Цивилизации существуют во взаимодействии с другими цивилизациями, культурами. Даже Океан в романе С. Лема "Солярис" испытывал необходимость оказывать воздействие на своих исследователей. Сегодня существует огромное количество определений цивилизации. Например, "Цивилизации - это особые типы культуры значительных человеческих масс в эпоху классовых обществ. Необходимо помнить, что цивилизации, как правило, не совпадают с этническими границами, чаще всего они бывают межэтническими".
Это важное замечание о несовпадении границ цивилизаций и этносов имеет большое значение для понимания развития цивилизационного процесса в Центральной Азии. Примеров взаимодействия различных этносов в рамках одной цивилизации достаточно много. Это практически все великие цивилизации древности - римская, греческая, индийская, которые перешагнули этнические границы и стали, по сути, мировыми. Конечно, развитие цивилизаций может идти и другим путем, - распространением этнических стандартов и поглощением других этносов. Например, это было с китайской и египетской цивилизациями. Но, тем не менее, они оказали огромное влияние на соседние народы. В частности, развитие множеств народов происходило в орбите китайской культуры. Достаточно вспомнить развитие Кореи, Японии.
Древние миры не были замкнутыми системами. Напротив, последние исследования говорят об активном продвижении знаний, предметов потребления, инструментов и технологий. К I-му ст. н.э. устанавливаются систематические торговые отношения между цивилизациями Евразии. Они образуют многополюсную макрообщность с развивающимися инфраструктурными связями.
Последние нередко нарушались вследствие военных экспансий, но всегда оставались весьма продуктивными, влияя не только на экономическую, но и духовную сферу жизни народов, принимавших участие в международной торговле. Несомненно, что торговля существенно сказалась на жизни кочевых племен. Взаимоотношения между оседло-земледельческими и скотоводческими обществами вышли на иной уровень, ввиду открывшихся возможностей получения дополнительных доходов. Номады Евразийских степей были активными участниками торгово-обменных операций в качестве потребителей и распространителей продукции земледельческого производства. Занимая центральные области Евразии, они осуществляли контакты с цивилизационными центрами от Китая до Центральной Европы.
Постепенно складывалась великая система движения идей, товаров, технологий, ценностей - Шелковый путь.
Считается, Великий шелковый путь сложился во 2 веке до н.э., когда отправившийся на запад китайский дипломат Джан Цянь достиг Бактрии. На протяжении столетий Шелковый путь оставался торговой артерией, по которой в Европу поступали такие китайские товары, как шелк, пряности, бумага, мускус, драгоценные камни. Легко объяснимо желание китайских политиков выйти на среднеазиатские рынки, иметь союзников в борьбе с кочевниками. К тому же китайские походы в Восточный Туркестан и Среднюю Азию стимулировались желанием заполучить знаменитых ферганских аргамаков - высоко ценившуюся породу лошадей.
С распространением ислама в регион вводились и соответствующие политические отношения. Если развитие европейской цивилизации связано с политической самостоятельностью городов, прав и свобод граждан в борьбе с феодальными сословиями, то иначе было на Востоке. В отличие от Европы, мусульманские государства того периода были сильными и централизованными, поэтому не могло быть и речи о самостоятельности городов.
При этом каждый город и провинция славились своими ремесленными изделиями, при этом активные связи служили предпосылкой внедрения новых промыслов. Наряду с крупнейшими промышленными центрами, резиденциями и наместничествами, такими как Дамаск, Багдад, Каир, Кордова, появилось множество мелких городов, приобретавших самостоятельное значение тем, что каждый из них развивал какую-нибудь отрасль промышленности, доводя ее до совершенства.
В начале 9 века новшеством стало производство бумаги. Это искусство было завезено около 800 года из Китая в Самарканд и в середине 9 века утвердилось в городах Ирака, Сирии, а позднее и Египта, вытеснив папирус. Развитию торговли способствовало возникновение единого мусульманского государства, границы которого простирались от Испании на Западе до границ Индии на Востоке. Купеческие караваны двигались по этой территории, не встречая на своем пути препятствий.
Китай к этому времени утратил монополию на производство шелка. Канонической стала история о китайской принцессе, которая тайно вывезла шелковичные коконы и тем самым передала секрет производства драгоценной материи "варварам". Хорезм и Хорасан приобрели известность в арабском мире как центры производства парчи и шелковых тканей, из которых особенно ценились мервские шелка. Приблизительно с 780 года арабы перенесли и приспособили к местным условиям шелковичных червей и уже в 9 веке испанские ткани пользовались заслуженной славой. Из многочисленных местностей, занимавшихся производством шелковых материй, наибольшую известность приобрели Кордова, Севилья, Лисбона и Альмерия. В одной Альмерии в 10 веке насчитывалось не менее восьмисот мастерских, которые занимались производством исключительно шелковых кафтанов и повязок. С 12 века аналогичное производство шелка развивается в Сицилии. По рассказу Ибн-Джабара, в 1185 г. в праздник Рождества Христова женское население Палермо сплошь оделось в шелковые платья золотистого цвета и небольшие изящные накидки.
В более позднее время производство шелка распространяется достаточно широко. Например, во время своего путешествия по территории нынешнего Азербайджана в 1561-1563 гг. А. Дженкинсон отмечает, что "Главный и самый большой город страны Арраш, находится на границах Грузии; вокруг него производятся более всего шелка-сырца; туда съезжаются для торговли турки, сирийцы и другие иностранцы.
Привозимые в Багдад заморские товары частично раскупались халифом и придворной аристократией, но большая часть отправлялась в порты Сирии и Египта и предназначалась для продажи в христианские страны Средиземноморья, а остальные шли по суше и морем в Константинополь, а оттуда развозились по странам Восточной Европы и в византийскую Италию. Часть товаров перевозилась по суше в города Мавараннахра, знаменитого центра международной торговли, и далее по шелковому пути в Китай [37].
Как пишет И. Фильштинский: "К сожалению, о масштабах торговых операций мы можем судить лишь косвенно и главным образом из обширной географической литературы и из многочисленных полуфольклорных описаний дальних заморских путешествий".
Политическая ситуация серьезным образом влияла на торговые пути. Например, систематические войны между Византией и Ираном привели к появлению нового маршрута в обход Ирана через присырдарьинские города, вокруг Каспия, через северный Кавказ - в Константинополь.
Прямые сношения Византии с Индией могли быть установлены через Красное море, где находились византийские порты Айла и Клисма. Отсюда индийские и китайские товары могли идти сухим путем через Палестину и Сирию к Средиземному морю. Но правильной морской торговли у византийцев на Красном море не было из-за отсутствия должного числа кораблей. Поэтому император Юстиниан (527-565 г. н.э.) в течение сорока лет руководивший империей вступил в отношения с абиссинцами и убеждал их покупать шел в Китае и перепродавать его Византии, стремясь заменить ими персов в качестве торговых посредников. Об этом в течение 530-531 гг. велись переговоры с царем Аксума, который охотно согласился на это, но попытка окончилась ничем, так как абиссинские торговцы не смогли справиться с персидским влиянием на Востоке, и монополия на покупку шелка осталась в руках персов. Поэтому константинопольским, тирским и бейрутским шелковым мастерским приходилось испытывать чувствительные перебои в снабжении сырьем, особенно в период войны с Персией в 540 г. К концу правления Юстиниана вопрос о сырье для шелковой промышленности был частично разрешен путем организации шелководства в самой империи.
