Содержание
Введение
……………………………………………………………………………………..
1
Основная
часть
Анализ
работ ……………..……………………………………………………….…
3
Мнения
……………..…………………………………………………………………
7
Шишкин
И.И. ……………..………………………………………………………..…
8
Заключение
……………..……………………………………………………………….…
15
Используемая
литература
………………………………………………………………
16
Введение
Известный
русский художник
Иван Иванович
Шишкин любил
изображать
на своих картинах
дремучие первозданные
леса, показывать
их дикость,
свободу и красоту.
Что ни лесной
пейзаж, «то
свой мятеж
цветов и звуков».
Красота дикого
леса - высокий
и прекрасный
дар. В своем
величии с ней
могут сравниться
разве что только
горы.
Для ранних
работ мастера
(«Вид на острове
Валааме», 1858,
Киевский музей
русского искусства;
«Рубка леса»,
1867, Третьяковская
галерея) характерна
некоторая
дробность форм;
придерживаясь
традиционного
для романтизма
«кулисного»
построения
картины, четко
размечая планы,
он не достигает
еще убедительного
единства образа.
В таких картинах,
как «Полдень.
В окрестностях
Москвы» (1869), это
единство предстает
уже очевидной
реальностью,
прежде всего
за счет тонкой
композиционной
и свето-воздушно-колористической
координации
зон неба и земли,
почвы (последнюю
Шишкин чувствовал
особенно
проникновенно,
в этом отношении
не имея себе
равных в русском
пейзажном
искусстве).
В 1870-е
гг. мастер входит
в пору безусловной
творческой
зрелости, о
которой свидетельствуют
картины «Сосновый
бор. Мачтовый
лес в Вятской
губернии»
(1872) и «Рожь» (1878;
Третьяковская
галерея). Обычно
избегая зыбких,
переходных
состояний
природы, художник
фиксирует ее
высший летний
расцвет, достигая
впечатляющего
тонального
единства именно
за счет яркого,
полуденного,
летнего света,
определяющего
всю колористическую
шкалу. Монументально-романтический
образ Природы
с большой буквы
неизменно
присутствует
в картинах.
Новые же, реалистические
веяния, проступают
в том проникновенном
внимании, с
которым выписываются
приметы конкретной
части земли,
уголка леса
или поля, конкретного
дерева.
С особой
охотой художник
пишет породы
самые мощные
и крепкие типа
дубов и сосен
в стадии зрелости,
старости и,
наконец, смерти.
Классические
произведения
Шишкина такие,
как «Рожь» или
«Среди долины
ровныя...» (1883, Киевский
музей русского
искусства),
«Лесные дали»
(1884, Третьяковская
галерея) воспринимаются
как обобщенные,
эпические
образы России.
Художнику
одинаково
удаются и далевые
виды, и лесные
«интерьеры»
(«Сосны, освещенные
солнцем», 1886; «Утро
в сосновом
лесу» где медведи
написаны К.
А. Савицким,
1889). Самостоятельную
ценность имеют
его рисунки
и этюды, представляющие
собой детализованный
дневник природной
жизни.
Основная
часть
Анализ
работ
"Рубка
леса" (1867)
С
тройные
сосны в левой
части картины
тактично окрашены
светом угасающего
дня. Излюбленный
художником
предметный
план с папоротниками,
сочной травой,
сырой землей,
разорванной
корневищами,
контрастирующий
с торжественным
и гулким лесом
- все это внушает
чувство упоения
красотой материальной
жизни природы,
энергией
произрастания
леса. Композиционное
построение
картины лишено
статичности
- вертикали
леса пересекаются,
разрезаются
по диагонали
ручьем, поваленными
елями и наклоненными
осинами и березами.
«Полдень»
(1869)
Две трети
верхней части
картины занимает
небо, в котором
клубятся пронизанные
светом солнца
облака, только
что пролившие
дождь на поспевающую
золотую ниву,
на дорогу, по
которой навстречу
зрителю идет
группа крестьян,
на село, виднеющееся
вдали, – там
сады, колокольня
храма, блестящий
изгиб реки,
потом еще дали
и леса... А на первом
плане – любовно
выписанные
цветы. На этой
картине возникает
тема будущего
полотна – то
же золото благодатно
уродившегося
хлеба, рассеченное
проселочной
дорогой ("Рожь").
