Платон величайший филосов древности - контрольная работа

Содержание:

1. Введение………………………………………………………………………………2

Учение о мире идей и мире вещей в философии Платона…………………………..4

2. Теория познания Платона. Воспоминания (анамнезис) бессмертной человеческой души как источник истинного знания – знания идей……………………………….14

3. Взгляды Платона на общество и государство……………………………………20

4. Заключение………………………………………………………………………….29

5. Литература…………………………………………………………………………..30

Введение

В истории мировой культуры Платон – великое явление. Он жил в древнегреческом обществе, но как деятель – философ, учёный, писатель – принадлежит всему человечеству. Платон один из учителей философии. Учителем его делает не только то, что в начале IV в. до н. э. он учредил в окрестностях Афин школу, названную потом Академией и просуществовавшую несколько веков. Платоном был создан и разработан один из двух основных типов философского мировоззрения. Платон – создатель философского идеализма. Материализм был развит и осознан как философское воззрение старшим современником Платона Демокритом. Идеализм же, как учение и мировоззрение, принципиально противоположное материализму, был осознан и развит впервые Платоном. С этого времени вся последующая история философии оказывается историей борьбы материализма и идеализма, ‹‹линий Платона и Демокрита››.

Учение, созданное Платоном многогранно и обширно. Оно охватывает вопросы и о природе, и о человеке, и о душе человека, и о познании, и об общественно-политическом строе, и о языке, и об искусстве – поэзии, скульптуре, живописи, музыке, о красноречии, и о воспитании. Если в целом греки были создателями как бы ‹‹пробных систем›› философии, то Платон создал ‹‹пробную систему›› идеализма.

В кругу вопросов, составлявших эту систему, некоторые настолько занимали ум Платона, что он разрабатывал их не только как философ, но и как учёный. Такими были специальные вопросы математики, астрономии, музыкальной акустики.

Многогранность его дарования удивительна. В нём не только философ сочетался с учёным. В свой черёд философ и ученый неотделимы в нём от художника, поэта, драматурга. Платон излагал свои философские и научные идеи в литературных произведениях. Он излагает свои идеи в диалогах, которые являются с подачи философа философскими комедиями и драмами.

Платон – один из учителей человечества. Не будь его книг, мы не только хуже понимали бы, кем были древние греки, что они дали миру, - мы хуже понимали бы, что такое философия, наука, искусство, поэзия, вдохновение, что такое человек, в чём трудности его исканий и свершений, в чём их завлекающая сила. ‹‹До сего дня платоновская мысль может считаться просто греческой мыслью, а вся доплатоновская мысль – лишь подготовкой к Платону››.

О Платоне можно писать трактаты - настолько интересным всеохватывающим является его творчество. Я же в своей работе попытаюсь охватить основные аспекты философии Платона: учение о бытии и небытии, гносеологию, социальные взгляды Платона а также показать уникальность мыслителя в истории человечества.

1.Учение о мире идей и мире вещей в философии Платона.

Есть определенное сомнение по поводу того, в какой мере Пла­тон на самом деле придерживался «платоновской теории идей». Ведь он сам выдвинул серьезные аргументы против этой теории. Возможно, Платон был больше «неоплатоником», наподобие Ав­густина, чем «платоником». Важно не забывать, что собственная позиция Платона развивалась. Вначале, работая над прояснением и пониманием понятий (сократовские диалоги), Платон был бли­зок к Сократу. Затем Платон пытался доказать, что идеи обладают независимым существованием. Это привело его к формулировке теории идей (например, в диалоге Государство). Наконец, Платон, побуждаемый внутренней динамикой проблематики анализа понятий и всеобщего, выдвинул диалектическую эпистемологию (диалог Парменид).

Существуют разные интерпретации того, что на самом деле мог иметь в виду Платон. Согласно Аристотелю, он был теорети­ком учения об идеях. По мнению Вернера Йегера (WernerJaeger, 1888—1961), он был гуманистом. (Так называемая традиция Paideia , которая выдвигает на передний план общее образование и воспитание человека, связанные с гармоническим телесным и духовным формированием личности. — С.К.) Согласно неоплатонистской традиции, Платон был диалектико-рациональным спи­ритуалистом, пытавшимся представить в структуре своих диало­гов невыразимое. Имеются также различные точки зрения на фи­лософскую значимость той или иной интерпретации.

В дальнейшем мы не будем касаться развития философских взглядов Платона и различных направлений платоноведения и огра­ничимся достаточно простым изложением проблематики учения об идеях.

Теория идей может быть интерпретирована подобно натурфи­лософским учениям, для которых стержнем был онтологический вопрос: «Что реально существует?» Ответ досократиков заключал­ся в утверждении существования различных элементов или пер­воначал. Другие философы, подобно пифагорейцам, постулиро­вали существование структур или форм — того, что Платон назы­вает идеями. Именно идеи являются первичной реальностью, то есть субстанцией.

Чтобы сделать учение об идеях более понятным, рассмотрим обычную жизненную ситуацию. Пусть мы копаем канаву с по­мощью лопаты, и наш знакомый спрашивает, что мы делаем. Ве­роятнее всего, мы ответим, что «роем канаву» или «выбрасываем землю лопатой». Вопрос о том, что мы делаем, может быть задан и на уроке математики. Однако ответить на него гораздо труднее. На него можно дать явно неудовлетворительные ответы, вроде «пишем ручкой на бумаге» или «мелом на школьной доске». Ведь точно так же можно ответить и на вопрос о том, что мы делаем во время занятий по английскому языку или по черчению. При этом очевидно, что мы не делаем «одно и то же», когда занимаемся математикой и когда учим грамматику. В каждом из этих случаев имеются различные предметы изучения. Однако, чем является пред­мет, например, математики? На него можно ответить — «систе­мой понятий». Отвечая так, мы вступили на путь, который ведет к учению об идеях. Оно утверждает, что, кроме чувственно воспри­нимаемых вещей (кусков мела, чернил, бумаги, школьной доски и т.п.), существует нечто, что мы понимаем, хотя и не можем чувственно воспринимать. Это нечто является «идеями», напри­мер, идеей окружности, идеей треугольника и т.п.

Однако откуда наша уверенность в том, что эти математиче­ские идеи существуют? Разве не верно, что существует только след мела на школьной доске, а не эти идеи? Разве математические идеи не исчезают тогда, когда мы вытираем доску после окончания урока по математике? Это кажется неправдоподобным. Тогда, может быть, математика существует только «внутри» нас самих? Но воз­можно ли, что тридцать учеников на уроке математики изучают один и тот же предмет, например теорему Пифагора, хотя неко­торые из них соображают быстрее остальных? Очевидно, матема­тика не может быть «внутри» нас. Математика должна быть тем, на что мы все можем направлять наше внимание, очем мы думаем.