В 568 г. Юстин Второй мог уже демонстрировать прибывшему к его двору из Средней Азии посольству вполне поставленное производство шелка. Производство наиболее ценных шелковых тканей стало монополией императорских гинекеев, и эти шелковые ткани, равно как и изделия из парчи, получили мировую известность.
Торговля с Индией осуществлялась арабскими купцами, которые стали проникать в эту страну в 7 веке. К началу 9 века арабские поселения существовали на всем западном побережье Индии, а затем они стали появляться и на восточном берегу. Именно здесь мусульмане познакомились с астрономией, математикой, медициной, химией и принесли полученные знания в Европу. Благодаря исламскому влиянию расширились связи Индии с Аравией, Сирией, Ираном, Египтом.
В 6-7 веках наиболее оживленным становится путь, проходивший из Китая на Запад через Семиречье и Южный Казахстан, хотя прежний путь (через Фергану) был короче и удобнее. Перемещение пути можно объяснить следующими причинами. Прежде всего, тем, что в Семиречье находились ставки тюркских каганов, которые контролировали торговые пути через Среднюю Азию, и, кроме того, тем, что дорога через Фергану в 7 веке стала опасной из-за междоусобиц. Важно и третье, богатые тюркские каганы и их окружение стали крупными потребителями заморских товаров. Так, постепенно, путь стал главным: здесь проходила основная масса посольских и торговых караванов в 7-14 вв. В 10-11 веках отсутствие прочной власти в Халифате и войны в его восточных провинциях, а также торговая политика Фатимидов и усиление итальянских городов способствовали изменению торговых путей в Индийском океане. Важным центром на пути между морями Красным и Средиземным стал Йемен. Торговые пути с Южной Италией пошли через Магриб, а в 8-9 веках - через Испанию".
Падение империй древнего мира и распад некогда огромных и развитых государств Средиземноморья с их огромным потреблением восточных товаров привел к сокращению мировой торговли. В эпоху раннего Средневековья и города, и дороги, и денежное обращение приходят в упадок. А когда наступило оживление этих факторов развития в результате военной экспании одного из народов Франкии, то оказалось, что в новой ситуации они больше не работают. Глубокий паралич денежного обращения и успехи сельского хозяйства на основе седлости обусловили превращение всего общества в крестьянское по характеру.
Само возникновение и существование огромных государств по линии Шелкового пути было связано с развитием караванной торговли. Например, С. Ахинжанов считает, что "возвышения Хорезм добился благодаря тому, что находился на перекрестке торговых караванных путей, связывавших Среднюю Азию с Восточной Европой, с кочевыми племенами Дешт-и Кыпчака, Монголии, с далеким Китаем, а его столица Гургандж стала складочным местом и биржей транзитной караванной торговли".
Завоевания Чингиз-хана изменили политическую карту мира. Тем не менее, Чингиз-хан не хотел войны с хорезмшахом и его огромной страной. Фактически ставился вопрос стоял о признании Чингиз-хана равным со стороны хорезмшаха Мухаммеда. Переговоры монгольского хана с хорезмшахом начались в июне 1215 г., когда в только что взятый монголами Пекин прибыло посольство из Гурганджа. Чингиз-хан сказал послу: "Передай хорезмшаху: Я владыка Востока, а ты владыка Запада! Пусть между нами будет твердый договор о мире и дружбе, и пусть купцы обеих сторон отправляются и возвращаются, и пусть дорогие изделия и обычные товары, которые есть в моей земле, перевозятся ими к тебе, а твои ... ко мне". Среди даров, отправленных ханом хорезмшаху, был самородок золота величиной с верблюжий горб, (его везли на отдельной повозке); караван - 500 верблюдов - вез золото, серебро, шелк, собольи меха и другие драгоценные товары. Видимо, война не планировалась".
Таким образом, основной целью Чингиз-хана было установление благоприятных условий для торговли Востока и Запада. Он справедливо полагал, что мир и свободная торговля принесут прибыль обеим сторонам. Тем самым, он объективно выражал интересы кочевников, торговой мусульманской корпорации, оседлых земледельцев, ремесленников и горожан.
Но признание равенства с новым владыкой Востока ущемляло интересы хорезмшаха. Это был вызов, который не мог оставаться без последствий. В 1218 г. караван, состоящий из мусульманских купцов, посланный монгольским ханом был разграблен в Отраре. В составе каравана было 450 купцов-мусульман и 500 груженых золотом, серебром и драгоценными тканями верблюдов.
Идея мира во имя прибыли была уже невозможна. Настало время войны во имя установления мира с целью обеспечения той же торговли.
Купцы не без оснований отдали предпочтение прогнозируемой политике Чингиз-хана. Отношение могущественного торгового лобби к владыке Хорезма изменилось. Ставка была слишком высока. Если хорезмшах препятствовал развитию торговли, то монголы проводили иную политику, соответствующую интересам купеческого сословия.
Мощь купеческих объединений была весьма ощутимой, ее нельзя было недооценивать. Арабский историк Абу-Шуджа (11 в.) говорит, что в 10 веке были купцы, чеки которых, выдаваемые на крайнем западе мусульманского мира, учитывались на крайнем востоке с большей быстротой, чем шло поступление хараджа в казну самых сильных правителей.
Как пишет В. Бартольд "Действия хорезмшаха, который истребил караван, состоявший из мусульманских купцов, в числе 450 человек, больше всего вреда нанесли мусульманским торговцам; с этого времени мусульманские купцы перешли на сторону Чингиз-хана и помогали ему в походах на мусульманские страны; они же извлекли больше всего пользы из этих завоеваний; во всех странах, завоеванных монголами, они заняли самые выгодные должности: в частности, в руках купцов находилось финансовое управление, а также должности сборщиков податей и баскаков".
Одним из свидетельств такого союза стало назначение Чингиз-ханом, а затем и великим ханом Угедеем в качестве правителя в Мавераннахре Махмуда Ялвача, крупнейшего купца и ростовщика, управлявшего страной из своей резиденции - Ходжента. Его сын Масудбек, остававшийся фактическим правителем страны, в 50-х годах 13 в. построил в Бухаре на площади Регистан огромное медресе, известное под именем "Масудийе", в котором обучалось тысяча учеников. Такое же медресе было выстроено им в Кашгаре.
Монголы отводили важную роль среднеазиатскому купечеству в формировании аппарата управления в Восточном Туркестане, который целиком зависел от монгольских ханов. Привилегированное положение среднеазиатского мусульманского купечества вызывало ревность высших слоев уйгурского общества, которые до монгольского нашествия добивались экономического процветания, выступая в качестве торговых посредников между Китаем и Передней Азией. Проявлением этой борьбы были гонения на ислам со стороны уйгуров-буддистов, в которых был замешан идикут Салынды, призвавший в одной из сентябрьских пятниц 1258 года устроить в Бешбалыке и других местах резню мусульман, за что был казнен Мункэ-ханом.
