Содержание:
Введение…………………………………………………стр.2
I. Самостоятельность церковной вотчины………………стр.3
II. Церковь в период монголо-татарского ига…………….стр.5
III.Взаимоотношения церкви и князей…………………...стр.10
IV. Церковь и Москва……………………………...….…стр.12
Заключение…………………………………………………………...стр.18
Список литературы……………………………………...стр.19
Введение
История православной церкви в России является одной из наименее разработанных областей историографии. Было создано немало значительных и ярких работ по истории церкви. Назову хотя бы столь масштабные труды, как «История русской церкви» Макария (Булгакова) и «История русской церкви» Е.Е. Голубинского, для которых характерны широкое привлечение источников, большая или меньшая степень их критического освоения и научного анализа. Н.Ф. Каптерев, профессор Духовной академии, автор богатого истинными материалами и мыслями двухтомного труда «Патриарх Никон и царь Алексей Михайлович». После победы Великой Октябрьской революции потребовалось чуть больше десятилетия, чтобы был создан труд, исходивший из широкой научной программы, которая обязывала углублённо изучать фактическую историю церкви, правильно понимать специфику предмета, в том числе и характеристику церковной идеологии, вероучения и культа. Это была книга Н.М. Никольского «История русской церкви», которая вызывала и продолжает вызывать широкий интерес у читателей благодаря широкому разнообразию сюжетов церковной жизни, затронутых в труде Н.М. Никольского, общеисторической эрудиции автора, яркости пера, последовательности и стройности предложений.
Я выбрала тему «Русская православная церковь и объединение русских земель вокруг Москвы» для своей работы, потому что мне показалось интересным рассмотреть церковь не как «богоустановленное учреждение», а как продукт человеческой деятельности, который был порождён определёнными условиями общественного бытия и поэтому трансформирующийся при изменении этих условий.
Целью моей работы является изучение роли церкви в исторических процессах нашей страны на примере образования Русского централизованного государства.
Самостоятельность церковной вотчины
В XIV-XV столетиях церковь, особенно в Северо-Восточной Руси, стала крупнейшим феодальным собственником. Со второй половины XIV в. получили распространение монастыри нового типа – с крупным землевладением и хозяйством, основанным на труде зависимых крестьян. В XIV в. было открыто 42 таких монастыря, в XV в. – 57¹.
В актах, закреплявших земельные владения за церковью, обычно писалось, что земля принадлежит, собственно не монастырю, а «пречистой богородице», «святой троице» и т.д. Жалованная грамота рязанского князя Олега Ивановича Ольгову монастырю была богато украшена изображениями Христа, богородицы, апостолов, святых, что символизировало священность церковных владений. Во многих случаях княжеские грамоты лишь оформляли права церковников на уже захваченные ими церковные земли.
Источниками роста церковного землевладения были также покупки, обмены, вклады «по душе», причем и в этих случаях нередко лишь оформлялся каким-либо образом происшедший захват церковью земли. Известны многочисленные подделки церковниками актов на земельные владения. В конце XV в. архимандрит Чудова монастыря был бит кнутом за то, что подделал грамоту умершего вологодского князя Андрея.
Крупнейшим землевладельцем сделался на протяжении XIV-XVвв. московский митрополичий дом. Самые значительные его владения образовались в 30-70-х годах XIV в., когда московские князья, боровшиеся с тверскими и суздальскими князьями за великокняжескую власть, нуждались в митрополичьей кафедре в Москве и привлечении митрополитов на свою сторону.
Около 1337 г. был основан Троицкий монастырь близ города Радонежа. В конце XIV в. возникли в Белозёрском крае Ферапонтов и Кирилло-Белозерский монастыри, а в 1429г. на Соловецком острове в Белом море – Соловецкий монастырь. В этих монастырях сосредоточились обширные земли и промысловые угодья.
Разновидностью монастырей были возникавшие в XIII-XV вв. многочисленные «скиты» и «пустыни» в малонаселенных местах. Как правило, из скитов вырастали монастыри, подчинявшие себе окрестные земли и население. Со второй половины XIV в. усилилась монастырская колонизация в отдельных районах Заволжья и Приморья.
Монастыри существовали также в городах и близ городов, являясь военно-оборонительными центрами. Не случайно в XIV-
¹ См.: Ключевский В.О. Соч. М., 1972.
XV вв. Москва была опоясана цепью монастырей. С юга ее прикрывал Симонов монастырь, которому большое внимание уделял Дмитрий Донской. При основании в 70-х годах XIV в. Серпухова по просьбе князя Владимира Андреевича было положено начало Зачатьевскому монастырю; Голутвин монастырь усилил оборонительное значение Коломны и т.д.¹
Церковь владела плодородными пахотными землями; в городах ей принадлежали дворы и целые слободы, а некоторые города, например Алексин на Оке и Гороховец, находились в полной собственности церкви. Церковные хозяйства, как правило, освобождались от уплаты различных таможенных сборов. Они торговали также хлебом и другими сельскохозяйственными продуктами, наживая огромные по тем временам деньги. Кроме того, церковь являлась крупным ростовщиком.
