Министерство Образования
Московской области
ГОУ ВПО МО
Коломенский Государственный
Педагогический Институт
Кафедра Философии
«Социально-философские взгляды Никколо Макиавелли»
(курсовой реферат по философии)
Выполнила:
студентка
ф-та иностранных языков
группа АФ 21/2
Полищук Валерия
Научный руководитель:
КФН, доцент
Калашников С.Г.
Коломна 2008
План
Введение…………………………………………………………….стр. 3
I раздел Личность Н. Макиавелли………………………..……….стр. 4
§ а Краткая биография
§ б Творчество
II раздел Социально-философские взгляды Н. Макиавелли……стр. 11
§ а Философия истории
§ б Судьба и доблесть
§ в Политика и религия
§ г Политика и мораль
III раздел Макиавелли и «макевиаллизм»………………………..стр.20
§ а Учение Макиавелли
§ б Политическая мысль после Макиавелли
Заключение…………………………………………………………стр.24
Список литературы…………………………………………………стр.25
Введение
Макиавелли превозносил добро и
обличал зло… его необходимо
почитать как ученого, совершенно
понимающего вопросы политики.
Томмазо Кампанелла
Со времен существования организованного общества многие пытались давать те или иные определения обществу, власти, виду управления и подчинения и основным процессам, протекающим в жизни государства. Многие века человечество изменялось: менялась жизнь, общество, представления об этике и морали, доступности и ограниченности свободы и действий, о власти немногих и большинства, о том, кто должен править, а кто подчиняться. Эволюция политической мысли принимала различные формы и виды. Строились новые теории и исчезали старые, не отвечающие существующим нормам политического права; защищались или отрицались мнения и утверждения мыслителей и претворялись в жизнь, либо навсегда оставались в безвестности, идеи политических деятелей. Механизмы политической власти за долгое время существования цивилизаций прошли многоуровневую систему проб и ошибок, на практике показав все свои плохие и хорошие стороны, полезные и абсолютно ненужные качества. Но как же направить власть в нужное русло, ведь иначе все труды будут напрасны, а власть потеряет устойчивость. Одним из первых, рассмотревших этот вопрос с научной точки зрения, применив свой опыт и практические знания всей истории существования государств, был Никколо Макиавелли. Именно его социально-философские взгляды стали камнем преткновения для многих политиков.
Его труды по-разному оценивались современниками и исследователями нашего времени, но за пять веков они отнюдь не потеряли интереса к себе и не утратили актуальности. Управлять ли государством с позиции силы или использовать более либеральные подходы, как вести себя во внешней политике, общаясь с соседними государствами, как устраивать армию и казначейство, как процветать и добиваться могущества во всех сферах деятельности – все эти аспекты чрезвычайно подробно рассматривал и указывал в своих работах Макиавелли. В современном мире эти вопросы все еще актуальны, хотя, безусловно, хорошо проработаны и имеют вид вполне определенный с позиций устоявшихся политических норм. Однако для того, чтобы понять, что есть государство теперь и каким оно было, какие эволюционные ступени госаппарата оставили четкие следы в устройстве современных государств, нужно знать труды Макиавелли. Никколо Макиавелли был одним из самых выдающихся философов и просветителей эпохи Возрождения.
I
Раздел Личность Никколо Макиавелли
§а
Краткая биография
Никколо Макиавелли родился в столице Тосканы 3 мая 1469 года. Родители Бернардо Макиавелли и Бартоломеа ди Стефано Нелли дали ему имя деда – Никколо. Друзья впоследствии прозвали его «историком», но всему миру он стал известен как «флорентийский секретарь».
Генеалогия семейного клана Макиавелли восходит ко древним тосканским маркизам. Еще в IX веке пращуры владели обширными поместьями в Валь-ди-Греве и Валь-ди-Пеза – живописных долинах притоков реки Тосканы Арно. С подъемом республики во Флоренции род попал в подчиненное от нее положение и постепенно обеднел. Предкам Макиавелли достался замок в Монтесперсоли, однако они предпочли флорентийское гражданство феодальным почестям и привилегиям [1,5]. С тех пор история, как писали в хрониках «Maclavellorumfamilia», неразрывно связана с Флоренцией – самой богатой, просвещенной, поистине «цветущей», если перевести на русский язык ее звучное имя, столицей Европы. Действительно, переход от голубого дворянского креста к пополанской красной лилии (герб города) - не только история семьи Макиавелли, но и социальный путь всей Флоренции XIII-XV веков. Многие Макиавелли вписали славные страницы в хронику родного края.
Материнская линия также считается древней. Она ведет свое начало от графов ди Боргонуово ди Фучеккьё, упоминавшихся еще в хрониках X века. Известность и признание роду матери принесло не происхождение, а скорее честная и добросовестная служба Флоренции на ответственных постах.
Донна Бартоломеа слыла истовой прихожанкой, но воспитывала детей (кроме двух сестер - Маргариты и Примаверы - у Никколо был брат Тотто) в духе, свободном от чрезмерной церковной строгости [1,6]. От матери будущий политик унаследовал поэтический дар, любовь к музыке, от отца – страсть к чтению. Но лучшим воспитателем оказалась сама атмосфера Возрождения. Блестящий взлет искусства и изящной словесности при Лоренцо Великолепном захватил юного Никколо, развил его таланты, обострил мировосприятие, сформировал характер.
С семи лет Никколо начал штудировать аза латыни по популярному тогда учебнику Донателло. В январе 1480 года он приступил к изучению счета, а годом позже в школе Паоло Рончильоне уже писал сочинения на латинском языке. Однако на этом его начальное образование закончилось. Скромные материальные возможности семьи не позволяли ему поступить в университет. Утверждения некоторых авторов о «блестящем и серьезном образовании», полученном Макиавелли, по-видимому, следует объяснять поразительными результатами его упорного самообразования [1,15]. В самом деле, целая плеяда классиков античной литературы: Платон и Аристотель, Фукидид и Полибий, Цицерон и Плиний, Плутарх и Тит Ливий – с юных лет до последних дней жизни стали его мудрыми советчиками.
Никколо рано приобщился к основам юридической и коммерческой науки, решению практических дел, которыми занимался отец. Так, по поручению все родни Никколо в 1496 году ездил в Рим для решения дел по наследству. Практические навыки и ясный ум помогли ему благополучно выдержать конкурс на получение должности государственного служащего в Старый дворец – Палаццо Веккьё. Декрет Большого совета т 19 июня 1498 года назначил уже зрелого человека на далеко не второстепенную должность секретаря Синьоров – канцлера второй канцелярии, юрисдикция которой распространялась на все внутренние дела государства[1,12]. Над ней в структуре органов управления стояла канцелярия Синьории во главе с первым канцлером Республики, ведавшая внешнеполитическими связями.
