штаты Америки) не принимаем нацистского образа жизни и не допустим его у себя; мы защищаем не только демократию, но и христианские ценности. Свободу каждого человека верить в Бога. Зная негативное отношение коммунистов к Русской Православной Церкви, Рузвельт в годы войны обратился через посла США в Москве Аверелла Гарримана к Сталину с просьбой вести по отношению к РПЦ менее жесткую политику.

В 1914–1918 и в 1939–1945 годах боевые действия проходили на территориях многих цивилизаций. В период Первой мировой православная Россия сражалась с Германией и Австро-Венгрией, которые представляли западноевропейскую цивилизацию. Вместе с тем тогда же католические Франция и Италия, протестантская Великобритания воевали против протестанско-католической Германии и католической Австро-Венгрии. На стороне последних выступили мусульманская Турция и православная Болгария. В свою очередь, мусульмане английских и французских колоний входили в состав войск Антанты. Во Второй мировой войне участвовали государства западноевропейской, православной, китайской, японской, индийской, латиноамериканской, исламской и африканской цивилизаций.

Одну из основных причин войны, вспыхнувшей 1 августа 1914 года, Бердяев видел в борьбе в мировой истории Германии и России за преобладание своего духа. Философ считал, что цель этой войны – отстоять и сохранить святое православие.

Впрочем, действия обоих противостоящих сторон тогда были освящены религией, церквями. Христианское и нехристианское духовенство в воюющих коалициях призывало кару на армии врагов. Французские католики молились за божье покровительство своим войскам, разъясняли, что принципы ведения войны Германией противоречат христианству. Тогда как немецкие католики доказывали, что германские войска не допускают никаких зверств. Кайзер Вильгельм II пугал немцев угрозой православия, возбуждал мусульман против соперников его рейха, стремился поощрять панисламистов, использовать их против Англии и России.

Для достижения политических целей накануне мировой войны Австро-Венгрия разжигала религиозные и культурологические конфликты среди балканских народов. Католики и протестанты Германии считали участие Германии в Первой мировой войне справедливым, так как эта война высшей культуры против низшей.

Марксистские идеологи оценивали войны с классовых позиций. Маркс и Энгельс считали войну справедливой, если она ускоряет революцию. Той же точки зрения придерживался Ленин. Он выдвинул лозунг: превратить империалистическую войну в гражданскую. А вот русский марксист Георгий Плеханов оценил участие в Первой мировой войне России не с классовых, а с моральных позиций. Он занял патриотическую позицию и предложил поднять народ на справедливую войну с Германией. Но, разумеется, не только религиозными соображениями руководствовались правящие круги воюющих государств и даже церковные деятели. Так, перед Первой мировой войной Ватикан вынашивал планы укрепления монархии Габсбургов после окончания сражений на Европейском континенте. Едва война началась, униатский архиепископ Шептицкий предлагал императору Австро-Венгрии Францу Иосифу создать «великоукраинское гетманство» во главе с австрийским эрцгерцогом и украинским патриархом. Он мечтал в случае поражения России отторгнуть от нее Украину, стать патриархом католико-православной церкви.

Папа Римский Пий XII (1939–1958) считал причинами Второй мировой войны борьбу за справедливое распределение богатств, которыми Бог одарил людей; попытки осуществить дехристианизацию, отказ следовать моральным нормам католицизма. Главное, по мнению главы Ватикана, – это защита интересов католической церкви. Вот почему, когда правительства Франции и Англии обратились к Пию XII с призывом объявить Германию агрессором, он отказался, заявив, что Ватикан не может непосредственно вмешиваться в международную политику. При этом в 1940 году в том же Ватикане родился план создания католической монархии в составе Австрии, Венгрии и Баварии.

США и Великобритания преследовали главным образом три цели: разгромить нацистскую Германию, фашистскую Италию и милитаристскую Японию; защитить демократию; защитить христианские ценности и идеалы.

Руководители гитлеровской Германии накануне и в годы Второй мировой войны также учитывали религиозный и культурологический фактор. После захвата Польши они стремились ликвидировать католическую церковь и все следы польской культуры. С этой целью было уничтожено более 10 тыс. священников, 17 тыс. монахов, закрыты тысячи приходов.

