Александр Невский. Судьба и легенды - реферат

Введение.

Вряд ли в истории России удастся найти более известную и более противоречивую личность, чем Александр Невский. И это не удивительно. Подлинный образ князя скрыт завесой мифов, созданных официозной историографией, в итоге признавшей за князем две заслуги: обеспечение безопасности северо-западных границ Руси и смягчение тягот монголо-татарского ига.

Современники Невского не выделяли как-то особенно его, несомненно, выдающиеся победы в бесконечной череде пограничных столкновений с немцами, шведами, датчанами и литовцами. Даже наоборот, через четверть века после Ледового побоища летописец записал про случившуюся тогда битву, что "ни отцы, ни деды наши не видали такой жестокой сечи". Однако в более поздние времена именно венные триумфы князя сделали его символом верного курса проводимой государственной политики.

Князь Александр Ярославович Невский был канонизирован православной церковью, а усилиями русских и советских историков стал одной из главных фигур русской истории. Говоря о нем, невольно хочется вспомнить известное изречение: «Миф, повторенный тысячу раз, становится правдой». И, как говорил В.В. Маяковский, «если звезды зажигаются, значит это кому-то нужно».

А Невский нужен был всем. Московским князьям, начиная от Ивана Калиты, был нужен святой и великий предок для обоснования своих претензий на владение Русью. Петру I он понадобился для обоснования войны со Швецией и строительства Санкт-Петербурга. А для чего понадобилось снимать в 1938 г. фильм «Александр Невский», а через 6 лет учреждать орден его имени, вряд ли нужно объяснять.

Спору нет, эти мифы выполнили свою роль, но одновременно они крайне запутали историю России XIII века. И чтобы разобраться в ней, нам придется опираться только на достоверные источники и очевидные факты.

Таким образом, нашей целью будет определить соотношение мифа и реальности в истории Руси, связанной с именем Александра Невского. Задачами нашей работы, следовательно, становятся анализ летописной и житийной литературы об Александре Невском, а также разбор зарубежных источников, прямо или косвенно связанных с князем.

Александр Невский. Судьба и легенды

Итак, Александр Ярославович родился или в 1219, или в 1220, или в 1221 году. Вступать в споры историков о точной дате рождения мы не будем. Александр был вторым сыном князя Ярослава Всеволодовича (около 1191–1246) и Ростиславы-Феодосии, дочери Мстислава Мстиславовича Удалого. Дедом по отцовской линии был Всеволод Юрьевич Большое Гнездо.

Старший брат Александра Федор родился в 1218 или 1219 г. В 1228 г. братья Федор и Александр были поставлены отцом княжить в Новгороде. Но в феврале 1229 г. новгородцы собрали вече и отослали обоих братьев домой, или говоря языком того времени, «показали им путь». Вместо них новгородцы пригласили князя Михаила Всеволодовича Черниговского (сын Всеволода Черниговского, дальний родственник Ярослава Всеволодовича). Однако тут имела место довольно хитрая интрига. Дело в том, что Михаилу помогал великий князь Юрий Всеволодович, родной брат Ярослава.

Но 30 декабря 1230 г. Ярослав Всеволодович с дружиной вновь явился в Новгород. Побыв там всего две недели, он оставил княжить опять Федора и Александра, а сам уехал княжить в Переяславль-Залесский. Это может показаться странным – бросить богатый и успешный Новгород ради какого-то там Переяславля-Залесского, но статусы князя в Новгороде и на остальной Руси сильно различались. В вольном Новгороде Ярослав мог быть лишь "министром обороны", которого в любой момент может прогнать вече, а в Переяславле он был «и бог, и царь, и воинский начальник».

В 1233 г. была совершена классическая брачная сделка - по приказу отца Федор должен был вступить в брак с Феодулией, дочерью Михаила Всеволодовича Черниговского. Детали сделки двух претендентов на княжение в Новгороде в истории не сохранились. Но 5 июня 1233 г., за день до свадьбы, Федор внезапно умирает. Он был похоронен в Юрьевском монастыре в Новгороде. Невеста Феодулия постриглась в одном из суздальских монастырей в монахини, а после своей смерти в сентябре 1250г. стала святой Ефросинией Суздальской. Кстати, до сих пор возникает вопрос: почему в Суздале, а не в Новгороде?

Интересен такой факт: все родственники Александра, о которых говорилось выше, в разное время становились святыми. О святом Александре мы уже говорили, скоро поговорим и о святом Михаиле Черниговском, а вот Федор Ярославович станет святым в 1614 г., правда с Федором произойдет целая серия почти детективных историй в XV, XVII и XX веках.

Итак, и Ярослав Всеволодович, и его сын Александр заняли, мягко говоря, странную позицию во время Батыева нашествия 1237–1238 гг. Согласно летописи, узнав о гибели великого князя, старший после него брат, Ярослав Всеволодович, приехал княжить во Владимир. Он очистил церкви от трупов, собрал оставшихся от истребления людей, утешил их и, как старший, начал распоряжаться волостями: брату Святославу отдал Суздаль, а брату Ивану — Стародуб (Северный). «В лѣт̑ . ҂s҃ . ѱ҃ . м҃s . [6746 (1238)] Ӕрославъ сн҃ъ Всеволода великаго /л.163об./ сѣде на столѣ в Володимери . И бъıс̑ радос̑ велика хрс̑ьӕном̑ ихже избави Бъ҃ рукою своєю крѣпкою . ѿ безбожнъıх̑ Татаръ . и поча рѧдъı рѧдити . ӕкож̑ прр҃къ глет̑ Бе҃ суд̑ твои цр҃ви дажь . и правъду твою сн҃ви цс̑рви . судити людемъ твоим̑ в правду . и нищим̑ твоимъ в суд̑ . и потомъ оутвердисѧ в своєм̑ чс̑тнѣмь кнѧжении Тогож̑ лѣт̑ . Кнѧз̑ Ӕрославъ великъıи . ѿда Суждаль брату своѥму Ст҃ославу . Тогож̑ . лѣт̑ . ѿда Ӕрославъ . Ивану Стародубъ . Тогож̑ . лѣт̑ . бъıло мирно » [1] .

Если мы сейчас возьмем в руки географическую карту северо-востока Руси и листок бумаги с ручкой, обнаружатся поразительнейшие вещи. Татары взяли Владимир 7–8 февраля 1238 г. Битва на реке Сить произошла 4 марта. Но ни в какой летописи тех времен не объяснено, почему в столице Северо-Восточной Руси почти месяц лежали неубранные трупы. Некому было убирать? Так кого же тогда приехал «утешать» Ярослав?

Итак, можно предположить два варианта. Первый: Ярослав приехал во Владимир до битвы на Сити или через неделю после нее, то есть в середине марта. Но тогда он вообще не собирался ехать на Сить, а ехал занимать великий стол.

И второй: Ярослав из-за каких-то неотложных дел задержался и узнал о битве на Сити в Киеве или по дороге. Но и тогда непонятно, а как он доехал до Владимира? Ведь по летописным данным татары повернули у Игнатьева креста в апреле 1238 г.[2] Да и без летописи ясно, что распутица в 100 км от Новгорода раньше апреля не начинается. Так что в районе Козельска татары были в мае, а то и в июне.