Первые же дни пребывания на официальном посту доказали всем, что Никколо рожден для политической деятельности. Спустя всего лишь месяц его определили одновременно канцлером-секретарем Совета Десяти. Таким образом, ему пришлось держать в поле зрения и внутренние вопросы, и военные дела, а также вести переписку с представителями Республики за границей.
Четырнадцать лет и пять месяцев не службы, а служения – «секретарь и гражданин» отдавал родине все свои знания и силы. Он написал более четырех тысяч служебных писем и донесений, десятки проектов законов, правительственных распоряжений, военных приказов. Ему давали почти невыполнимые дипломатические поручения при дворах французского короля, германского императора, итальянских князей, римского папы. Выдающиеся люди эпохи: коварный герцог Валентино и могущественная синьора де Форли, хитроумный папа Пий III и философ-просветитель Франческо Гвиччардини – выступали его заинтересованными собеседниками.
Живой, энергичный, расположенный к шутке и острому слову, Макиавелли замечателен и как тонкий психолог. Исключительные способности, основательная профессиональная подготовка, дипломатический дар обострили его умение распутывать причудливые клубки многослойных противоречий и интересов. Страс-тный патриотизм и глубокая вера в творческие силы народа способствовала успешному выполнению заданий республиканского правительства[2,234].
Активный политик-практик, флорентийский канцлер стал внимательным наблюдателем. Поистине он не только родился с открытыми глазами, но и жил с ясным, проницательным взором. В поле его зрения находились Флоренция с ее вечными смутами и «блестящая изоляция» Венеции, строптивая непокорность баронов Неаполя и Милана и французская знать, сплоченная вокруг короля, размеренное и экономное существование вольных немецких городов и свободолюбие «прекрасно вооруженных» швейцарцев, к профессиональному мастерству которых Макиавелли чувствовал некоторое расположение [1,7].
Политический кругозор автора представленных произведений после более чем четырнадцати лет практического опыта беспрецедентно бурной и насыщенной внутренней и международной жизни необычайно широк и разнообразен.
Пребывая в разных странах, Макиавелли детально изучает различные формы социально-политической организации государств, вскрывает их существенные черты, объективно сравнивает их возможности. На основе анализа богатейшего фактического материала он ставит важные теоретические проблемы в области политики, власти, государства, права, управления, военного дела.
Кипучая политическая деятельность Никколо Макиавелли прервалась драматическими событиями осени 1512 года. Усиление испанофильской земельной аристократии и феодальной реакции привело к падению правительства Пьеро Содерини и возвращению к власти Медичи. Гибель Республики роковым образом сказалась на судьбе не только гонфалоньера, но и флорентийского секретаря. По декретам новой медичийской Синьории, изданным 8, 10 и 17 ноября 1512 года, Макиавелли лишили поста и права занимать какую-либо государственную должность с воспрещением «переступать порог дворца Синьории» и выслали на год «в отдаленные земли и владения Флоренции». В довершение всех бед его обвинили в участии в заговоре против кардинала де Медичи (впоследствии папы Льва X), заключили в тюремный замок и подвергли пытке плетьми. Все это стало и личной трагедией ученого и политика, и еще больше несчастьем Флорентийской республики, потерявшей человека, чьи разум и способности могли бы ее поддержать[1,12].
Никколо не согнулся под тяжестью испытаний. Он находит иное поле применения своим творческим силам. Отстраненный от государственной деятельности, он продолжает оставаться полезным своей Родине. Глубокий, смелый ум, воля и стойкость великого флорентийца помогают ему победить превратности судьбы, сохранить своих истинных друзей, преодолеть неприязнь новых властителей. В жарких литературных спорах в знаменитых «Садах Ручеллаи» его слушают как оракула; Франческо Веттори и Франческо Гвиччардини в самые тревожные времена ведут с ним интенсивную и откровенную переписку; римские папы Лев X и Климент VIIприбегают к его советам. Само правительство Медичи использует в необходимых случаях талант опального изгнанника, хотя в целом расценивает его приверженность к республиканизму как препятствие своим авторитарным замыслам. Несмотря на настороженность официальной Флоренции, Макиавелли в последние годы жизни вновь занимается общественными делами.[2.235] Он едет с деловым поручением в Карпи, во францисканский монастырь, защищает интересы тосканских купцов в Лукке и Венеции, входит в коллегию по укреплению городских стен, отправляется в Фаенцу к президенту Романьи Ф. Гвиччардини для обсуждения проекта организации ополчения. И все это происходит в ходе непрекращающейся литературной деятельности и научных изысканий.
4 мая 1527 года немецкими ландскнехтами был захвачен и беспощадно разграблен Рим, Флоренция практически сразу же «отреагировала» на это событие настоящим восстанием против дома Медичи, в результате чего Республика была восстановлена. Почувствовав возможность продолжить государственную службу, Макиавелли выдвигает свою кандидатуру на пост канцлера Флорентийской республики и с трепетом ждет решения своей участи. 10 мая того же года вопрос о его избрании был поставлен на Большом Совете республики, специально созванном по случаю выборов. Заседание Совета, гораздо более походившее на суд, чем на демократические прения, кончилось тем, что Макиавелли был обвинен в чрезмерной учености, склонности к ненужному философствованию, самонадеянности и богохульстве[5.35]. За кандидатуру Макиавелли было подано 12 голосов, против — 555. Это решение явилось для 58-летнего, все еще полного сил, человека последним ударом, дух его был сломлен и жизнь потеряла всяческий смысл. Спустя несколько недель, 21 июня 1527 года, Никколо Макиавелли покинул этот мир.
§б Творчество Никколо Макиавелли
Для лучшего понимания идей Макиавелли необходимо вполне ясно осознать, что их возникновение пришлось на рубеж XV– XVI веков. В истории итальянского Возрождения трудно найти этап, более насыщенный событиями драматическими и многознаменательными для судеб страны, чем это время. Именно тогда прервался длившийся около четырех столетий период развития Италии, возобновившийся лишь в XVIIIвеке.
