Главная              Рефераты - Культура

Русская портретная живопись XVIII века - реферат

Федеральное агентство по образованию

ГОУ ВПО "Уральский государственный технический университет - УПИ"

Физико-технический факультет

Кафедра КиД

Русская портретная живопись XVIII века

(реферат по дисциплине культурология)

Научный руководитель Пронько Т. И.

Студентка Головина В. Ю.

группа 17062

Екатеринбург, 2007.


Содержание:

Введение. 3

Хронология развития русской портретной живописи. 5

Знаменитые работы представителей жанра. 9

Иван Никитич Никитин. 9

Федор Степанович Рокотов. 14

Михаил Шибанов. 18

Дмитрий Григорьевич Левицкий. 22

Владимир Лукич Боровиковский. 26

Заключение. 29

Список литературы: 30


Введение

Главное содержание культурного процесса середины XVIII в. — становление русского классицизма, идейной основой которого была борьба за мощную национальную государственность под эгидой самодержавной власти, утверждение в художественных образах могущества абсолютной монархии.

Хотя русские художники обращались к опыту опередившего их в развитии западноевропейского классицизма, они стремились придать этому течению черты национального своеобразия. Хорошо об этом сказал Ломоносов: «Чтобы ничего неугодного не ввести, а хорошего не оставить, надобно смотреть, кому и в чем лучше последовать».

В отличие от западноевропейского классицизма, в русском классицизме, полном пафоса гражданственности, были сильны просветительные тенденции и резкая обличительная сатирическая струя. Однако в живописи сказалась больше ограниченность классицизма — отвлеченный идеальный характер образов, условность колорита, подражание позам и жестам античных образцов.

Классицизм не был единственным течением дворянской культуры в век Просвещения. На смену ему пришел сентиментализм. Он принес с собой внимание к чувствам и интересам простого человека, преимущественно из «среднего» класса. В живописи сентиментализм сказался в «чувствительных» сюжетах, в приторно-слащавой трактовке крестьянских образов, в пасторальной обрисовке природы. Одним из видных сентименталистов в портретной живописи был В. Л. Боровиковский. Созданные им женские образы (например, портрет М. И. Лопухиной) полны нежных элегических чувств и идиллических настроений.

Борьба сентиментализма с классицизмом не исчерпывает всего содержания русской культуры второй половины XVIII в. Наряду с сентиментализмом (а чаще в сочетании с ним) все больше выявляются реалистические тенденции русской культуры, условно называемые «просветительским реализмом». Они с наибольшей активностью и последовательностью выражали протест против феодальной идеологии.

Острая критика существующего строя, беспощадная ирония и насмешка над правящими классами, обличение невежества, паразитизма и жестокости дворянства, несправедливости и продажности суда и чиновников — вот что несли с собой художественные произведения подобного рода.

Хронология развития русской портретной живописи

Особым своеобразием отличается русское искусство переходного периода—первой четверти XVIII века, в нем сложно, а иногда неожиданно и причудливо переплетаются элементы уходящей древнерусской культуры и нового искусства, энергично и жадно осваивающего современные изобразительные средства. Вся жизнь этого времени проникнута пафосом военных побед и духом преобразований. Художники начинают использовать достижения науки, изучают анатомию, перспективу, светотень, усваивают аллегорический язык западноевропейской живописи. Принципиально новое понимание ценности человеческой личности, ее активности, значения целеустремленной деятельности неотделимо от сурового, но полного великих деяний времени Петра Первого. В живописи это с наибольшей наглядностью проявилось в портрете, с которым связаны первые достижения нового русского изобразительного искусства.

При Петре Первом работало немало иностранных живописцев, оставивших нам изображения членов императорской фамилии, военных и государственных деятелей этого времени. Однако на выставках портретов первой четверти XVIII столетия основное внимание привлекают не картины иностранцев, вполне профессиональные, но поверхностные, а портреты работы русских художников — Никитина и Матвеева, которых Яков Штелин называл в своих записках великими мастерами. Глядя на их произведения, невозможно не поразиться тому, в какой короткий срок сумели воспитанные на иконах и парсунах русские живописцы овладеть приемами европейского искусства и с каким верным чувством задач своего времени применить их в портретах.

Наступивший после смерти Петра Первого период реакции не мог благотворно сказаться на развитии русского национального искусства. В темное время бироновщины засилье иностранных художников не первого разряда, работавших в традициях парадной живописи позднего барокко, хотя в какой-то мере и расширяло чисто технический, профессиональный кругозор русских художников, но все же тормозило прогрессивные тенденции. Только с 40-х годов начинается новый подъем русской живописи.

Искусство веселого времени отличалось двойственностью. Лучшие достижения этого периода принадлежат зодчеству, где расцвел гений замечательного мастера барокко Растрелли. В парадной живописи того времени торжествовали декоративность и аллегоричность. Однако в портрете наиболее важными оказались тенденции, связанные не с эффектной живописью иностранцев (Г. Гроот, П. Ротари, Л. Токке), а с национальным искусством, имеющим глубокие корни в русской народной культуре.