Но сами уйгуры, которые заняли в западной части империи должности в аппарате управления, а их письмо стало "ханским", играли аналогичные функции в Иране. Здесь уйгуры выступали посредниками в ростовщических и торговых операциях и откупщиками налогов с мусульманского населения. Более того, в Иране священный с точки зрения мусульман арабский алфавит оказался ни на что не нужным, а взаимен этого была введена "неверная" уйгурская письменность, к творцам которой в мусульманском мире относились враждебно. Тем же платили уйгуры мусульманам. И это отношение было вполне понятно, так как арабский язык был уже показателем причастности к умме, что подкрепляло чувство солидарности мусульман.
Соединение сильной власти Чингиз-хана с поддержкой космополитичной и экономически сильной организацией купцов позволило создать огромную империю, которая придала мощнейший импульс развитию торговли между Востоком и Западом. Укреплению империи способствовало рекрутирование в состав элиты представителей покоренных народов, даже тех, кто оказывал отчаянное сопротивление. Монголы самым активным образом привлекали к себе на службу талантливых иностранцев или представителей покоренных племен. Ближайшим советником Чингисхана и государственным канцлером был китаец Елюй Чуцай. Уйгур Тататунга был главой правительства в Каракоруме. Мангут Хуилдар командовал личной гвардией Чингиз-хана. Главные советники хана Толуя - уйгур Чинкай и мусульманин Махмуд Ялавач. При Хубилае был создан целый совет из китайских ученых для координации деятельности монгольских и китайских государственных учреждений. Отличительной чертой менталитета жителей степной империи Чингис-хана ученые как раз и называют стремление привлекать на службу представителей других народов и рассматривать их как равных. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ханы Золотой Орды охотно и без предубеждений прислушивались и к советам русских князей, и кыпчакских воинов.
Политика в отношении покоренных народов учитывала местные особенности, но была универсальной. Советская историография длительное время внушала исключительное положение Руси в монгольской империи. Но никакой особой исключительности в положении русских княжеств как вассальных по отношению к одному из монгольских улусов нет. Монгольские завоеватели во многих других государствах ограничивались вассальной зависимостью местных государей, требуя от них только выплаты определенной дани и участия в военных походах монголов. Полному разрушению подвергались только те страны, правители которых убивали монгольских послов. Государи же зависимых стран воспринимались как правители отдельных областей монгольской империи и даже участвовали в курултаях, хотя и без права "голоса". Так на курултае 1246 г., где новым великим ханом был избран Гуюк, присутствовал не только великий князь Ярослав Владимирович, как фактический представитель Бату, но и сельджукский султан Килидж-Арслан IV, царь Грузии Давид, принц Самбат - брат царя Малой Армении Хетума I. Зависевшие с 1242 г. от Золотой Орды болгарские государи исправно выплачивали дань, которую сами же и собирали, а в 1265 г. царь Болгарии Константин был даже вынужден участвовать в походе монгольских войск на Византийскую империю.
Яркой и необычной чертой монгольской империи, которая привлекла на их сторону многие народы, была религиозная терпимость. Империя Чингиз-хана и его последователей была конгломератом народов и уделов, которые могли совершенно свободно исповедовать любую религию, а служители культа - находить не просто покровительство правителей и наместников, а законную, закрепленную в Великой Ясе защиту. В соответствие с велением Чингиз-хана в Ясе закреплялось его постановление - "уважать все исповедания, не отдавая предпочтение ни одному. Все это он предписал, как средство быть угодным Богу".
И этот принцип неуклонно претворялся в жизнь. Известно отношение монгольских наместников к православной церкви, которая могла осуществлять свою деятельность без всяких ограничений.
Г.В. Вернадский, сравнивая католическую и монгольскую экспансию, особо выделял эту черту: "Монгольство несло рабство телу, но не душе. Латинство грозило исказить самое душу. Латинство было воинствующей религиозной системою, стремившеюся подчинить себе и по своему образцу переделать Православную веру русского народа. Монгольство не было вовсе религиозною системою, а лишь культурно-политическою. Оно несло с собою законы гражданско-политические (Чингисова яса), а не религиозно-церковные...Основным принципом Великой Монгольской державы была именно широкая веротерпимость, или даже более - покровительство всем религиям. Первые монгольские армии, которые создали своими походами мировую монгольскую империю, состояли преимущественно из буддистов и христиан (несториан). Как раз во времена князей Даниила и Александра монгольские армии нанесли страшный удар по мусульманству (взятие Багдада, 1258 г.)...
Именно отсюда проистекало то принципиально сочувственное отношение ко всякой религиозно-церковной организации, которое составляет такую характерную черту монгольской политики, и которое удержалось, потом в значительной степени даже в мусульманской Золотой Орде. В частности, и Православная церковь в России сохранила полную свободу своей деятельности и получала полную поддержку от ханской власти, что и было утверждено особыми ярлыками (жалованными грамотами) ханов.
Попытка наймана Кучлука силой заставить мусульман Восточного Туркестана отказаться от ислама была пресечена монголами. Джебе-нойон вступив в Семиречье, объявил, что каждый может следовать своей вере, сохраняя путь своих отцов и дедов. Жители перешли на сторону монголов, истребили солдат Кучлука. Монголы овладели Восточным Туркестаном без сопротивления.
Таким образом, трудно согласиться с широко распространенным мнением о том, что "имперская власть Монголии в основном опиралась на военное господство. Достигнутое благодаря применению блестящей и жестокой превосходящей военной тактики, сочетавшейся с замечательными возможностями быстрой переброски сил и их своевременным сосредоточением, монгольское господство не несло с собой организованной экономической и финансовой системы, и власть монголов не опиралась на чувство культурного превосходства".
Именно в монгольской империи присутствовали все три слагаемые, о которых пишет З. Бжезинский. Опора на купеческое сословие и поддержание системы торговли между Востоком и Западом, религиозная и культурная толерантность позволили монголам покорить огромные государства и сохранить эти традиции в течение веков.
Естественно, нельзя забывать о том, что войны несут разрушения, гибель и хаос. Но древность не знала иного способа выяснения отношений между народами в условиях разрастающегося комплекса противоречий. И поэтому завоевания не раз способствовали развитию торговли ремесел. В частности, как пишет Г. Вейс, "во многом благодаря завоеваниям торговые отношения халифата вскоре охватили все части света - от Индии до Атлантического океана и от крайних гран Китая до Центральной Африки. Развитие промышленности постоянно стимулировалось возраставшим спросом на предметы роскоши. Кроме того, Коран предписывал мусульманам заниматься торговлей и ремеслами".
Все эти слагаемые, помноженные на активное силовое внедрение Великой Ясы объясняют традицию сохранения чингизизма в течение веков. Этот феномен вполне объясним с точки зрения социологии. П. Сорокин, рассматривая дрессирующее воздействие кар и наград, приводит следующий пример: "Известно, что англичане в некоторых своих колониях, где сохранилась еще кровная месть, под страхом наказания запретили ее. Что получилось из этого? Если мотивационное действие кары будет достаточно сильно, то в первое время будут воздерживаться от мести под действием кары. В дальнейшем при достаточном числе повторений этого воздержания оно само станет привычкой и не нужно будет никакого закона и кары, чтобы это воздержание продолжало существовать. Раз оно стало привычкой - всякое давление излишне, и закон будет уничтожен...Кары и награды, в соединении с повторением и рикошетным влиянием его на психику, являются той магической силой, которая трансформирует наши нравы, наше поведение, наши привычки и вообще нашу жизнь".