"Этот лирический
пейзаж, – пишет
В. Манин, – редкий
в творчестве
художника,
ставит его в
ряды зачинателей
национального
пейзажа"
В картине
"Полдень. В
окрестностях
Москвы" прозвучала
тема, охватившая
не только творчество
Шишкина, но и
значительную
часть русской
пейзажной
живописи.
«В лесной
глуши»
Пространственно
строя композицию
(где-то в глубине,
среди чахлых
деревьев виден
слабый солнечный
просвет) от
затененного
переднего
плана, он дает
возможность
ощутить сырость
воздуха, влажность
мхов и валежника,
проникнуться
этой атмосферой,
словно оставляя
зрителя наедине
с гнетущей
глухоманью.
«Рожь»
(1878)
С
пелая
рожь, наполняющая
картину золотым
отливом, с шумящими,
колышущимися
от ветра колосьями,
бесконечным
морем разлилась
вокруг. Будто
бы из-под ног
зрителя убегает
вперед, извиваясь
и прячась за
стеной ржи,
полевая тропа.
Мотив дороги,
как бы символизирующий
у художников
обличительного
направления
трудный и скорбный
путь народа,
приобретает
у Шишкина совершенно
иное, радостное
звучание. Это
светлая, "гостеприимная"
дорога, зовущая
и манящая вдаль.
Жизнеутверждающее
произведение
Шишкина созвучно
мироощущению
народа, связывающего
с могуществом
и богатством
природы представление
о "счастии,
довольстве
человеческой
жизни". Недаром
на одном из
эскизов художника
мы находим
такую запись:
"Раздолье,
простор, угодье.
Рожь. Божия
Благодать.
Русское богатство".
В этой более
поздней авторской
ремарке раскрывается
суть созданного
образа.
Благодать
– вот ключевое
слово к характеристике
этой картины.
"Внешне реалистическая
картина "Рожь",
– пишет В. Манин,
– в истории
которой без
сомнения лежал
натурный прототип,
вызывала желание
символизировать
как образ в
целом, так и
отдельные его
детали. Именно
по этой внутренне
скрытой причине
ритмическая
организация
картины звучит
симфонией:
торжественные
упругие стволы
сосен рисовались
античной колоннадой,
налитое поле
– символом
благополучия.
«Среди
долины ровныя»
(1883)
В
нем сочетаются
величие и задушевная
лирика. Названием
картины стали
строки из
стихотворения
А. Ф. Мерзлякова,
известные как
народная песня.
Но картина не
является иллюстрацией
стихов. Ощущение
русского раздолья
рождает образный
строй самого
полотна. Что-то
радостное и
вместе с тем
задумчивое
есть в широко
распахнувшейся
степи (именно
такое ощущение
вызывает свободная,
незамкнутая
композиция
картины), в
чередовании
освещенных
и затемнённых
пространств,
в засохших
стеблях, словно
стелющихся
под ноги путнику,
в величественном
дубе, возвышающемся
среди равнин.
«Туманное
утро» (1885) и «Сосны,
освещенные
солнцем» (1886)
В этих
картинах привлекает
не столько
линейная композиция,
сколько гармония
светотени и
цвета.
«Сосны,
освещенные
солнцем» (1886)
О
дно
из лучших созданий
мастера. Этюд,
написанный
с натуры, выглядит
как вполне
законченная,
строго продуманная
в своей композиции
картина. Все
- и стволы деревьев,
и молодая хвоя,
и сухая земля
кустиками
растущих на
ней трав - нарисовано
и выписано в
этюде самым
тщательным
образом.
«Утро в
сосновом лесу»
(1889)
В
подлиннике,
да и на хорошей
репродукции,
видно, с каким
непостижимым
мастерством
написан возникающий
в глубине бора
утренний свет
с не рассеявшимся
еще легким
туманом и нежным
золотом восходящего
солнца. Картина
дышит свежестью.