После смерти Матвеева, живописной командой стал руководить И. Я. Вишняков (1699 — после 1761), художник, чье творчество до сих пор еще мало изучено. Успешно соперничая с заезжими итальянцами в декоративной живописи, в портрете он дал в высшей степени оригинальные образцы сочетания плоскостности и статичности парсуны с изяществом рококо. Яркая индивидуальность его таланта позволяла при этом в парсунные тенденции внести жизненность и в то же время преодолеть манерность западноевропейского парадного портрета.

Временем подлинного расцвета, настоящего взлета русской живописи стала вторая половина XVIII века. За прошедшие полвека Россия сумела догнать по развитию культуры другие европейские страны. Причем если, например, во Франции XVIII века аристократия переживала упадок, готовясь окончательно уступить свои позиции новому классу, то в России абсолютистская монархия и дворянство еще выполняли прогрессивную историческую миссию, направленную на усиление и развитие своей страны.

Передовые русские люди усваивали идеи французских просветителей, они мечтали о развитии естественного человека, о разумной монархии, в России сильны были патриотические настроения. Впервые в России сложился круг передовой интеллигенции. В Москве был организован университет, появился первый профессиональный театр, обучение иностранным языкам открыло доступ к сокровищам мировой мысли. Принципиально изменился и облик русской живописи.

В 1757 году была учреждена Академия трех знатнейших художеств, призванная сыграть важную роль в подготовке национальных кадров мастеров архитектуры, скульптуры и живописи. Охват явлений жизни изобразительным искусством в это время значительно расширился. Появились новые жанры в живописи, причем рождение русской исторической картины связано как раз с Академией.

Несмотря на нормативность программ обучения, Академия давала своим воспитанникам прекрасную профессиональную подготовку, особенно в области рисунка. Очень важны для расширения кругозора были и заграничные командировки выпускников. Так, первый русский исторический живописец, А. П. Лосенко (1737 —1773),— сын крестьянина, ставший потом директором Академии,— после завершения учебы в Петербурге отправился сначала в Париж, где работал у известных живописцев Рету и Вьена, а потом в Рим.

Упорная работа русских художников над портретом в конце XVIII века принесла свои плоды. Именно здесь были достигнуты вершины живописного мастерства, именно в портрете русские мастера сумели с особой глубиной выразить передовые, просветительские идеи своего времени. В русскую живопись вошли психологизм и богатое идейно-философское содержание.

Новый этап в развитии портретного искусства, которое теперь не ограничивается запечатлением индивидуальных черт человека, но проникает в его внутренний мир, ознаменовался творчеством, может быть, самого привлекательного русского художника XVIII века — Ф. С. Рокотова (1735—1808). Лишь недавно, да и то далеко не исчерпывающе, удалось уточнить обстоятельства его жизни, окутанной многими легендами и домыслами.

Удивительная одаренность Рокотова быстро принесла ему известность и признание при дворе (он писал парадные портреты Екатерины II и наследников престола), но лучшие произведения относятся к московскому периоду его жизни, где расцвел талант художника в области интимных, камерных портретов. Более свободомыслящая, нежели официальный Петербург, старая столица, ее просветительские настроенные передовые круги благотворно влияли на Рокотова. Ему хорошо удавалась передача ума, иронии, творческого начала в портретах представителей московской интеллигенции, эти портреты поражали современников своей жизненностью и психологизмом.

В конце столетия в русской живописи возникают новые взгляды и настроения. Ощущается некоторый отход от культа рационалистического мышления, начинают особенно цениться нежные чувствования, сентиментализм окрашивает в специфические тона поэзию, пейзажную и портретную живопись. Здесь наибольшие достижения приходятся на долю третьего выдающегося русского портретиста — В. Л. Боровиковского (1757 — 1825).

Не менее характерно для искусства этого времени и творчество С. С. Щукина (1758 — 1828), учившегося в Париже и сменявшего затем Левицкого на посту преподавателя портретной живописи в Академии. Ему принадлежит знаменитый портрет Павла Первого, в котором простота композиции и сдержанность колорита сочетаются с поражающей силой и выразительностью психологического анализа. Искусство Щукина, в котором заметны уже элементы романтизма, предвещает дальнейшее развитие русского портрета первой трети XIX века.

Знаменитые работы представителей жанра

Иван Никитич Никитин

(около 1788 - 1741 )

Портрет напольного гетмана (1720-е годы)

Портрет напольного гетмана, написанный Иваном Никитиным, резко выделяется в галерее русских портретов первой половины XVIII века и занимает в ней особое место.

Среди ранних работ самого Никитина, а также в творчестве его современников и ближайших преемников, русских художников и заезжих иностранцев, преобладают изображения лиц императорского дома и высокопоставленных придворных. На портретах той эпохи представлены мужчины в огромных завитых париках, в латах или расшитых кафтанах, украшенных орденами, женщины в пышных платьях и горностаевых мантиях. Живописцы придали своим персонажам горделивую осанку, полную торжественной важности. С особым вниманием написаны детали, характеризующие общественное положение изображенного человека, внешние знаки его достоинства — ордена, шитье на мундире или кафтане. На лицах чаще всего можно встретить выражение надменной самоуверенности, иногда — заученную «милостивую» улыбку. Портретисты того времени в большинстве своем не ставили перед собой задачу углубленной характеристики, раскрытия душевного мира изображаемых ими людей.