Это был уникальный период истории, когда под властью одного народа и одной династии объединились все земли от России до Китая. Создание великой державы стимулировало развитие торговых отношений в различных частях империи. "Именно в период монгольского ига, когда караванные пути проходили через Россию, Россия вступила в более тесную связь и с Востоком и с Западной Европой, и вступление Великого Новгорода и других городов в ганзейский союз раньше не было бы возможным".
Стимулировалась и международная торговля вне монгольского мира. Сложившаяся в 13 веке Ганза - союз немецких торговых городов, занимался торговлей с Новгородом, предъявляя спрос на пушнину, воск, сало, лен и восточные товары, попадавшие в Новгород через Поволжье. Торговый путь пролегал через Сарай, который был огромным городом. "Город Сарай, - пишет Ибн-Батута, арабский путешественник, посетивший Сарай-Берке в 1333 году, - один из красивейших городов, достигший чрезвычайной величины, на ровной земле, переполненный людьми, с красивыми базарами и широкими улицами.... В нем живут разные народы, как-то: монголы - это настоящие жители страны и владыки ее; некоторые из них мусульмане; асы, которые мусульмане; кипчаки, черкесы, русские и византийцы, которые христиане. Каждый народ живет на своем участке отдельно; там и базары их. Купцы же и чужеземцы из обоих Ираков, из Египта, Сирии и других мест живут в особом участке, где стена ограждает имущество купцов".
Многочисленные письменные и материальные свидетельства говорят о создании глобальной системы взаимодействия народов и культур. Например, дирхемы Алмалыка являются бесспорным подражанием золотым динарам поздних Фатимидов, чеканенным в Палестине в Египте в конце 11-второй половине 12 веков. В том, что фатимидские монеты послужили образцом для оформления дирхемов Алмалыка нет ничего странного. Достаточно вспомнить, что золотые динары Фатимидов наряду с византийскими солидами благодаря своей высокой пробе были общепризнанным средством международного обращения в Средиземноморье и Передней Азии. Ими монголы взимали дань с народов пограничных с империей областей. Поразительное сходство с прототипом и высокая точность воспроизведения деталей свидетельствуют о незаурядном мастерстве художников-каллиграфов и резчиков штемпелей, работавших в Алмалыке. К. Байпаков и В. Настич предполагают, что чеканка этих дирхемов началась в 1239-1240 гг..
Создание Великой империи, которая бы объединила народы, живущие за войлочными стенами, было главной целью Чингиз-хана и его потомков. Мир во всем мире во имя спокойного существования без ночных набегов, угонов скота, свободных кочевок, взимания прибыли с торговых караванов, которые могут также спокойно передвигаться вплоть до последнего моря, - мечта была воплощена.
Кочевники и оседлые народы Центральной Азии заняли свое место в мировой систем торговых отношений, которые получили впоследствии название Великий Шелковый путь. Можно даже говорить о том, что столь успешное создание мировой империи способствовало консервации кочевничества, вновь нашедшего свое место в мировом разделении труда.
Распад Великой монгольской империи и многочисленные военные конфликты распространили территорию нестабильности по всей территории Великого шелкового пути. Длительные междоусобные воины чингизидов, которые велись на всем пространстве караванных путей, привели к упадку производительных сил Центральной Азии. Нарушались существовавшие экономические связи, гибло население. Упадок экономики достиг небывалой глубины.
Связь между политической стабильностью и развитием торговых путей не изменилась до настоящего времени. Например, политическая конъюнктура препятствует развитию транспортировки нефти и газа из Центральной Азии через Иран, хотя практически все признают этот маршрут самым оптимальным. В октябре 1994 года в Ашгабаде встретились президенты центральноазиатских государств и Пакистана, которые договорились о расширении сотрудничества в сфере коммуникаций и энергетики. В конце октября 1994 года из пакистанского пункта Кветта на границе с Афганистаном выехал автокараван, состоявший из 30 крытых грузовиков, чтобы доставить крупную партию материальных ценностей через территорию Афганистана в туркменский город Кушку. Возглавлял это мероприятие предприниматель Таббани (муж тогдашнего премьер-министра Пакистана Беназир Бхутто). Правительство Пакистана возлагало большие надежды на этот автокараван, стремясь проложить новый торговый маршрут в Центральную Азию. Однако при переходе через территорию Афганистана этот автокараван был полностью разграблен моджахедами.
Учитывая то, что распад империи Чингиз-хана превратил огромную часть ойкумены, прежде всего традиционные центры торговли и ремесла, в театр военных действий, мусульманские купцы активизировали торговлю через морские пути. Одним из самых крупных портов был Каликут, знаменитый в 12-14 вв. порт на юге Малабарского побережья Индии. Сюда приезжали купцы из Китая, Цейлона, Мальдивских островов, Йемена, Ирана и других стран. Ибн Батута описывает китайские корабли трех типов, которые приходили сюда из Кантона и других мест. Доставленные с Востока товары шли на запад - в Хормуз и далее. В 13 веке торговое значение Хормуза сильно возросло. Он стал главной биржей и перевалочным пунктом между странами Передней и Средней Азии, Индией и Китаем. В связи с набегами монголов торговля была перенесена на остров Джераун, где возник новый Хормуз. Купцы и путешественник всех стран находили здесь защиту и покровительство властей и присвоили городу эпитет "Обитель безопасности".
Важной причиной упадка цивилизаций Центральной Азии стали события, происходившие далеко за ее пределами. Закат Византии, эпоха распада империй Европы на мелкие государства и бесконечная война между ними, упадок культуры и традиций, обеднение населения, привел к тому, что торговля между Востоком и Западом стала замирать. Великие восточные империи, для которых это торговля представляла собой жизненно важную функцию, погружались в период распада. Торговые пути зарастали травой, а некогда единый маршрут распался на национальные и региональные участки. Цивилизации утрачивали свои знания и вновь возникали мифологические представления о близких и дальних народах. Торговля постепенно стала осваивать морские пути. Сужение экономики подстегивало усобицы на некогда богатых участках Великого шелкового пути, локализовала их торговлю. Торговля стала носить по большей части местный характер, когда осуществлялся обмен между земледельцами и кочевниками.
В то же время Европа, постепенно выходя из периода средневековья, коренным образом пересматривает свои взгляды на мир. Эпоха мрачных столетий, когда европейский мир был сужен до деревни, города и их округи, сменяется новым блистательным миром, в котором существует не только деление на христиан и сарацин, но и находят свое место другие народы. И здесь первотолчок был дан монгольским нашествием в Центральную Азию, Россию и Иран, которое вначале было весьма сдержанно встречено европейскими учеными. Библия не дала ответа на вопрос об их происхождении, кроме легенды о племенах, запертых на краю света. Но среди монголов оказались христиане, о которых ничего не подозревали европейцы. Это пробудило практический интерес к монголам как возможным союзникам в борьбе против исламского мира. Крестовые походы, развитие средиземноморской торговли и ее продолжение до Индии и Китая стремительным образом перевернули мировоззрение европейцев.
В 15 веке открывается новый этап мировой истории. Одним из факторов перемен стало вступление новых сил в борьбу за влияние на мировые торговые пути. Если до 15 века мировая торговля находилась в руках азиатских народов, то теперь в борьбу вступили испанцы, португальцы, голландцы, англичане. Причем центр торговли все более и более перемещался с суши на море.