А теперь посмотрим на карту. Козельск расположен почти по прямой Киев — Владимир, причем от Киева он в полтора раза дальше, чем от Владимира. Татарское войско было велико и по Руси шло завесой. Так как мог Ярослав в марте-июне 1238 г. проехать эту завесу насквозь из Киева до Владимира? Да и зачем ехать в разоренный город, бросив огромный богатый Киев, к которому летом 1238 г. могли подойти татары?

А может, Ярослав приехал во Владимир осенью 1238 г., когда татары ушли в степи? Но тогда почему всю весну и лето лежали во Владимире неубранные трупы? Жизнь в разоренном городе обычно возобновляется спустя несколько дней после ухода врага. Вспомним Москву в 1812 г. после ухода французов, хотя бы в замечательном описании Л.Н. Толстого.

Вывод напрашивается один, может быть для нас он неприятен, но зато снимает все вопросы — Ярослав договорился с татарами. Он знал, что они не пойдут на Киев, знал, что его не задержат татарские отряды по пути во Владимир. Тогда становится понятным, почему Ярослав по прибытии во Владимир и пальцем не пошевелил, чтобы организовать отпор татарам, а занялся административно-хозяйственной деятельностью.

А чем занимался Александр в Новгороде весной 1238 г.? Тоже повседневной военно-политической учебой дружины. Ну ладно, не помог на Сити дяде Юре, с которым у отца сложились плохие отношения. А почему не помог Торжку? Ведь, как показывает история, новгородцы и их князья насмерть дрались с любым «низовым» князем, посягнувшим на Торжок. Видимо, прав булгарский летописец: и тут был договор с татарами.[3]

В 1239 г. в Новгороде Александр Ярославович изволил жениться на Александре (по другой версии Параскеве) Брячиславовне. Происхождение ее неизвестно (возможно, ее отец – Брячислав Василькович, князь полоцкий).

А вот новый великий князь владимирский Ярослав Всеволодович в том же 1239 г. отправился в Булгар с большой казной. Причем, обратите внимание: 1239-й год, Киев еще не взят, никакой Золотой Орды нет, практика выдачи ордынских ярлыков русским князьям еще не появилась, не говоря уже о том, что Ярослав сел абсолютно законно на место своего старшего брата. Ну и наконец, татары еще никакой дани не установили.

Однако великий князь Ярослав приезжает в Булгар к татарскому наместнику Кутлу-Буга. Привезенную Ярославом дань поделили между собой Гази Барадж и Кутлу-Буга: три четверти взял посол-наместник, а четверть — эмир[4] .

Профессор 3.3. Мифтахов иронизирует по сему поводу: «Кто заставил Ярослава привезти такое огромное количество дани? Никто. Эмир Гази Барадж даже очень удивился такой прыти, такой степени покорности. Еще более удивился и посол, и эмир тому, в каком виде явился великий князь. По свидетельству очевидца Гази Бараджа, Ярослав «явился с обритыми в знак покорности головой и подбородком и выплатил дань за три года»[5] . Возникает резонный вопрос: кто заставил великого князя в знак покорности сбрить голову и бороду? Это он сделал по своей инициативе, ибо и эмир Волжской Булгарии, и посол-наместник великого хана Монгольской империи были поражены увиденным. Так началось развитие того явления, которое впоследствии стало называться игом. Как известно, в мир русской историографии термин «иго» запустил Н.М. Карамзин (1766–1826). «Государи наши, — писал он, — торжественно отреклись от прав народа независимого и склонили выю под иго варваров»[6] . «Итак, Н.М. Карамзин утверждал: «Наши государи добровольно отреклись от прав народа независимого и склонили шею под хомут варваров». И действительно, как верно и образно сказано! Вправду ведь, великий князь Ярослав Всеволодович по своей инициативе заложил фундамент новых отношений между Северо-Восточной Русью, с одной стороны, Монгольской империей и Волжской Булгарией, с другой».[7]

Может и обидно читать такое, но возразить-то нечего! Разве сказать, что, видимо, эти деньги Ярослав считал платой татарам и Гази Бараджу (участнику похода) за то, что они не схватили его по пути во Владимир и дали возможность сесть на владимирский престол. Вполне возможно, что Ярослав не думал, что таким способом он устанавливает «иго», создавая прецедент выплаты дани.

Второй раз Ярослав Всеволодович поехал в Орду в 1242 г. По одним летописям он отправился по приглашению хана Батыя, по другим — опять в инициативном порядке. Но в любом случае, Батый, по словам летописца, принял Ярослава с честью и, отпуская, сказал ему: «Будь ты старший между всеми князьями в русском народе»[8] .

Вслед за великим князем владимирским в Орду чуть ли не толпой двинулись кланяться и другие князья. Так, в 1244 г. туда явились Владимир Константинович Углицкий, Борис Василькович Ростовский, Глеб Василькович Белозерский, Василий Всеволодович, а в 1245 г. — Борис Василькович Ростовский, Василий Всеволодович, Константин Ярославович, Ярослав II Всеволодович, Владимир Константинович Углицкий, Василько Ростовский со своими обоими сыновьями — Борисом и Глебом и с племянником Всеволодом и его сыновьями Святославом и Иваном.

Но вот в 1246 г. в Орде впервые был убит русский князь — Михаил Всеволодович Черниговский. Этот инцидент получил широкий резонанс на Руси, как среди священников, так и впоследствии среди историков. Рассмотрим его поподробнее.

После ухода Батыя на Волгу Михаил Всеволодович решил вернуться из путешествия по Европе. Он приехал в Киев и решил там покняжить. Однако Киев был разорен, и взять с немногих уцелевших жителей оказалось просто нечего. Сын же Михаила Всеволодовича Ростислав в конце 1241 г. затеял войну с Даниилом Галицким, потерпел поражение и бежал в Венгрию. Там ему в 1243 г. удалось заполучить руку и сердце принцессы Анны, дочери Белы IV. Узнав об этом, Михаил срочно отправился в Венгрию. Надо ли говорить, что в это путешествие он отправился не для того, чтобы поздравить новобрачных, а за венгерским войском, которое должно было помочь ему захватить какой-нибудь русский удел.

Однако не только сват Бела IV, но и сын Ростислав не поддержали Михаила. Кстати, Ростислав отказал отцу вовсе не из патриотизма (мол, жалко Русь подставлять под мадьярские мечи), а потому, что видел в отце конкурента. В 1245 г. Ростислав с венгерским войском все же вторгся на Русь, но был разбит Даниилом Галицким. Через некоторое время он вновь вторгся в Галицкие земли, но на этот раз не только с венгерским, но и с польским войском. В битве под городом Ярославлем на реке Сан вся компания была вдребезги разбита, причем Даниил Галицкий велел казнить часть венгерских пленников и всех русских изменников.

Урок пошел впрок, и к Даниилу Галицкому явились венгерские послы с предложением заключить мир, скрепленный родственным союзом. Даниил согласился, и в 1250 г. Констанция, дочь Белы IV, стала женой Льва, сына Даниила Галицкого.