А если присмотреться
со вниманием,
особенно к
освещенным
верхним частям
деревьев, то
какое разнообразие
увидишь там
в цвете и формах
изображенного!
«Зима»
(1890)
На рубеже
восьмидесятых
- девяностых
годов Шишкин
обратился к
сравнительно
редкой для него
теме зимнего
оцепенения
природы и написал
большую картину
"Зима", поставив
в ней трудную
задачу передачи
чуть заметных
рефлексов и
почти монохромной
живописи. Все
сковано морозом
и погружено
в тень. Только
в глубине луч
солнца осветил
полянку, слегка
окрасив ее в
розоватый тон.
От этого снег,
толстым слоем
лежащий на
земле, на ветвях
сосен кажется
еще голубее.
Лишь темнеющие
на его фоне
мощные стволы
огромных деревьев
да птица на
ветке привносят
ощущение жизни.
«Корабельная
роща» (1898)
В основу
этого пейзажа
легли натурные
этюды, выполненные
Шишкиным в
родных прикамских
лесах, где он
нашел свой
идеал - синтез
гармонии и
величия. Но в
произведении
воплощено и
то глубочайшее
знание русской
природы, которое
было накоплено
мастером за
почти полувековую
творческую
жизнь. Эскиз-вариант,
хранящийся
в Государственном
Русском музее,
имеет авторскую
надпись: "Корабельная
Афонасовская
роща близ Елабуги".
То, что художник,
создавая картину,
основывался
на живых, конкретных
впечатлениях,
сообщает ей
особую убедительность.
Причем
достоверность
образа сочетается
здесь с широким
обобщением
и типизацией.
В центре
выделены освещенные
солнцем мощные
стволы вековых
сосен. Густые
кроны бросают
на них тень.
Вдали - пронизанное
теплым светом,
словно манящее
к себе пространство
бора. Срезая
рамой верхушки
деревьев (прием,
часто встречающийся
у Шишкина), он
усиливает
впечатление
огромности
деревьев, которым
словно не хватает
места на полотне.
Великолепные
стройные сосны
даны во всей
своей пластической
красоте. Их
чешуйчатая
кора написана
с использованием
многих цветов.
Мнения
Вот что
пишет в 1898 году
критик Б. Успенский:
"Шишкин –
великорусский
талант по
преимуществу,
талант уравновешенный,
спокойный и,
так сказать,
сознательный.
Он не только
чувствует, но
и изучает. Вглядитесь
в любое произведение
Шишкина, и вы
будете поражены
изумительным
знанием каждого
дерева, каждой
травки, каждой
морщины коры,
изгиба ветвей...
Но это не холодное
изучение, в
котором упрекают
великорусов.
Без искренней
любви нельзя
дойти до такого
точного знания:
наскучило и
приелось бы.
Нет, Шишкин жил
своими деревьями
к травами". Эту
мысль в наши
дни развивает
В. Манин: "Его
изобразительное
изъяснение
– прямое и
непосредственное
– нельзя считать
лишенным своей
философии,
своего волнения
и восторга,
своей подпочвы"
Адриан
Прахов писал
о Шишкине в
1873 году: "Он как
истый сын дебрей
Русского Севера
влюблен в эту
непроходимую
суровую глушь,
в эти сосны и
ели, тянущиеся
до небес, в глухие
дикие залежи
исполинских
дерев, поверженных
страшными
стихийными
бурями; он влюблен
во все своеобразие
каждого дерева,
каждого куста,
каждой травки,
и, как любимый
сын, дорожащий
каждою морщиною
на лице матери,
он с сыновней
преданностью,
со всей суровостью
глубокой искренней
любви передает
в этой дорогой
ему стихии
лесов все до
последней
мелочи, – с уменьем
истинно классическим"
«Шишкин-человек-школа»
- сказал о нем
Крамской и
оказался прав.
Более того, вот
какая оценка
была дана ему
в альбоме «Сто
русских деятелей
искусства»,
изданном в
Париже: «Роль
Шишкина в истории
развития глаза
русских пейзажистов
огромна и совершенно
исключительна.