Основным было требование «репрезентативности» — представительности, подчеркивание социальной роли портретируемого. Эстетика XVIII века так формулировала задачу портретной живописи: «Должно, чтоб портреты казались как бы говорящими о себе самих, и как бы извещающими: смотри на меня, я есмь непобедимый царь, окруженный величеством; я тот мужественный военачальник, который наносит всюду трепет, или который добрым своим поведением оказал только славных успехов; я тот великий министр, который вызнал все политические пружины; я оный мудрый и совершенно беспоползновенный судия...»

При таком понимании задач портретного искусства существенное значение приобретали подробности одежды и фона, так называемые околичности, облегчающие внешнюю характеристику. Живописцы XVIII века мастерски передавали сверкание лат, пушистую поверхность меха, блеск и упругую тяжесть атласа, легкую паутину кружев. Это определяло высокие декоративные качества портретов XVIII века. Но для многих, особенно для работавших в России иностранцев, среди которых не было больших художников, виртуозное выписывание «околичностей» превращалось едва ли не в самоцель. И не потому ли костюм портретируемого нередко являлся более выразительным, чем его лицо, как бы растворяющееся в блеске золота и пышности бархата или горностаевого меха. Люди на портретах этого времени зачастую производят впечатление нарядных и безжизненных манекенов. Западные мастера, приглашаемые в Россию для насаждения новой живописи, стремились ввести в русское искусство традицию парадного портрета, где декоративные качества подменяют задачу глубокого психологического раскрытия образа. Значение портрета напольного гетмана заключается прежде всего в том, что он решительно противостоит западной традиции парадного портрета. В «Напольном гетмане» ярко и последовательно проявляются черты национального своеобразия русского искусства.
Среди парадных портретов того времени «Напольный гетман» выделяется своей подчеркнутой скромностью. В позе гетмана нет ничего показного, искусственного. Его лицу чужда надменная недоступность или заученная улыбка, типичная для портретов его знатных современников. Никитин сумел уловить и передать выражение, раскрывающее существенные черты характера изображенного им человека. Внешность гетмана не искажена ни модным париком, ни скроенной на западный манер неудобной придворной одеждой. Темно-русые волосы
гетмана острижены по-казацки, «в кружок», его поношенный коричневый кафтан с выцветшими золотыми галунами небрежно расстегнут. Художник изобразил своего героя таким, каким наблюдал его в жизни. В этом стремлении к естественности и жизненной правде заложено одно из основных достоинств никитинского портрета. В его художественном решении Никитин проявил мудрую скромность и глубокую сдержанность, свойственные только большим мастерам.
Он сознательно избегал подчеркнутых декоративных эффектов, широких мазков, напряженного горения цвета, резких контрастов света и тени. Портрет написан в тонко проработанной коричнево-красной гамме, в которую с безошибочным чувством живописной гармонии введены золотистые, бледно-розовые и голубые тона. Но это изысканное колористическое построение является для Никитина не самоцелью, а лишь средством, подчиненным задаче создания целостного и правдивого образа. В контрасте с этой несколько приглушенной гаммой выделено лицо напольного гетмана, залитое ровным, хотя и не очень ярким светом, не нарушающим общей живописной гармонии целого. «Околичности» сведены к неизбежному минимуму; с тем большим вниманием обращается Никитин к внутренней характеристике своего героя, к раскрытию его душевного мира.
Лицо гетмана резко отличается от холеных аристократических лиц, типичных для портретной живописи XVIII века. Долгая, трудная, суровая жизнь, полная военных забот, оставила неизгладимые следы на этом волевом и мужественном лице. Воспаленные, слегка сощуренные глаза с их пристальным, испытующим взглядом выражают острый ум и спокойную решительность. Во всем облике гетмана ощущаются внутренняя сила и глубокое сознание своего достоинства, свойственные выдающимся людям. Одной из самых привлекательных черт в образе гетмана является его простота, хотелось бы сказать — простонародность, намеренно подчеркнутая художником. В «Напольном гетмане» нашел свое выражение своеобразный демократизм, свойственный Петровской эпохе. Никитин изобразил одного из тех своих современников, которые выдвинулись не благодаря своему «высокому» происхождению и не знатностью своего рода, а собственным трудом и талантом. Реалистический метод Никитина не сводится к одной только внимательной и правдивой передаче натуры, не исчерпывается умением выделить главное и обобщить второстепенные детали. Раскрывая характер изображенного им человека, глубоко проникая в его внутренний мир, Никитин вместе с тем создает собирательный образ, воплощающий типические черты своей эпохи.
Мы не знаем имени человека, которого написал Никитин. Попытки архивистов и музейных работников связать с этим портретом какое-либо определенное историческое лицо пока еще не привели к положительным результатам. Старая надпись на обратной стороне портрета говорит лишь о том, что перед нами напольный гетман, то есть боевой командир полевых казачьих отрядов. Но сила обобщения, способность улавливать типическое, которую проявил здесь Никитин, делает этот портрет одним из драгоценнейших исторических памятников петровского времени. Военачальники, подобные напольному гетману, на рубеже XVII—XVIII столетий охраняли южные границы нашей родины, бились за выход России к морю, вместе с Петром воевали под Азовом.
В творчестве Никитина портрет напольного гетмана занимает едва ли не самое значительное место.