Перед нападением на Советский Союз правители Третьего рейха надеялись, что в борьбе с большевиками союзником Германии может стать Русская Православная Церковь, особенно православные иерархи на Украине, в Прибалтике и Белоруссии, которые объявили о своем намерении организовать независимые от Москвы церковные организации.

В годы Великой Отечественной в оказавшихся под пятой агрессоров республиках и областях СССР религиозным организациям запрещалось заниматься политикой, вмешиваться в деятельность оккупационной власти, их стремились разделить по национальным и территориальным признакам. Гитлеровцы пытались провозгласить автокефалию православия на Украине. Серьезное внимание в Берлине уделяли мусульманским народам Советского Союза. Нацисты стремились сформировать в отдельных слоях населения антирусские и антисоветские настроения, привлечь в свои войска мусульманское население.

Великая Отечественная война была войной не только в защиту сталинского тоталитарного социализма, его политической и экономической систем, марксистской идеологии. Это была война и в защиту ослабленной православной России, ее культуры, традиций, образа жизни. Сталин понял, что спасти страну на идеях социализма нельзя, поэтому он был вынужден обратиться к ценностям дореволюционной России. Он стал опираться на военные традиции русской армии, пошел на либерализацию религии, церкви. Поэтому Великая Отечественная война также имела в определенной мере и цивилизационный характер.

заключение

Исследование человеческого общества с позиции цивилизационного подхода позволило уже в XIX веке рассмотреть всемирную историю как «единство в многообразии», когда одновременно сосуществуют в историческом пространстве и времени разнообразные локальные цивилизации и близкие к ним общественные образования. В отличие от формационного подхода цивилизационный предполагает, что локальная цивилизация представляет собой полифакторное образование, в котором взаимодействуют на различных этапах его эволюционного развития различные факторы вне действия (беспрекословного и однозначного) одного монофактора, каким в марксистской парадигме являлся способ производства, а более широко — экономика и экономические отношения. Последние в системе учения о цивилизациях вполне равнозначны другим факторам или, как мы называем, алгоритмам развития локальных цивилизаций.

Локальные цивилизации представляют собой, с одной стороны, качественно различные и реально существующие (или существовавшие) на Земле общественные образования, а с другой, методологической — это, безусловно, важнейшие категории, позволяющие по-новому изучать в диахронии (исторически эволюционно) и синхронии (одновременно) структуру человеческого общества. Собственно, цивилизации могут быть определены как «устойчивые системы оснований для объединения людей, их общностей и культур, опирающиеся на преобладающее единство технологии, информаций и ценностей». Подобное понимание локальной цивилизации предполагает, что оно не совпадает по содержанию и по сущности с понятиями «общественно-экономическая формация», «общество», «государство», «страна», «глобальная цивилизация». Локальная цивилизация — это общественная система, соединяющая в себе различные основания: общецивилизационные, культурные, экономические, технологические, ценностные, коммуникативно-информационные, этнопсихологические, религиозно-этические и другие, объединенные воедино и, таким образом, соединяющие между собой людей, их общности (семьи, этносы, племена) и их культуры в нечто единое и неповторимое в многообразии человеческого мира.

При этом их национальные культуры обогащаются и развиваются во многом за счет культур входящих в них, но не являющихся «матрично-образующими» этносов, например угро-финские или япетические этносы народов Северного Кавказа в «российской» («русско-православной») цивилизации.

Отметим в заключение, что исследуемая концепция достаточно дискуссионна, однако она позволяет более глубоко выявить взаимосвязи, существующие между экономикой и культурой различных типов общества, избегая их изучения по принципу «одно определяет другое».

Жизнедеятельность различных цивилизаций многогранна и многолика, и она должна полноценно исследоваться современной научной мыслью.

Список литературы

1. Данилевский Н.Я. Россия и Европа. М., 1991; Шпенглер О. Закат Европы. М., 1991; Тойнби А. Постижение истории. М., 1991.

2. Трофимова Р.П. Культурология: теория и история. М., 1997. С. 138.

3. http://www.countries.ru/library.htm

[1]