После поражения на реке Сан Ростислав Михайлович навсегда забыл дорогу на Русь. Бела произвел его в сербские баны (нечто среднее между наместником короля и генералом). В 1258 г. Ростислав выдал свою дочь Мачву за болгарского царя Михаила Асеня, а за сестру царя — Марию выдал своего сына бана Михаила. В 1259 г. царь Михаил Асеня был убит своим братом Коломаном. Тогда Ростислав Михайлович вторгся с венгерским войском в Болгарию и провозгласил болгарским царем своего сына Михаила. Кстати, вторая дочь Ростислава, Кунута, вышла замуж за чешского короля. Сам же Ростислав Михайлович умер в 1264 г. (по другим сведениям — в 1262 г.) сербским баном.

Но вернемся к Михаилу Черниговскому. Обиженный сватом и сыном, он вернулся в Киев и увидел там… дружинников великого князя владимирского. Пока Михаил ездил в Пешт, Киев занял Ярослав Всеволодович, который оставил там в качестве наместника своего боярина Дмитро Еиковича.

В житии Михаила Черниговского утверждается, что-де хан Батый вызвал в Орду князя Михаила Всеволодовича[9] . Интересно, а зачем он был нужен хану? Или ему не хватало десятков русских князей, законно владеющих своими княжествами? Зачем ему еще и авантюрист без удела, без дружины, большую часть жизни мотавшийся по чужим странам.

Все не так. Михаил поехал в Орду самочинно — жаловаться на князей-конкурентов. Батыю он явно не был нужен, а князья Ярослав Всеволодович и Даниил Романович видели в нем врага.

По житию хан Батый ласково встретил Михаила, но попросил его пройти «сквозь огонь и поклониться кусту и онге-ви и идолом их». Князь же гордо отказался и заявил: «Не хощу только именем зватися христианин, а дела творити поганых»[10] . Хан-де приказал убить князя Михаила и его боярина Федора, причем убийство совершил русский — некий Роман из города Путивля.

Судя по всему, убийство Михаила было организовано конкурирующим кланом князей, скорее всего кланом Ярослава Всеволодовича. Кстати, еще в XII веке имела место жесткая борьба младших Мономаховичей (Юрьевичей), суздальских князей, с черниговскими князьями — потомками Олега Святославовича.

Итак, 1243–1246 гг. следует считать временем установления «татаро-монгольского ига». Правда, до сего дня наши историки не только не договорились, было ли татаро-монгольское иго на Руси, но даже не сформулировали определения термина «иго».

Любопытно, что термина «иго» нет ни в многотомной Военной энциклопедии[11] , ни в «Большой советской энциклопедии», ни в энциклопедических словарях и т. д. Таким образом, нет ни правового, ни исторического термина «иго». Термин «татарское иго» был введен Н.М. Карамзиным. В первые годы советской власти его стали именовать «татаро-монгольским игом», а с 1960-х — 1970-х годов — «монголо-татарским игом». Сделано Это было для того, чтобы не раздражать население Татарстана. Согласно БСЭ, монголо-татарское иго — система властвования монголо-татарских феодалов над русскими землями в XIII–XV веках.[12]

В «Советском энциклопедическом словаре» говорится: «Монголо-татарское иго на Руси (1243–1480), традиционное название системы эксплуатации русских земель монголо-татарскими феодалами. Установлено в результате нашествия Батыя. После Куликовской битвы (1380) носило номинальный характер».[13]

Как видим, оба определения несколько противоречивы, как, впрочем, и все труды официальных советских историков по данной проблеме. Нашествие Батыя было в 1237–1238 гг., ну а если учесть поход на Киев, то до 1240 г. А при чем тут 1243 год? Составители словаря сами себя высекли, правильно поставив начальную дату «ига» — 1243 год. Таким образом, «иго» было установлено в ходе визита Ярослава Всеволодовича в Орду в 1243 г. Отмечу, что никакой системой отношений «иго» не было. Отношение Орды к русским княжествам постоянно менялось, то есть было функцией времени и географического положения княжеств. Так, «иго» по отношению к Владимиро-Суздальской Руси принципиально отличалось от «ига» по отношению к Киевской и Волынской Руси, Смоленску, Пскову и Новгороду.

Полемизировать же с официальными историками о том, было или не было «иго» на Руси, без определения, что это такое, бессмысленно. Прочитав до конца книгу, каждый может сделать свой вывод.

Однако в определении ига, данном Словарем, есть одно стоящее словосочетание: «традиционное название». В таком смысле термин «иго» можно и принять как обозначение периода русско-татарских отношений с 1243 по 1480 г. Короткое слово «иго» очень удобно как метка.

А сейчас на время отойдем от термина «иго» и вернемся к деяниям князя Александра Ярославовича. Еще до прихода татар на Западе появилась страшная угроза Руси — Рим. Католическая церковь решает подчинить себе Русь, используя для этого немецких и шведских феодалов. Сразу замечу, римский папа желал не столько обращения язычников в христиан, сколько стремился получить новые страны, платящие десятину Риму. Если бы лишь религиозное рвение вело крестоносцев на Восток, то русские князья могли бы стать их естественными союзниками в обращении язычников и мусульман на севере, востоке и юге.

Нашим «западникам» раз и навсегда следует усвоить: никогда не было религиозного соперничества между православной и католической церковью, такого, как, например, позже между протестантами и католиками в Европе в годы Реформации. Русская православная церковь никогда не пыталась мирно или войной отторгнуть у Рима его верующих. С XII века и до сих пор идет один и тот же процесс — агрессия Рима против православной церкви.

Во второй половине XII века миссионеры с немецкими рыцарями высадились в устье реки Западная Двина, где обитали племена ливов, платившие дань полоцким князьям.[14]

В 1200 г. епископ Альберт основал при устье Двины город Ригу. Но мало было основать город, его надо было заселить, и Альберт сам ездил в Германию набирать колонистов. Но одного города, населенного немцами, было недостаточно. Население не могло предаваться мирным занятиям, так как должно было вести непрерывную борьбу с ливами, следовательно, нужно было военное сословие, которое бы приняло на себя обязанность постоянно бороться с коренным населением. Для этого Альберт стал вызывать рыцарей из Германии и давать им замки в ленное владение. Но рыцари ехали крайне неохотно. Тогда Альберт решил основать орден «воинствующей братии» по образцу военных орденов в Палестине. Папа Иннокентий III одобрил эту идею, и в 1202 г. был основан орден рыцарей Меча, получивший устав Храмового ордена. Рыцари ордена носили белый плащ с красным мечом и крестом, вместо которого после стали нашивать звезду. Первым магистром ордена был Винно фон Рорбах.

В 20-х годах XII века княжество Мазовия (Польша) вело длительную войну с языческими племенами пруссов. Мазовецкий князь Конрад принял христианство и, поверив рассказам попов о бескорыстии и прочих добродетелях военно-монашеских орденов, в 1226 г. решил подарить Тевтонскому ордену Кульм-скую и Лебодскую волости. Наивный Конрад надеялся, что рыцари будут защищать его от набегов языческих племен.