В этой поздней работе, наиболее зрелой и совершенной среди всего созданного Никитиным, как бы подведены итоги долгого и сложного творческого развития художника. В более ранних произведениях он не достигал ни такой последовательности в применении реалистического метода, ни такого уверенного и безупречного мастерства.

Правда, уже в его первых женских портретах, написанных в 1714— 1716 годах, проявляется живое реалистическое чувство и внимательная вдумчивость в характеристике образа. Но реализм Никитина еще не раскрывается здесь во всей своей силе, еще далеко не преодоленными остаются в его художественной системе черты иконописной застылости и торжественности, идущие от традиций церковного искусства.

Реализм Никитина выступает здесь как бы освобожденным и от условности старых иконописных приемов, и от пышных декоративных форм светского парадного портрета.

Живопись Никитина принадлежит к числу самых ярких явлений в культуре Петровской эпохи. Недаром Петр, высоко ценивший Никитина, настаивал на том, чтобы художник во время своего пребывания за границей писал «персону» короля и других особ, «дабы знали, что есть и из нашево народа добрыя мастеры». В лице Никитина новая русская живопись выдвинула одного из своих первых больших художников.

«Напольный гетман» является глубоко национальным произведением прежде всего потому, что в нем явственно выражена подлинная и мудрая человечность, в новых реалистических формах возрождены благородные традиции гуманизма, исконно присущие русскому искусству, восходящие к Андрею Рублеву и мастерам новгородской фрески.

«Напольный гетман» стоит первым в ряду реалистических портретных образов, сложившихся в русской живописи на протяжении XVIII—XIX веков.

Федор Степанович Рокотов

(1735 (32?) —1808)


Портрет В. И. Майкова (Около 1765)

Федор Степанович Рокотов принадлежит к числу крупнейших мастеров портретной живописи XVIII столетия. Его творчество свидетельствует о небывалом подъеме национальной художественной культуры. Можно утверждать, что в лице Рокотова новое русское искусство выдвинуло своего первого великого художника. По силе дарования и уровню мастерства Рокотов не уступает никому из самых прославленных западноевропейских портретистов XVIII века. Историческая критика не может указать предшественников Рокотова, не может найти прямых аналогий его творчеству ни в современной ему России, ни в странах Запада. Искусство Рокотова отмечено чертами острой и неповторимой оригинальности.

Поразительная самобытность Рокотова является своего рода загадкой, перед которой с удивлением останавливается искусствоведческая наука. Как сформировался этот замечательный мастер? На почве каких традиций сложилось и выросло его дарование? На эти вопросы мы поныне еще не можем дать исчерпывающего и ясного ответа. Вполне очевидным является лишь одно: в совершенстве овладев основами европейской живописной культуры, Рокотов не только не стал подражателем, но сумел сохранить и развить в своем творчестве своеобразные национальные черты. По внутренней проблематике живопись Рокотова перекликается с древнерусским искусством; среди художников XVIII века один только Рокотов по-настоящему приблизился к глубоким истокам национальной художественной традиции.

Жизнь Рокотова также остается загадкой для науки. Его биография складывается из отрывочных, случайно сохранившихся сведений. В недавнее время был найден архивный документ, устанавливающий, что Рокотов происходил из крепостных крестьян, принадлежавших князьям Репниным, и еще в детстве получил свободу. Мы не знаем, у кого он учился живописи. В пору юности Рокотова Россия еще не имела настоящей художественной школы. Можно лишь предположить, что молодой живописец овладел профессиональным мастерством, изучая и, быть может, копируя произведения русских мастеров и заезжих иностранных знаменитостей. Уже в ученические годы Рокотов добился успеха и общественного признания. Только что организованная Академия художеств произвела его в адъюнкты, а позднее — в академики «за оказанный опыт в живописном портретном искусстве». Однако при введении нового академического устава (1765) Рокотов остался «за штатом» и навсегда переехал из Петербурга в Москву, где и умер в декабре 1808 года.

Творчество Рокотова известно нам лучше, чем его биография. Благодаря усилиям исследователей и музейных работников разыскано и собрано несколько десятков полотен, несомненно написанных Рокотовым, и сейчас наследие замечательного мастера убедительно обрисовывает его историческое место и его выдающуюся роль в развитии русского портретного искусства.
Портрет В. И. Майкова, написанный Рокотовым около 1765 года, по уровню мастерства, по глубине раскрытия внутренней сущности образа, по объективности и психологической проникновенности является одним из самых совершенных созданий художника.

Поэт Василий Иванович Майков (1728—1778) не случайно привлек к себе внимание великого портретиста. В русской культуре второй половины XVIII века Майкову принадлежит заметное и своеобразное место.

Майков изображен в спокойной, естественной позе. Его скромный темно-зеленый кафтан не украшают ни ленты, ни ордена. Художник уже полностью преодолел здесь условную систему приемов репрезентативного парадного портрета, где главную роль играют заученная торжественность движений и осанки, а также многочисленные «околичности», рассказывающие о внешней стороне жизни изображаемого человека. Рокотов проявил виртуозное мастерство в передаче тканей немногими легкими, как бы бегущими мазками, изобразив прозрачность кружевного жабо, мерцание золотого шитья на красном воротнике кафтана. Уверенным и точным композиционным приемом выделено лицо портретируемого, залитое мягким светом, выступающее на затененном фоне. Но живописное совершенство портрета не являлось для художника самоцелью, декоративное решение подчинено психологическому замыслу.