Княжеская власть, заинтересованная в поддержке церкви, закрепляла за ее владениями довольно широкий податной и судебный иммунитет. Картину самостоятельности церковной вотчины рисует уставная договорная грамота великого князя Василия Дмитриевича и митрополита Киприана от 28 июня 1404г. «О людех и о волостех церковных».² Согласно этой грамоте, ставшей в дальнейшем образцом, по которому заключались аналогичные договоры, митрополит имел полное право суда над населением принадлежавших митрополичьему дому земель. Боярам и слугам великого князя было запрещено покупать митрополичьи земли, а ранее купленные предлагалось возвратить. Митрополичий дом имел своих вооруженных людей.
На основе собственности на землю церковь эксплуатировала жившее в ее владениях население. Податные и судебные льготы, которыми располагали церковные феодалы, являлись важным средством, с помощью которого они привлекали население на свои земли и там различными путями закабаляли. Предоставляя крестьянам земельные участки, орудия производства, разного рода ссуды, церковные феодалы обязывали их работать на себя. Помимо того, значительная часть крестьян попадала в феодальную зависимость от церкви вместе с теми землями, которые переходили в ее владение путём пожалований, вкладов и т.п. уставная грамота митрополита Киприана Константино-Еленинскому монастырю от 21 октября 1391г. обязывала монастырских крестьян строить церкви, монастырские здания и укрепления, пахать, сеять и жать на монастырской пашне, косить сено, ловить рыбу, охотиться на бобров, молотить рожь, печь хлебы, молоть солод, варить пиво, прясть лен, отдавать на
¹Подробнее см.: Будовниц
И.У
. Монастыри на Руси и борьба с ними крестьян в XIV-XVI вв.
² См.: Акты Археологической экспедиции, т.1,№9.
пасху по тёлке и делать другие подношения игумену.
Сохранившиеся грамоты позволяют думать, что первые мероприятия по юридическому оформлению крепостного права в России были осуществлены на церковных землях. Таковы грамоты верейского и Белозерского князя Михаила Андреевича Ферапонтову монастырю в 50-х годах и указная грамота ярославскому наместнику великого князя относительно крестьян Троице-Сергиева монастыря в 60-х годах XV в. В этих грамотах впервые утверждается правило, ограничивающее право «выхода» крестьян от своих владельцев Юрьевым днём. Таким образом, церкви, как феодалу, принадлежала важнейшая роль в развитии крепостнических отношений.
Церкви и монастыри часто получали право сбора пошлин в свою пользу. Например, Ипатьевский монастырь в Костроме собирал пошлину за переезд через реку Кострому.
Материальное могущество церкви значительно выросло на протяжении XIV-XV вв. и усилило ее влияние во всех сферах общественной жизни.
Церковь вела миссионерскую деятельность с целью христианизации русского и нерусского населения на окраинах. Так, во второй половине XIV в. в пермскую землю отправился известный миссионер Стефан Храп, который разрушал и сжигал там языческих идолов, крестил местных жителей и основал пермскую епархию. Христианизация встречала нередко упорное сопротивление нерусского населения.
Церковь стремилась к обращению в христианство народов Поволжья. Этим занималась, в частности, сарайская епархия. В мордовской земле в начале XV в. уже существовала православная церковь св. Николы. Большое значение придавалось крещению татарской знати, переходившей на службу к русским князьям. В 1393 г. Трех знатных татар крестил на Москва-реке сам митрополит киприан.
Церковь в период монголо-татарского ига.
Монголо-татарское нашествие и установление над Русью политического господства завоевателей несколько изменили положение церкви. Она, так же как и князья, стала вассалом ханов. Но вместе с тем русские иерархи получили возможность отстаивать свои интересы в Орде независимо от княжеской власти, что сделало их активными участниками политической борьбы на Руси в XIV-XV вв. Этому способствовало и лояльное отношение монголов ко всем религиозным культам и их служителям, и освобождение последних от уплаты дани в Орду, которую платили все другие подданные Монгольской империи. Данное обстоятельство ставило русскую церковь, как и религиозные организации в других завоеванных странах, в привилегированное положение, но за это она должна была признавать власть хана как данную от бога и призывать к повиновению ней. В ярлыках, которые митрополиты стали получать от ханов, говорилось, что духовенство обязано с чистым сердцем молиться богу за ханов и за их род и иметь на Руси политическую, экономическую и в первую очередь идеологическую силу, оказывающую влияние на все русское общество.