Истины математики являются общезначимыми, то есть имею­щими силу для всех. Они также не зависят от отдельного субъекта. Они являются тем, на что мы все «направляем наше внимание».

С помощью таких простых вопросов и аргументов мы прибли­жаемся к пониманию платоновского учения об идеях. Идеи, такие как окружность или треугольник, являются не чувственно вос­принимаемыми, а интеллигибельными, постигаемыми с помощью рассудка ( Verstand ). Отдельные воспринимаемые окружности и тре­угольники являются, так сказать, преходящими представлениями соответствующих идей.В противоположность этим изменяющимся и отдельным представлениям идеи являются неизменными и все­общими. Идеи не являются чем-то «внутри» наших мыслей, они существуют объективно и являются общезначимыми.

Для того, чтобы понять ответ, воспользуемся опять схемой фи­лософского вопрошания вопрос—аргумент—ответ—следствие. Одним из следствий платоновского ответа является следующее утверждение. Если действительно мир «раздвоен», то есть имеют­ся два способа существования (чувственные вещи и идеи), то тем самым создаются условия для общезначимой этики (нравственно­ сти). В таком случае мы определенным образом объясняем, как можно утверждать, что «добро есть нечто объективно существую­щее». А именно, оно существует в форме идеи.

До сих пор онтологический вопрос: «что считать существую­щим?» рассматривался в контексте математики. Но платоновское учение об идеях будет более понятным, если обратиться к друго­му примеру.

Если спросить, «что является благородным поступком?», то нетрудно указать в качестве ответа на ряд конкретных ситуаций. Например, спасение провалившегося под лед человека является благородным. Но в чем заключается благо соответствующего дейст­вия? В том, чтобы кинуться на помощь? В том, чтобы бросить на лед лестницу? В том, чтобы поползти по лестнице? Мы не в состо­янии предметно представить или увидеть благо в этой ситуации. Оно не является чем-то нами чувственно воспринимаемым. Тем не менее мы уверены в благородстве данного поступка. Почему? Потому, сказал бы Платон, что мы уже имеем идею благородно­го поступка и она помогает понять этот поступок как благородный.

Можно далее спросить: «Что такое понятие?» Этот вопрос, как мы дальше увидим, относится к числу наиболее спорных в исто­рии философии. Мы можем упростить его следующим образом. Когда говорится о лошади Петра, то имеется в виду конкретная лошадь, на которую можно указать (чувственно воспринимаемый феномен в пространстве и времени). С другой стороны, когда мы говорим о лошади вообще, то можно сказать, что мы говорим о понятии «лошадь». Каждый язык использует свои слова для обозначения этого понятия: лошадь, horse , Pferd , hest , cheval , hestur и т.д. Платон полагал, что понятия (например, понятие «лошадь» или то, что мы «подразумеваем», или на что мы «указываем», когда используем слова лошадь, horse , chevalin . n .) обладают независимым существо­ванием по отношению к отдельным конкретным объектам, которые подпадают под это понятие. В нашем примере к их числу относят­ся разные представители биологического вида Equus caballus . Ис­толковываемые таким образом понятия Платон называет идеями.

Когда мы говорим о коне по кличке Пепел, то нам обычно ясно, о ком идет речь, а именно: это представитель породы лоша­дей и конкретно известный нам Пепел. Он является объектом, до которого мы можем дотронуться и на который можно указать. «Ло­шадь», напротив, не является объектом, который можно обнару­жить в конюшне или на ипподроме, который можно увидеть и на который можно указать. Если бы мы использовали теорию смысла, согласно которой языковые выражения только тогда имеют смысл, когда указывают на нечто существующее, и одновремен­но знали, что осмысленно сказать, например, что «лошадь является млекопитающим», то из этого следовало бы, что слово «лошадь» должно указывать на нечто. Но так как это нечто чувственно не воспринимается, то оно должно быть неощущаемым нечто, то есть идеей «лошади». В таком случае «идея» лошади должна быть неко­торой сущностью, которая существует, даже если мы не можем воспринимать ее в пространстве и времени.

Подобные аргументы делают учение об идеях более правдопо­добным. Они ведут нас к разделению мира на две части. Реальность существует двумя принципиально различными способами: либо в качестве идей, либо в качестве чувственно воспринимаемых вещей:

__________Идеи__________

чувственно воспринимаемые вещи

Этот (онтологический) дуализм во многом соответствует раз­делению мира, который вводили Парменид и пифагорейцы. Глав­ное различие состоит в том, что постулируемый Платоном онто­логический дуализм определенным образом объясняет, как воз­можны общезначимые этико-политические нормы. Добро — эти­ческие и политические нормы — существует как идея.

Идеи существуют независимо от пространства и времени. Они не могут быть описаны с помощью пространственно-временных свойств. Так, понятие семь не может быть охарактеризовано с помощью цве­товых терминов. Однако воспринимаемые в пространстве и времени вещи должны быть так или иначе связаны с идеями. Именно благо­даря воспринимаемым в пространстве окружностям мы вспомина­ем идею «окружности». Но если понимать идеи как нечто радикаль­но отличное от воспринимаемых вещей, вследствие чего они не могут быть описаны с помощью свойств, которые можно найти в пространстве и времени и в процессах изменения, то тогда трудно объяснить, каким образом изменчивые пространственно-времен­ные объекты нашего восприятия могут быть причастны идеям. В этом заключается одна из основных проблем учения об идеях.

Придерживаясь обычной интерпретации, можно сказать, что идеи не существуют во времени и пространстве, что они не возникают и не исчезают. Они являются неизменными. Лошади рождаются, живут и умирают. Однако идея «лошадь» всегда остается одной и той же. Это значит также, что и благо (добро) как идея является неиз­менно одним и тем же, независимо от того, следуют ему люди или нет, знают они его или нет. Иначе говоря, Платон верил, что он показал, что мораль и политика имеют прочное основание, которое полностью не зависит от многообразия мнений и обыча­ев. Учение об идеях понималось им как обосновывающее абсо­лютный и общезначимый фундамент этико-политических норм и ценностей. В дальнейшем мы увидим, что существуют и другие теоретические объяснения того, как возможны абсолютные и об­щезначимые нормы, а также их разные модификации и опровержения. В целом этот вопрос продолжает оставаться в центре философских дис­куссий.