Все внимание Рокотова устремлено на внутреннюю характеристику образа. Метко схвачено движение головы, слегка закинутой назад, с выражением высокомерной и надменной презрительности. Полные, чуть улыбающиеся губы и не по возрасту обрюзгшие щеки (в момент исполнения портрета Майкову было около 37 лет) придают модели типичный облик русского барина, циничного и чувственного сибарита. Но высокий, открытый лоб и пристальный, несколько насмешливый взор, в котором светятся острый ум и твердая воля, свидетельствуют о подлинной внутренней силе и значительности, присущей этому талантливому человеку.

Характеристика, созданная Рокотовым, охватывает всю сложную совокупность черт, раскрывающих образ Майкова. Художник становится здесь объективным, проницательным и острым наблюдателем и, ничего не затушевывая, ничего не подчеркивая, показывает человека таким, каков тот был в реальной жизни. В портрете Майкова нет ни идеализации, ни сатиры. Тонко подмеченные индивидуальные особенности не заслоняют типического в образе. Эта сила объективного, правдивого воссоздания действительности ставит портрет Майкова на особое место даже в ряду других шедевров Рокотова. В его более поздних произведениях выступают другие качества. В портрете Майкова нет того проникновенного и вдохновенного лиризма, каким овеяны женские образы, созданные Рокотовым. Но в поздних работах художника лирическое истолкование образа зачастую приводит к утрате психологических и, в конечном счете, познавательных качеств портрета.

Историческое значение портрета Майкова определяется тем, что в этом мастерском произведении с наибольшей силой проявились реалистические тенденции творчества Рокотова.

Михаил Шибанов


Празднество свадебного договора (1777)

Крепостной художник Михаил Шибанов принадлежит к числу самых своеобразных и вместе с тем загадочных фигур в русском искусстве XVIII века.
О жизни русских художников этого времени, даже самых прославленных, мы знаем вообще очень мало, но о Шибанове известно еще меньше, чем о ком-либо из современных ему мастеров. Архивные документы не дают о нем почти никаких сведений, а мемуаристы не удостаивают крепостного живописца хотя бы беглым упоминанием. Неизвестны даже даты его рождения и смерти. Мы не знаем, как сложилась его судьба, как он стал художником, где и у кого учился. Количество его работ, сохранившихся до нашего времени, слишком недостаточно для того, чтобы ясно представить себе развитие его творчества. Если бы он не подписывал своих произведений, самое имя Шибанова вряд ли стало бы известно потомству. А между тем с этим именем связаны выдающиеся по своим художественным достоинствам вещи — несколько прекрасных портретов и две картины, принадлежащие к лучшему среди того, что создало русское искусство в XVIII веке.
Из биографии Шибанова мы знаем только то, что его господином был знаменитый екатерининский вельможа Потемкин.

В портретных работах 1787 года Шибанов выступает уже как вполне сложившийся и зрелый художник, занимающий самостоятельное место в искусстве своего времени.

Значительно менее мастерскими являются портреты, написанные Шибановым ранее, еще в 1770-х годах. Здесь он делает лишь первые шаги к овладению портретным искусством, и можно было бы думать, что эти портреты относятся к периоду его ученичества, если бы теми же годами не были датированы обе его замечательные картины — «Крестьянский обед» (1774) и «Празднество свадебного договора» (1777). Высокие живописные качества этих картин ставят их в один ряд с наиболее выдающимися произведениями русского искусства XVIII века, а продуманность и оригинальность их замысла, меткая наблюдательность, острый психологизм и совершенное умение справиться со сложной многофигурной композицией свидетельствуют о большом художественном опыте и творческой зрелости мастера. Тематика этих картин совершенно необычна для живописи XVIII века: обе они изображают бытовые сцены из крестьянской жизни.

Шибанов первым среди русских художников обратился к народным образам и темам, взятым из крестьянской жизни. Но, вводя в свою картину народные образы, художник-академик был вынужден прибегнуть к «исторической» мотивировке. А Шибанов, не связанный нормами академической эстетики, непосредственно воспроизвел в своих картинах живые сцены современной народной жизни.

На картине «Празднество свадебного договора» перед нами законченная картина с хорошо найденным типажем, с обстоятельно продуманной многофигурной композицией, картина, в которой сознательно поставлены и удачно решены нравоописательные и психологические задачи.