Он очень крупный
и оригинальный
ум, он создал
целую школу,
он заставил
смотреть по-новому
целое поколение
художников.
Он первый вдумался
в глубину пейзажа,
для него каждое
дерево и даже
каждый лист
стали целым
миром. Шишкин
был первым
анатомом природы,
который показал
ее скелет и
строение. Шишкин
- не вершина
искусства, а
та основа, без
которой нельзя
идти дальше».
Вот почему
Шишкину не дано
устареть, и это
подтверждают
высказывание
о нем современных
художников.
«С тех пор, как
я взялась за
кисть, я не знаю
школы лучше,
чем обучение
у полотен Шишкина»
(Л.Бродская).
«Зовет и манит
меня лес. И всю
свою жизнь я
мечтая писать
лес так же, как
мог писать лишь
великий русский
художник, мой
земляк И.И.Шишкин.
Сосновый лес
очень труден
для кисти, ведь
надо сделать
так, чтобы хвоя
чувствовалась,
чтобы ею «пахло»
в комнате, где
висит картина.
Не скрою, моя
картина «Сосновый
бор. Дорога на
Каму» (1953г.) навеяна
творчеством
Шишкина (К.Е.Максимов).
Шишкин
И.И.
В сокровищнице
русского искусства
Ивану Ивановичу
Шишкину принадлежит
одно из самых
почетных мест.
С его именем
связана история
отечественного
пейзажа второй
половины XIX
столетия.
Произведения
выдающегося
мастера, лучшие
из которых
стали классикой
национальной
живописи, обрели
огромную
популярность.
Среди
мастеров старшего
поколения И.
И. Шишкин представлял
своим искусством
явление исключительное,
какого не знали
в области пейзажной
живописи предыдущие
эпохи. Подобно
многим русским
художникам,
он от природы
обладал огромным
талантом самородка.
Никто до Шишкина
с такой ошеломляющей
открытостью
и с такой обезоруживающей
сокровенностью
не поведал
зрителю о своей
любви к родному
краю, к неброской
прелести северной
природы.
Богатство
и разнообразие
растительных
форм увлекает
Шишкина. Неотрывно
штудируя натуру,
в которой все
ему казалось
интересным,
будь то старый
пень, коряга,
сухое дерево.
Художник постоянно
рисовал в
подмосковном
лесу - в Сокольниках,
изучая форму
растений, проникая
в анатомию
природы и делая
это с огромным
увлечением.
Приблизиться
к природе было
его главной
целью уже в ту
пору. Наряду
с растительностью,
он старательно
изображал
телеги, сараи,
лодки или, например,
идущую крестьянку
с котомкой за
спиной. Рисунок
с самого начала
стал для него
важнейшим
средством
изучения натуры.
В Академии
художеств
Шишкин быстро
выделился среди
учеников
подготовленностью
и блестящими
способностями.
Шишкина влекла
жажда художественного
исследования
природы. Он
сосредоточил
внимание на
фрагментах
природы, в связи
с чем, тщательно
осматривал,
прощупывал,
изучал каждый
стебель, ствол
дерева, трепещущую
листву на ветках,
воспрянувшие
травы и мягкие
мхи Воодушевление
естествоиспытателя
руководило
кистью художника.
Таким образом
был открыт
целый мир ранее
неведомых
предметов,
поэтических
вдохновений
и восторгов.
Художник открывал
обширный мир
непримечательных
составляющих
природы, ранее
не внесенных
в оборот искусства.
Произведения
молодого Шишкина,
созданные в
годы учения
в Академии,
отмечены
романтическими
чертами, однако
то было скорее
данью господствующей
традиции. У
него все явственнее
проступало
трезвое, спокойно-вдумчивое
отношение к
природе. Он
подходил к ней
не только как
художник, увлеченный
красотой, но
и как исследователь,
изучающий ее
формы.
Подлинной
школой для
Шишкина стал
Валаам, служивший
местом летней
работы на натуре
академическим
ученикам-пейзажистам.
Шишкин был
увлечен дикой,
девственной
природой живописного
и сурового
архипелага
Валаамских
островов с его
гранитными
скалами, вековыми
соснами и елями.