Разорение и уничтожение тысяч сел и городов, истребление населения в годы монгольского нашествия привели к упадку хозяйства и культуры русских земель. Значительная территория страны запустела, уцелевшее население уходило в глухие лесные районы.
Русь была отброшена назад. Государственная власть ослабла, усиливались раздробленность и сепаратизм отдельных княжеств. В этих условиях возросло значение церкви, остававшейся единой феодальной организацией, с которой считались и завоеватели и русские князья.
Главной заботой церкви стало восстановление и рост ее материального могущества. Дело облегчалось тем, что завоеватели наделили церковь известными привилегиями: освободили от уплаты дани и установили неприкосновенность церковных владений. Все это было сделано из расчета получить в лице церкви могущественного союзника. Да и сама церковь старалась наладить хорошие отношения с монгольскими ханами.
С переносом центра русской церкви в Северо-Восточную Русь, что было логическим следствием изменившейся политической обстановки, церковь стала активным и влиятельным участником политической борьбы, развернувшейся в XIV-XV вв. в связи с процессом объединения русских земель.
В 1304г., когда решался вопрос о великом княжении, митрополит Максим, прибывший на Русь из Византии в 1283г. после смерти митрополита Кирилла, поддержал тверского князя Максима Ярославича и пытался воспрепятствовать выступлению московского князя Юрия Даниловича, начавшего борьбу за великокняжескую власть. Но в 1305 г. Максим умер. Стремясь сохранить в своих руках такое влиятельное средство политической борьбы, каким была церковь, князь Михаил Ярославич выдвинул своего кандидата на митрополию – игумена Геронтия и послал его на поставление в Константинополь. Одновременно из Галицкого княжества был послан другой кандидат – игумен одного из монастырей близ Львова, Петр. Константинопольский патриарх остановил свой выбор на Петре, под властью которого вновь объединилась русская митрополия.
В 1308 г. митрополит Петр прибыл на Русь и был враждебно встречен тверским князем Михаилом Ярославичем. Князь даже предпринял попытку свергнуть Петра, направив патриарху послание, обвинявшее Петра в каких-то церковных преступлениях. Прибывший на Русь представитель патриарха созвал в 1311 г. собор в Переяславле-Залесском. Собор проходил в бурных спорах и закончился полным оправданием митрополита.
Московские князья умело воспользовались конфликтом между митрополитом и тверским князем и привлекли главу церкви на свою сторону. Это имело большое значение для исхода борьбы за политическое первенство в Северо-Восточной Руси в пользу Москвы.
В 1313 г. митрополит Петр совершил поездку в Орду и получил там подтверждение привилегий церкви, в том числе полной независимости суда над церковными людьми. Между Петром и московскими князьями установились тесные связи.
К исходу первой четверти XIVв. Москва значительно усилилась. Московский князь Иван Данилович начал строительство в Москве каменных храмов. В 1325 г. была заложена соборная церковь Успения. Смерть и погребение митрополита были широко использованы московскими князьями в политических целях. Духовенство усиленно распространяло вымыслы о чудесах, якобы происходивших у гроба Петра. Россказни о них тщательно записывались по приказанию князя Ивана Калиты. Вскоре Петр был объявлен «святым». Ещё не став стольным городом великого княжения, Москва уже сделалась общерусским церковным центром: туда была перенесена митрополия. Союз церкви с московскими князьями был окончательно закреплён, и Москва приобрела мощного и весьма влиятельного союзника.
Вторая четверть XIV в. была временем дельнейшего укрепления русской церкви, связавшей свою судьбу с наиболее сильными из русских князей – московскими князьями. Новому митрополиту Феогносту удалось добиться ликвидации возникшей было галичской митрополии. Немалое внимание было им уделено отношениям с Золотой Ордой. В 1343 г. он вместе с великим князем отправился в Орду к новому хану – Джанибеку, который потребовал от митрополита уплаты ежегодной дани. Феогност сумел откупиться, и это требование было снято.
Весной 1353 г. Феогност умер. В течение целого года патриарх решал вопрос о поставлении митрополитом московского кандидата Алексея, который настаивал на целостности русской митрополии. Благоприятное для него решение вряд ли могло быть принято без больших подарков императору, патриарху и их чиновникам. Но митрополичья казна к этому времени была уже достаточно богата, чтобы не жалеть денег, добиваясь своих целей. В 1357 г. Алексей посетил Золотую орду, где добился подтверждения всех привилегий церкви и был отпущен с «великой честью».