На картине действие происходит в избе, принадлежащей родителям невесты. В самом центре композиции помещена невеста, одетая в богатый национальный наряд. На ней застегнутая доверху полотняная рубашка, парчовый белый сарафан, вышитый цветами, и поверх него парчовая золотая с красным шитьем душегрея. На голове - девичий убор, состоящий из золотой расшитой повязки, и фата. Шея украшена жемчугом, на грудь спускается ожерелье из крупных каменьев, в ушах серьги. Рядом с невестой — жених в нарядном голубом кафтане, из-под которого видны зеленоватое полукафтанье и розовая вышитая рубаха.
Справа, позади невесты, теснятся приглашенные. Они тоже богато одеты: женщины в сарафанах и кокошниках, мужчины в длинных суконных зипунах. Шибанов проявил большое композиционное умение, ритмически расположив фигуры участников празднества и объединив их общим движением. Группа приглашенных замыкается фигурой молодого мужчины, широким жестом указывающего на жениха и невесту. Строгое ритмическое построение ни в какой мере не исключает ни живой естественности поз, ни их разнообразия.
В левой части картины — стол, покрытый белой скатертью и уставленный всевозможной снедью. За столом — четыре крестьянина, по-видимому, отец невесты и ее старшие братья. Один из них привстал и обращается с речью к жениху и невесте. Фигура этого крестьянина, слегка наклоненная, с протянутой вперед рукой, необходима художнику для того, чтобы связать между собой две разобщенные группы действующих лиц. Свет в картине ярко выделяет центральную группу (жениха и невесту) и постепенно рассеивается в правой половине композиции; вся левая часть ее затенена, и только на лицах мерцают слабые блики. Этим приемом художник добился того, что внимание зрителей сосредоточивается на основных персонажах.

С уверенным и безупречным мастерством написаны ткани одежд. Их цвет и фактура переданы с такой точностью, которая позволяет распознать даже сорт материи. Этнографическая верность праздничных крестьянских костюмов Суздальской провинции, то есть Подмосковья, подтверждается сохранившимися до наших дней образцами. Но для Шибанова имела значение не только точность, но и художественность изображения. Цветовое разнообразие одежд приведено в картине к тонкой колористической гамме, к декоративному единству, хорошо передающему ощущение праздничности и торжественности совершающегося обряда.

Подчеркнутое внимание к внешней, обстановочной стороне сцены, продиктованное безукоризненным знанием крестьянского быта, отнюдь не отвлекло Шибанова от главной художественной задачи — создания правдивых и жизненных образов.

Реалистическое мастерство Шибанова вдохновлено глубокой и подлинной любовью к народу. Художник любуется своими героями, раскрывая в них типические черты русского характера — мужество и душевное благородство, сознание собственного достоинства, светлый, оптимистический взгляд на жизнь. Характеристики Шибанова выразительны и метки. Особенно привлекателен образ жениха, молодого крестьянского парня, с любовью глядящего на невесту. В его мужественной красоте нет ничего кричащего, вызывающего, весь его облик отмечен проникновенной серьезностью и величавым спокойствием.
С большой тонкостью раскрывается центральная психологическая тема картины — душевные переживания невесты. Лицо ее бледно, поза кажется несвободной и не совсем естественной; но за этой внешней принужденностью чувствуется глубокое внутреннее напряжение, едва сдерживаемое волнение, вполне понятное у крестьянской девушки, вступающей в новую жизнь. Подлинной поэзией овеяны старческие образы, созданные Шибановым. С большой художественной силой написана величественная голова седого крестьянина, отца невесты. Примечателен по своей выразительности и жизненной правде образ старой крестьянки в правой части композиции. Это, бесспорно, один из самых глубоких и вместе с тем демократических образов в русском искусстве XVIII века. Дарование портретиста-психолога, с такой силой раскрывшееся в позднейшем творчестве Шибанова, отчетливо проявляется уже здесь.

Историко-художественное значение шибановской картины является очень большим.

Шибанов выступил как смелый новатор, прокладывающий пути искусства в никем еще не затронутой области. Русский крестьянин стал героем художественного произведения впервые именно в творчестве Шибанова.


Дмитрий Григорьевич Левицкий

(1735—1822)


Портрет Е. Н. Хрущевой и княжны Е. Н. Хованской (Смолянки) (1773-1776)

Левицкий изменил жанр парадного портрета, в котором благодаря ему, наряду с традиционной торжественностью и репрезентативностью, появились черты естественности и жизненной правды. В живописи Левицкого с наибольшей яркостью раскрылись реалистические тенденции русского искусства XVIII века.

В 1770 году на выставке в Академии художеств было представлено пять портретов, написанных малоизвестным до того времени Левицким. В них уже в полной мере проявился огромный талант молодого художника. Он выступает здесь как вполне сложившийся, зрелый и оригинальный живописец, несравненный колорист, безукоризненный рисовальщик, изобретательный мастер композиции, одаренный замечательным декоративным чутьем. В этих ранних работах со всей очевидностью обнаруживаются реалистическая направленность дарования Левицкого, стремление к объективной и правдивой характеристике, способность глубоко проникать во внутренний мир изображаемого человека и вместе с индивидуальными выделять социальные и типические черты образа.
Выставка 1770 года принесла Левицкому не только широкое общественное признание, но и огромное количество заказов, придворных и частных. Ранние работы как бы закладывают основу грандиозной портретной галереи, созданной Левицким в 1770—1780-х годах. Именно в эти годы его дарование достигло наибольшего расцвета. Среди написанных им портретов нет ни слабых, ни посредственных, и над необычайно высоким общим уровнем его творчества поднимаются отдельные шедевры. К их числу принадлежат портреты «смолянок», воспитанниц Смольного института.