Уже первые
проведенные
здесь месяцы
явились для
него серьезной
практикой в
натурной работе,
способствовавшей
закреплению
и совершенствованию
профессиональных
знаний, большему
постижению
жизни природы
в многообразии
и взаимосвязи
растительных
форм.
Этюд "Сосна
на Валааме"
- один из восьми
удостоенных
в 1858 году серебряной
медали - дает
представление
об увлеченности,
с которой художник
подходит к
изображению
натуры.
Тщательно
выписывая
высокую, стройную,
красивую по
своему контуру
сосну, Шишкин
в ряде характерных
деталей передает
суровость
окружающей
местности. Одна
из этих деталей
- прислонившийся
к сосне старый
покосившийся
крест - создает
определенный
элегический
настрой.
В самой
натуре, Шишкин
ищет такие
мотивы, которые
позволили бы
раскрыть ее
в объективной
значимости,
и старается
воспроизвести
их на уровне
картинной
завершенности,
о чем со всей
наглядностью
можно судить
по другому
этюду той же
серии - "Вид на
острове Валааме"
(1858). Условность
и некоторая
декоративность
цветового
решения соседствуют
здесь с тщательной
проработкой
деталей, с тем
пристальным
всматриванием
в натуру, которое
станет отличительной
чертой всего
дальнейшего
творчества
мастера. Художник
увлечен не
только красотой
открывшегося
перед ним вида,
но и разнообразием
природных форм.
Их он стремился
передать как
можно конкретнее.
Этот суховатый
по живописи,
но свидетельствующий
о хорошем владении
рисунком этюд
лег в основу
конкурсной
картины Шишкина
"Вид на острове
Валааме. Местность
Кукко".
Окончив
Академию с
Большой золотой
медалью в 1860 году,
Шишкин получает
право на поездку
за границу в
качестве пенсионера.
Его
путь к стилевой
особенности
своего творчества
был далеко не
простым, поскольку
в формировании
его как пейзажиста
еще сказывалась
прочная связь
с Академией
и ее эстетическими
принципами.
Внешне она
продолжала
сохраняться
и после возвращения
Шишкина из-за
границы, куда
он уехал в 1862 году
как пенсионер
Академии. Проявляясь
главным образом
в его успешных
выступлениях
на академической
выставке 1865 года
с картиной "Вид
в окрестностях
Дюссельдорфа"
(Государственный
Русский музей)
и позже, в 1867 году,
с той же работой
на Парижской
Всемирной
выставке, а
спустя год
снова на академической
выставке, Шишкин
внешне оказывается
на виду академического
начальства
и даже награждается
орденом Станислава
III степени.
Но
мастерство,
накопленное
в Академии и
за границей,
мало ориентировало
художника на
выбор дальнейшего
собственного
пути, выбор тем
более ответственный
для Шишкина
и его самобытного
таланта не
только перед
самим собой,
но и ближайшими
товарищами,
чувствовавшими
в нем пейзажиста,
идущего по
новой дороге.
Сближение с
членами Артели
и особенно с
И. Н. Крамским
также могло
благотворно
сказываться
на назревших
поисках творческой
перестройки.
Положение,
в котором оказался
Шишкин во второй
половине шестидесятых
годов по возвращении
из-за границы,
можно было
наблюдать и
в творческой
жизни других
пейзажистов.
Сознание важности
новых задач
опережало
возможности
их решения.
Сама эпоха 60-х
годов выдвигала
перед искусством
и художником
принципиально
новые важные
задачи, а жизнь
на каждом шагу
открывала перед
ним богатый,
сложный мир
явлений, которые
требовали
коренной ломки
условных и
обедненных
приемов академической
системы живописи,
лишенной живого
отношения к
природе и чувства
художественной
правды.
Первые
приметы внутреннего
недовольства
своим положением,
а возможно, и
сложившимся
живописным
методом проявились
у Шишкина весьма
наглядно уже
в следующем
году по возвращении
из-за границы.
Лето 1866 года он
проводит в
Москве и работает
в Братцеве
вместе с Л. Л.