К тому времени предложение князя Конрада обрадовало и Рим, и руководство ордена. Арабы выставили крестоносцев из Палестины, и гроссмейстер Тевтонского ордена Герман фон Зальц перебрался в Венецию.

В 1228 г. большая часть рыцарей Тевтонского ордена вместе с гроссмейстером Германом фон Зальцем прибыла в Мазовию. Рыцари быстро завоевали земли пруссов. Большая часть населения была истреблена, а оставшиеся обращены в рабство. В Пруссию хлынул поток немецких переселенцев. Тевтонские рыцари построили в Пруссии несколько укрепленных городов, первый из которых, Торн, был заложен в 1231 г.

В 1234 г. Тевтонский орден получил от римского папы права на владение всей Прусской и Кульмской землей за обязательство платить дань лично папе, который таким образом стал сюзереном ордена. Дань орден платил исправно, но власть папы оставалась номинальной, и фактически орден был независим в своей внешней и внутренней политике.

У нас почему-то принято считать рыцарями хорошо воспитанных мужественных и честных людей. К сожалению, это лишь широко распространенное заблуждение. Увы, оба этих Ордена представляли собой шайки негодяев и разбойников. Как это ни грустно, но рыцари-монахи не считали зазорным насиловать всех молодых женщин как во взятых городах, так и просто встреченных на пути, грабить богатые дома и дворцы и даже церкви. Так что понятие "грех" было для них пустым звуком. Так что нравы рыцарей-монахов в художественных фильмах «Александр Невский» и «Крестоносцы» не только не очернены, а скорее приукрашены, поскольку даже сегодня в кино нельзя показать всех мерзостей, которые творили монахи-рыцари. И это касается не только орденов Тевтонского и Меченосцев. Вспомним, сколько гнусных преступлений рыцарей-монахов было выявлено на процессе ордена Тамплиеров во Франции в 1307–1314 гг.

Но, прежде чем скрестить мечи с Ливонским орденом, Александру Ярославовичу, княжившему в Новгороде, пришлось заняться шведами. В Швеции в начале XIII века разгорелась война между готским и шведским владетельными домами. В середине 20-х годов XIII века эта борьба закончилась усилением властных кругов феодалов, между которыми первое место занимал род Фолькунгов, владевший наследственно достоинством ярла. Могущественный представитель этой фамилии Биргер, побуждаемый папскими посланиями, предпринял в 1249 г. крестовый поход против Руси. Замечу, что в 1239 г. папа Гонорий призвал рыцарей-крестоносцев соединиться со шведами в борьбе с Русью и финскими племенами.

Достоверные данные о силе шведского войска отсутствуют, хотя в трудах наших историков и появляются некоторые числа. Так, И.А. Заичкин и И.Н. Почкаев пишут о пятитысячном войске и 100 кораблях ярла Биргера.[15]

Согласно «Повести о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра» Биргер, прибыв с войском в устье Невы, отправил в Новгород своих послов заявить князю: «Аще можещи противитися мне, то се семь уже зде, пленяя землю твою»[16] . Это, по-видимому, интерполяция составителя «Повести о житии…», поскольку внезапность нападения зачастую была решающим фактором в сражениях на севере.

На самом деле шведов заметила новгородская «морская охрана». Эту функцию выполняло ижорское племя во главе со своим старейшиной Пелугием. По версии «Повести о житии…» Пелугий-де, был уже православным и имел христианское имя Филипп, а все остальное племя оставалось в язычестве. Морская стража ижорцёв обнаружила шведов еще в Финском заливе и быстро сообщила о них в Новгород. Наверняка существовала система оперативной связи: устье Невы — Новгород, иначе само существование морской стражи становится бессмысленным. Возможно, это была оптическая система связи — огни на курганах, возможно — конная эстафета, но, в любом случае, система оповещения срабатывала быстро.

В дальнейшем морская стража вела скрытое наблюдение за шведскими кораблями, вошедшими в Неву. В «Повести о житии…» это описано следующим образом: «Стоял он (Пелугий) на берегу моря, наблюдая за обоими путями, и провел всю ночь без сна»[17] .

Князь Александр, которому было около 20 лет, быстро собрал дружину и двинулся на ладьях по Волхову к Ладоге, где к нему присоединилась ладожская дружина.

Ярл Биргер находился в полном неведении о движении новгородской рати и решил дать отдых войску на южном берегу Невы у впадения в нее реки Ижоры.

15 июля 1240 г. «в 6-м часу дня» (имеется ввиду через 6 часов после восхода солнца, то есть примерно в 11 часов утра) русское войско внезапно напало на шведов. Согласно «Повести о житии…» Александр Ярославович лично ранил копьем в лицо ярла Биргера. Внезапность нападения и потеря командующего решили дело. Шведы стали отступать к кораблям.

С наступлением темноты большая часть шведских судов ушла вниз по течению Невы, а часть была захвачена русскими. По приказу Александра два трофейных шнека были загружены телами убитых, и их пустили по течению в море, и «потопиша в море», а остальных убитых шведов, «ископавши яму, вметавша их в ню без числа»[18] .

Потери русских оказались ничтожно малыми, всего 20 человек. Этот факт, а также отсутствие упоминаний о Невской битве в шведских хрониках дали повод некоторым историкам свести битву до уровня малой стычки. Однако, гибель двадцати отборных ратников при внезапном нападении — не такая уж и малая потеря. Кроме того, в сражении на стороне русских должна была участвовать и ижора. После битвы православных русских и язычников ижоров хоронили в разных местах и по разным обрядам. (Ижорцы кремировали тела своих соплеменников). Поэтому русские участники битвы вряд ли знали, сколько было убитых среди ижоры.

Другой вопрос, что число шведов, пришедших с Биргером, могло быть меньше, чем предполагали наши историки, ведь никаких точных данных нет. Их вполне могло быть около тысячи человек. Но в любом случае, Невская битва стала шведам хорошим уроком.

Новгородцы встретили Александра и его дружину колокольным звоном. Однако не прошло и несколько недель, как властолюбивый князь и беспокойные граждане вольного Новгорода рассорились, и Александр Ярославович вместе с дружиной отправился восвояси в Переяславль-Залесский.

Но время для «крамолы великой» и ссоры с князем Александром новгородцы выбрали явно неудачно. В том же 1240 г. рыцари Меченосцы под командованием вице-магистра Андреаса фон Вельвена начали большое наступление на Русь. Вместе с немцами шел и перебежавший к ним князь Ярослав Владимирович, сын Владимира Мстиславича, князь дорогобужский, в 1232 году рассорившийся с Ярославом и бежавший к немцам в Оденпе. Немцы взяли Изборск. Псковское войско вышло навстречу немцам, но было разбито. Погиб и псковский воевода Гаврила Гориславович. Любопытно, что немецкие хронисты сделали из Гаврилы Гориславовича вначале Гернольта, а потом князя Ярополка, заставили его жить после смерти и сдать немцам Псков.

На самом деле немцы осаждали Псков около недели, а затем псковичи согласились на все требования врага и дали своих детей в заложники. В Псков был введен немецкий гарнизон.