В 1773 году «Санкт-Петербургские ведомости» отмечали «важное событие» — «первый выход на гулянье в Летнем саду благородных воспитанниц Смольного института». По случаю этого гулянья, а также первых институтских спектаклей, Екатерина заказала Левицкому портреты смолянок; их надлежало изобразить в театральных костюмах, соответствующих игранным ими ролям.
Серия, написанная Левицким в 1773—1776 годах, состоит из семи больших портретов в размере натуры. Институтки изображены во весь рост на фоне условного декоративного пейзажа или пышных занавесей, ниспадающих тяжелыми широкими складками. Этим приемом художник подчеркивает, что предметом изображения является здесь не реальная жизнь, а театр. В композиции всех портретов намеренно выбран несколько пониженный горизонт — художник показывает своих героинь с той же точки, с какой зритель из партера смотрит на сцену. Своеобразие замысла заключается прежде всего в том, что перед нами не портреты в обычном смысле этого слова, а портреты-картины, в которых раскрывается то или иное действие. Героини Левицкого танцуют, играют на арфе, исполняют театральные роли. Другой особенностью замысла является то, что портреты составляют цельный и замкнутый цикл, объединенный не только внешне, при помощи декоративных приемов, но и обладающий внутренним единством, общей душевной настроенностью. Все портреты варьируют, в сущности, одну и ту же тему цветущей, жизнерадостной юности, во всех портретах с одинаковой силой утверждается светлое, оптимистическое жизнеощущение художника, отмеченное подлинным гуманизмом.

Левицкий изобразил совсем юных девушек, почти детей, с несложным внутренним миром, еще не видевших жизни и к тому же выросших в условиях институтского воспитания. В этих портретах он, разумеется, не имел повода к тому, чтобы проявить свой талант психолога. Как у Державина, его стихией стала здесь не внутренняя жизнь изображенных людей, а «природа внешняя» — поэтичный девический мир, тонко и проницательно понятый и воплощенный в образах, полных живого обаяния.

Левицкий сумел убедительно и остро передать атмосферу манерности и кокетливого жеманства, окружавшую воспитанниц Смольного института. Живое реалистическое чувство художника не позволило ему ограничиться одной только показной и парадной стороной изображаемого; в жеманной игре «благородных девиц» он увидел черты искренности и непосредственности.
Манерность его танцовщиц производит впечатление наигранной, напускной; за ней ощущается подлинное увлечение танцующих девушек и их неподдельное детское веселье. Левицкий не льстит своим персонажам, не приукрашивает их некрасивых лиц и даже намеренно подчеркивает угловатую неловкость их движений. В замечательном — быть может, лучшем во всей серии — портрете Хованской и Хрущовой, изображенных в ролях пасторали, с особенной очевидностью выступают характерные черты замысла: зрителю ясно, что перед ним не жеманные актеры XVIII века, а переодетые дети, занятые веселой и увлекательной игрой. Маленький пастушок, ростом меньше своей дамы, робко заигрывает с ней, касаясь рукой ее подбородка; пастушка старательно и неумело повторяет кокетливую позу, которой ее учили. Художник с острой и любовной внимательностью передал здесь забавные, неуклюжие движения подростков.

Реалистическая тенденция, пронизывающая весь цикл «Смолянок», как бы преодолевает условную форму парадного портрета и выдвигает работу Левицкого в ряд наиболее передовых явлений русской живописи второй половины XVIII века. А по силе художественного выражения и по уровню мастерства «Смолянки» принадлежат к числу самых совершенных созданий русского и мирового искусства той эпохи.
Один из советских исследователей назвал «Смолянок» «чудом живописи». Эта оценка не кажется преувеличенной: «Смолянки» выделяются даже на фоне лучших живописных достижений XVIII века.

Огромный дар живописца-декоратора, свойственный Левицкому, проявился в той поразительной точности, почти материальной осязаемости, с какой переданы в «Смолянках» ткани одежд, прозрачность кружева, блеск атласа, мерцание золотых нитей, вплетенных в матовый бархат. Рисунок Левицкого отличается безупречной верностью и острой выразительностью. Но особенно значительны его колористические достижения. Сопоставляя сверкающие белые и золотистые тона с розовыми, глубокими темно-зелеными и коричневыми, Левицкий умеет избежать пестроты и приводит цветовое построение к изысканной и стройной гармонии.
В ряду произведений Левицкого «Смолянкам» принадлежит выдающееся место. В этих ранних его полотнах с очевидной наглядностью выступают лучшие стороны творчества художника, его реалистическая направленность, острая и меткая наблюдательность, стремление к правдивой жизненности образов. В более поздних портретах, быть может, яснее проявляются качества Левицкого-психолога; но по силе поэтического чувства «Смолянки» остаются непревзойденными.

Владимир Лукич Боровиковский

(1757—1825)


Портрет М. И. Лопухиной (1797)

С именем В. Боровиковского связан новый подъем русского искусства на рубеже XVIII—XIX веков.

Биография этого мастера — последнего из великих русских портретистов XVIII столетия — сложилась не совсем обычно. Систематического образования в Академии Боровиковский не получил и поздно стал профессиональным художником. Годы его юности прошли на военной службе, после отставки он по-любительски занимался церковной живописью. Боровиковскому было за тридцать лет, когда он впервые приехал в Петербург и познакомился с большим искусством своей эпохи. Его первые шедевры возникли в ту пору, когда художник уже приближался к своему сорокалетию. Но Боровиковскому посчастливилось наверстать упущенное время. Период ученичества не затянулся. Общественное признание не заставило себя ждать. Ранние работы Боровиковского свидетельствуют о замечательном даровании и отмечены острым своеобразием. В короткий срок он не только овладел профессиональным мастерством, но и выдвинулся в первые ряды современных живописцев.
В 1790-х годах Рокотов уже перестал работать и лучшая пора творчества Левицкого подходила к концу. Место ведущего русского портретиста перешло к Боровиковскому. Это было закономерно: именно он отразил в своих произведениях те идеологические сдвиги, которые характеризуют русскую культуру на рубеже XVIII и XIX столетий.