На их пути встала стена в виде попыток пресечь развитие их торговых отношений со странами Востока со стороны конкурентов - арабских купцов, византийцев, турок, а также усиливающейся религиозной нетерпимости, распадающихся восточных государств, погруженных в бесконечные войны и т.д.
Но богатства Востока, о которых поведали Марко Поло, Плано Карпини, известные и неизвестные путешественники и торговцы, заставляли искать новые пути в известные, но неизведанные страны.
Португальцы в 1486 году достигли мыса Доброй Надежды на юге Африки, а весной 1498 года Васко да Гама добрался до западного побережья Индии и высадился в Калькутте. Овладев стратегическими пунктами - Аденом у выхода из Красного моря в Индийский океан и Ормузом в Персидском заливе, они перерезали старый торговый путь из Александрии через Красное море и нанесли удар по транзитной торговле мусульманских и итальянских купцов с Индией и Китаем. Поддерживаемый венецианскими купцами правитель Египта Кансух аль-Гаури в 1505 году отправил флот в Индию и через три года нанес поражение в союзе с индийцами португальцам. Но уже в следующем, 1509 году португальцы разгромили исламские корабли и вновь стали блокировать их в Красном море.
Великие географические открытия позволили европейцам проникать в Индию и Китай и обойти территории, которые находились в руках ранее незаменимых кочевников.
Как пишет П.И. Лященко "Открытие морского пути в Индию (Васко де Гама, 1498 г.) сразу лишило прежнего значения древние сухопутные караванные пути на Восток через Сирию, Грузию, Армению и Среднюю Азию. Почти одновременно с этим падение Византии и взятие Константинополя турками (1453 г.) закрыли и местные торговые пути между Западом и Востоком, проходившие через Грузию. С открытием Америки (1492 г.) вообще мировая торговля переносится в преобладающей мере на запад".
Значение Великого Шелкового пути резко упало. Даже после установления границ между Китаем и Россией не произошло восстановления этих путей. Всего за период с 1693 по 1719 г. из России отбыло в Китай 10 караванов. С 1719 по 1724 г. наблюдается перерыв в караванной торговле, вызванный политическими осложнениями в российско-цинских отношениях. Но с 1724 г. караванная торговля возобновляется и ведётся до 1756 г., когда фактически посылка караванов в Пекин прекращается.
Кяхтинская же торговля в 1824 г. достигает своего наибольшего объёма: общий оборот составил 15 960 000 руб., что превышало 10 % от всего внешнеторгового оборота России, однако в дальнейшем кяхтинская торговля теряет позиции в русско-китайской торговле. Всё это было вызвано войнами Наполеона в Европе и последовавшим затруднением морской торговли между Европой и Китаем, что сделало Россию на определённый период транзитной территорией между Европой и Китаем.
Города Центральной Азии постепенно утрачивают свое значение. Борьба за прибыль, за контроль над торговыми путями резко усиливается. Распад империи Тимура, процесс формирования новых государств продолжает процесс дробления великих торговых путей. Купцы подвергаются все большим опасностям. Частые локальные войны окончательно подвергли запустению множество городов, которые существовали как торговые поселения. Отрар и Сауран и другие города превратились к 17 веку в маленькие селения.
В последующие годы основной поток торговли в регионе приходиться на маршруты в Россию. Ее быстрая экспансия на Восток и промышленное развитие превращают империю в важнейшего торгового партнера. При этом среднеазиатские купцы стремились закупать английские товары, завозимые в Индию морским путем, которые отличались от российских более высоким качеством. С этой целью среднеазиатские купцы стремились продать свой товар в России и вывезти "звонкую монету", с тем, чтобы вновь закупать ткани в Индии. Произведенное на мануфактурах белье, платки, сукно доставлялось из Индии афганцами или иранцами и продавалось на рынках "Бухарии" за российские монеты. В то же время существенным предметом вывоза в Россию был хлопок, мерлушка, кожи и т.п.
На это обращает внимание и М.П. Вяткин, который считал, что в Казахстане в 18 веке был существенный признак неразвитости товарно-денежных отношений - это меновой характер торговли. "Золото и серебро как денежный материал в 18 в. роли не играли. Правда, казахами привозились на мену в Оренбург большое количество монет: бухарских, персидских и индийских, которые казахи выменивали на скот в среднеазиатских рынках или у проходивших через степь караванов, но эти деньги играли в руках казахов роль простого, а не денежного товара" [63].
Таким образом, если золото и серебро в руках среднеазиатских купцов было "звонкой монетой", то в руках казахов оно превращалось в роль "простого товара". Тем не менее, с такой парадоксальной оценкой достаточно трудно согласиться. Продажа лошадей и овец на рынках среднеазиатских городов за золотые и серебряные монеты с последующей покупкой необходимых предметов на российских рынках скорее говорит об обратном явлении.
Но кризис кочевого хозяйства и земледельческих оазисов в 19 веке достигает своего апогея. Немаловажным обстоятельством его углубления стала политическая система государств Центральной Азии. Деспотия, произвол чиновников всех уровней, отсутствие реальной защиты собственности и прав населения, в том числе и представителей правящих классов и купечества, постоянные войны и набеги, превращали некогда богатейший край в экономическую пустыню. В своей статье о русской торговле в Средней Азии И.В. Янжул, говоря о несомненных успехах, выражал серьезные сомнения в будущем этой торговли. И главным препятствием на пути развития торговли он считал политический вопрос, поскольку "правление во всех ханствах не только деспотическое, но и даже анархическое. Смена владетелей частая, и каждый раз народ должен приносить огромные жертвы. Произвол не только ханов, но и чиновников - полнейший; взяточничество развито в сильной степени, и чиновник, обвиняемый в нем, может подвергнуться ответственности только в том случае, если не поделится со своим начальником, или даже с самим ханом. Считаться богатым капиталистом в Средней Азии чрезвычайно опасно; таковой господин подвергается ежечасной опасности лишиться по приказу хана не только всего своего богатства, но и головы... Пошлины, хотя как бы и определены обычаем и законом (по вероисповеданию), но на них никто не обращает внимания, и от произвола хана и чиновников зависит взять больше или меньше".
Политический агент в Бухаре В.И. Игнатьев в своем письме от 19 апреля 1897 года начальнику штаба Туркестанского военного округа генералу Федорову отмечал, что жители всех бухарских бекств страдают от поборов и насилий. "Можно безошибочно сказать, что вполне добросовестных бухарских чиновников и беков не существует, да и при настоящей системе управления ханством при отсутствии определенных законов и не может существовать".
Колониальный характер экономики определялся потребностями метрополии. Широкое освоение региона, необходимость вывоза хлопка и другой продукции, сбыта российских товаров привела к активному строительству железнодорожных путей. В 1881 году в связи с ахалтекинским походом началось строительство Закаспийской железной дороги. В 1887 году на Аму-Дарье было учреждено пароходство и проведена железная дорога от Чарджоу до Самарканда. В 1896 г. построена Самаркандско-Андижанская железная дорога, прорезавшая всю Ферганскую долину. В 1900 году была закончена кушкинская ветвь, а в начале ХХ века железная дорога соединила Ташкент с Оренбургом.