Немцы не удовольствовались псковскими землями, а вместе с отрядами чухонцев напали на Новгородскую волость (Вотскую пятину). В Копорском погосте, в 16 км от Финского залива, рыцари построили мощную крепость. В 35 км от Новгорода немцы захватили городок Тесов.

В такой ситуации новгородцам потребовался князь со своей дружиной. К князю Ярославу Всеволодовичу срочно были отправлены послы, просить дать в Новгород князя Александра. Однако Ярослав Всеволодович дал им другого своего сына, Андрея (более младшего). Новгородцы подумали и отказались, им нужен был только Александр. В конце концов, Ярослав Всеволодович уступил и дал им Александра, но на более жестких условиях.

В 1241 г. Александр Ярославович приехал в Новгород. Для начала Александр припомнил горожанам старые обиды и повесил «многий крамольники». Затем Александр осадил крепость Копорье (сейчас на этом месте село Копорье Ломоносовского района Ленинградской области) и взял ее. Часть пленных немцев князь отправил в Новгород, а часть отпустил (надо полагать, за хороший выкуп), зато перевешал всю чудь из копорского гарнизона. Однако от дальнейших действий против рыцарей Александр воздержался до прибытия сильной суздальской дружины во главе со своим братом Андреем.

В 1242 г. Александр и Андрей Ярославовичи взяли Псков. В ходе штурма погибло 70 рыцарей и множество кнехтов. Согласно Ливонской хронике, Александр приказал «замучить» в Пскове шесть рыцарей.

Из Пскова Александр двинулся во владения Ливонского ордена. Передовой отряд русских под командованием новгородца Домаша Твердиславовича попал в немецкую засаду и был разбит.

Получив известие о гибели своего авангарда, князь Александр отвел войско на лед Чудского озера близ урочища Узмени у «Воронея камени». На рассвете 5 апреля 1242 г. немецко-чухонское войско построилось сомкнутой фалангой в виде клина; в Европе такой строй часто называли «железной свиньей». В вершине клина находились лучшие рыцари ордена. Немецкий клин пробил центр русского войска, отдельные ратники обратились в бегство. Однако русские нанесли сильные фланговые контрудары и взяли противника в клещи. Немцы начали отступление. Русские гнали их на расстоянии до 8 км, до противоположного Соболицкого берега. В ряде мест лед подломился под столпившимися немцами, и многие из них оказались в воде.

О Ледовом побоище 1242 г. написано множество книг, в которых приводятся подробнейшие детали битвы, карты, схемы и т. д. Однако до сих пор остается множество вопросов, среди которых наиболее важные — сколько же немцев оказалось на льду озера, где конкретно проходило сражение и, наконец, кто же стал победителем в битве?

Так, Новгородская Первая летопись сообщает, что в сражении было убито 400 рыцарей, а 50 рыцарей взято в плен, чуди же побито «без числа»[19] . Западные историки, например Джон Феннел, ставят под сомнение достоверность летописи: «Если летописец считает этих 450 человек рыцарями, тогда приводимая цифра является, несомненно, крупным преувеличением, поскольку в то время, когда произошло сражение, два ордена имели чуть больше ста рыцарей».[20]

Ливонская хроника, написанная в последнем десятилетии XIII века, говорит, что в битве погибло только двадцать рыцарей, а шестеро попали в плен. Но не следует забывать, что каждого рыцаря на войне сопровождало до нескольких десятков конных воинов в тяжелых доспехах. Видимо, летописец под рыцарями подразумевал хорошо вооруженных конных воинов. А чухонцев ни русские, ни немцы принципиально считать не хотели.

Место сражения историки ищут с середины XIX века. Причем одни считают местом битвы западный берег Чудского озера, другие — западный берег Псковского, некоторые называют разные места Теплого озера.

Из десяти историков, занимавшихся этим вопросом (Костомаров, Васильев, Трусман, Лурье, Порфиридов, Бунин, Беляев, Тихомиров, Паклар, Козаченко), только эстонец Паклар производил специальные изыскания на месте, остальные же пытались найти решение в тиши своих кабинетов. В итоге предполагаемые места битвы разбросаны на участке протяженностью около ста километров!

Ну а теперь затронем самое сложное место в легендах об Александре. Увы, Суздальская летопись отводит главную роль в Ледовом побоище не Александру, а Андрею Ярославовичу и его дружине: «Великъıи кнѧз̑ Ӕрославъ . посла сн҃а своѥго Андрѣа . в Новъгородъ . Великъıи . в помочь Ѡлександрови . на Нѣмци . и побѣдиша ӕ . за Плесковом̑ на ѡзерѣ . и полонъ многъ плѣниша . и възвратисѧ Андрѣ и къ ѡц҃ю своєму с чс̑тью »[21] .

Эта информация косвенно подтверждается немецкой «Рифмованной хроникой»:

И поскакал король Александр,

С ним много других

Русских из Суздаля.

У них было луков без числа,

Очень много блестящих доспехов.

Их знамена богато расшиты,

Их шлемы славились своим сиянием[22]

В хронике никто из русских, участвовавших в сражении, кроме короля Александра, не упомянут. Из текста явствует, что хронист никогда не был на Чудском озере и информацией владеет весьма посредственно. Александр и до сражения, и после был хорошо известен немцам, в отличие от Андрея. Но рыцарям, сражавшимся на Чудском озере, с рассказов которых писал хронист, запомнились не толпы новгородских мужиков из кинофильма «Александр Невский», а кованая суздальская рать.

Да и у нас нет оснований считать, что новгородские ополченцы могли побить рыцарское войско. (Кстати сказать, Новгород имел своих профессиональных воинов – ушкуйников. Да только они не любили вставать под княжеские знамена. Видимо, поэтому ни в одном источнике я не нашла упоминания об их участии в Ледовом побоище.) Дело решила суздальская рать в «блестящих доспехах». И о них долго потом помнили битые крестоносцы. Передавать же свою дружину другому князю, а самому куда-то прятаться, на Руси принято не было (о князе Дмитрии Ивановиче мы еще поговорим). Так что вести суздальцев мог только один человек — князь Андрей Ярославович.

После сражения на льду Чудского озера Александр должен был ехать во Владимир проститься с отцом, отправлявшимся в Орду. В его отсутствие немцы прислали в Новгород с поклоном послов, которые говорили: «Что зашли мы мечом, Воть, Лугу, Псков, Летголу, от того от всего отступаемся. Сколько взяли людей ваших в плен, теми разменяемся: мы ваших пустим, а вы наших пустите». Немцы отпустили также и заложников псковских. Мир был заключен на благоприятных для Пскова и Новгорода условиях.

В 1245 г. великий князь владимирский Ярослав Всеволодович поехал в Орду к хану Батыю, а затем отправился дальше в Монголию к Великому хану Гуюку, сыну покойного Угедея. Тут я процитирую Габдрахмана Хафизова: «Гуюк, хотя и возведенный на престол хуралом, все же общего признания не получил. Бату-хан, с которым он был в ссоре еще со времен Угедея, не признал Гуюка и присяги ему не дал. Источники отмечают, что даже готовилось военное столкновение между ними. Гуюк выступил в поход против Батыя, но в дороге в 1248 году умер».[23]

По возвращении из Венгрии Батый принципиально отказался ехать в Каракорум, ножки-де заболели. Официальные историки утверждают, что Ярослава заставили туда ехать. А вот кто его заставил? Батый? Очень сомнительно, чтобы сюзерен отправил своего вассала к своему врагу. В средние века это было не принято. Наоборот, существовал принцип: «Вассал моего вассала — не мой вассал».