События ближайших лет еще более показали стремление великокняжеской власти полностью лишить церковь независимости. В 1377 г. митрополит Алексей умер. Еще при его жизни великий князь выдвинул кандидатом на его место Митяя, своего духовника, близкого помощника и советчика в государственных делах. Подготавливая его выдвижение, Дмитрий возвёл его в архимандриты кремлевского Чудова монастыря. Это было явным нарушением церковных традиций.
Сразу же после смерти Алексея Митяй по приказанию великого князя поселился на митрополичьем дворе. Сначала он намеревался ехать в Константинополь к патриарху для поставления, но затем заявил великому князю, что достаточно пяти-шести епископов, чтобы избрать митрополита. Дмитрий согласился с этим и приказал епископам собраться. Тем самым московской великокняжеской властью была предпринята попытка освободиться от подчинения константинопольскому патриарху.
Однако выборы Митяя не состоялись, так как против выступили некоторые высшие церковные иерархи, и ему пришлось отправиться к патриарху. Но в пути Митяй умер, и между сопровождавшими его иерархами разгорелись бурные споры – кому быть претендентом на митрополию. Одного из них, московского архимандрита Ивана, связали и положили на дно ладьи и на «харатье» (кусок пергамента) с великокняжеской печатью написали подложное письмо от имени великого князя с просьбой о поставлении на русскую митрополию переяславского архимандрита Пимена.¹ Патриарх назначил Пимена, но его не захотел принять великий князь, который приказал сразу же по возвращении Пимена отправить его в ссылку в Чухлому. Великий князь настойчиво стремился подчинить церковь своей власти, а это было одним из тех элементов государственной централизации, которые начали проявляться в княжение Дмитрия Донского.
Дмитрий приказал пригласить на митрополию Киприана, который прибыл в Москву в 1381г. Однако и тот скоро почувствовал властную руку московского князя.
¹ «Русское православие. Вехи истории» под ред. А.И. Клибанова, стр.78.
Через год на Москву внезапно напал Тахтомыш. Дмитрий Донской отправился на север собирать ополчение, а столицу оставил на попечение бояр и митрополита. Но Киприан струсил и бежал в Тверь. В Москву был возвращен из заключения митрополит Пимен.
В 1390 г., уже после смерти Дмитрия Донского, в Москву снова прибыл митрополит Киприан, под властью которого вновь объединилась русская церковь, в том числе и на землях, входивших в состав Великого княжества Литовского. Позиции церкви стали усиливаться, Великокняжеской власти тогда не удалось склонить чашу весов на свою сторону. Тринадцатилетний кризис русской митрополии, развязанный резким вмешательством великого князя в церковные дела, окончился победой церкви. Киприан сменил почти всех епископов и взял курс на укрепление независимого положения церкви и ее связей с константинопольской патриархией. Более того, теперь церковь далеко не безоговорочно выступала на стороне московской великокняжеской власти в ее борьбе с соперниками.
Киприан добивался гарантий независимого положения церкви и заключил договорную грамоту с великим князем «о домах церковных и о волостях, и о землях, и о водах, и о всех о пошлинах о церковных»¹, которая закрепляла большие привилегии за церковными владениями. Согласно грамоте, церковь освобождалась от обязанностей военного характера, кроме тех случаев, когда в войне принимал непосредственное участие сам великий князь.
В свою очередь, великокняжеская власть не оставляла своих попыток ослабить церковь. Князь Василий Дмитриевич недаром добивался исключения из богослужебного ритуала упоминания о византийском императоре, которое символизировало тесную связь церкви с Византией. Светские феодалы попытались ограничить возросшее к тому времени церковное землевладение. Когда после смерти Киприана в Москву в 1410 г. прибыл новый митрополит-грек – Фотий, он застал церковные земли в значительной части расхищенными князьями и боярами и принялся восстанавливать владения церкви. Фотий потребовал, чтобы князь вернул церкви ее земли, В результате в 1413 г. возник открытый конфликт между великим князем и митрополитом.
После смерти Фотия на московскую митрополичью кафедру в 1436г. был прислан из Константинополя грек Исидор. В XV в., в
¹ Акты Археографической экспедиции, т. 1, №9.
обстановке угрозы турецкого нашествия, ослабевшая Византия искала союзников. Для византийских политиков было очень важно сохранить в орбите своего влияния богатую русскую церковь, а также втянуть Московское великое княжество в борьбу с Турцией. Митрополит Исидор и должен был содействовать выполнению этой задачи. В 1439 г. была подписана византийским императором и Исидором уния между римско-католической и византийско-православной церквами. В марте 1441г. Исидор объявил в Москве о происшедшем соединении католической и православной церквей и передал князю послание папы Евгения IV с просьбой о поддержке его, Исидора.