Бурное промышленное развитие России некоторые исследователи связывали с колониальным характером империи. Но если рассматривать развитие европейских государств, которые также активно осваивали новые территории, то можно говорить о спорности данного тезиса.Например, в отличие от Адама Смита и Карла Маркса, М. Вебер придавал меньшее значение открытию и колонизации Америки как стимулу европейского экономического развития. Он не был склонен ставить выгоды от трансатлантической торговли и колонизации выше эндогенных сил, которые способствовали экономическому росту в Европе на протяжении веков. Как и Маркс, Вебер понимал, как и почему накопление капитала и переход от рабовладельческого и феодального рынков к свободному рынку труда сыграли роль "непосредственных" причин материального прогресса в Западной Европе.
Тем не менее, развитие мировой торговли самым серьезным образом влияло на состояние экономики регионов. Торговля Китая с кочевниками изменила свой характер. Ее основу составлял обмен лошадей на чай. Более того, с 16 века Китай провел ряд реформ, которые закрепили серебро в качестве мерила в налогообложении. Нехватка серебра привела к его импорту из зарубежных стран, в том числе и Латинской Америки.
Как писал Адам Смит "Ост-Индия также является рынком для продукта серебряных рудников Америки, и притом рынком, который со времени открытия этих рудников постоянно поглощал все большее количество серебра. С этого времени постоянно возрастала непосредственная торговля между Америкой и Ост-Индией, ведущаяся водным путем через Акапулько, а косвенные сношения через Европу возрастали в еще большей степени". В свою очередь ост-индские компании различных стран вывозили из Индии, Китая чай, фарфор, пряности, бенгальские материи и т.д.
Таким образом, в силу разнообразных причин, торговля с Востоком требовала огромного количества драгоценных металлов - золота и серебра. Известно, что в первый период колониализма (16-18 вв.) происходил отток драгоценных металлов из Европы в Азию, так что говорить о "колониальной дани", будто бы оплодотворившей Западную Европу, в этот период не приходится. Купцы-монополисты, акционеры Ост-Индских компаний, обогащались, но за счет европейского потребителя. В течение 19 века ситуация изменилась: промышленное превосходство Европы дало ей возможность действительно выкачивать из колоний и зависимых стран Азии значительные суммы - примерно 2 процента их ВВП.
Но в течение длительного времени условия британской торговли со странами Балтики и Ост-Индией делали необходимым для поддержания внешнеторговой ликвидности некоторое накопление благородных металлов. По причине неразвитости тогдашнего международного денежного рынка Англия не производила практически ничего, что могло бы быть экспортировано. Для приобретения пшеницы стран балтийского бассейна и индийских "специй" - слово "специи" в то время означали не просто приправы, а все восточные товары, такие как шелковые и хлопчатобумажные ткани, красители, сахар, кофе, чай и селитра, адекватные заменители чему не могли быть произведены в Европе, - Британии приходилось в колониальной торговле делать упор на экономию драгоценных металлов.
Более того, с 19 века значительные объемы в торговле с Китаем стало отводиться опиуму. Торговля индийским опиумом, организованная английской Ост-индской компанией, приносила ей огромные доходы. В последние годы 18 века в Китай возилось ежегодно около 2 тысяч ящиков опиума, в первые годы 19 века ежегодно ввозилось до 4 тысяч и более ящиков, в 1821 г. - 7 тысяч ящиков, в 1824 г. ввоз достигает 12639 ящиков, в 1838 г. - 40 тыс. ящиков (ящик опиума весил около 4 пудов). Эта торговля вела к выкачке серебра - основной валюты Китая, что подрывало и без того неудовлетворительное финансовое положение государства. Только в 1832-1835 гг. из Китая было вывезено на 20 млн. лян серебра.
Китай, ранее занимавший ведущие позиции в международной торговле, не стремился к развитию отношений с Россией с целью получения экономической выгоды. Во-первых, все контакты китайцев с иностранцами были сведены к минимуму по причине завоевательной войны маньчжуров на территории Китая (1644 - 1683 гг.). Во-вторых, внешняя торговля рассматривалась государством (которое фактически контролировало все внешние связи страны, в том числе и торговлю) как второстепенное занятие для населения и использовалась как эффективный рычаг воздействия на соседние государства.
Постепенное превращение Китая в зависимое государство, за ресурсы которого боролись европейские державы, Япония, США и Россия, а также целая серия национальных восстаний в западных провинциях, строительство железных дорог и установление твердых морских путей стали еще одним фактором выведения Центральной Азии из мировой системы торговых отношений.
Степь и пустыня уступили место морю, а парусное судно сменило верблюда. Новый виток развития науки и техники привел к ускорению этого процесса. Более безопасные морские пути дополнялись прогрессом вооружений и техники. Одним из главных факторов стало усложнение производства, социальной структуры общества, системы государственного управления, выделения профессиональной армии, вооруженной по новой технологии, изменилась тактика и стратегия ведения военных действий.
Эти процессы еще более усилились с формированием кадровых армий на принципах мобилизации и насыщения ее новым видами вооружений. Феодальные армии восточных государств уже не могли противостоять европейским армиям. Например, в инструкции войскам накануне штурма туркменской крепости Геок-тепе Скобелев писал: "Бой за местные предметы предстоит ожесточенный. Неприятель храбр и искусен в одиночном бою, стреляет метко и снабжен хорошим холодным оружием; но он действует врассыпную, вразброд или отдельными кучами, мало поспешными воле предводителя, а потому неспособными, несмотря на свою многочисленность, к единству действий и маневрированию массами".
Метаморфозы были связаны не только с ростом научных знаний, развитием частной собственности, формированием третьего сословия. Они подстегивались и гигантским расширением самого мира в глазах европейцев. Формировалась новая психология, новые стереотипы поведения, которые стали опорной базой для системного прогресса.
В то же время на среднеазиатском Востоке царила глубокая отсталость. Находящиеся в глубине континента, центральноазиатские государства оказались изолированными от других стран непрерывной цепью конфликтов, делающих невозможным культурное и научное взаимодействие с остальным миром. Стагнация стала ключевым фактором для последующих нескольких столетий истории региона.
Еще более сложным стало существование кочевых государств. В 15-16 веках кардинально изменилась политическая карта мира. Возникли новые империи, прежние прекратили свое существование. Централизованная Россия начала свой поход на Восток и под ее ударами пали Казанское и Астраханское ханства, затем пришла очередь и Сибирского ханства. Российские крепости и остроги возникли на границах со Степью, а на востоке сомкнулись с границами Китая. Османы начали свой поход на Европу и на Восток, создав обширную империю, игравшую большую роль в мировой политике. Индия стала новой родиной для моголов Бабура и здесь также возникла новая империя. Манчжуры покорили Китай. Все эти великие империи были порождением кочевников, которые придали им динамичный импульс. И все они, благодаря новому цивилизационному всплеску, стали создателями Нового времени.
Как пишет У. Мак Нейл: "В старом мире 18 в. стал периодом решительного крушения политической власти степных народов. Россия и Китай разделили лежащие между ними степные пространства: Китай захватил восточную часть, а России досталась более богатая западная часть (венгерская степь отошла к Австрии). Китайская победа над союзом калмыцких племен в 1757 г. означала финальный этап определенной эры мировой истории, последнюю схватку армий цивилизованных государств с серьезными соперниками из Степи" [72].