Наиболее фундаментальный труд Макиавелли «Рассуждения о первой декаде Тита Ливия», начатый в 1513 году, оказался законченным в основном к 1519 году. Он дорабатывался в последующие годы, был опубликован практически одновременно в Риме и Флоренции уже после смерти автора, в 1531 году. Жанр книги, отраженный ее названием, традиционен для позднего Возрождения и для рубежа Нового времени. Им широко пользовались писатели разных направлений до и после Макиавелли.
Свой труд Макиавелли разделил на три книги, включающие сто сорок две главы. Он посвятил его Дзаноби Буондельмонти и Козимо Ручеллаи — своим друзьям, советчикам и меценатам, ставшим впоследствии персонажами еще одного концептуального произведения флорентийского писателя — «О военном искусстве». В содержательном отношении «Рассуждения» отличаются несомненным единством, ибо трактуют о трех взаимосвязанных и тематически близких проблемах: появлении и устройстве государства, его территориальном расширении и сохранении государственной власти[1,10].
Макиавелли детально анализирует с отмеченных выше позиций «Историю Рима от основания города» Тита Ливия, особенно ее первые десять книг. Он высказывает собственные исторические и политические наблюдения, вдохновленный свершениями древних. Он убежден в необходимости и возможности использования их опыта, достижений, особенно впечатляющих в республиканскую эпоху. Писатель исследует наиболее показательный период римской истории, изложенной Ливием, находя его плодотворным для развития собственной мысли, в сравнительно-историческом плане сопоставляя его с фактами современной ему политической жизни. Республиканский Рим в его глазах — это конкретный и одновременно идеальный пример, являющийся образцом для гражданского и политического устройства любого государства, управляемого государем (принцеп-сом) единолично, или аристократами (оптиматами), или народным правительством. Республиканский Рим — это та политическая форма, к которой Макиавелли испытывает наибольшие симпатии. Каждое государство, по его мнению, должно предусмотрительно закрепить необходимую и справедливую часть власти за каждым компонентом, ее составляющим[1.11]. Писатель недвусмысленно рекомендует спартанское законодательство Ликурга, делившее в равной мере власть между царем, оптиматами и народом, невысоко оценивает афинское законодательство Солона, которое благоволило народу, но в конечном счете открыло дорогу тирании Писистрата. Он обращает внимание на противоречия между патрициями и плебеями, приведшие к раздроблению власти, на выборы плебейских трибунов, что укрепило Римское государство и сделало его более свободным.
Государство выступает гарантом справедливости, основных благ и самой жизни своих граждан. Оно предстает для Макиавелли, как, впрочем, и для других выдающихся мыслителей рубежа Нового времени: англичанина Томаса Гоббса, француза Жана Бодена, голландца Гуго Гроция, неаполитанца Джамбаттиста Вико,— высшей ценностью. Но все перечисленные основоположники раннебуржуазной политико-правовой мысли жили и творили позже Макиавелли. Он первым в указанную эпоху подчеркнул, что для блага государства следует пойти на все. Так, Манлий Торкват предал смерти горячо любимого сына, нарушившего воинскую дисциплину. Для спасения и защиты Родины может оказаться приемлемым и обман, и жестокость[1,14].
Державной опорой государства, его чувствительным нервом выступает религия. Она воспитывает, внушает уважение к дисциплине и доблести (virtu). Очевидно, прямолинейная трактовка Макиавелли как ортодоксального атеиста, господствовавшая в литературе в свое время, едва ли оправданна. Хотя в данном случае его интересуют соображенияинструментальные, эффективность догматов для поддержания государства, римская религия им расценивается более полезной, чем католичество. Анализируя политику Ватикана, он считает ее пагубной и трагичной для Италии.
Вот почему в период между июлем и декабрем 1513 года одним творческим порывом создается его блистательная книга жизни, которую он назовет «De principatibus» («О принципатах»). Потомки же узнают ее по названию «II Principe» — «Князь», или «Государь», что, возможно, более органично отвечает содержанию книги, но явно менее связано с общим генезисом его интеллектуальной работы.
Трактат состоит из двадцати шести глав, которые можно сосредоточить содержательно вокруг четырех основных тем: природы государства, организации и назначения милиции, личных качеств: добродетели, доблести и пороков главы государства, условий, в которых оказались итальянские государи. Автор исследует как центральную проблему различные виды государств: наследственные, вновь образованные и смешанные. При этом для него важно, какими путями — с помощью своего или чужого оружия, благодаря счастью, судьбе (fortuna) или доблести (virtu) — государство получают. От этого зависит его прочность: если государство наследственное, оно обычно прочно и, напротив, вновь приобретенное часто нестабильно [1,12].
Он рассматривает разные формы правления, поскольку государства могут управляться абсолютно полновластно, т. е. авторитарно, например как империя Александра Великого в древности и современная Макиавелли Турция, или же «с помощью баронов», как это делается во Франции. Первые трудно завоевать, но легко сохранить, вторые легко приобрести, но трудно удерживать. Стабильность государственного режима, по Макиавелли, также зависит от того, учреждаются ли новые государства с помощью доблести (virtu) — Моисей, Тезей или благодаря судьбе (fortuna) — Цезарь Борджа. Деяния последнего, детально описанные автором, рекомендуются в качестве образца.
Таким образом, новым объектом размышлений писателя inter alia выступает личность государя. Он рассуждает на тему о том, следует лигосударю для его же пользы слыть бережливым или расточительным, добиваться, чтобы его любили или, наоборот, ненавидели, иметь преимущественно качества «лисицы» или «льва». Должен ли он проводить энергичные кампании или вести осмотрительную политику. Среди множества аспектов автор счел важным указать на опасность ложных советов экспертов и министров, которых государь держит у себя. Конкретизируя общие тезисы, Макиавелли дает развернутую характеристику политической обстановки, сложившейся в Италии в его время, и указывает на причины, по которым итальянские государи потеряли свои государства (stati).
Здесь необходимо сделать отступление для уточнения некоторых терминологических моментов, важных для понимания теоретической конструкции флорентийского политического мыслителя. Дело в том, что в оригинале автор употребляет термин «stato», хотя, казалось бы, в его распоряжении находится множество обозначений: царство, империя, республика, монархия, автократия, тирания, полис, цивитас, принципат, доминат, не говоря уже о восточных: сатрапия, деспотия, султанат, каганат и т. п. Макиавелли вводит новый термин «stato» для обозначения новой политической реальности — больших, независимых централизованных, национальных государств, учреждавшихся на «стояние» (stare) на «постоянном месте» (statio) — национальной территории[1,13].