Великий князь Василий Васильевич, обличив Исидора, приказал заточить его в монастырь. Одновременно он обратился к патриарху с резким осуждением унии и с просьбой избрать своего митрополита. Великокняжеская власть добилась своего. Русская церковь отрывалась от константинопольской церковной организации и оставалась «один на один» с крепнувшей властью великого князя.
История русской церкви в XIV-XV вв. показывает, что она отнюдь не занимала позиции безоговорочной поддержки объединения русских земель. Церковь лавировала, внутри нее шла острая борьба, причем различные группировки прежде всего добивались укрепления собственного положения. Что касается великокняжеской власти, то она, будучи вынужденной считаться с церковью, упорно стремилась к ее подчинению. Сотрудничество церкви с великокняжеской властью было полно противоречий и конфликтов.
С самого начала периода монгольских нашествий на Русь церковь была на стороне силы и власть имущих. Это было продиктовано тем, что церковь имела земельные владения, но они были по сравнению с землями князей многим меньше и беднее. Теперь у церкви было много земли, крестьян, денег, а князь имел поддержку в лице духовенства.
Взаимоотношения церкви и князей.
В XV-XVI вв. проходили конфликты, связанные с борьбой между иосифлянами и нестяжателями. В XVII в. нтеллектуальные споры получили свое продолжение в крайней форме церковного раскола. При всеобщем увлечении борьбой за власть дела более прозаические: хозяйственные нужды, забота о просвещении, культуре и тому подобное – не то чтобы игнорировались, но поневоле уходили на второй план. Смута ввергла страну в большой беспорядок, даже в хаос.
Беспорядок обнаружился и в Церкви, которая не смогла выполнить роль "духовного врача", хранителя нравственного здоровья народа. Естественно, что после Смуты реформа Церкви стала самой насущной проблемой. Реформу проводили не архиереи, а священники: протопоп Иван Неронов, духовник юного царя Алексея Михайловича Стефан Вонифатьев, знаменитый Аввакум. Они действовали по двум направлениям. Во-первых, в области "социального христианства", под которым подразумевались устные проповеди и непосредственная работа среди паствы: закрытие кабаков, устройство богаделен, приютов для сирот. Во-вторых, они занимались исправлением обряда и собственно богослужебных книг.
Остро стоял вопрос о так называемом многогласии. На него иначе взглянули в эпоху бунтов и самозванцев: теперь казалось, что прихожане выходят из-под влияния Слова Божьего. Это надлежало исправить и было исправлено. Единогласие восторжествовало.
Однако конфликтная ситуация этим не была исчерпана, напротив, конфликт только разрастался. Его обусловили различия в московском и греческом обряде, прежде всего в перстосложении: великороссы крестились двумя перстами, греки – тремя. Эти различия привели к спору об исторической правоте.
Доказано, что русские вовсе не исказили обряд и что в Киеве при князе Владимире крестились двумя перстами – точно так же, как крестились в Москве до середины XVII в. Дело в том, что в эпоху христианизации Руси в Византии пользовались двумя уставами: Иерусалимским и Студийским, – которые в обрядовом отношении разноречили. Восточные славяне приняли и соблюдали первый; у греков, а вслед за ними и у других православных народов, в том числе у малороссов, возобладал второй.
Вообще следует сказать, что обряды – это не догматы. Догматы должны быть святы и нерушимы, обряды же могут меняться, что на Руси происходило не раз, и притом без особых потрясений. Например, при митрополите Киприане: в 1551 г. Стоглавый собор понудил псковичей, употреблявших троеперстие, вернуться к двуперстию. Но к середине XVII в. обстоятельства радикально изменились. Уходила в прошлое "светлая Русь" с ее относительным единством в мировоззрении и поведении людей. Стране предстоял троякий выбор: изоляционизм (путь Аввакума); создание теократической вселенско-православной империи (путь Никона); вхождение в "концерт" европейских держав (выбор Петра), с неизбежным подчинением Церкви государству. Присоединение Украины сделало проблему выбора еще актуальнее, ибо приходилось думать о единообразии церковного обряда. Появившиеся на Москве еще до присоединения Украины киевские монахи, самым замечательным из которых был Епифаний Славинецкий, стали настаивать на исправлении церковной службы и книг в соответствии со своими представлениями.
В этот острый момент умер патриарх Иосиф (1652). Нужно было избрать нового патриарха; без патриаршего благословения в ту пору на Москве никакого государственного, а уж тем паче церковного мероприятия провести было невозможно. Сам царь Алексей Михайлович, человек благочестивый и набожный, был сильно заинтересован в скорейшем избрании патриарха и хотел видеть на патриаршем престоле своего "собинного друга" – новгородского митрополита Никона, которого очень ценил и с которым всегда считался.
Церковь и Москва.