Остается предположить, что Ярослав хотел как-то сыграть на внутриордынских противоречиях. На обратном пути из Каракорума Ярослав Всеволодович умирает. То ли организм не выдержал долгого пути, то ли имело место отравление — этого мы не узнаем никогда.

Когда на Руси узнали о смерти Ярослава, владимирский престол «по старинке» занял следующий по старшинству брат Святослав Всеволодович. «По старинке» означает по русскому обычаю- лествице, существовавшему со времен Рюрика, когда после смерти князя ему наследовал не старший сын, а следующий брат, и лишь когда вымирало старшее поколение, сын старшего брата мог занять престол.

Святослав начал правление «без затей». Для начала закрепил за своими племянниками уделы, которые они получили при Ярославе Всеволодовиче. Кроме этого рутинного распоряжения, в летописи нет больше информации о деятельности Святослава в качестве великого князя владимирского.

То, что происходит дальше, не совсем понятно. В 1247 г. Святослав Всеволодович отправляется в Орду и берет с собой единственного сына Дмитрия. После этого ряд историков утверждает, что владимирский престол занял пятый сын Ярослава Всеволодовича Михаил Хоробрит (Храбрый). Наиболее вероятно, что московский князь Михаил Хоробрит попросту убрал бездарного дядюшку Святослава с владимирского стола. Ну и следовательно, тот отправился жаловаться Батыю и сына взял с собой.

Княжение Михаила Хоробрита продолжалось недолго. В 1248 г. он отправился в поход против Литвы. На берегах реки Протвы в Смоленском княжестве произошла битва. Литовцы были разбиты, но и Михаил погиб.

Однако вернемся в 1247 год. Тогда в Орду поехали не только Святослав с сыном Дмитрием, но и Александр Невский с братом Андреем. Зачем? В житии говорится, что его потребовал к себе Батый.

Кстати, интересно, почему позже поездки татарских послов будут отмечаться в русских летописях. Мало того, будут указываться их имена, подробные протоколы встреч и т. д. А тут что, за всеми четырьмя князьями — Святославом, Дмитрием, Александром и Андреем — в разные города приехали послы? И ни гу-гу, тихо, без конвоя, без эскортов? Может, они вообще приехали «инкогнито» из Сарая? Тогда почему о вызовах этих князей молчат татарские, булгарские и другие восточные источники?

Видимо, все гораздо проще. Вся великолепная четверка поехала жаловаться на Михаила Хоробрита, и каждый, разумеется, мечтал получить владимирский стол. Причем, Александр с Андреем ездили даже в Каракорум. В результате Александр получил Киев и южнорусские земли, а Андрей — Владимир. Причина, почему младший брат Андрей получил намного больше старшего Александра, историкам не ясна. Так, историк В.Т. Пашуто полагал, что регентша Огуль-Гамиш, вдова хана Гуюка, была настроена враждебно по отношению к Батыю и, поскольку считала, что Александр имел слишком тесные связи с Золотой Ордой, поддержала Андрея.[24] Выдвигались и другие гипотезы. Дошло даже до утверждения, что старая ханша влюбилась в красавца Андрея.

Нужно отметить, что Святослав Всеволодович с сыном Дмитрием вернулись из Орды с пустыми руками. Далее летопись молчит об их судьбе. Известно только, что осенью 1250 г. Святослав вновь решил попытать счастье в Сарае, и после этого о нем сообщается только, что умер он в феврале 1253 г.

В начале 1249 г. Андрей и Александр Ярославовичи вернулись на Русь. Андрей сел на великокняжеский престол во Владимире, но Александр принципиально не захотел ехать в Киев. Киев на тот момент был разорен. После Батыева погрома не было восстановлено и десятой части города. Мало того, как писал итальянский путешественник Плано Карпини, проезжавший через эти места в 1246 г., Канов (современный город Канев в 100 км от Киева) стал уже татарским городом.[25] Так что кормиться князю и его дружине в Киеве было нечем, да и в любой момент могли нагрянуть татары.

В итоге Александр Невский несколько месяцев погостил у брата Андрея во Владимире, а потом отъехал в Новгород. О пятилетнем же княжении Андрея во Владимире историки не имеют никаких достоверных сведений. Известно лишь, что зимой 1250–1251 г. митрополит Кирилл обвенчал Андрея с дочерью князя Даниила Галицкого.

Надо ли говорить, что Александру неуютно жилось в Новгороде, где его ненавидела значительная часть горожан. И вот историк С.М. Соловьев вынужден признать, что «в 1252 году Александр отправился на Дон к сыну Батыеву Сартаку с жалобою на брата, который отнял у него старшинство и не исполняет своих обязанностей относительно татар. Александр получил старшинство, и толпы татар под начальством Неврюя вторгнулись в землю Суздальскую. Андрей при этой вести сказал: «Что это, господи! покуда нам между собою ссориться и наводить друг на друга татар; лучше мне бежать в чужую землю, чем дружиться с татарами и служить им». Собравши войско, он вышел против Неврюя, но был разбит и бежал в Новгород, не был там принят и удалился в Швецию, где был принят с честию. Татары взяли Переяславль, захватили здесь семейство Ярослава, брата Андреева, убили его воеводу, по-пленили жителей и пошли назад в Орду. Александр приехал княжить во Владимир».[26]

Таким образом получается, что Александр донес татарам на брата. Сартак послал царевича Неврюя на Русь. Войско его было невелико по сравнению с армией Батыя, от 10 до 20 тысяч человек, но опустошение от неврюевой рати было соизмеримо с Батыевым нашествием. Татары разорили десятки больших и малых русских городов. Так Александр Невский стал великим князем владимирским. Уже в конце XIX века начались попытки реабилитации Невского, ну а после 1938 г. его у нас превратили из доносчика в заступника за Андрея. Мол, к хану Сартаку он поехал не служить, а наоборот — спасать брата.

Одна беда, нет у советских историков никаких достоверных аргументов, хоть чем-то подтверждающих их точку зрения. Вот один из таких аргументов: «Прежде всего — Андрей отправился не в Швецию, а к сыну своего мнимого врага — Василию, княжившему в Новгороде по отъезду отца… «Очевидно, — справедливо говорит Беляев, — Андрей не побежал бы к сыну своего врага, боясь, что его непременно выдадут татарам: да и в Новгороде бы его действительно схватили и отослали к хану, ежели бы в самом деле Александр был враг Андрею».[27]

Но давайте вспомним, как новгородцы несколько раз выгоняли князя Александра из города. А через три года, в 1255 г., новгородцы выгонят прочь четырнадцатилетнего Василия, сына Александра Невского, с его небольшой дружиной.