Учение об идеях предполагает следующие отношения:

идея неизменяемое (этико-политическое благо)

чувственные вещи изменяемое (многообразие обычаев и мнений)

Платон не считал, что мир идей и мир вещей являются равно­ценными. Он считал идеи более «ценными», поскольку они являют­ся идеалами. Эта мысль вдохновляла многих, в том числе поэтов эпохи Романтизма.

Мы стремимся к идеям, потому что они являются идеальными. Согласно Платону, в каждом из нас заложено страстное стремле­ние к идеалам. Это и есть платоновский эрос: страстная жажда к возрастающему видению Прекрасного, Блага и Истины.

Поэтому для людей не существует постоянного и непреодоли­мого противоречия между воспринимаемым органами чувств ми­ром и миром идей. Люди живут в атмосфере динамического напряжения между этими двумя мирами. В воспринимаемом мире человек познает, что некоторые поступки лучше других. Это отра­жение идеи добра в мире восприятия позволяет достичь лишь ее временного и несовершенного понимания. Когда мы ищем более ясного видения идеи блага, то мы в большей степени оказываем­ся способными различать добро и зло в мире восприятия, а когда мы пытаемся лучше понять, что мы считаем благом и злом в этом мире, то мы значительно облегчаем проникновение в идею блага. Итак, процесс познания реализуется в форме непрекращающегося взаимодействия (диалектики) между созерцанием идей (теорией) и жизненным опытом в чувственном мире (практикой). Именно так мы углубляем наше понимание идеи блага и того, что есть благо в нашей жизни.

Таким образом, философия предстает одновременно и всеоб­щей, будучи связанной с вечными идеями, и конкретной, будучи связанной с жизненными ситуациями. Философия является в рав­ной степени как познанием, так и образованием.

Процесс образования (педагогическая пайдейа) оказывается не­прекращающимся странствованием между верхом («светом») и ни­зом («царством теней»). Поэтому было бы неправильным соглашаться с часто высказываемым мнением, согласно которому Платон искал истину ради самой истины. Отчасти истина постигается в ходе движе­ния между пониманием идей и пониманием конкретных жизненных ситуаций, переживаемых здесь и теперь. Отчасти она постигает­ся, когда человек, достигший достаточно глубокого понимания идей, обращается к людям, чтобы поделиться с ними своим пониманием, философы не должны пассивно созерцать идеи, подобно отшель­никам, уходящим от мира в келью. Напротив, они должны исполь­зовать приобретенное ими знание для управления обществом. В этом смысле можно говорить о «единстве теории и практики» у Платона. Мы не намереваемся критиковать учение об идеях. Выше отме­чалось, что именно Платон был его первым критиком. Укажем только на два возражения. 1) Идеи являются тем, на что мы ука­зываем с помощью таких, например, понятий, как «справедли­вость» и «зло». Однако идеи одновременно представляют собой и идеалы. В результате возникает следующая дилемма. Зло является примером понятия, указывающего на идею, и, как таковая, идея зла должна существовать в качестве того, на что указывает поня­тие «зло». С другой стороны, зло не является идеалом, и, следова­тельно, идея зла не может существовать. 2) Идеи являются неиз­менными, тогда как чувственные вещи изменяются. Учение об идеях трактует чувственные вещи как отражение идей — это об­рисовано в платоновском образе узников в пещере. Точно так же, как тени на стене пещеры являются отражениями перемещаемых вещей, так и воспринимаемые нами вещи являются отражениями идей. Однако как могут изменяющиеся чувственные вещи быть от­ражениями неизменных идей? Разве это не ведет к логической проб­леме? Если эти два фактора, мир идей и чувственный мир, опре­делены как полные противоположности, то разве мыслимо, чтобы они имели между собой нечто общее?

Из сказанного ранее о взаимоотношении между пониманием идей и пониманием конкретных жизненных ситуаций следует проблема­тичность предположения, что Платон проводил подобное логически непреодолимое различие между миром идей и миром ощущений.

Согласно Платону, идеи не изолированы друг от друга, как от­дельные звезды на мысленном небосклоне. Идеи связаны друг с дру­ гом. Они образуют связанное целое. В Государстве Платон обсуждает вопрос о том, какой поступок является справедливым. Беседа выяв­ляет разные мнения и разные действия, которые могут быть обоз­начены как справедливые. Только тогда все эти различные феноме­ны и представления могут быть названы «справедливыми», когда, согласно Платону, все они причастны одной общей идее, идее спра­ведливости. Именно эта идея делает возможным рассмотрение этих разных случаев как «справедливых». Но это означает, утверждает Платон далее, что мы не в состоянии понять идею справедливости изолированной от других. Идея справедливости указывает не только на себя. С одной стороны, она предполагает добродетели мудрости мужества и умеренности — при условии, что справедливость за­ключается в правильной их гармонии. С другой стороны, справедли­вость предполагает идею добра (блага).

Таким образом, идеи переплетены между собой. Поэтому, со­гласно Платону, у нас не можем быть истинного познания от­дельной идеи. Постижение идей является познанием их взаимосвя­зей, познанием «тотальностей». Однако мы впали бы в другую крайность, если бы посчитали, что истинное познание является познанием «всего». Такое понимание целого, идей во всех их внут­ренних взаимосвязях, вряд ли может быть достигнуто человеком. Нам доступны только неполные «тотальности» или, более точно, предположительные ( provisional ) «тотальности», так как постижение идей осуществляется в непрерывно продолжающемся движении. Оно имеет как бы два измерения. Первое связано с взаимоперехо­дами между миром явлений и миром идей. Второе — с непрерыв­ным переходом от одних идей к другим, связанным с ними. Таким образом, «тотальность» никогда не бывает статически данной.

Исходя из этого толкования, можно сказать, что идея блага («идея единого») выделяется из ряда других идей, а именно: идея блага представляет подлинную внутреннюю взаимосвязь идей.

Эта взаимосвязь между идеями, по Платону, является подлин­ным основанием реальности, базисной структурой, лежащей в основе всех отдельных чувственно воспринимаемых нами явлений.

Этот постоянно выходящий за свои границы холизм (систем­ная целостность, смысловое поле), или диалектика, может быть назван ядром платоновской философии.

В диалоге Государство Платон использовал три аналогии для разъ­яснения учения об идеях. Это аналогия с Солнцем, аналогия с разделя­ ющей линией и уже упоминавшаяся аналогия с узниками в пещере.