Завоевания Российской империей Казанского, Крымского, Астраханского и Сибирского ханств серьезным образом сказались на положении Казахстана. К тому же с 18 века начинается усиление среднеазиатских государств, которые также начали продвижение в степь. С востока давление на кочевые народы оказывал Китай. Усилившиеся державы изменили ситуацию и вызвали движение кочевников, которые усилили междоусобные столкновения в борьбе за территории. Степь превратилась в арену ожесточенной борьбы кочевых народов за все сокращающиеся пространства обитания.
Основной причиной крупных восстаний против надвигающегося врага была не только утрата свободы, но и изъятие земель. Одними из первых кочевников, которые выступили против этого процесса, были башкиры.
В частности, энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона (том III, С.-Петербург, 1891, стр.225-240) считает именно так: "Бунт был неизбежен, и он нашел себе даровитого организатора в лице мещеряка Батырши Алеева, который отличался умом и обширной магометанской образованностью. Бунт этот, в основе которого лежали причины экономические, принял прежнюю форму религиозного движения. Уже в 1754 г. Батырша разослал по всему магометанскому востоку России воззвание, в котором указывалось на опасность, грозящую магометанству от нашествия русских, обещалась помощь киргиз-кайсаков и Турции, и весь магометанский мир призывался к отстаиванию своей веры. В следующем 1755 г. башкиры начали собираться в небольшие шайки и, обозначив свой путь пожарами и убийствами, удалялись за Яик в Киргиз-Кайсацкую орду, где должны были собраться все силы мятежников. Таким образом, Неплюеву предстояла борьба с коалицией башкир и киргиз-кайсаков, а в случае успеха этих союзников - со всем магометанским населением средней Волги. Неплюев как нельзя лучше понял необходимость подавить мятеж в самом его начале и проявил при этом необыкновенную энергию и изобретательность и глубокое знание людей, с которыми ему приходилось вести борьбу. Военная сила, подкупы, обман, милость и суровое преследование - все было им пущено в ход, чтобы подавить восстание прежде, чем оно перейдет в общемагометанский мятеж. С большим искусством поселил он раздор в самом мятежном населении и отвлек от башкир и даже вооружил против них мещеряков, тептерей и бобылей. Предоставленные только своим силам, лишенные возможности получить внешнюю помощь со стороны других магометан, постоянно ослабляемые тем, что многие участники мятежа уходили к русским властям с повинной, сторонники Батырши вынуждены были искать спасения в горах и лесах. Но и это не помогло. Союзники русских мещеряки и тептери хорошо знали дороги даже в самых глухих трущобах края, и мятежные шайки были находимы военными отрядами там, где они считали себя в полной безопасности. Сам Батырша был взят мещеряками в плен и под сильным конвоем отвезен в С.-Петербург; дальнейшая судьба его неизвестна. Более 50000 башкир, считая в том числе женщин и детей, бежали за Яик к киргиз-кайсакам, но и там Неплюеву удалось возбудить между союзниками раздоры, закончившиеся взаимным избиением. Наконец, 1 сентября издан был манифест, которым беглецам в 6-месячный срок повелевалось возвратиться с повинной, в противном случае им грозила конфискация всех их земель. Перебеги за Яик прекратились, и внутри Башкирии как будто стало спокойно. Причины недовольства - столкновения из-за земли - не были и не могли быть устранены. Но башкиры были уже настолько ослаблены, что бунтов поднимать не были более в силах. Батыршин бунт был последним бунтом, но не последним протестом их против русской власти. Они пользовались всяким удобным случаем, при котором представлялась надежда свергнуть эту власть и вернуть свои утраченные земли. Ни одно движение конца 18 века в Приволжье не обходилось без участия башкир. Никогда пугачевщина не приняла бы таких обширных размеров, если бы к ней не примкнули башкиры под предводительством Салавата, славнейшего из башкирских богатырей, про которого народ и поныне распевает песни, отчасти им самим сложенные. Пушкин называет его "свирепым", но этот свирепый предводитель не менее свирепых шаек мстил за свой обезземеленный народ, за своего отца Юлая, у которого Твердышев в 1755 г. отнял землю под свой Симский завод. Через всю историю башкир красной нитью проходят земельные неурядицы, которые лежали в основе их бунтов (особенно последних), а в настоящее время служат главною причиною их бедственного экономического состояния. Башкирия, эта обширная и привольная страна, которая издавна привлекала многочисленных выходцев финского и татарского племени, и также русских сходцев, никогда не была измерена, ни размежевана. Имея землю в изобилии (еще в первой половине текущего столетия башкиры владели свыше 11,5 миллионов десятин земли), башкиры еще с 16 столетия принимали к себе поселенцев, мещеряков, тептерей, бобылей и др., которые селились на их землях и платили башкирам-вотчинникам оброк. Вскоре поземельные отношения башкир крайне запутались, особенно после указов 1736 и последующих годов, когда башкиры за мятежи были лишены своих земель в пользу пребывших верными мещеряков, потом снова ими наделены, потом опять утратили часть их. В то же время усилилась и русская колонизация".
Выступления башкир против изъятия земель порой порождали определенные надежды на восстановление прежнего образа жизни. Например, башкирское восстание стало для принимавших в нем участие Кучумовичей последней надеждой на возрождение Сибирского ханства. Помимо разжигания антирусских настроений среди башкир Кучумовичи пытались поднять на восстание зауральское ясачное население - татар, хантов и манси. Во время общего выступления летом 1663 года планировалось захватить города и перебить русские гарнизоны. Претендент на престол (видимо, Девлет-Гирей) намеревался править "всей Сибирью" из Тобольска. Когда в 1662 году башкиры начали войну против зауральских слобод, к ним присоединились местные татары и манси. Видимо, даже мирная деятельность русского населения по земледельческому освоению края не могла не ущемлять интересы народов, которые до прихода русского крестьянина распоряжались землей в соответствии со своими хозяйственными традициями. И потому во время восстания запылали в первую очередь крестьянские дворы и слабо защищенные сельские слободы.
Аналогичная ситуация сложилась и в Казахстане. Например, В. Григорьев писал: "В окрестностях Казалинского форта отвращают киргизов (казахов) от земледелия придирки к ним и казачья жадность русских переселенцев, которые готовы захватить у них все пространство, удобное для землепашества; придирки; придирки и жадность, которые в 1856 г. и послужили главным поводом к восстанию туземного населения под знаменем известного Джанхожи".
Цивилизаторская миссия стала тем камнем, который вызывал лавину новых противоречий. Как отмечал Г.Ф.Дахшлейгер: "Очевидно, что ни "мир", ни "тишина" не являлись целью политики самодержавья даже в 18 веке. Напротив, царизм и тогда стремился лавировать, а иногда и сталкивать разные феодальные группировки казахской верхушки, поддерживая относительно более сильные и влиятельные, но постоянно в своих классовых интересах и, что действительно верно, "для колониальной эксплуатации" в кратчайшем будущем. "Умиротворение" же на деле выражалось в строительстве укрепленных линий, частичном изъятии казахских земель для Сибирского и Уральского казачьих войск, ограничении казахских кочевок, стремлении натравить казахов на башкир и калмыков на казахов".