Андрей Ярославович же приехал не к двенадцатилетнему Васе, а к Господину Великому Новгороду, где его хорошо помнили по Ледовому побоищу. Как видим, опровергнуть выкладки советских историков не сложно. Интереснее другое - был ли донос Александра на Андрея ложным? Или действительно, как полагает ряд историков, Андрей и Даниил Галицкий заключили тайный антитатарский союз и готовились свергнуть «иго»? Жаль, но никаких достоверных данных на этот счет нет. Другой вопрос, что бойцовский характер Андрея вряд ли мог мириться с подчинением Руси басурманам.

Одним из первых деяний нового великого князя владимирского Александра был поход на Новгород, жители которого выгнали его сына Васю. До битвы дело не дошло, новгородцам пришлось покориться Александру. Как гласит летопись: «Посол Александров явился на вече и объявил народу волю княжескую: «Выдайте мне Ананию посадника, а не выдадите, то я вам не князь, еду на город ратью». Новгородцы отправили к нему с ответом владыку и тысяцкого: «Ступай, князь, на свой стол, а злодеев не слушай, на Ананию и всех мужей новгородских перестань сердиться». Но князь не послушал просьб владыки и тысяцкого. Тогда новгородцы сказали: «Если, братья, князь согласился с нашими, то бог им судья и св. София, а князь без греха», — и стоял весь полк три дня за свою правду, а на четвертый день Александр прислал объявить новое условие: «Если Анания не будет посадником, то помирюсь с вами». Это требование было исполнено: Анания свергли, его место занял Михалко Степанович, и Василий Александрович опять стал княжить в Новгороде.[28]

В 1255 г. умер Батый. Ему наследовал болезненный сын Сартак. Он процарствовал около двух лет, и в 1256 г. Золотая Орда досталась брату Батыя Берке, которому было примерно 56 лет. Одним из первых мероприятий нового хана стала всеобщая перепись населения Руси на предмет взимания дани. Замечу, что это была вторая татарская перепись. Первая проводилась в 1246–1250 гг., но, судя по всему, прошла неудачно. И вот в 1257 г. приехали татарские численники и начали перепись в Суздальской, Муромской и Рязанской землях. Переписывали всех, за исключением игуменов, чернецов, священников и клирошан.

О татарской переписи в Новгороде узнали в начале лета 1257 г. Несколько недель город был в смятении. И вот в Новгород приехал Александр Невский с татарскими послами, которые потребовали десятины и тамги. (Кстати, историки расходятся во мнениях о сути терминов "десятина" и "тамга". Возможно, десятина — это десятая часть хлебного сбора, а тамга — пошлина с коммерческих сделок.)

Новгородское вече не согласилось с требованием татар. Горожане послали богатые дары Берке и отпустили послов с миром. Замечу, что даже Василий, сын Невского, княживший в Новгороде, был против дани татарам. При приближении отцовской дружины Василий бежал в Псков.

Каким-то способом Александру удалось схватить сына и отправить его в Суздаль, а потом он жестоко расправился с руководством дружины Василия. Это был единственный успех Невского, обложить же вольный Новгород данью ему не удалось.

Вначале 1259 г. перед Новгородом вновь появился Александр с войском и татарские послы — «окаянные татары сыроядцы». Появиться в городе «сыроядцы» не рискнули и стали просить Александра: «Дай нам сторожей, а то убьют нас». И Невский велел посадскому сыну и детям боярским по ночам охранять татарских послов. Но татарам вскоре наскучило ждать. «Дайте нам число, или побежим прочь», — говорили они.[29]

Александр начал шантажировать новгородцев, и, заметим, делал он это не бескорыстно. Как писал историк Н.И. Костомаров: «Этот платеж выхода привязал его к особе великого князя, который был посредником между ханом и князьями и русским народом всех подчиненных земель».[30]

В конце концов новгородцы уступили, «и начали ездить окаянные татары по улицам, переписывая домы христианские». Закончив перепись, татары уехали, вскоре уехал и Александр, оставив в Новгороде своего второго сына Дмитрия.

Новгородцы подчинились силе, а не авторитету Невского. Как только он умер, Дмитрий был с позором изгнан из города. Новым князем новгородцы взяли себе младшего брата Невского Ярослава Ярославовича. Одним из достоинств нового князя была его жена — дочь новгородского боярина.

Как писал Костомаров: «Заключая договор с Ярославом, новгородцы припомнили ему, что прежний князь делал насилия Новгороду, но того вперед не должно быть. В самом деле, обращение князя с Новгородом и Новгорода с князем в это время носит признаки равенства. Ярослав, говоря с новгородцами, выражался о князьях так: «Братия мои и ваши». В 1269 году Новгород не поладил с князем за то, что он употреблял во зло право охоты около города, держал много ястребов, соколов и собак, выводил из города иноземцев и делал поборы: — вече судило его и изгнало. Напрасно Ярослав хотел примириться с вечем и присылал сына своего Святослава. — «Простите мне этот раз, — говорил он через сына: — вперед буду так поступать; целую крест на всей воле вашей». Новгородцы закричали: — «Мы не хотим тебя! Ступай от нас добром, а не то прогоним тебя, хоть тебе и не хочется идти от нас!».[31]

Но вернемся к началу 60-х годов XIII века. Для сбора дани на Русь начали прибывать татарские баскаки. В 1262 г. по Руси прокатились восстания, направленные против баскаков. Так, в ходе восстания в Ярославле горожане убили баскака Ас-Азима, бывшего монаха, принявшего мусульманство. Возможно, это был тот самый нижегородский монах Изосим, который в 1237–1238 гг. был проводником у татар и булгар. Баскак Буга публично покаялся на вече в Устюге, вымолил прощение и принял православие.

В 1263 г. Александр Невский вновь едет в Орду. По одной версии, он хотел уговорить хана организовать карательную экспедицию на Русь в связи с восстанием 1262 г. По другой — Александр поехал для переговоров об участии русских войск в походе золотоордынцев в Персию.

Александр провел несколько месяцев у хана Берке, а затем отправился домой. По дороге великий князь заболел и 14 ноября 1263 г. умер в Городце на Волге. Перед смертью князь постригся в монахи под именем Алексея.

Тело князя было перевезено во Владимир. При встрече останков митрополит Кирилл устроил грандиозное представление, на которое собралась большая часть населения города. «Чада моя милая! — возвестил Кирилл. — Зайде солнце земли Суздальской Благоверный великий князь!» Иереи и диаконы, черноризцы, нищие и богатые и все люди восклицали: «Уже погибаем!»[32]

Так у нас начался культ Александра Невского. Потом его забыли на сто с лишним лет. Но вот накануне Куликовской битвы московскому князю Дмитрию Ивановичу срочно потребовалась моральная поддержка. А, как известно, чудо всегда происходит, когда на то есть социальный заказ. И тут в одну прекрасную ночь иноку владимирского Богородицкого монастыря привиделся князь Александр Ярославович. Монахи разрыли его могилу и обнаружили там нетленные мощи. Князь Александр Ярославович был канонизирован и вошел в пантеон московских святых.

В общерусский пантеон Александр Невский был введен лишь в 1547 г. Читатель помнит, что это был год венчания на царство Ивана IV (еще не Грозного). Тут тоже понадобились знаменитые и, желательно, святые предки.