Кратко суть аналогии с Солнцем заключается в том, что Солнце можно сравнить с идеей блага. Солнце является для чувственного мира тем, чем является идея блага для мира, постигаемого только мышлением. Как солнце излучает сеет, так и идея блага порождает истину. Точно так же, как глаз видит при дневном свете, так и разум понимает в свете истины. Разум является человеческой способностью, которая связывает нас с идеей блага подобно тому, как глаз, яв­ляясь органом зрения, связывает нас с Солнцем. Но глаз, или способность зрения, не тождественен Солнцу, как и разум не тождественен идее блага. Солнце освещает все вещи, включая само­го себя, и делает их видимыми для нас. Сходным образом, идея блага делает все идеи, включая и саму себя, постигаемыми нашим разумом. Более того, идея блага является условием существова­ния, а не только познаваемости всех других идей, точно так же, как, по Платону, существование Солнца является условием не только нашей способности видеть вещи, но и их существования.

Суть аналогии разделяющей линии состоит в том, что наша способ­ность познавать реализуется на разных уровнях. Прежде всего имеется различие между познанием чувственных вещей (ВС) и познанием умопостигаемого (АС). Далее, познание чувственных вещей может быть разделено, с одной стороны, на познание теней, отражений или копий (BD) и, с другой стороны, на познание сущностей, которые порождают эти отражения (DC). Соответственно, познание умопостигаемого может быть разделено на познание имеющихся предпосылок (СЕ) и на познание прототипов, которое реализуется как чистое мышление об идеях без опоры на какие-либо образы (ЕА).

Кроме того, в сфере познания чувственного выделяются вооб­ражение (BD) и мнение (DC), а в сфере познания идей — последо­ вательное мышление (СЕ) и постижение (ЕА).

Если исходить из аналогии с разделяющей линией, то аналогия с узниками в пещере иллюстрирует наше движение вверх по иерар­хии уровней познания — от воображения (предположения) к зна­нию, от мира теней к вещам, видимым при дневном свете, и дальше к видению самого Солнца.

Итак, учение Платона об идеях оказывается не только онтологией, теорией сущего, но также и эпистемологией, теорией познания.

Чувственные вещи и большинство наших мнений изменяемы и несовершенны. Знание о них не является совершенным знанием. Объективное знание, episteme , возможно только об идеях, кото­рые являются неизменными и совершенными. Путем размышления о нашем чувственном опыте и о способах его языкового представ­ления мы можем приблизиться к этому объективному знанию, поскольку идеи в некотором смысле лежат «в основе» наших пред­ставлений и чувственных вещей. Например, идея правильного дей­ствия лежит в основе и делает возможными различные правиль­ные действия и наши представления об этих действиях. Точно так же, как мы можем «вспомнить» идею окружности, таящуюся за. различными несовершенными кругами, которые мы восприни­маем вокруг себя, так же мы можем «припомнить» идею справед­ливого действия, скрывающуюся за различными лингвистическими выражениями справедливых действий. Следовательно, концепту­альный анализ нашего повседневного языка имеет не только чисто лингвистическое значение. Он ведет нас к постижению идей. Далее, благодаря тому, что представления (концепции) и чувственные вещи имеют общее происхождение от идей, делается возможной корреляция между представлениями и чувственными вещами, ко­торая является условием познания чувственного мира. Таким путем идеи делают возможным наше несовершенное знание чувственно воспринимаемых явлений.

2.Теория познания Платона. Воспоминания (анамнезис) бессмертной человеческой души как источник истинного знания – знания идей.

Составной частью идеалистической философии Платона является учение о душе. Душа выступает в качестве начала, посредствующего между миром идей и чувственных вещей.

Душа существует прежде, чем она вступает в соединение с каким бы то ни было телом. В своем первобытном состоянии она составляет часть мирового духа, пребывает в премирном пространстве, в царстве вечных и неизменных идей, где истина и бытие совпадают, и занимается созерцанием сущего. Поэтому природа души сродни природе идей. Божественному, бессмертному, умопостигаемому, единообразному, неразложимому, постоянному и неизменному в самом себе в высшей степени подобна наша душа». В отличие от души, тело подобно «человеческому, смертному, непостижимому для ума, многообразному, разложимому и тленному, непостоянному и несходному с самим собою».

Индивидуальная душа есть не что иное, как образ и истечение универсальной мировой души. Ее соединение с телом Платон объясняет отпадением от истины к тому, что от нее имеет бытие. Душа по своей природе бесконечно выше тленного тела и потому может властвовать над ним, а оно должно повиноваться ее движениям. Телесное, материальное пассивно само по себе и получает всю свою действительность только от духовного начала. В то же время Платон учит о связи души и тела: они должны соответствовать друг другу, Платон различает 9 разрядов душ, каждая из которых соответствует определенному человеку. Он указывает на необходимость развивать душу и тело в равновесии, так, чтобы между ними была соразмерность. Платон решает вопрос и о локализации души в теле. В целом Платон учит о «двухчастном соединении, которое мы именуем живым существом», при руководящей роли в этом союзе души.

Платон дает метафорические образные определения души. В «Государстве» он использует сравнение души со стадом, пастухом и псом, помогающем ему. В «Федре» душа уподобляется крылатой упряжке из двух коней, которой правит возничий. «Уподобим душу соединенной крылатой парной упряжке и возничему... две части мы уподобим коням... третью — возничему...». В этих определениях в образной форме выражено положение о тройственном составе души.

По Платону, есть три начала человеческой души. Первое и низшее общо человеку вместе с животными и растениями. Это вожделеющее, неразумное начало. Обладая им, всякое живое существо стремится удовлетворять свои телесные потребности: она чувствует удовольствие, достигая этой цели, и страдание — в противном случае. Именно этой частью души человек «влюбляется, испытывает голод, жажду и бывает охвачен другими вожделениями». Она составляет большую часть души каждого человека. Другое — разумное — начало противодействует или противоборствует стремлениям вожделеющего начала. Третье начало — яростный дух. Этой частью человек «вскипает, раздражается, становится союзником того, что ему представляется справедливым, и ради этого он готов переносить голод, стужу, и все подобные им муки, лишь бы победить; он не откажется от своих благородных стремлений — либо добиться своего, либо умереть; разве что его смирят доводы собственного рассудка, который отзовет его наподобие того, как пастух отзывает свою собаку».

Все стороны души должны находиться в гармоничном отношении друг к другу при господстве разумного начала. Его же функцией является «попечение обо всей душе в целом... начало же яростное должно ей подчиняться и быть союзником». Объединение всех начал сообщает целостность душевной жизни человека. По Платону, «человек обладает силой подлинно внутреннего воздействия на самого себя и на свои способности».

Реальное соотношение частей души далеко от идеала, каким является гармония между ними, в душе происходит настоящая распря между вожделеющим и разумным началами. Эта борьба обнаруживается в сновидениях человека, раскрывая за внешностью вполне умеренного на вид человека «какой-то страшный беззаконный и дикий вид желаний». Нарушение гармонии приводит к страданию, ее восстановление — к удовольствию. Так, в описание жизни души с необходимостью вводится чувство.