Каменевым, его
товарищем по
Московскому
Училищу живописи
и ваяния. Совместная
работа с пейзажистом
московской
школы, искренне
увлеченным
мотивами равнинного
русского ландшафта,
не проходит
бесследно.
Кроме дошедших
до нас светлых
шишкинских
рисунков с
подписью "Братцево",
свободных от
скованности
его академической
манеры, главным,
конечно, были
исполнявшиеся
им живописные
этюды, в одном
из которых и
был запечатлен
мотив зреющего
ржаного поля
и дороги, послуживший
впоследствии,
в 1869 году основой
для картины
"Полдень. В
окрестностях
Москвы" (Государственная
Третьяковская
галерея), с
золотистыми
полями спеющей
ржи, конкретно
вписанными
дальними планами,
дорогой, идущей
из глубины, и
высоким, распростертым
над землей
небом со светлыми
кучевыми облаками.
Наличие картины
ни в коей мере
не умаляет
самостоятельной
художественной
ценности исполненного
на натуре этюда
с особенно
удавшейся
живописью неба
с серебристыми
по краям облаками,
освещенными
из глубины
солнцем.
Представляя
типичный
среднерусский
равнинный
пейзаж, картина
вместе с тем
являет своим
содержанием
и образно выраженную
через пейзаж
тему народной
жизни. Завершая
собой шестидесятые
годы и путь
перестройки,
она одновременно
становится
и заявкой на
будущее творчество
художника,
правда, в большей
части посвященное
мотивам лесного
пейзажа, но в
существе своей
образности
близкого все
той же здоровой
народной основе.
В 1867 году
художник снова
отправился
на легендарный
Валаам. На Валаам
Шишкин поехал
совместно с
семнадцатилетним
Федором Васильевым,
которого опекал
и обучал живописи.
Эпопея
русского леса,
неизбежной
и существенной
принадлежности
русской природы,
началась в
творчестве
Шишкина, по
существу, с
картины "Рубка
леса" (1867).
Для определения
"лица" пейзажа
Шишкин предпочел
хвойный лес,
наиболее характерный
для северных
областей России.
Шишкин стремился
к изображению
леса "ученым
образом", чтобы
угадывалась
порода деревьев.
Но в этой, казалось
бы, протокольной
фиксации содержалась
своя поэзия
бесконечного
своеобразия
жизни дерева.
В семидесятых
годах Шишкин
все серьезнее
увлекается
офортом. Техника
глубокой печати,
позволяющая
свободно рисовать
без каких-либо
физических
усилий, оказалась
ему особенно
близка - он мог
сохранить
свободную и
живую манеру
линейно-штрихового
рисунка. В то
время как многие
художники
использовали
офорт для
репродуцирования
своих картин,
для Шишкина
искусство
офорта стало
самостоятельной
и важной областью
творчества.
Стилистически
близкие его
живописным
произведениям,
сочные эстампы
художника
отличаются
выразительностью
образного строя
и удивительной
тонкостью
исполнения.
Шишкин
выпускал эстампы
то отдельными
листами, то
целыми сериями,
которые он
объединял в
альбомы, пользовавшиеся
большим успехом.
Мастер смело
экспериментировал.
Он не только
вычеркивал
рисунок иглой,
но и рисовал
на доске краской,
клал новые
тени, подчас
дополнительно
протравливал
готовое изображение,
усиливал или
ослаблял
интенсивность
всего офорта
или отдельных
мест. Нередко
он дорабатывал
печатную форму
сухой иглой,
нанося рисунок
на металлическую
доску даже
после травления
и дополняя
изображение
новыми деталями.
Известно большое
количество
сделанных
художником
пробных оттисков.
Уже
один из ранних
офортов Шишкина
"Ручей в лесу"
(1870) свидетельствует
о прочности
профессионального
фундамента
гравера, за
которым стоит
напряженная
творческая
работа. Многодельный,
сложный по
мотиву, этот
офорт напоминает
те рисунки
пером и тушью,
которые Шишкин
исполнял в
шестидесятые
годы. Но по сравнению
с ними, при всей
измельченности
штрихов, он
лишен какой-либо
засушенности,
в нем больше
чувствуется
красота чеканных
линий, богаче
светотеневые
контрасты.