В дальнейшем легко заметить, что всплески популярности Александра Невского совпадали по времени с конфликтами с нашими соседями — шведами и немцами, например, в начале XVIII века в ходе Северной войны или в конце 30-х годов XX века при обострении отношений с гитлеровской Германией.

Петру I для укрепления престижа новой столицы потребовались мощи. И вот по его распоряжению и при его личном участии мощи Александра Невского (а точнее, то, что от них осталось после пожара 1491 г.) были перенесены из заштатного Владимира в стольный Санкт-Петербург. Не считаясь с церковными традициями, Петр даже чествование Александра Невского перенес с 23 ноября (день погребения князя во Владимирском Рождественском монастыре) на 30 августа — день заключения знаменитого Ништадского мира.

Заключение

Итак, проследив жизненный путь Александра Невского, мы выяснили следующее. Почти утратив реальные черты, Александр превратился в своего рода историко-патриотическую икону. Историков, робко пытавшихся напомнить о здравом смысле, никто не желает слушать. Однако любая крайность с неизбежностью порождает другую, противоположную крайность. Создавая кумиров, люди со временем испытывают острую потребность их разрушать. По мере преодоления доверчивого идолопоклонства, как формы усвоения исторических знаний, все чаще будут появляться желающие "поставить все точки над i" и нарисовать реальный облик Александра Невского. Что ж, каждый волен по-своему понимать то, о чем умалчивают источники...

И все же не следует забывать, что в истории нашей страны существуют как бы два Александра Невских: умерший поздней осенью 1263 г. в Городце-на-Волге усталый, измученный болезнью человек - и отброшенная им в будущее огромная тень. Человек этот был, конечно, не безгрешным, но при этом и отнюдь не худшим сыном своего жестокого века. Завершая рассказ о нем, мне хотелось бы предложить три положения, в истинности которых едва ли можно усомниться:

* это был полководец, успехи которого стали результатом соединения богатого военного опыта, накопленного его предками, с выдающимися личными бойцовскими качествами;

* это был далекий от сентиментальности политический деятель средневекового типа;

* это был правитель, в тяжелейшее время обеспечивший своей стране десять лет мирной жизни.

Литература и источники

1. Лаврентьевская летопись. — Л., 1927.

2. Ипатьевская летопись. — СПб., 1908.

3. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. — М.-Л., 1950

4. Гази-Барадж Тарихы (Летопись Гази-Бараджа)(1229-1246), Оренбург, 1993г.

5. Старшая ливонская рифмованная хроника - http://www.vostlit.info/Texts/rus12/Livl_Alte_Reimschronik/text1.phtml?id=827

6. Серебрянский Н. Древнерусские княжеские жития. Приложения

7. Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра (Александр Невский. Сборник /Составитель Т.А. Соколова М., Новатор, 1998.).

8. Джованни Плано Карпини. История Монголов / Путешествие в восточные страны, СПб.: 1911

9. Мифтахов З.З., Мухамадеева Д.Ш. История Татарстана и татарского народа. - Казань, 1995.,

10. Мифтахов 3.3. Курс лекций по истории татарского народа (1225–1552 гг)

11. Карамзин Н.М. История государства Российского. – М., 1989

12. Военная энциклопедия / Под ред. К.И. Величко, В.Ф. Новицкого, А.В. Фон-Шварца и др. Петербург. 1911–1915.

13. Большая Советская Энциклопедия, изд. 3., М.,1970-1978

14. Советский энциклопедический словарь / Под ред. А.М. Прохорова. М. Советская энциклопедия, 1982.

15. Шнрокорад А. Б. Северные войны России М., АСТ, Минск. Харвест, 2001.

16. Заичкин И., Почкаев И. Русская история. Популярный очерк. М., Мысль, 1992, С. 128.

17. Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200–1304 гг. М., Прогресс, 1989

18. Хафизов Г.Г. Распад Монгольской империи и образование улуса Джучи. Казань. Татарское книжное издательство, 2000

19. Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950.

20. Соловьев С.М. История России с древнейших времен: Т. 2.-М,: 1988.

21. Костомаров Н.И. Русская республика. М., Чарли, 1994.

[1] Лаврентьевская летопись. — Л., 1927. — Стлб. 460-472.

[2] Ипатьевская летопись. — СПб., 1908. — Стлб. 778-791.

[3] Гази-Барадж Тарихы (Летопись Гази-Бараджа)(1229-1246), Оренбург ,1993г., стр.168

[4] Там же, стр. 169

[5] Мифтахов З.З., Мухамадеева Д.Ш. История Татарстана и татарского народа. - Казань, 1995., стр. 52

[6] Карамзин Н.М. История государства Российского, Гл. 1., стр. 8.

[7] Мифтахов 3.3. Курс лекций по истории татарского народа (1225–1552 гг.). С.126.

[8] Лаврентьевская летопись. — Л., 1927. — Стлб. 460-472.

[9] Серебрянский Н. Древнерусские княжеские жития. Приложения, с. 50-51.

[10] Там же, с. 51-52

[11] Военная энциклопедия / Под ред. К.И. Величко, В.Ф. Новицкого, А.В. Фон-Шварца и др. Петербург. 1911–1915.

[12] Большая Советская Энциклопедия, изд. 3., М.,1970-1978

[13] Советский энциклопедический словарь / Под ред. А.М. Прохорова. М. Советская энциклопедия, 1982. С. 824.

[14] Шнрокорад А. Б. Северные войны России М., АСТ, Минск. Харвест, 2001.

[15] Заичкин И., Почкаев И. Русская история. Популярный очерк. М., Мысль, 1992, С. 128.

[16] Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра (Александр Невский. Сборник /Составитель Т.А. Соколова. С. 5-6).

[17] Там же, стр.7

[18] Там же, стр. 11

[19] Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. — М.-Л., 1950. — С. 297

[20] Феннел Дж. Кризис средневековой Руси. 1200–1304 гг. М., Прогресс, 1989, С. 145.

[21] Лаврентьевская летопись. — Л., 1927. — Стлб. 460-472

[22] Старшая ливонская рифмованная хроника - http://www.vostlit.info/Texts/rus12/Livl_Alte_Reimschronik/text1.phtml?id=827

[23] Хафизов Г.Г. Распад Монгольской империи и образование улуча Джучи. Казань. Татарское книжное издательство, 2000. С. 41.

[24] Пашуто В.Т. Очерки по истории Галицко-Волынской Руси. М., 1950.

[25] Джованни Плано Карпини. История Монголов / Путешествие в восточные страны, СПб.: 1911

[26] Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. II. С. 157.

[27] Повесть о житии и о храбрости благоверного и великого князя Александра (Александр Невский. Сборник /Составитель Т.А. Соколова. М., Новатор, 1998. С. 128)

[28] Соловьев С.М. История России с древнейших времен. Кн. II. С. 158.

[29] Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. — М.-Л., 1950. — С. 298-309.

[30] Костомаров Н.И. Русская республика. М., Чарли, 1994. С. 70.

[31] Костомаров Н.И. Русская республика. С. 70.

[32]