План
Введение
1 Законы о ведовстве в Древнем мире
2 Интерпретации явления
3 Современное значение термина «охота на ведьм»
Список литературы
Введение
Охота на ведьм — преследование людей, подозреваемых в колдовстве. Уголовное преследование ведьм и колдунов известно с античных времён, но особого размаха достигло в Западной Европе и Америке конца XV — середины XVII веков. Только по судам над баскскими ведьмами (1609-1610, судья Пьер де Ланкр) проходило не менее 7 тысяч человек.
В католических странах дела о колдовстве, как правило, рассматривались церковным судом — инквизицией (хотя, скажем, французское дело о ядах разбирал особый светский суд, «огненная палата»). Распространены также случаи самосуда над подозреваемыми в ведовстве. Наказания за колдовство варьировались от штрафа до смертной казни, в зависимости от тяжести обвинений и степени раскаяния подсудимого. Приговорённых к смерти обычно сжигали на костре, заживо или предварительно умерщвляя.
1. Законы о ведовстве в Древнем мире
Кодекс Хаммурапи устанавливал смертную казнь за колдовство. Он же вводит печально известное «испытание водой». Кодекс гласит[1]:
Если человек бросил на человека обвинение в колдовстве и не доказал этого, то тот, на которого было брошено обвинение в колдовстве, должен пойти к Божеству Реки и в Реку погрузиться; если Река схватит его, его обвинитель сможет забрать его дом. Если же Река очистит этого человека и он останется невредим, тогда тот, кто бросил на него обвинение в колдовстве, должен быть убит, а тот, кто погружался в Реку, может забрать дом его обвинителя.
Древнейшие римские Законы Двенадцати таблиц карали за колдовство по мере его вредоносности, наряду с прямым физическим увечьем. Если нанесший вред колдовством (равно как и любым другим способом) не мог выплатить пострадавшему компенсацию, ему должно было быть нанесено такое же увечье. Наказание за колдовство существовало и в классическом римском праве.
2. Интерпретации явления
Некоторые учёные отводят «охоте на ведьм» роль пережитка «тёмного» Средневековья, которому противостояла светская культура, олицетворявшая приход Нового времени и связанные с ним прогрессивные явления в общественном развитии. Однако значительное число ведущих демонологов были как раз гуманистически образованными философами и писателями, профессорами, юристами и врачами.
Многие авторы видят в «охоте на ведьм» средство укрепления пошатнувшегося влияния католической церкви. Более того, высказывается мысль, что массовые преследования ведьм и небывалый рост интереса к колдовству были спровоцированы действиями самой инквизиции. Признавая, что за счет «охоты на ведьм» католическая церковь действительно могла пытаться укрепить свои позиции, нельзя согласиться с признанием самодовлеющего значения этого фактора, хотя бы потому, что в охоте на ведьм активное участие принимали как католики, так и протестанты.
Ян Люйкен. Приготовления к казни в 1544 году. Гравюра XVII в.
Часть исследователей отождествляет «охоту на ведьм» с борьбой против пережитков язычества. Несмотря на то, что некоторые предлагаемые ими реконструкции дохристианских культов и их перенос в позднее средневековье выглядят не достаточно обоснованными, размышления в этом направлении не лишены рационального зерна. Языческие реминисценции на протяжении всего средневековья действительно были характерны для так называемого «народного христианства», и официальная церковь никогда их не приветствовала. Вместе с тем остается непонятным, почему особую ярость церкви пережитки язычества вызвали именно тогда, когда они вместе с традиционным средневековым мировоззрением сравнительно быстро стали уходить в прошлое.
Многие исследователи в своих попытках объяснить причины вспыхнувшей на закате средневековья «охоты на ведьм» исходят из того факта, что огромное количество лиц, обвинённых в ведовстве, составляли женщины. В результате «охота на ведьм» зачастую трактуется как эффективное репрессивное средство социального контроля, как массированное применение прямого насилия с целью обуздания потенциальной женской активности и сохранения мужского господства в условиях резких перемен.
Вместе с тем, исходя из тех же посылок, некоторые исследователи делают совершенно иные предположения. Распространение представлений о всевластии ведьм и ведовства, — не было ли оно также одной из форм проявления самосознания и стремлений к самоутверждению также и самих женщин? Историк Жюль Мишле пишет о создании отчаявшимися угнетёнными женщинами средних веков своего рода «антиобщества» перед мужским засильем, олицетворяемым сельским кюре и сеньором. Особенно интересной представляется гипотеза, согласно которой обвинения в ведовстве выдвигались преимущественно против женщин потому, что женщина была главной хранительницей ценностей устной архаической культуры, через которую они передавались новым поколениям, и именно она в первую очередь сопротивлялась аккультурации. Некоторые исследователи вслед за Д. Фрэзером, полагают, что миф о ведьмах в той или иной мере опирался на реальность, и на протяжении всего средневековья в Западной Европе действовали тайные языческие секты приверженцев культа плодородия, поклонниц «рогатого бога».