Учение Платона о судьбе души после смерти тела облечено в форму мифа и преследует этические, государственно-педагогические цели: «Если душа бессмертна, она требует заботы не только на нынешнее время, которое мы называем жизнью, но на все времени, и если кто не заботится о своей душе, впредь мы будем считать это грозной опасностью... Живя, люди должны верить, что после смерти душа ответственна за все действия тела. Эта вера заставит каждого бояться возмездия в будущей жизни, чтобы не впасть в отрицание всякой морали и долга. Миф о бессмертии души изображает перевоплощение душ — то ниспадающих с неба на землю, то восходящих с земли на небо, как циклический процесс. Идея бессмертия души скрывает еще один смысл: духовный опыт не умирает со смертью человека, он вечен.

В описании проявлений души Платон уделяет особое внимание познанию и неотделимому от него удовольствию и страданию. Платон различает мнение, рассудок и разум в зависимости от объекта познания: направлено ли оно на идеи или на чувственный мир. Разобщенность этих объектов в бытии, составляющая сущность платоновского идеализма, изображается в форме мифа в VII книге «Государства». Жизнь человека в мире чувственных вещей уподобляется жизни узников, прикованных на дне темницы — пещеры, из глубины которой они могут видеть через широкий просвет лишь то, что находится у них прямо перед глазами; они видят лишь тени от самих себя и от людей и предметов, которые наверху, а не сами эти предметы и слышат только отзвуки голосов сверху. Смысл этого мифа таков: созерцание чувственного мира изменяющихся явлений не дает знания, но только мнение. Мнение — это нечто промежуточное между знанием и незнанием. Оно есть ни незнание, ни знание: мнение темнее знания и яснее незнания. Мнение — это чувственное познание, низший вид знания.

Познание, направленное на бытие (идеи), т. е. на мир умопостигаемый, дает подлинное знание. Это интеллектуальное знание, высший вид знания, существует в двух видах. Во-первых, рассудок. Рассудок относится к области идей, но при этом душа пользуется образами, которые почитает изображающими. Например, геометр занимается видимыми формами и рассуждает о них, но мыслит не о них, а о тех, которые этим уподобляются: о четырехугольнике и его диагонали самих в себе, а не о тех, которые изображены. Таким же образом и прочее. Пользуясь ими, люди стараются усмотреть те, которые можно видеть не иначе, как мыслью.

Разум или ум — это постижение идей, отрешенных от всякой чувственности. Здесь душа направлена на сущее без образов, под руководством одних идей самих по себе к безусловному началу, к сущности любого предмета, силой одной диалектики. Термином «диалетика» называется познание посредством понятий. Это умение возводить единичное и частное к общей идеи путем сопоставления мнений и отыскания противоречий в них — дает знание. Этот процесс Платон называет рассуждением и описывает его как некий внутренний диалог с незримым собеседником. «Мысля, она [душа] делает не что иное, как рассуждает, сама себя спрашивая и отвечая, утверждая и отрицая».

Поскольку идей в воспринимаемых объектах нет — мир идей и мир вещей разобщены — вещи не содержат идеи, они только копии идей, постольку ощущения, чувства не могут быть источником истинного знания. Понятия не могут образовываться из впечатлений чувственного опыта. По Платону, образы лишь поводы, внешние побудители, способствующие тому, что мышлением мы схватываем отличающуюся от них и похожую на них идею: зрительность позволяет максимально охватывать являющееся идеальное. Образы могут быть поводом для схватывания идеи, потому что идеи — и наши души — существовали до нашего рождения. Однако процесс падения души с небес на землю сопровождается забыванием душой всего того, что она ранее видела на небесах. В то же время она может вспомнить об утраченных идеях. Средством этого восстановления является припоминание: «...искать и познавать — это как раз и значит припоминать» Процесс познания, по Платону, есть припоминание — анамнезис. Процесс этот — чисто рационалистический, логический. В нем чувственный опыт служит только толчком, поводом вспоминать об идеях, дремлющих в нашей душе: «Припоминать подлинно сущее, глядя на то, что есть здесь».

Термин «припоминание» имеет у Платона и другой смысл — как процесс памяти. В его описании угадывается механизм ассоциаций. «Всякий раз, когда вид одной вещи вызывает у тебя мысль о другой, либо сходной с первой, либо несходной,— это припоминание».

Поскольку чувственные впечатления земной жизни не дают материала для истинного знания, надо изучать не внешний мир, а свою душу как вместилище идей, но под влиянием и с помощью внешних впечатлений. Платон высоко оценивает созерцание прекрасных вещей — красок, форм, звуков. Любовь к прекрасному выступает необходимым средством становления души. В то же время чувственное познание отрывается от познания в идеях. Чувства мешают подлинному знанию: «...достигнуть чистого знания чего бы то ни было мы не можем иначе, как отрешившись от тела и созерцая вещи сами по себе самою по себе душой. Тогда у нас будет то, к чему мы стремимся с пылом влюбленных, а именно разум». Влечение к познанию идеи принимает в учении Платона форму любви — Эроса. Эрос как восприятие вечного в преходящем проходит четыре ступени, осуществляется постепенно в четырех формах. Они таковы: любовь к прекрасным телам, к прекрасным душам, к красоте знания, к идее как вечной и неизменной красоте, не смешанной ни с чем материальным. Концепция Эроса изложена в диалогах «федр», «Пир». Теория познания Платона является рационалистической и идеалистической.

Составной частью учения Платона о душе является учение о чувствах. Платон опровергает представление о том, что высшее благо заключается в удовольствии. «Первое же место способности удовольствия не принадлежит, хотя бы это и утверждали все быки, лошади и прочие животные на том основании, что сами они гонятся за удовольствиями»,— писал Платон в диалоге «Филеб» в связи с обсуждением вопроса о моральном здоровье человека. И в другом месте: «...удовольствию не принадлежит ни первое ни даже второе место; оно далеко и от третьего...». Но благо не заключается исключительно и только в разумении, так что не кажется достойной выбора жизнь, не причастная ни удовольствию, ни печали.

Удовольствие, страдание и отсутствие того и другого рассматриваются как три состояния души и соответствующие им три рода жизни. Платон дает перечень чувств: гнев, страх, желание, печаль, любовь, ревность, зависть. В них, как и в жизни в целом, чаще всего удовольствия смешаны со страданием. Диалектика их связей такова, что «удовольствия кажутся большими и более сильными по сравнению с печалью, а печали по сравнению с удовольствиями усиливаются в противоположном смысле».