Усиление влияния католицизма в Литве и ориентации на Литву князя Александра Тверского имели огромные последствия для Москвы. Поскольку Александр заручился поддержкой язычника, литовского князя Гедимина, это сделало его врагом татар, шедших с христианами на компромисс. И потому русская православная церковь высказалась в поддержку Москвы.
Преемник митрополита Петра – грек Феогност – предпочел иметь дело с Москвой, которая показала себя опорой митрополичьего престола, а не с Тверью, ставшей союзницей католиков. Тем временем московское княжение перешло к Ивану Даниловичу Калите. Основой политики Калиты стало стремление использовать в интересах Москвы союз с татарами. При Иване Калите получил свое окончательное воплощение новый принцип строительства государства – принцип этнической терпимости. В отличие от Литвы, где предпочтение отдавалось католикам, в отличие от Орды, где после переворота Узбека стали преобладать мусульмане, в Москве подбор служилых людей осуществлялся исключительно по деловым качествам. Калита и его наследники принимали на службу и татар, и православных литовцев. Силой, связующей всех "новонаходников", в Москве стала православная вера. Ведь обязательным условием поступления на московскую службу было добровольное крещение. Креститься необходимо было и для заключения брака.
Усиление христианских традиций в Северо-Восточной Руси XIV в. коснулось прежде всего служилых людей. Как в Киевской Руси после крещения, так и на Руси XIV в. человек мог стать дружинником, гриднем у князя или ближним у боярина лишь будучи христианином. Поскольку это условие соблюдалось совершенно неукоснительно, для принципиальных противников христианства и для принципиальных противников каких-либо принципов не было возможности делать на Руси карьеру. И тут на помощь русским язычникам пришли татары. Ведь монгольские ханы брали на службу всех, кого угодно. Русские язычники в составе ханских войск шли сначала на Волгу, а затем и на Дальний Восток, в Китай. Так около Пекина возникли русские слободы, жители которых составляли в монгольских войсках отдельные дивизии, ходившие в Индокитай, в Бирму, где сражались и одерживали победы для монгольского хана. Русские поселения в Китае просуществовали до конца XIV в., пока в ходе антимонгольских восстаний не были уничтожены китайцами вместе с их обитателями.
Таким образом, активная антихристианская часть населения Руси просто исчезла в результате миграции, а количество активных христиан в Москве, наоборот, увеличилось из-за притока пассионариев Орды, Литвы и окраинных русских княжеств. Русские православные люди на Москве считали своим главой духовного владыку Руси – митрополита, и потому лейтмотивом, поведенческой доминантой у возникавшей новой этнической целостности стало действенное православие. Сей факт отразился и в названии новой общности. Именно в это время, в XIV столетии, Русь получила название "Святая". Характерный эпитет указывал, что на месте старой Киевской Руси возник совершенно новый этнос – великорусский, со своей этносоциальной системой – Московской Русью.
Поскольку русские владыки и их паства считали своим идеалом соблюдение канона византийского православия, отношения Руси с Константинополем претерпели существенные изменения. Палеологи, захватившие трон басилевсов в 1261 г., оказались императорами без империи, владетелями полуразрушенного города, окруженного со всех сторон врагами. Басилевсы, не имевшие ни сил, ни средств, должны были искать союзников, самыми сильными из которых могли быть на Востоке – турки-османы, на Западе – крестоносцы. Палеологи попытались заключить договор с папским престолом и получить от Запада необходимую помощь, чтобы оттеснить турок и не дать мусульманам захватить Малую Азию. Но папский престол непременным условием помощи грекам поставил заключение религиозной унии. Это означало, что православная церковь должна подчиниться Риму и принять католический "символ веры", хотя и сохранив основные формы восточных церковных обрядов.
Отметим и еще одно обстоятельство. Обещая грекам помощь в борьбе против турок, Рим был фактически не в состоянии эту помощь оказать. Войны с германскими императорами, особенно с Фридрихом II, альбигойцами, неудачи в Святой земле лишали престол возможности серьезно и действенно заниматься греческими делами. Да и положение самого папского престола было довольно шатко. Анжуйцы выгоняли из Неаполя папу Николая III Орсини. Французы схватили и посадили в тюрьму папу Бонифация VIII, причем один из его того, латиняне не особенно стремились помогать грекам: что им было беспокоиться о "схизматиках"?
Тем не менее переговоры греческих императоров с папами начались, и, естественно, среди искренних православных греков возникла устойчивая оппозиция идее унии. Поскольку в столице противников унии не жаловали, поборникам православия приходилось покидать Константинополь, и они начали уходить в монастыри на горе Афон.