Поворот в общественном сознании и эстетике 1790-х годов связан с литературным и художественным течением, известным в истории искусств под названием сентиментализма.

Наиболее яркими достижениями новой школы была живопись Боровиковского.

История русского искусства знает произведения, которые являются как бы поворотными вехами в развитии нашей портретной живописи. К числу таких этапных произведений принадлежит портрет М. И. Лопухиной, написанный Боровиковским в 1797 году.

Подобно тому, как мастера парадного портрета окружали своих персонажей атрибутами, свидетельствующими об их звании и общественном значении, и Боровиковский окружил Лопухину изображениями предметов, помогающих раскрыть ее образ. Такое совпадение в приеме не должно удивлять нас: ведь Боровиковский и сам был выдающимся мастером репрезентативного портрета. Но в данном случае, в портрете Лопухиной, «околичности» призваны играть совершенно новую, дотоле не свойственную им роль — выявлять не социальную значимость и общественное положение портретируемого лица, а глубоко интимные стороны его характера.

Окружением фигуры Лопухиной служит пейзаж, и основной темой портрета становится слияние человека с природой. Для эстетики конца XVIII века эта тема особенно характерна. Правда, в ее решении еще много условного — сельская природа, изображенная Боровиковским, воспринимается как декоративный усадебный парк (Лопухина к тому же опирается на мраморный парапет). Но как не отметить, что внимание художника чуть ли не впервые в русском искусстве привлекают здесь типические особенности национального русского пейзажа — белые стволы берез, васильки, золотистые колосья ржи. Национальный тип подчеркнут и в лице Лопухиной. Боровиковский приближается в этом портрете к образному воплощению русского идеала женской красоты, каким он сложился в конце XVIII века под влиянием идей сентиментализма. Лопухина одета в простое белое платье с прямыми складками, напоминающее античный хитон. Скромность ее наряда как бы противостоит декоративной пышности парадных портретов. На плечи Лопухиной наброшена шаль. Наклон фигуры ритмически повторяется в линиях пейзажа; этим приемом художник снова подчеркивает мысль о единстве природы и человека. Лирическая настроенность портрета выражена и в его колорите, легком и воздушном, построенном на приглушенном звучании белых, сиреневых, серебристых и нежнозеленых тонов, пронизанных голубоватыми рефлексами.

Однако, как бы ни были высоки живописные качества портрета, как бы ни был нов и характерен для своей эпохи его замысел, работа Боровиковского не могла бы сохранить до наших дней силу своего художественного воздействия, если бы сам образ не был отмечен чертами глубокой и подлинной жизненности. Боровиковский не только создал здесь тип, характерный для русской культуры 1790-х годов и овеянный поэтической женственностью, но и сумел воплотить в облике Лопухиной такую напряженную жизнь чувства, какой не знали его предшественники в русской портретной живописи.

В портрете Лопухиной Боровиковский нашел художественные средства для правдивого выражения эмоциональной жизни человека.

Заключение

Испытывавшая влияние Запада, творчески осваивавшая опыт западных мастеров, культура XVIII в. была тесно связана с русскими национальными традициями. Защита национальных основ входит существенным элементом в идеологию русского освободительного движения и революционного просветительства.

Однако нельзя сказать, что русская живопись зародилась только благодаря заграничному влиянию. Русские мастера, создавая свои произведения, стремились отойти от поверхностного восприятия натуры, добавляя больше энергии, выразительности и яркой красочности.

Перед мастерами того поколения стояла сложная историческая задача. Они должны были освободить русское искусство от оков средневекового церковного миросозерцания, выйти на путь реализма и с этой целью широко использовать технические достижения европейской живописи. Но вместе с тем им надлежало решительно противостоять внедряющимся в русское искусство западным влияниям, утвердить самобытность и национальное своеобразие русской художественной культуры.

Каждый художник по-своему решал задачи портретной живописи. Различия в творчестве великих русских портретистов, связанные с конкретными историческими условиями деятельности каждого из них, вполне очевидны и сразу бросаются в глаза. Но не менее очевидными являются и черты глубокого внутреннего единства, яркого национального своеобразия, пронизывающие русскую портретную живопись на всех этапах ее истории.
Национальные черты в искусстве заложены глубже, чем исторические формы стиля или, тем более, индивидуальные особенности творческого темперамента. История русского портрета определяется последовательным развитием в нем реалистического метода, углублением внимания к человеку, обострением психологической и социальной характеристики.

Список литературы:

1. Емохонова Л. Г., Основы Мировая художественная культура: Учебное пособие для студентов средних педагогических учебных заведений. – 4-е издание, стереотип. - М.: издательский центр «Академия», 2000. – 448 с., 12 л. ил.: ил.

2. "Энциклопедический словарь русского художника" Педагогика. 1983 г.