Новый политический феномен, по мысли Макиавелли, должен возглавлять не царь, президент, император, шах, султан и т. п., a princeps. Это понятие часто переводят на русский язык как «государь», «князь», но точное его значение именно принцепс (от лат. primus — первый + сареге — захватить) — «первый, кто захватил политическую власть». Термин отвечал республиканским представлениям писателя и обозначал «первого гражданина Римского государства». Имевший широкое хождение в I—III веках, он фактически наполнился новым содержанием при Августе, определив монократического по своему духу и смыслу правителя при сохранении известных республиканских атрибутов в общественной жизни.
В категориальном аппарате писателя широко используются такие понятия, как necessita — «необходимость» в смысле: объективный ход вещей, fortuna — «судьба», virtu — «доблесть». Как их понимать? Макиавелли сам определяет судьбу как полноводный, все разрушающий поток, который доблесть человека, подобно могучей плотине, направляет в нужное русло.
Из русского перевода не всегда ясен смысл, вкладываемый Макиавелли в понятие «народ». А ведь и сам теоретик, и его современники — Гвиччардини, Паренти, Черратани, Ландуччи, Варки — к началу XVI века давали вполне четкую картину социальной структуры Флоренции. Первую группу населения составляла знатная часть народа, «первые граждане» (il popolo grasso, gli ottimati, i patrizi, i nobili, i cittadini principali, le case grandi, i principali uomini savi) — городская аристократия, фактические руководители Республики. Вторая группа—это тоже народ, но как «всеобщность», «масса». У Макиавелли это il popolo, il popolo minuto, la gente minuta, l` universale, la moltitudine — торговцы, ремесленники, обладавшие гражданскими правами, но фактически отстраненные от руководства государством. Третья группа: la plebe, la infima plebe, il vulgo, la feccia della plebe — это бесправная беднота. За каждым из терминов, употребленных автором в том или ином контексте, со строчной или прописной буквы, с пояснениями или без них, кроется совершенно определенное значение, раскрывающее его позицию.
В литературе существуют различные точки зрения по поводу некоторых предметных аспектов «Государя», «Рассуждений», их композиции. Так, «Рассуждения» критикуют (С. Бертелли и др.) за то, что они представляются чрезмерно объемным трудом, отличающимся известной неровностью и дисгармонией, повтором тем в разных главах, непропорционально большим анализом военных проблем, перегруженным историческими анекдотами, подтверждающими позицию автора по моде позднего средневековья и Возрождения[1,16].
Но все эти замечания, строго говоря, можно отнести только к главам второй части книги. Начало представляет тематику достаточно четкой, изложение сжатое и лаконичное, всегда «плотно» входящее в проблему, нигде не растекающееся в многоцветности классических примеров. Можно сказать, что политические, историографические работы Макиавелли родились из соединения двух противоположных движений его характера. Он выступает как теоретик, склонный из рассмотрения отдельных простых случаев и непосредственного политического опыта вывести общие принципы, способные объединиться в политическую доктрину. В то же время он человек действия, захваченный флорентийскими и итальянскими событиями своего времени, более того, желающий повлиять на конкретную реальность, изменить ее в соответствии с собственными идеалами. Эти наиболее типичные черты, почти единодушно отмечавшиеся макиавеллеведами, перешли и на его крупные работы, в которых холодная, расчетливая научность удивительно органически сочетается со страстностью, сарказмом и иронией.
II
Раздел Социально-философские взгляды Н. Макиавелли
§а Философия истории
В мире Макиавелли нет места если не для божественного присутствия (бог отождествлен у него с Фортуной и Необходимостью), то для божественного вмешательства. Подобно тому, как Леонардо да Винчи рассматривал вне божественного вмешательства мир природы, его земляк и современник флорентийский секретарь фактически исключил бога из сферы своего трезвого анализа общественной жизни, истории и политики. Как у Леонардо объектом изучения является подчиненный естественной закономерности мир природных явлений, так и для Макиавелли таким объектом становится мир человеческих отношений и поступков, прежде всего история и ход образования, возвышения и гибели государств[2,144].
Подобный анализ становится возможен потому, что мир людей для Макиавелли столь же неизменен, как и мир природы. За постоянной изменчивостью, за непрестанными изменениями государственного устройства, за переходом владычества от одних держав к другим, за возвышением и крушением властителей просматриваются, согласно философии истории Макиавелли, постоянство и неизменность человеческой природы, а стало быть, и постоянство и неизменность тех закономерностей, которые движут людьми и государствами и которые именно потому и могут — и должны — стать предметом трезвого анализа. При этом Макиавелли, как и Леонардо, вовсе чужда мысль об эволюции, как в природе, так и в обществе. Было бы нелепо ставить им это в упрек: путь к научному анализу природы и общества шел прежде всего через отказ от теологического провиденциализма, от телеологических представлений о свыше предустановленной цели. Только после этого мог — в дальнейшем развитии естествознания и общественных наук — стать вопрос о закономерном эволюционном движении от низших форм к высшим.
В политическом учении Никколо Макиавелли на смену средневековой христианской теологии истории, согласно которой человечество движется от сотворения Адама, грехопадения, к искуплению и Страшному суду, приходит представление о диалектическом единстве всеобщей изменчивости и постоянства законов, по которым живут люди и государства: «Размышляя об историческом ходе событий, я прихожу к убеждению, что свет всегда одинаков,— утверждает автор «Рассуждений на первую декаду Тита Ливия», и что в нем всегда одинаково много зла и добра; но это зло и добро переходят из страны в страну, как мы видим из истории древних государств, которые изменялись вследствие перемены нравов, но мир сам по себе оставался один и тот же»[2,145].
Государства возвышаются, достигают вершин величия, гражданской доблести и могущества, затем разлагаются, приходят в упадок и гибнут — это вечный круговорот, не подчиненный никакой свыше предустановленной цели, объясняемый изменением нравов (отчасти под влиянием дурного или хорошего правления), но не находящий еще материалистического объяснения в условиях жизни людей. Круговорот этот рассматривается в сочинениях Макиавелли как результат воздействия судьбы — Фортуны, отождествляемой с богом и обозначаемой также именем Необходимости. Фортуна-Необходимость— это не внешняя по отношению к истории и обществу сила, а воплощение природной закономерности, неизбежного хода вещей, определяемого совокупностью причинно-следственных связей. Однако воздействие бога — судьбы — необходимости не фатально[5,43]. В этом плане учение Макиавелли откровенно враждебно противостоит неумолимому детерминизму стоиков и аверроистов. История (а стало быть, и политика, ибо для Макиавелли история есть политический опыт прошлых веков, а политика — ныне, сейчас творимая история) не есть безличный «ход вещей» или «ход времен», в ней «судьба» и «необходимость» означают ту объективную среду, ту совокупность условий, в которой вынужден действовать человек. А потому успех человеческого деяния зависит не только от судьбы-необходимости, но и от того, в какой мере человек — деятель, политик — сумеет ее понять, к ней приспособиться и в то же время ей противостоять.