Признание «охоты на ведьм» выражением объективного процесса борьбы двух культур во многом примиряет различные варианты объяснения причин развернувшейся на исходе средневековья демономании. Столкновение двух культур было использовано в своих интересах практически всеми слоями общества. Посттридентская католическая церковь переживала упадок и пыталась использовать «охоту на ведьм» в целях укрепления своих позиций (своего рода «католическая реакция»). Протестантская этика не могла мириться с традиционным для средневековой народной культуры отношением человека к труду, семье, тягой к праздному времяпрепровождению. Укреплявшаяся абсолютная монархия стремилась полностью подчинить жизнь народа своему контролю, в том числе и через унификацию его культуры. Для представителей церковной и светской элиты в целом в этот период характерно органическое неприятие, отвращение и непонимание «грубой, скотской, нецивилизованной» народной культуры (не составляло исключения в этом отношении и большинство гуманистов). Мужчины пытались задержать женскую эмансипацию, укрепить пошатнувшуюся «цивилизацию мужчин». Женщины искали способа расправиться с привлекательными незамужними соперницами. Врачи конкурировали с повивальными бабками и знахарками. Народные массы, учитывая ту социально-психологическую ситуацию, в которой они находились на рубеже средневековья и нового времени, искали «козла отпущения» для оправдания свалившихся на них бедствий и т. д. Включаясь (порой по совершенно разным причинам) в «охоту на ведьм», все ее участники объективно способствовали подавлению традиционной средневековой народной культуры — своеобразной «культурной революции», знаменующей наступление нового периода истории, пришедшего на смену средневековью.
По мнению Ю. Лотмана, массовый характер и хронологические рамки явления получают объяснение в той смене типа мировосприятия, которая обозначила конец средних веков и приход Ренессанса. Если человек классического средневековья вполне осознавал своё место в мире и времени, где стройная иерархия смыслов обеспечивала устойчивость его мироощущения, то для поколений следующей эпохи эта иерархия оказалась нарушенной и культура только начинала осваивать изменившуюся реальность. Человек Ренессанса испытывал не столько восторг новизны, сколько страх, поскольку был теперь лишён той точки опоры, которую его предкам поставляла культура, имевшая своим смысловым центром Священное Писание, с которым любая бытовая реалия была неоплатонически связана бесконечными уподоблениями. Возрождение, совпавшее с Великими географическими открытиями, поколебало этот уютный универсум: самый облик мира в сознании европейца стал другим. С приходом барокко смятение перед открывшимися горизонтами знания только увеличилось. Таким образом, «охота на ведьм» оказывается обратной стороной гуманизации, секуляризации (обмирщения) и рационализации культуры, связываемых с наступлением Нового времени:
Быстрая — на памяти двух-трёх поколений, то есть в исторически ничтожный срок — перемена всей жизни, социальных, моральных, религиозных её устоев и ценностных представлений рождала в массе населения чувство неуверенности, потери ориентировки, вызывала эмоции страха и ощущение приближающейся опасности. Только этим можно объяснить интересный для исследователя массовой психологии и всё ещё до конца не объяснённый феномен истерического страха, который охватил Западную Европу с конца XV до середины XVII в. Характерно, что такие проявления этого страха, как процессы ведьм, не признавая различий между католическими и протестанстскими землями, останавливаются на границах классического Ренессанса: Русь XV—XVIII вв. не знала этого психоза. <...> В атмосфере Ренессанса надежда и страх, бесшабашная удаль одних и чувство потери почвы под ногами у других тесно переплетались. Это и была атмосфера научно-технического переворота.
Страх был вызван потерей жизненной ориентации. Но те, кто его испытывали, не понимали этого. Они искали конкретных виновников, хотели найти того, кто испортил жизнь. Страх жаждал воплотиться.
— Ю. Лотман
Технический прогресс как культурологическая проблема // Семиосфера. Культура и взрыв. Внутри мыслящих миров. Статьи. Исследования. Заметки (1968—1992). — СПб: Искусство-СПБ страницы = 629. — 704 с. — ISBN 5-210-01488-6
3. Современное значение термина «охота на ведьм»
В XX веке название явления получает иной смысл, не связанный с породившим его историческим периодом. Оно стало использоваться как образное обобщенное название кампаний по дискредитации, как правило, больших социальных групп (например, евреев, коммунистов или, вообще любой оппозиции к власти) без должных на то доказательств и оснований. Обычно такие кампании выступают средством для решения определенных политических задач и заключаются в манипулировании общественным сознанием посредством СМИ.
Смотри например:
· Маккартизм
· Борьба с космополитизмом
· Дело врачей
Список литературы:
1. Законы Хаммурапи
Источник: http://ru.wikipedia.org/wiki/Охота_на_ведьм
|