Так как Афон тоже подчинялся центральному правительству, то и пребывание там особых возможностей для религиозной пропаганды не давало. Тогда православные монахи Афона создали новую форму религиозной жизни – исихазм (от греч. hesychia – покой, безмолвие). Исихасты, приняв обет молчания, говорили только в редких случаях, когда это было необходимо. Понятно, что против монахов-молчальников правительство оказалось бессильно. Так и сложились в Византии два религиозных центра: стремившийся к унии Константинополь и Афон. Родилась новая религиозная система, которая в том же XIV в. была перенесена на Русь.
На Руси люди были прекрасно осведомлены о подоплеке религиозных споров в Византии. Русичи признавали духовную власть константинопольского патриарха, но не могли не понимать, что поскольку патриарха ставил император, склонный к унии, то практически подчиняться ему означало действовать во вред себе.
А вот учение афонских монахов вполне соответствовало устремлениям Москвы, поэтому исихазм и киновии (монашеские общежития) получили в XIV в. на Руси заметное распространение. Основателем первой киновии с самым строгим монастырским уставом был великий русский подвижник Сергий Радонежский.
Эффективность такого рода духовной экспансии была огромной. Каждый монастырь играл роль не только церкви, но и больницы, и школы, и библиотеки. Влияние игуменов и иноков-подвижников росло. Люди, приходившие в монастырь, начинали верить, что православная Русь может жить, помогая сама себе, не опираясь на силы татар или литовцев. И это крепнущее убеждение принципиально отличало русских от византийцев, у которых без помощи турок или итальянцев ни одна партия не достигала успеха. Растущая пассионарность русских людей оказалась направлена ортодоксальным православием к единой цели строительства Святой Руси. В этих условиях Москва смогла перехватить инициативу во внутренней и во внешней политике.
Вопрос о том, почему именно Москва оказалась в наиболее выигрышном положении, ставился на протяжении, по крайней мере, полутораста лет. Многие видели причину в географическом положении Москвы: она-де находилась в центре Русской земли, на перекрестке дорог. Но ведь и Тверь была в "центре", а Углич или Кострома находились в гораздо более выгодном положении по отношению к торговым путям, однако столицами новой Руси – России – эти города не стали.
С точки зрения пассионарной теории этногенеза, причина возвышения Москвы состоит в том, что именно Московское княжество привлекло множество пассионарных людей: татар, литовцев, русичей, половцев – всех, кто хотел иметь и уверенность в завтрашнем дне, и общественное положение, сообразное своим заслугам. Всех этих пришельцев Москва сумела использовать, применяясь к их наклонностям, и объединить единой православной верой.
Совершившийся на московской земле этнический синтез в фазе пассионарного подъема оказался решающим фактором. Пассионарный потенциал Москвы "возобладал" над богатствами Новгорода, удалью Твери и династическими претензиями Суздаля. Еще в первой половине XIV в. Иван Калита, опираясь на поддержку вначале хана Узбека, а затем его сына Джанибека, взял на себя функцию выплаты дани за всю Русь. Теперь Москва собирала дань как налог со всех русских княжеств и выплачивала в Орду то, что называлось "выход". И если, например, тверичи призывали против Москвы литовцев, то татарские отряды, приходившие с Волги, защищали источник доходов хана. Москва стала практически неуязвимой с запада, в то время как Смоленск был захвачен Витовтом, Тверь ослабла, а Новгород погряз во внутренних конфликтах. Падение пассионарности в древних русских центрах являло собой разительный контраст по сравнению с ростом ее в Москве.
В то время, когда Новгород терял свои позиции, московские князья усилились и начали реально претендовать на новгородские владения: уже в XIV в. к Москве был присоединен Великий Устюг, что резко усилило ее вражду с Новгородом.
В XIV в. зона увлажнения Евразийского континента сместилась к северу. На северо-западе Евразии часто шли дожди, а значит, постоянно имели место неурожаи. В Новгороде при всем его богатстве хронически не хватало своего хлеба. Поскольку везти зерно из Европы в то время было невозможно, новгородцы получали хлеб "с низу". Следовательно, тот, кто владел областью между Окой и Волгой, всегда мог, остановив караваны с хлебом, принудить Новгород к капитуляции.
Владевшие волго-окским междуречьем сначала суздальские, а потом и московские князья широко пользовались сложившейся ситуацией. Сложившаяся на московской земле новая этническая общность – московиты – уже при Иване Калите начала противопоставлять себя населению других городов и княжеств, претендовать на роль третейского судьи в общерусских спорах.
В тот же период москвичи столкнулись с претендовавшей на самостоятельность Рязанью. Назвать рязанцев изменниками православию оказалось трудновато: Рязань, лежавшая в степном пограничье, боролась против татарских набегов, так что обвинить рязанских князей в предательстве было неудобно, но москвичи и с этой задачей справились, выдумав, будто рязанский князь Олег тоже имеет контакты с Литвой. Конечно, никакой дружбы с Литвой Олег не вел, но цель была достигнута: Рязань оказалась в изоляции.