Новый импульс, который получили Россия, Китай, среднеазиатские государства послужил основой сокращения ареала кочевого мира. Многочисленные попытки оказания вооруженного сопротивления экспансии были подавлены. Восстания под руководством И. Тайманова и М. Утемисова, К. Касымова, Д. Нурмухамедова и многих других закончились жестокой расправой. Массовое изъятие земель, строительство крепостей и городов, крестьянская и казачья колонизация привели к сокращению пастбищ. Положение усугублялось тем, что лучшие зимовки по Сыр-Дарье и в других областях Южного Казахстана с 19 века стали контролироваться Хивинским и Кокандским ханствами.
Роже Порталь считает причиной экспансии в степь промышленное использование Урала: "То, что степь, отделяющая Туркестан от волжских земель, неожиданно приобрела столь важное значение в первой половине XVIII века, объясняется началом промышленного освоения Урала. Индустриализация привела к заселению уральского региона и в силу каторжного труда, к которому принудили крестьян владельцы металлургических предприятий, определила бегство русских переселенцев на юг и, следовательно, колонизацию земель, заселенных башкирами. Отсюда возникает необходимость введения контроля за башкирами и, особенно, создание препятствий для появления союза мусульманских народов. Это можно было сделать путем строительства по среднему течению Яика стратегической оборонительной линии "Запад-Восток", которая разделила бы башкир и казахов. Ссылаясь на необходимость защиты местных жителей от фанатизма своих единоверцев, российское правительство планировало "так единожды усмирить" башкирский народ, "чтоб впредь к замешаниям никакой искры от них не осталось" и припугнуть казахские орды строительством на северной границе их земель небольших, но хорошо укрепленных крепостей. Однако к желанию России обеспечить спокойствие российских окраин и облегчить дальнейшую экспансию прибавилась еще одна, более грандиозная цель - открыть подконтрольную русским дорогу через казахские степи для развития постоянных отношений с Туркестаном и Индией. Таким образом, строительство Яицкой укрепленной линии свидетельствовало о том, что отныне Россия обратила взор на Азию".
Вторая пол. XVII в. - первая пол. XVIII в. известны в специальной литературе, как период "малого монгольского нашествия", времени последнего всплеска военной активности кочевых монгольских племен, практически не прекращающейся череды войн, которые вело Джунгарское ханство, пользующееся поддержкой Тибета, с маньчжуро-халхасско-южно-монгольской коалицией на Востоке, казахскими жузами на Западе и Россией на Севере.
Одной из целей джунгарских правителей было установление контроля над караванными путями и ремесленными, торговым центрами, в том числе и Восточного Туркестана. Торговцы каждого их восточно-туркестанских округов вносили деньгами и натурой свою долю дани джунгарам. При Галдан-Цэрэне эта доля торговцев Кашгарского округа, например, составляла 20 тыс. таньга, 4 ковра, 4 куска бархата, 26 кусков других тканей, 26 кусков войлока высокого качества и 500 фунтов меди. Помимо этого и восточнотуркестанско-джунгарская торговля, и вся внешняя торговля Восточного Туркестана облагались пошлинами в пользу джунгарских правителей. Имеются, например, данные, что при том же Галдан-Цэрэне выезжавшие за границу (в Сибирь, Индию) уйгурские торговцы по возвращении из поездки должны были сдавать в казну джунгарского правителя "десятую часть своих барышей". "Двадцатую часть барышей" должны были вносить в джунгарскую казну "иноземные купцы, торговавшие в Кашгарии".
Ожесточенная война между двумя последними великими кочевыми государствами - Казахским и Джунгарским, была связан не только с борьбой за сокращающееся поле жизнеобитания, сохранение способа хозяйствования в условиях роста экспансии России, Китая и Среднеазиатских государств. Ожесточенность была связано с тем, что столкнулись две идеологии - чингизизм и отрицание такового. Можно сделать предположение, что если бы столкнулись две системы, возглавляемые чингизидами, то борьба не была бы столь жестокой. Произошло бы переподчинение эля другой ханской ветви с сохранением устройства, что было вполне характерно для всего предшествующего периода. Но в данном случае, необходимо было отречение от мировоззрения, идеологии и правовых норм.
Тем не менее, существовала система цивилизационного тяготения Джунгарии к региону Центральной Азии. С середины 17 века, после маньчжурского завоевания Китая, князья Джунгарии были единственными среди монгольских феодалов, упорно уклонявшихся от контактов с правительством Цинской империи. После отхода Восточной Монголии к Цинской империи ойратское ханство стало тяготеть к Центральной Азии.
В этой войне происходило активное использование традиционного вооружения, которое создавалось как самими кочевниками, так и закупалось у оседлых народов. Например, халхасцы в 1690 г. заказывали "железное вооружение" в империи Цин [79], а ойраты в 1750г. по сведениям купца Айбека Бахмуратова "при прежнем владельце Галдан-Чирине сами делали порох, свинец, ружья, турки, сабли и панцири, а ныне де оное получают из Большой Бухарии".
В длительном использовании традиционного оружия нет ничего удивительного. Преимущества огнестрельного оружия выявились не сразу, а с течением времени. Д. Бурстин приводит пример, который вполне может служить иллюстрацией проблемы скорострельности лука и огнестрельного оружия. В начале 19 века американские переселенцы оказывались в невыгодном положении по сравнению с коренными жителями - индейцами. "Ловкий индеец успевал проскакать триста метров и выпустить двести стрел, пока техасец перезаряжал свое ружье. Даже если техасец доходил до того, что вдобавок к винтовке брал с собой пару тяжелых однозарядных пистолетов, все равно он мог сделать только три выстрела, а после вынужден был перезаряжать ружье". Положение изменилось после изобретения Кольтом шестизарядного револьвера. В конном бою в 1840 году под Педерналес всего пятнадцать рейнджеров одержали верх над семьюдесятью команчами.
В столкновения с войсками соседних государств, вставших на путь промышленного производства, например, России сказывалась не только разница в вооружениях. Естественно, что применение современной артиллерии и оружия создавали преимущество постоянной армии перед ополчением кочевников. Но проблема заключалась в том, что кочевники продолжали применять практически ту же тактику, что и их предки. Этим и объясняются многочисленные потери повстанцев, которые наблюдались в Башкирии, Казахстане, Кыргызстане и других регионах.
Кочевникам, в силу принадлежности к иной цивилизации, невозможно было овладеть навыками ведения боевых действий, применяемых в европейских армиях. Даже имперская Турция оказалась не в состоянии решить эту проблему. Характеризуя особенности Османской империи и других восточных деспотий, В.И. Павлов пишет: "Сословная незрелость восточнодеспотического общества сказалась также в попытках образовать регулярную армию абсолютистского образца. Если рядовые пехотинцы и даже артиллерийская прислуга осваивали европейские приемы боевой подготовки, то командный состав оставался и в профессиональном и, тем более, в мировоззренческом отношениях на уровне вождей феодально-племенных ополчений. На Востоке не оказалось социальной среды (типа европейского дворянства) для формирования офицерского корпуса, сплоченного духом сословного и национального единства".
Война кочевников против новой армии промышленно развитой страны заканчивалась всегда одинаково. Отдельные победы не могли изменить всего хода войны и приводили к поражению неиндустриальных народов. В Новое время существенно выросло значение экономического потенциала страны в период войн. Воевали уже не только армии, но и государства, системы в целом.
|