§б Судьба и доблесть
Разумеется, судьба сильна - «Многие называют ее всемогущей, ибо всякий, кто приходит в эту жизнь, рано или поздно ощутит ее силу»,— писал Макиавелли в поэме «О судьбе». Но пусть «ее природная мощь одолевает любого человека», пусть «владычество ее необоримо» - за этими словами следует знаменательная для всей философии и политического учения флорентийского секретаря оговорка: «Если не умерит ее чрезвычайная доблесть»[2,146].
Вот почему, изложив в своем «Государе» правила политического действия, которое должно привести к успеху в создании «нового государства», Макиавелли в предпоследней главе книги специально разбирает и опровергает мнение, «будто дела мира направляются судьбой и богом, что люди, с их умом, ничего изменить в этом не могут, а наоборот, совершенно беспомощны».
Характерно, что Макиавелли — современник Джованни Пико делла Мирандолы решает этот вопрос так, «дабы не была утрачена наша свободная воля». Но проблема эта, столь важная для теологов и философов в пору предреформационных и реформационных споров, рассматривается Макиавелли полностью вне рамок теологии: не божественное провидение или предопределение интересует его, а конкретное политическое действие в познаваемом и подчиненном закономерному движению мире. «Можно,— продолжает он,— думается мне, считать за правду, что судьба распоряжается половиной наших поступков, но управлять другой половиной или около того она предоставляет нам самим». Дело, однако, не в этой арифметике, впрочем, достаточно— и притом демонстративно - приблизительной. Признав роль не подвластных человеку объективных обстоятельств в ходе исторических событий, Макиавелли пытается определить не «долю», не «процент», зависящий от человеческой деятельности, но условия игры. Условия же эти заключаются в том, чтобы, во-первых, тщательно и глубоко изучать эти обстоятельства, т. е. стремиться к объективному, свободному от теологических предпосылок, познанию закономерностей в игре враждебных политических сил, и, во-вторых, противопоставить неумолимому «ходу» судьбы не только использование этого знания, но и собственную волю, энергию, силу, то, что Макиавелли определяет понятием virtu —лишь условно и весьма неточно переводимым словом«доблесть». Макиавеллиева «вирту» - это уже не средневековая «добродетель», но и не совокупность моральных качеств, это — свободная от моральных и религиозных оценок сила и способность к действию, сочетание активности, воли, энергии, стремления к успеху, к достижению поставленной цели[там же].
Им были созданы главные литературные произведения: “Рассуждения на первую декаду Тита Ливия” и книга “Государь”. Объектом изучения для Макиавелли становится мир человеческих отношений и поступков, прежде всего история и ход образования, возвышения и гибели государств[1,21]. Государства достигают вершин величия, гражданской доблести и могущества, затем разлагаются. Это вечный круговорот.
Макиавелли был первым теоретиком политики. Политика рассматривается им автономно, как самостоятельная область человеческой деятельности, имеющая свои собственные цели и свои законы. Моральные соображения у Макиавелли всегда подчинены целям политики. Политическая деятельность имеет единственный собственный критерий оценки, заключенный в ней самой: критерий этот - польза и успех, достижение поставленных целей. Государь Макиавелли - это разумный политик, применяющий на практике правила политический борьбы, ведущий к политическому успеху[2,147]. Реальная политическая действительность не оставляет места для прекраснодушных мечтаний: “Ведь тот, кто хотел бы всегда исповедовать веру в добро, неминуемо погибает среди столь многих людей, чуждых добра. Поэтому Князю, желающему удержаться, необходимо научиться умению быть недобродетельным и пользоваться или не пользоваться добродетелями смотря по необходимости”. В сущности, Макиавелли провозглашает в качестве закона политической морали правило “цель оправдывает средства”. Однако, целью этой является, по Макиавелли, вовсе не частный, личный интерес правителя, но “общее благо”, которое он не мысли вне создания сильного единого национального государства. Автор “Государя” отдает предпочтение монархии в ущерб республике, так как современная ему действительность, европейская и итальянская, не давала реальных перспектив создания государства в республиканской форме.
Судьбу Макиавелли уподобляет одной из разрушительных рек, которые приносят своим разливом неисчислимые бедствия жителям. Сила их и мощь заставляют людей уступать и бежать перед разбушевавшейся стихией, но той же стихии можно и противостоять: «И хотя это так, оно все же не значит, чтобы люди в спокойные времена не могли принимать меры заранее, строя заграждения и плотины»[там же]. Итак, напору, потоку судьбы можно противостоять. Человеческая деятельность может, с одной стороны, приспособиться к «судьбе», учитывать ее ход («счастлив тот, кто сообразует свой образ действий со свойствами времени», «несчастлив тот, чьи действия со временем в разладе»). Узнать, угадать, понять границы возможного, действовать в «соответствии со временем»— задача политического деятеля, а определить общие закономерности этого движения временем - задача политического мыслителя, наставника государя: «Тот, кто умеет согласовать свои деяния со временем и действует только так, как того требуют обстоятельства, менее ошибается и бывает счастливее в своих начинаниях». И все же одной осторожности и благоразумия недостаточно, необходимы решительность и смелость, умение подчинить обстоятельства, чтобы заставить их служить себе, необходимы воля и страсть борца: «Лучше быть смелым, чем осторожным, потому что судьба — женщина, и если хочешь владеть ею, надо ее бить и толкать... судьба всегда благоволит к молодым, потому что они не так осмотрительны, более отважны и смелее ею повелевают».