Такая политика, выражавшая стремление Москвы к лидерству и утверждению православия, неуклонно продолжалась и после смерти Ивана Калиты. Фактическим главой государства после смерти Ивана Калиты стал его крестник митрополит Алексей, сменивший на архипастырском служении Феогноста. Он имел поддержку среди большинства православных людей, живших в Московском княжестве, что по тем временам имело решающее значение. В качестве верховного главы русской церкви Алексей обладал вполне реальной властью над всеми русскими князьями без исключения.
Оппонентами Москвы при Алексее стали, помимо тверских, и суздальские князья. У них была собственная система политической ориентации, достаточно гибкая и имевшая глубокую основу. Суздальцы поддерживали политику Александра Невского, но категорически не хотели никаких перемен. Близость с татарами, спокойными и веротерпимыми, требовавшими минимального "выхода", обеспечивала им беспечальное существование: ведь в состав Суздальского государства входили богатые поволжские города, главным из которых был Нижний Новгород. Богатство, приносимое торговлей, позволяло без труда выплачивать татарам налог на содержание войска, и потому все усилия суздальских князей были направлены на развитие торговли в своем княжестве, а отнюдь не на объединение страны, как это имело место в Москве. Потому и дружили суздальцы с татарами вовсе не так, как москвичи.
Если на Москве татары принимали православие, женились на русских женщинах и в следующем поколении интегрировались в общую массу московитов, сохраняя лишь память о своем происхождении, то в Суздальском княжестве никакого слияния не происходило. Суздальские князья не крестили татар, принимая их на службу; они просто избрали своим политическим союзником татар-мусульман, продолжавших жить на Волге.
Поскольку Москва, в лице митрополита Алексея, провозгласила иную доминанту, став, по существу, объединяющей теократической монархией, то для суздальских князей Алексей был врагом номер один. Попытка Суздаля перехватить инициативу вылилась в войну двух Дмитриев: Дмитрия Константиновича Нижегородского и Дмитрия Ивановича Московского. Конфликт закончился примирением и браком Дмитрия Ивановича и суздальской княжны (1366). Митрополит Алексей и на этот раз добился желанного, хотя пока и не прочного, мира на Руси.
Прочным этот мир быть не мог, ибо далеко не все разделяли стремление Москвы к единству. Новгород, Тверь, Рязань, тот же Суздаль по-прежнему мечтали сбросить укреплявшуюся власть московского князя, отнять у московитов великое княжение.
Столь опытный политик, как митрополит Алексей, не мог не понимать той угрозы московской власти, которую представляла собой оппозиция. Ведь ярлык на великое княжение по-прежнему выдавали ордынские ханы, и, следовательно, потеря ярлыка москвичами могла свести на нет все многолетние усилия московских князей по собиранию русских земель. У Алексея оставался единственный выход – отказаться от древней системы передачи власти на Руси и попытаться сделать великое княжение частью неотторжимого владения московских государей. Эту огромную по значимости задачу Алексей, опираясь на поддержку всей Москвы, выполнил с честью.
Заключение.
Итак, В 14 - 15 веках после феодальной раздробленности на Руси наступает период формирования единого Российского государства. И именно Московское княжество явилось организатором объединения русских земель. Нашествие Батыя разорило крупные города, способствовало оттоку населения в менее обжитые районы, что привело к подъему "молодых" городов - Твери и Москвы. Москву отличало выгодное географическое положение в центре русских земель. Она была защищена от внешних нападений со всех сторон другими княжествами. Москва располагалась на перекрестке торговых путей, связывавших русские земли. Московские князья богатели на транзитной торговли хлебом. Накопление значительных средств позволило им выкупить у ханов Золотой Орды право на Великое Владимирское княжение.
Большое значение имело перенесение митрополичьей кафедры из Владимира в Москву, превратившуюся в духовный центр возрождавшегося Русского государства. Образование Московского государства сопровождалось его постепенным освобождением от господства Золотой Орды. Первая попытка освободиться от гнета Золотой Орды была предпринята князем Дмитрием Донским в 1380 г, когда он разбил войска хана Мамая на Куликовом поле. Эта победа имела важное политическое и моральное значение, показав всем русским, что именно Москва является центром национального сопротивления. Формальное освобождение Руси от ордынского иго произошло в 1480 году.
Список литературы:
1. Н.М. Никольский «История русской церкви», 1988г.
2. «Русское православие. Вехи истории» под ред. А.И. Клибанова, 1989г.
3. Н.И. Павленко «История России с древнейших времён до конца XVII века», 2003г.
4. Л.Н. Гумилев «От Руси до России».
|