Различаются низшие и высшие удовольствия (первые связаны с физическими потребностями, вторые — с эстетическими и умственными занятиями); удовольствия, свойственные трем началам души; сильные (большие) и малые (в сильных отсутствует мера, а несильным свойственна соразмерность); душевные удовольствия предваряют телесные.

Но в то же время Платон придавал важное значение воспитанию. «Правильное воспитание и обучение пробуждают в человеке хорошие природные задатки, а у кого они уже были, благодаря такому воспитанию они становятся еще лучше — и вообще, и в смысле передачи их своему потомству»,— читаем в «Государстве».

3. Взгляды Платона на общество и государство

Сократ считал, что добродетель является в определенном смысле знанием и что добродетели можно научить. Беседуя с людьми и подталкивая их к размышлению, их можно сделать добродетельными. Тогда люди начинают поступать правильно и становятся счастливыми. Платон соглашается с этим тезисом и дополняет его утверждением о том, что правильное знание является знанием идеи добра. Но Платон меньше, чем Сократ, верит в то, что люди способны достичь знания, которое есть добродетель.

Мы можем рассматривать этот вывод как следствие учения об идеях. Идеи трудны для понимания. Познание идей требует значи­тельных умственных способностей, дисциплины и длительной под­готовки. Только немногие в состоянии достичь адекватного зна­ния идей. В результате, большинство людей не способны путем собственных усилий стать добродетельными и вести моральную и счастливую жизнь. Поэтому немногие избранные, которые обладают знанием идей и по определению являются добродетельными, долж­ны вести остальных по верному пути.

Этот скептицизм относительно способности людей познать пра­вильное можно рассматривать как своеобразную реакцию Плато­на на наблюдавшуюся им тенденцию к разложению афинской де­мократии. К числу его проявлений относились размывание чувст­ва общности, критика софистами традиций и смертный приговор Сократу, вынесенный сторонниками демократии. Платон стал антидемократом и пришел к выводу, что народ не в состоянии самауправлять собой. Люди не являются добродетельными и достаточно компетентными. Дело должны взять в свои руки «эксперты», которые и обеспечат единство и лояльность народа. Тем самым Платон отказался от веры в компетентность народа, на которой основывалась афинская демократия.

Упрощенно говоря, Платон выдвинул следующее условие для создания здорового города-государства. Властью должны обладать те, кто является компетентным, а не народ или малознающие и недобродетельные единоличные правители. Средством для достижения этой цели является всеобщая система об­разования, в которой каждый имеет одинаковые возможности и каждый может найти в полисе соответствующее его способно­стям место. Не прошедшие первый отбор становятся ремесленниками, зем­ледельцами и купцами. Отсеянные после второго отбора становят­ся управляющими и воинами. Таким образом система образова­ния порождает три социальных класса. Первый состоит из прави­телей, обладающих компетенцией и всей полнотой власти. Второй класс образуют те, кто связан с управлением и военной оборо­ной. К третьему классу принадлежат производители необходимых для общества продуктов.

Предпосылкой здесь являются различия людей. Система обра­зования служит как раз для отбора разных типов людей и разме­щения их на соответствующие им места в обществе. Платон гово­рит метафорически, что некоторые люди сделаны из золота, дру­гие из серебра, а остальные из железа и меди.

Далее Платон соотносит три выделенных класса с тремя обще­ственными функциями и тремя добродетелями.

Платон не считает всех людей одинаково хорошими. Напри­мер, не каждый способен к политической деятельности. Однако он полагает, что всеобщая система образования и воспитания обеспечит каждому мужчине и каждой женщине отвечающее их способностям место в обществе, где они смогут выполнять обще­ственную функцию, для реализации которой подготовлены наи­лучшим образом. Одаренные мудростью будут править обществом, обнаружившие мужество будут защищать общество. Проявившие умеренность и заботливость будут производить необходимые об­ществу продукты. Когда каждый занят тем, для чего он подходит наилучшим образом, и когда все социальные функции реализу­ются наилучшим (по Платону) способом, то общество является справедливым. Справедливость является добродетелью, связанной с сообществом, и есть гармония трех следующих добродетелей.

1.Мудрость

2.Мужество Справедливость

3.Умеренность (послушание)

Следует добавить, что это идеальное общество не мыслилось, исходя только из теоретических и моральных требований. Справед­ливое общество является обществом для взаимного удовлетворения потребностей. Мудрые думают, мужественные защищают и уме­ренные производят. При условии, что разные люди имеют разные способности (добродетели) и соответственно выполняют различ­ные общественные функции, они дополняют друг друга. Тем самым каждый участвует в удовлетворении естественных потребностей (то есть потребностей, которые Платон считал естественными для го­ рода-государства). В этом положении содержатся зерна теории раз­деления труда и теории классов. Платон не рассматривает разде­ление труда и классы как присущие обществу по природе или по высшему установлению. Он пытается, исходя из соображений об­щественной эффективности и различных способностей членов обще­ства, обосновать разделение труда и классовое расслоение.

Итак, Платон обосновывает разделение труда соображениями эффективности. Было бы крайне неудобно, если бы каждый лич­но производил все необходимое для себя, как-то: пищу, обувь, одежду, жилье и т.п. Специализация обеспечивает лучшие резуль­таты для всех. Помимо прочего, каждый, кто занимается одной профессией, будь то сапожник, каменщик, скульптор, и т.п., постоянно совершенствуется в ней. Это открывает возможность достижения более высоких стандартов совершенства посравнению с ситуацией, в которой каждый занимался бы мно­гими делами. Специализация ведет к совершенству. В принципе, совершенство имело бы место и без специализации, если бы люди обладали одними и теми же способностями. Однако так как люди обладают разными способностями и талантами, то становится вы­годной специализация каждого в тех занятиях, которые лучше всего отвечают его природным задаткам.

Профессиональная специализация связана с торговлей. Сапож­ник продает обувь земледельцу, земледелец — сапожнику продук­ты питания. Каждая профессиональная группа зависит от других. Как уже отмечалось, Платон в качестве основных выделяет груп­пы производителей, управляющих и правителей. Каждая из них включает многочисленные профессиональные подгруппы с осо­быми видами деятельности. Подобное разделение труда по взаим­но предполагающим друг друга профессиям обеспечивает значи­тельную степень эффективности. Поэтому можно сказать, что все общественно необходимые виды деятельности являются одина­ково важными. В идеальном государстве имеет место разделение труда, но не иерархическое деление на классы как принцип.