Если движение истории, исторических событий подчинено причинно-следственной связи, природной необходимости, то и само возникновение человеческого общества, государства, морали объясняется в политической философии Макиавелли естественным ходом причин, а не божественным вмешательством, и здесь флорентийский секретарь оказывается учеником и последователем античных материалистов. Забота о самосохранении и самозащите привела к объединению людей в общество и к избранию ими «из своей среды самого храброго», которого они сделали «своим начальником и стали повиноваться ему»[2,146]. Из общественной жизни людей, из необходимости самозащиты от враждебных сил природы и друг от друга выводит Макиавелли не только власть, но и мораль, причем само понятие добра определяется гуманистическим критерием «пользы»: «Отсюда возникло познание разницы между полезным и добрым и вредным и подлым», а для соблюдения возникших таким образом первоначальных правил человеческого общежития люди «решились установить законы, учредить наказания для их нарушителей; отсюда явилось понятие справедливости и правосудия»
§в Политика и религия
С чисто земных, практически-политических позиций рассматривает Макиавелли и религию. Ни о каком божественном ее происхождении у него и речи нет. Религии рассматриваются им как явления общественной жизни, они подчинены законам возникновения, возвышения и гибели; как и все в жизни людей, они находятся во власти необходимости. И оцениваются они с точки зрения их пользы для политической цели, стоящей перед обществом. Общества без религии Макиавелли не мыслит. Религия представляется ему необходимой и единственной формой общественного сознания, обеспечивающей духовное единство народа и государства. Государственным интересом, общественной пользой определяется его отношение к различным формам религиозного культа. Не отвергая этических принципов христианства, он в то же время показывает, что они не соблюдаются в современной ему европейской, и особенно итальянской, действительности. «Если бы в христианском государстве сохранилась религия, основанная учредителем христианства, христианские государства были бы гораздо счастливее и более согласны между собой, чем теперь»[2,148]. Но религия оказалась в разительном несоответствии с повседневной житейской практикой, в особенности с пагубной для общества и государства деятельностью католической церкви: «Но как глубоко упала она,— продолжает свою мысль Макиавелли в «Рассуждениях на первую декаду Тита Ливия»,— лучше всего показывает то обстоятельство, что народы, наиболее близкие к римской церкви, главе нашей религии, оказываются наименее религиозными». Дело не только в том, что Макиавелли считал папский Рим виновником бедствий своей страны, главным препятствием к достижению ее национального единства. Благодаря разложению католической церкви и духовенства общество не только отошло от «основных начал» христианства, но итальянцы «потеряли религию и развратились»[там же]. Но не о возвращении к попранным церковью истинным началам христианства мечтает флорентийский секретарь. Причину упадка он видит также и в самой христианской религии, оказавшейся в противоречии с политической практикой. Этические начала христианства он считает практически неосуществимыми, а потому и непригодными для укрепления государства, к чему должна сводиться, по учению Макиавелли, положительная функция религии.
Размышляя о том, почему древние народы были «больше нашего преданы свободе», он видит причину в «разнице воспитания» и в «различии религии». По мнению Макиавелли, христианство, пусть и открывая верующим «истину и правильный путь жизни», учит, однако, переносить все надежды на небеса, меньше ценить мирские блага. Христианство «признает святыми большею частию людей смиренных, более созерцательных, чем деятельных», оно «полагает высшее благо в смирении, в презрении к мирскому, в отречении от жизни». В результате «этот образ жизни, как кажется, обессилил мир и предал его в жертву мерзавцам. Когда люди, чтобы попасть в рай, предпочитают скорее переносить побои, чем мстить, мерзавцам открывается обширное и безопасное поприще»[2,149]. Так в творчестве Никколо Макиавелли гуманистическая критика христианского нравственного идеала достигает своего логического завершения. Макиавелли не только раскрывает общественную функцию религии в классовом обществе; он настаивает на ее необходимости для укрепления государства, но религия эта, по его убеждению, должна носить совершенно иной характер; она, по примеру древнего язычества, должна воспитывать мужество, гражданские добродетели, любовь к земной славе.- В язычестве его привлекают «великолепие жертвоприношений», торжественность и пышность обрядов[2,150]. Но главное — религия древних воспитывала активность, она видела высшее благо «в величии души, в силе тела и во всем, что делает человека могущественным». Достоинство язычества, а вместе с тем и той идеальной, с точки зрения Макиавелли, религии, которая всего более отвечает интересам укрепления государства, он считает то, что «древняя религия боготворила только людей, покрытых земной славой, как, например, полководцев и правителей государств»; его привлекают обряды, сопровождавшиеся «кровопролитием и жестокостями», потому что подобный культ возбуждал храбрость, приводил к тому, что древние были в своих поступках «более жестоки, чем мы».
§г Политика и мораль
Таким образом, не только анализ политики отделен и освобожден у Макиавелли от религии, но и сама религия оказывается подчиненной политическим соображениям. Анализ общественных, политических проблем у Макиавелли отделен от каких бы то ни было теологических или религиозных соображений. Политика рассматривается им автономно, как самостоятельная область человеческой деятельности, имеющая свои собственные цели и свои законы, независимо не только от религии, но и от морали. Было бы, однако, неверно рассматривать политическое учение Макиавелли как проповедь безнравственности. Моральные соображения у Макиавелли, всегда подчинены целям политики[2,150] Политическая деятельность, т. е. прежде всего Создание и укрепление государства, имеет единственный собственный критерий оценки, заключенный в ней самой: критерий этот — польза и успех, достижение поставленных целей. Хорошим и благим флорентийский секретарь объявляет все, что содействует укреплению государства, его похвалы удостаиваются те политические деятели, которые добиваются успеха любыми средствами, в том числе и с помощью обмана, хитрости, коварства и открытого насилия.