В некоторых
произведениях
художник достигает
высокого поэтического
обобщения при
сохранении
все той же
тщательности
в передаче
деталей. Для
семидесятых
годов такой
картиной стала
"Рожь" (1878).
Картиной
"Рожь" завершаются
в семидесятых
годах завоевания
Шишкина - пейзажиста
эпического
склада. В контексте
русской пейзажной
живописи второй
половины XIX века
картина имеет
значение этапного
произведения,
лучше всего
выразившего
в тот период
путь передвижнического
пейзажа, в котором
конкретный
национальный
образ русской
природы приобрел
особую социальную
значимость.
Назревшая в
искусстве
критического
реализма проблема
утверждения
положительных
идеалов нашла
в этом жанре
наиболее полное
решение в картине
"Рожь".
В 80-е годы
Шишкин создает
много картин,
в сюжетах которых
он по-прежнему
обращается
преимущественно
к жизни русского
леса, русских
лугов и полей,
впрочем, затрагивая
и такие мотивы,
как морское
побережье
Балтики. Основные
черты его искусства
сохраняются
и теперь, но
художник отнюдь
не остается
неподвижно
на творческих
позициях,
выработанных
к концу семидесятых
годов. Такие
полотна, как
"Ручей в лесу
(На косогоре")
(1880), "Заповедник.
Сосновый бор"
(1881), "Сосновый
лес" (1885), "В сосновом
лесу" (1887) и другие
по характеру
близки работам
предшествующего
десятилетия.
Однако трактованы
они с большей
живописной
свободой. В
лучших пейзажах
Шишкина этого
времени находят
отражение общие
для русского
изобразительного
искусства
тенденции,
преломляемые
им по-своему.
Художник с
увлечением
работает над
широкими по
размаху, эпическими
по своему строю
картинами,
воспевающими
просторы родной
земли. Теперь
все ощутимее
его стремление
к передаче
состояния
природы, экспрессии
образов, чистоте
палитры. Во
многих произведениях,
прослеживая
цветовые и
световые градации,
он использует
принципы тональной
живописи.
Серьезное
внимание уделяет
Шишкин фактурному
решению произведений,
умело, сочетая
подмалевок
с применением
лессировки
и корпусных
красок, разнообразя
мазки, которые
наносятся
различными
кистями. Моделировка
формы становится
у него предельно
точной и уверенной.
Успехи
в колорите были
достигнуты
Шишкиным, прежде
всего и в наибольшей
степени в этюдах,
в процессе
прямого общения
с природой. Не
случайно друзья
Шишкина,
художники-передвижники,
находили его
этюды не менее
интересными,
чем картины,
а подчас даже
более свежими
и колоритными.
Между тем помимо
"Сосен, освещенных
солнцем", и
сочного по
живописи, чрезвычайно
выразительного
пейзажа "Дубы.
Вечер", многие
превосходные
этюды Шишкина
лучшей поры
его творчества
почти не упоминаются
в искусствоведческой
литературе.
К ним относятся
"Уголок заросшего
сада. Сныть-трава"
(1884), "Лес (Шмецк
близ Нарвы)",
"У берегов
Финского залива
(Удриас близ
Нарвы)" (оба
1888 г.), "На песчаном
грунте. Мери-Хови
по финляндской
железной дороге",
"Молодые сосенки
у песчаного
обрыва. Мери-Хови
по финляндской
железной дороге"
(1890) и целый ряд
других. Все они
отличаются
обостренным
чувством формы
и фактуры предметов,
тонкой градацией
близлежащих
оттенков цвета,
свободой и
многообразием
живописных
приемов при
сохранении
строгого,
реалистически
точного рисунка.
Кстати, последнее
со всей наглядностью
выявляет исследование
произведений
Шишкина в
инфракрасном
свете. Лежащий
в основе работ
художника
четкий рисунок
является существенным
признаком,
дающим возможность
отличить подлинные
произведения
|