Платон полагал все же, что некоторые общественные задачи и профессии являются качественно более важными, чем другие. Мыш­ление важнее управления, которое, в свою очередь, важнее про­изводства. Эти качественно различные виды деятельности осно­вываются на качественно различных способностях каждого отдель­ного человека. В хорошем обществе каждый занят тем делом, ко­торое он может выполнять наилучшим образом. Это подразумева­ет согласованность как общественно более важных видов деятельно­ сти и высших способностей, так и менее важных видов деятельно­ сти и средних способностей. Различия в общественном положении людей обусловлены их природными различиями. Таким образом, по Платону, классовое устройство общества обосновывается как этически (нравственно), так и с точки зрения способностей от­дельного члена общества.

Справедливое государство характеризует гармоническое взаи­модействие классов и функций. Разделение труда и классовые различия предполагают главнейшую политиче­скую добродетель — справедливость.

Можно подумать, что Платон нашел то, что он искал, а имен­но идеальное общество, в котором совпадают власть и компе тентность. Это общество имеет вид «пирамиды», «подвешенной за свою вершину» посредством невидимой связи между правителя­ми и идеей добра. Эта связь является неразрушимой, поскольку идея добра полностью воплощена в правителях.

Даже если теоретически Платон и разрешил проблему взаимо­связи власти и компетентности, он все-таки испытывал сомне­ния по поводу того, что предлагаемая им система образования и воспитания может предотвратить общественную фрагментацию и усмирить эгоистические интересы. Именно в них, наряду с неком­петентностью, Платон усматривал главную причину вырождения демократии в современных ему Афинах. Предложенное им лекарст­во заключалось в запрещении частной собственности и упраздне­нии института семьи для двух высших классов, которые обладают политической властью. При этом он мыслил следующим образом. Богатство и семейная жизнь являются источниками эгоистиче­ских интересов, которые могут противоречить общественным ин­тересам. Семейная жизнь является частной жизнью. Богатство по­рождает зависть и конфликты. Все это ослабляет общество.

Платон смотрел на экономику преимущественно с политиче­ской стороны. Неравномерное распределение богатства, значительная дифференциация между очень богатыми и бедными являются опасными для стабильности общества. Политики с собственными экономическими интересами могут действовать вопреки обще­ственным интересам. Поэтому Платон считал, что стабильность полиса обеспечивается следующими факторами: компетентностью правителей (образование); лояльностью граждан по отношению к обществу (отсутствие у правителей частной собственности и семьи), самодостаточностью (баланс между численностью насе­ления и территорией) и наступательной обороной.

Как и для большинства греков, для Платона полис ( polis , го­род-государство) и эйкос ( oikos , домашнее хозяйство) были ос­новными понятиями. Главным условием хорошей жизни в сооб­ществе было устойчивое и гармоническое ведение общего хозяй­ства в соответствии с жизненным циклом и внутри определенных пределов. Разумное управление хозяйством считалось очень важ­ным. Согласно Платону, полис должен был обладать постоян­ным населением — в Законах он говорит о 5040 жителях (хозяе­вах) и территории, достаточной только для их самообеспечения.

Для Платона экономика является фактором процветания и упад­ка полиса. По известным историческим причинам он не понимает ее в качестве аспекта линейного исторического развития — ведь сам Платон находится лишь в его начальном пункте.

Используя современные термины, можно сказать, что Платон мыслил «политико-экологически», а не «историко-экономически». Политика должна руководить производством, а не наоборот. Не могут быть допущены никакие изменения (или развитие), которые выводят общество из стабильного состояния. Конечно, долж­но быть развитие, с одной стороны, в виде биологических про­цессов созревания урожая и, с другой, в виде изменений, связан­ных с реализацией добродетельной жизни. Собственно, вся поли­тическая философия Платона нацелена на человеческое развитие каждого индивида (как он его понимал), на его подготовку к доб­родетельной жизни в стабильном и гармоническом сообществе в городе-государстве, где существуют разделение труда и классовые различия.

Таким образом, по Платону, эгоизм является не просто мо­ральной ошибкой. Эгоизм выражает тот факт, что люди принци­пиально не понимают, что означает быть человеческим существом. Они не понимают того, что личные интересы и общественные интересы совпадают; что общество не есть нечто внешнее по от­ношению к самодостаточному индивиду; что человек существует всегда в сообществе. Эгоист подобен душевнобольному, который считает, что он может стать ногами в бадью и расти, как дерево. Он абсолютно не понимает, что значит быть человеком. Выразим это другими словами. Противопоставление эгоизма и альтруизма предполагает различие между индивидом и обществом, против которого возражает Платон. Индивид и общество самодостаточны только в абстракции. В реальности люди и общество не существу ют друг без друга.

Так называемое противоречие между желаниями индивида и об­щественным долгом является, по Платону, заблуждением. В пра­вильном обществе то, что желает индивид, является тем, что тре­бует от него общество, а именно: каждый человек стремится к реализации своих наилучших качеств и удовлетворению своих дей­ствительных потребностей посредством разделения труда, осно­вывающегося на справедливом распределении профессиональных обязанностей.

Согласно Платону, жалующиеся на недостаток свободы в иде­альном государстве не понимают, в чем заключается их собствен­ное благо, что свобода заключается в свободной реализации их собственной жизни, а это возможно только в сообществе. Полага­ющие, что Платон посягает на основные человеческие права, не понимают (сказал бы, вероятно, Платон), что права в отличие, скажем, от зубов и волос, не являются тем, чем люди обладают независимо от сообщества. Права неразрывно связаны с ролью и функциями, которые люди выполняют в обществе.

Не содержит ли политическое учение Платона вызывающие опасение моменты авторитаризма? В определенной степени — да, если его понимать буквально и сделать нашим современником. Помимо прочего, «сторонник авторитарной власти» обнаруживается в платоновской убежденности в том, что он знает, какие «учебные дисциплины» мы должны изучать и какие «эк­замены» сдать, чтобы стать «компетентными»! Платон не позво­ляет людям обсуждать предпосылки своего учения о государстве. Его граждане не имеют никакой возможности для постановки трациональных вопросов относительно главных принципов этого учения. Свободное и критическое размышление как таковое не допускается.

В защиту Платона можно сказать, что, в сущности, он никог­да не стремился полностью реализовать в жизни свое идеальное государство (даже в Сиракузах). Для Платона оно было пре­имущественно дискурсом об идеале, утопией. Более того, трудно быть уверенным, что Платон не желал, что­бы обсуждали его собственную философию, как это представ­лено выше. Напротив, платоновские диалоги свидетельствуют о его способности и готовности рефлексировать над собствен­ным мышлением. Следовательно, Платон не был «закончен­ным» сторонником авторитаризма (в упомянутом выше значе­нии этого слова).