Государь Макиавелли — герой его политического трактата — это разумный политик, применяющий на практике правила политической борьбы, ведущие к достижению цели, к политическому успеху. Имея в виду государственный интерес, пользу правления, стремясь «написать нечто полезное», он считает «более верным искать настоящей, а не воображаемой правды вещей». Он отвергает распространенные в гуманистической литературе сочинения об идеальных государствах и идеальных государях, отвечающих представлениям о должном ходе государственных дел: «Многие измыслили республики и княжества, никогда не виданные и о которых ничего на деле не было известно» [1,277]. Цель автора «Государя» иная — практические советы практическому политику ради достижения реального результата. Только с этой точки зрения Макиавелли рассматривает и вопрос о нравственных качествах идеального правителя — государя. Реальная политическая действительность не оставляет места для прекраснодушных мечтаний: «Ведь тот, кто хотел бы всегда исповедовать веру в добро, неминуемо погибает среди столь многих людей, чуждых добра. Поэтому князю, желающему удержаться, необходимо научиться умению быть недобродетельным и пользоваться или не пользоваться добродетелями смотря по необходимости»[там же]. Это не значит, что государь должен нарушать нормы морали, но он должен использовать их исключительно в целях укрепления государства. Поскольку проявлять добродетели на практике «не допускают условия человеческой жизни», государь должен добиваться лишь репутации добродетельного правителя и избегать пороков, особенно таких, которые могут лишить его власти [2, 278], «не отклоняться от добра, если это возможно, но уметь вступить на путь зла, если это необходимо».В сущности, Н. Макиавелли провозглашает в качестве закона политической морали правило «цель оправдывает средства»: «Пусть обвиняют его поступки,— говорит он о политическом деятеле,— лишь бы оправдывали результаты, и он всегда будет оправдан, если результаты окажутся хороши...». Однако целью этой является, по Макиавелли, вовсе не частный, личный интерес правителя, государя, но «общее благо», которое он не мыслит вне создания сильного и единого национального государства. Если государство это выступает в книге о государе в форме единоличного правления, то это продиктовано не выбором автора в пользу монархии в ущерб республике (превосходство республиканского образа правления он обосновал в «Рассуждениях на первую декаду Тита Ливия» и никогда от этого не отрекался), а потому, что современная ему действительность, европейская и итальянская, не давала реальных перспектив создания государства в республиканской форме. Республику он считал порождением «честности» и «доблести» римского народа, тогда как в наше время нельзя рассчитывать, чтобы могло быть что-нибудь доброе в такой развращенной стране, как Италия» [2,151]. Государь, о котором идет речь в знаменитой книге, не наследственный монарх-деспот, а «новый государь», т. е. человек, создающий новое государство, которое в дальнейшем, после достижения поставленной цели, после смерти правителя может перейти и к республиканской форме правления.
III
раздел Макиавелли и «макиавеллизм»
§а Учение Макиавелли
Политическое учение Макиавелли есть учение впервые отделившее рассмотрение политических проблем от религии и морали, поставившее целью содействовать формированию национальных государств абсолютистского типа. Оно было использовано в дальнейшем идеологами абсолютизма и вызвало яростную ненависть со стороны защитников феодальных устоев и феодального порядка. И в дальнейшем всего яростнее нападали на Макиавелли те политики (иезуиты в Италии и во Франции, Фридрих II в Германии, защитники «бироновщины» в России в XVIII в.) которые прикрывали религиозными и моральными аргументами своекорыстную классовую политику, именно те, кто положил в основу своей деятельности практический «макиавеллизм» — беспринципную политику, на деле попирающую все и всяческие нормы нравственности во имя достижения эгоистических целей. Соотношение между действительным учением Макиавелли и «макиавеллизмом» достаточно сложно. Сформулировав принцип оправдания средств, применяемых политиком, теми целями, которые он ставит перед собой, он дал возможность достаточно произвольного истолкования соотношения целей и средств политического действия. В общих чертах можно сказать, что чем шире социальная база политики, чем более широким слоям отвечает политика, тем меньше в ней может остаться места для «макиавеллизма» как тайной и коварной по своим методам политической деятельности. И напротив, чем уже социальная база, на которую опирается власть, чем в большей мере осуществляемая ею политика противоречит общенародным интересам, тем в большей мере стремится она прибегать к «макиавеллистской» тактике политической борьбы. Это в полной мере относится и к классовой борьбе в антагонистическом обществе. Основоположники научного коммунизма решительно отвергали и разоблачали вредную заговорщическую тактику, применявшую методы политического макиавеллизма: достаточно вспомнить их борьбу против бакунизма и нечаевщины и сформулированный К.Марксом еще в начале его политической деятельности принцип: «...цель, для которой требуются неправые средства, не есть правая цель...» [2,155].
К Маркс и Ф. Энгельс дали высокую оценку политической мысли Никколо Макиавелли, отметив его заслугу в освобождении политической теории от морали: «...начиная с Макиавелли, Гоббса, Спинозы, Бодена и других мыслителей нового времени,— писали они,— не говоря уже о более ранних, сила изображалась как основа права; тем самым теоретическое рассмотрение политики освобождено от морали, и по сути дела был выдвинут лишь постулат самостоятельной трактовки политики» [4,33].
«В мышлении Макиавелли в своем зародыше содержались элементы интеллектуальной и моральной революции»,— отмечал основатель Итальянской компартии Антонио Грамши [там же]. «Макиавелли - «революционер» — так назвал свою статью о нем современный марксистский исследователь творчества флорентийского секретаря Дж. Прокаччи. Революционность Макиавелли он видит в антифеодальной направленности его политической теории и практики, в его стремлении спереться на народ, на самые прогрессивные слои тогдашнего общества. Его «государь» - реформатор, создатель «нового государства», законодатель, выступает в качестве выразителя общенациональных интересов. Революционность политической идеи Макиавелли— в преодолении феодальной раздробленности, олицетворяемой не только феодальным дворянством, но и партикуляризмом городов-государств [5,44].
Нельзя, однако, забывать, что при всей своей прогрессивности национальное абсолютистское государство создавалось на костях обездоленных масс трудящихся, обычно не принимаемых во внимание апологетами буржуазного прогресса. Поэтому так важно подчеркнуть социальную природу политического учения Никколо Макиавелли и его историческую, классовую ограниченность. Именно поэтому политическое учение флорентийского секретаря вызвало протест не только со стороны идеологов феодально-католической реакции. Имела место и гуманистическая критика «слева»: таков смысл открытой резкой полемики против макиавеллизма и проповеди «государственного интереса» в сочинениях Т. Кампанеллы, исходившего в критике политического учения автора «Государя» из интересов широких масс трудящихся, оказавшихся жертвой первоначального накопления и социального гнета в рамках абсолютистского государства.
§б Политическая мысль после Макиавелли
Политическая мысль эпохи Возрождения не исчерпывается наследием Макиавелли. Французский мыслитель Жан Боден (1530—1596) в условиях раздиравших Францию усобиц в эпоху «религиозных войн» выступил твердым сторонником абсолютной национальной монархии. В своей книге «О государстве» (1576) он отстаивал абсолютный суверенитет монархии, считая именно государя, а не народ источником власти. Выступая выразителем взглядов передовых слоев буржуазии и дворянства, он четко отделил рассмотрение политики от религии и морали и допускал известное ограничение монархической власти лишь в том, что касалось утверждения налогов Генеральными штатами, ограждая тем самым от произвольных поборов собственность имущих слоев общества.