Платоновские взгляды на место женщины в идеальном госу­дарстве проясняют его понимание взаимосвязей как биологиче­ского и культурного, так и частного ( oikos ) и публичного ( polis ).

Платон устанавливает широко простирающееся равенство жен­щин и мужчин. Это особенно примеча­тельно, если принять во внимание положение женщин в совре­менном ему греческом обществе. Такая позиция объясняется тем, что Платон толковал биологические различия между полами как несущественные по отношению к тому, какие общественно полез­ные задачи способен выполнять человек. То обстоятельство, что женщина рожает детей, не оправдывает основанное на различии полов разделение труда, при котором женщины занимаются только домашним хозяйством, а мужчины исполняют общественные обя­занности.

На этом основании Платон может быть рассмотрен как один из первых защитников равноправия полов. Выступая против обы­чаев и нравов своего времени, Платон отстаивал равные возмож­ности образования для юношей и девушек, равные возможности для каждого заниматься профессией, для которой он наиболее подготовлен, и занимать социальное положение, отвечающее его способностям. Он также выступал за равные возможности соци­ального общения, равные для всех юридические и политические права, равные права на собственность и выбор партнера в том смысле, что собственность и моногамные половые отношения были запрещены как для женщин, так и мужчин, принадлежавших к двум высшим классам. Конечно, это не значит, что Платон оперировал понятием всеобщих прав личности в том смысле, как их понимали в Новое время Локк и Милль. Согласно Платону, эти права определялись местом человека в обще­стве.

По Платону, человек является преимущественно духовным су­ществом — разумным и политическим. В его воззрениях на челове­ка биологическое занимает подчиненное место. Вот почему он не поддерживает разделение труда и иерархию, основанные на био­логических различиях. Отсюда возникает естественный вопрос: по­чему женщины не могут заниматься публичной деятельностью столь же успешно, как и мужчины?

Разумеется, подобное изображение Платона как теоретика рав­ных прав достаточно условно. В его работах имеются и типичные для его времени мысли, выражающие пренебрежительную оцен­ку женщин по сравнению с мужчинами [см. Тимей 42, где мужчи­ны трактуются как высший пол, или Государство 395, 548 b и Законы 781 а-b, где он рассматривает женщин как источник со­циально опасных пороков].

Основываясь на двусмысленности высказываний Платона при обсуждении отношений между полами, некоторые авторы утвер­ждают, что Платон с опаской относился к женщинам и тем функ­циям, которые они выполняют в обществе, рожая детей и зани­маясь присмотром за ними. Здесь в сфере воспроизводства и соци­ализации главенствующее место принадлежит природе и частной жизни! Эта сфера находится вне рационального контроля. Вот по­чему эта сфера должна быть поставлена под контроль. Обществен­ная (публичная) жизнь должна стать всеохватывающей, а частная жизнь должна быть фактически запрещена. Поэтому не допускается никакой частной собственности, никаких моногамных отноше­ний и никаких связей между родителями и их кровными детьми. Все должно быть общим и иметь публичный характер. Сказанное не позволяет рассматривать Платона как сторонника феминизма. Верно, что он предоставлял равные права мужчинам и женщи­нам, но это происходило как раз потому, что он устранял тради­ционно женскую сферу деятельности. По сути, Платон развенчи­вает женщин, поскольку боится их как неконтролируемого и не­управляемого фактора воспитания детей и юношества в частной сфере.

Мы не собираемся решать, какая из интерпретаций взглядов Платона на проблему пола является более правильной. По край­ней мере, очевидно, что Платон отдавал приоритет как публич­ной жизни над частной, так и уму и образованию над биологиче­ской природой.

В работах Законы и Политик ( Politikos ) Платон больше внима­ния уделяет трудностям реализации идеалов. Он рассматривает еще один тип идеального государства, в котором каждому разрешает­ся иметь определенную частную собственность и семью. Это об­щество также управляется законами. Причем, по мнению Плато­на, наилучшей формой правления является сочетание монархии (компетенция) и демократии (общественный контроль).

Эти модификации ведут к Аристотелю, придававшему особое значение возможному, которое может быть реализовано, а не иде­алу, представленному Платоном в Государстве.

Заключение

Платон - древнегреческий ученый идеалист. Учение Платона - первая классическая форма объективного идеализма. Идеи (высшая из них - идея блага) - вечные и неизменные умопостигаемые прообразы вещей, всего преходящего и изменчивого бытия; вещи - подобие и отражение идей. Познание - есть анамнесис - воспоминание души об идеях, которые она созерцала до её соединения с телом. Любовь к идее (Эрос) - побудительная причина духовного восхождения. Идеальное государство - иерархия трех сословий: правители-мудрецы, воины и чиновники, крестьяне и ремесленники. Платон интенсивно разрабатывал диалектику и наметил развитую неоплатонизмом схему основных ступеней бытия. Сочинения Платона - высокохудожественные диалоги; важнейшие из них: "Апология Сократа", "Федон", "Пир", "Федр" (учение об идеях), "Государство", "Теэтет" (теория познания), "Парменид" и "Софист" (диалектика категорий), "Тимей" (натерфилософия).

Платоновская Академия - древнегреческая философская школа, основана Платоном около 387 г. до н. э. в Афинах; существовала до 1 в. до н. э. Традиция Академии возобновилась в Афинской школе среднего платонизма (середина 1-2 вв.) и неоплатонизма (4-середина 6 вв.). В эпоху Возрождения Платоновская Академия учреждена во Флоренции (1459-1521) во главе с М. Фичино.

Платонизм - в широком смысле слова - идеалистические течения в философии, находящиеся под влиянием Платона (прежде всего его учения об идеях); прямое или косвенное воздействие Платона испытала вся европейская идеалистическая философия. В более узком смысле направление в древнегреческой философии с 4 в. до н. э. (с 3 в. - неоплатонизм).

Платонический (от имени Платон) - чисто духовный, не связанный с чувственностью (например, платоническая любовь), в переносном смысле - неосуществляемый на практике, отвлечённый.

Литература:

1. Лосев, Алексей Федорович. Платон. Аристотель [Текст] / А. Ф. Лосев, А. А. Тахо-Годи. - М. : Молодая гвардия, 1993.

2. Платон Диалоги [Текст] / Платон. - Харьков : Фолио, 1999.

3. Платон Федон ; Пир ; Федр ; Парменид [Текст] / Платон ; под ред. А. Ф. Лосева ; пер. с древнегреч. С. А. Ананьина, С. К. Апта, Т. В. Васильевой. - М. : Мысль, 1999

4. Скирбекк Г., Гильс Н. История философии : учеб. пособие для студентов высших учебных заведений. – М., 2003.