Подобная защита идей нарождающегося абсолютизма встречала и противников. С совершенно иных позиций, чем Макиавелли и Боден, рассматривает структуру и характер монархической власти гуманист Этьен де Ла Боэси (1530—1563). В своем «Рассуждении о добровольном рабстве» он видит в слепом подчинении народа тирану результат пагубной привычки и неверия в свои силы, полагая, что единодушный отказ подданных от поддержки тирана, даже и без их активного выступления, мог бы лишить его власти [2,157]. Не ограничиваясь констатацией «добровольного рабства», т. е. пассивного повиновения народа как причины существования тиранической единоличной власти, Ла Боэси выдвигает и иное, более глубокое объяснение природы монархии: власть тирана опирается, говорит он, на небольшую группу заинтересованных в ней лиц, те в свою очередь имеют зависящую от них опору в обществе, и таким образом единоличная власть оказывается вершиной иерархической пирамиды.
Французский гуманист еще далек от понимания классовой природы государства, но мысль о существовании общественной иерархии, заинтересованной в сохранении тиранической власти монарха, явилась глубокой и перспективной, ведущей к научному пониманию политической и социальной структуры общества.
С позиций защиты интересов широких общественных слоев рассматривал государство и его проблемы польский гуманист Анджей Фрыч Моджевский (1503—1572) в трактате «Об исправлении государства» (1551) [2,158]. Его политическое учение отличает глубокий рационализм, пристальный интерес к социальным проблемам, гневное осуждение наиболее деспотических и жестоких форм угнетения народа, характерных для шляхетской Польши. А. Фрыч Моджевский выступил в защиту крепостных крестьян, требуя их уравнения хотя бы в уголовном праве со всеми гражданами. Он выдвинул проект, хотя и утопических, но весьма прогрессивных социально-политических реформ, предлагая установить равенство сословий перед законом, ответственность правительства перед законом и всеми гражданами, участие всех сословий в избрании монарха, устранение бесчеловечных и жестоких привилегий феодальной знати. Политическое учение А. Фрыча Моджевского оказало воздействие на развитие демократических политических учений в Европе XVI—XVII вв.
Наиболее радикальной формой оппозиции как феодальным порядкам, так и апологии абсолютистского государства явилось в эпоху Возрождения возникновение утопического коммунизма, рассмотренного нами в разделах книги, посвященных Томасу Мору и Томмазо Кампанелле.
Появление в ренессансной политической мысли как социальных утопий, так и планов политических реформ, устремленных в будущее, свидетельствовало о глубокой перестройке общественной и философской мысли под воздействием бурного социально-экономического развития эпохи первоначального накопления и обострения классовых противоречий. Если средневековая мысль устремлена в прошлое, к традиции как воплощению неизменной вечности, а в будущем видит лишь осуществление эсхатологического завершения земной драмы человека, т. е. иную, но тоже вечность, наступающую " после Страшного суда, то гуманистическая мысль осуществляет поворот к будущему, в которое устремлены как мечты и чаяния, так и конкретные планы социальных и политических реформ. Вера в могущество человека и его разума проявилась и в самой идее рационального исправления недостатков существующего общественного устройства, и в попытке конструирования идеального, лишенного недостатков, бесклассового общества в коммунистических утопиях Мора и Кампанеллы [там же]. В этой обращенности к будущему сказалось новое, характерное для философской мысли эпохи Возрождения понимание направленности времени, пролагавшее путь к пониманию прогрессивного развития человека и общества, возможности осуществления его чаяний на земле в результате собственных усилий.
Заключение
Макиавелли – один из самых трудных для понимания и истолкования
мыслителей. Не случайно уже на протяжении четырех с половиной столетий
вокруг его основного произведения «Государь» ведутся полемические бои, а
его доктрина и взгляды спрессовались в резко негативный термин «Макиавеллизм» - синоним политического коварства, двуличия, лицемерия, предательства, жестокости и т.д.
Идеологи относятся к личности и к произведениям Макиавелли противоречиво. С одной стороны – резко негативно, за то, что он беспощадно и безжалостно раскрывал механизмы политической власти, ее средства, задачи
и цели, за то, что он доводил логику развития своей эпохи и своего класса до конца. С другой стороны, из Макиавелли делают политического мыслителя и
политического деятеля, мысли и дела которого якобы пригодны во все времена
и во всех обстоятельствах.
Он первый в своем роде единственный мыслитель Эпохи Возрождения,
который сумел достаточно определенно постичь смысл основных тенденций той
эпохи, смысл её политических требований и устремлений, сформулировать и
изложить их таким образом, что они становились не просто высказываниями,
максимами и афоризмами, а самым активным способом воздействовали на тех,
кто ещё смутно ощущал эти требования, но стремился к преобразованию, желая
увидеть новую Италию.
Макиавелли впервые в истории отделил политику от морали и религии и
сделал её автономной, самостоятельной дисциплиной, с присущими ей законами
и принципами, отличающимися от законов морали и религии. Политика, согласно
Макиавелли, есть символ веры человека, и поэтому занимает господствующее
положение в мировоззрении. Политическая идеология Макиавелли направлена на
достижение определённой политической цели - формирование коллективной воли,
с помощью которой можно создать могучее, единое государство.
Для нас Макиавелли и его творчество имеют, прежде всего, конкретно-
историческую и культурную ценность. Будучи одним из самых крупных и
замечательных представителей эпохи возрождения, Макиавелли связывает
животворные традиции мысли и культуры с новым временем и современностью. Из его произведений перед нами предстает вся интеллектуальная, социально-
политическая картина эпохи Возрождения, со всеми ее гуманистическими достижениями и конкретно-исторической ограниченностью, со всеми ее
противоречиями, исканиями и борьбой. На его произведениях, возможно,
особенно четко можно проследить, как из истории, из исторического диалога с
мыслителями прошлого и из осмысления прошлых эпох рождается теория, как из
критически-творческого освоения традиции рождается новаторство и как из
ретроспективы рассматриваемой с позиций самых фундаментальных и самых
острых проблем современной жизни, вырабатывается перспектива исторического
развития.
Список литературы:
1. Макиавелли Н. Государь. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. О военном искусстве / Предисл., коммент. Е.И. Темнова – М.: Мысль, 1996.- 639 с.
2. Горфункель А.Х. Философия эпохи Возрождения. Учеб. пособие. – М.: Высш. Школа, 1998 – 368 с.
3. Д. Реале и Д. Антисери. Западная философия от истоков до наших дней. Том 2 Средневековье (от Библейского послания до Макиавелли) – С.Петербург,1997. – 880 с.
4. Синдюков И., ж. День, №143, август, 2001
5. Ермаков М. ж. Вокруг Света, Рубрика «Люди и судьбы», №1(2736), январь 2002
|