Одним из сравнительно ранних и в то же время получивших достаточную
известность случаев очистки акватории порта от затонувшего судна явился
подъем в 1911 г. американского линкора «Мэйн» водоизмещением 6682 т,
вооруженного четырьмя 10-дюймовыми орудиями. Официально его прибытие в
Гавану в феврале 1898 г. объяснялось «визитом вежливости», однако это
никого не ввело в заблуждение. Американцам был нужен предлог, чтобы
вмешаться в войну между Испанией и поднявшимися на борьбу с
завоевателями кубинцами.
Вечером 15 февраля «Мэйн» занял такую позицию, что его орудия оказались
направленными прямо на испанские береговые батареи. Спустя несколько
часов в районе носовых пороховых погребов корабля раздался оглушительный
взрыв. Два офицера и 264 матроса из состава экипажа были убиты. Согласно
докладу командира линкора и показаниям офицеров, взрыв произошел под
водой.
Это позволяло предположить, что корабль был потоплен испанской миной. Но
единственным судном в порту, на котором ощутили удар, был английский
пароход «Дива». Кроме того, в момент взрыва отсутствовал столб воды, что
говорило о воспламенении взрывчатого вещества внутри корабля. Если же
учесть вдобавок ту обстановку полнейшей тайны, которая окружает все,
связанное с пороховыми погребами, то в данном случае это означало, что «Мэйн»
был потоплен намеренно.
Обе стороны жаждали установить истину. Испанцы направили своих
водолазов, чтобы выяснить, куда вогнуты листы обшивки «Мэйна» в районе
взрыва — внутрь или наружу. То же сделали и американцы. Если бы листы
оказались вогнутыми внутрь, это доказывало бы, что причиной гибели
линкора явилась мина. Выгнутые наружу листы свидетельствовали бы о том,
что корабль затонул в результате взрыва порохового погреба.
Правительство каждой страны создало свою официальную следственную
комиссию, обе они действовали совершенно независимо друг от друга. Как и
можно было ожидать, испанцы установили, что линкор не был потоплен
миной. Само собой разумеется, что американцы пришли к обратному выводу.
Возможно, тем бы дело и кончилось, но тут 21 апреля разразилась
испано-американская война. По всей Америке пронесся клич: «Помни: „Мэйн"».
1 мая американская эскадра уничтожила в бухте Манилы испанский флот в
составе 10 судов, вскоре была взята Гавана, затем Пуэрто-Рико, а 12
августа воюющие стороны подписали перемирие.
«Мэйн», которого так настойчиво призывали помнить, был тут же забыт.
Никто не вспомнил о нем до 1909 г. К тому времени лежавший на дне бухты
линкор стал мешать возросшему судоходству в порту Гаваны.
Конечно, ничего не стоило обвешать корпус корабля зарядами взрывчатки и
развалить его на куски. Однако против этого выступили те, кто считал
себя оскорбленным выдвинутым испанцами обвинением в преднамеренном
затоплении линкора. Только подъем корабля, утверждали они, позволит раз
и навсегда решить спор.
Конгресс США ассигновал полмиллиона долларов на подъем «Мэйна» и поручил
это дело инженерным войскам. Возглавил операцию некий майор Фергюсон.
Вначале он подумывал воспользоваться понтонами, но, не обладая
достаточным опытом в этой области, решил соорудить на корабле коффердам.
К тому же, применение понтонов для подъема судов было в те времена еще
довольно новым делом.
Все представлялось вполне разумным. Сначала водолазы заделывают все
отверстия и пробоины в корпусе корабля, затем борта линкора нарастят
так, чтобы они достигли поверхности воды, а после этого останется только
откачать из корпуса воду.
Однако саперы решили действовать иначе — возвести вокруг всего судна
стальную стену. Не на судне, а вокруг него. Потом останется только
откачать воду и «Мэйн» ляжет на сухой песочек в самом центре бухты,
подобно выброшенному на берег легендарному Левиафану.
На выполнение всех необходимых расчетов ушел целый год и миллион
долларов, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. В конце концов
Фергюсон решил разрезать линкор пополам и заделать водонепроницаемой
переборкой неповрежденную кормовую часть. После этого из нее откачают
воду, она всплывет, будет отбуксирована на глубокое место и там
затоплена снова. Такой план позволял вдвое уменьшить размеры стенки.
Саперы приступили к работе. Идея и впрямь оказалась весьма остроумной.
Стенка сооружалась из стальных цилиндров диаметром 15 м, заполняемых
глиной, поднятой землечерпалкой со дна бухты. По наружному периметру
вокруг цилиндров в илистое дно было забито 3200 стальных шпунтовых свай.
В итоге вокруг носовой части линкора выросла сплошная гладкая стенка,
вполне способная выдержать давление воды, когда начнется откачка.
Тем временем «Мэйн» разрезали пополам с помощью взрывчатки, усилили
переборки, откачали воду из кормовой части, а когда она всплыла,
отбуксировали ее прочь. Осушка участка, ограниченного стенкой, началась
5 июня 1911 г. Если какой-либо из цилиндров смещался под воздействием
давления воды, ограниченное стенкой пространство снова затапливали,
чтобы уравнять давление, устанавливали дополнительное подкрепление у
сдвинувшегося цилиндра и возобновляли откачку.
Но вот настал долгожданный день: пространство, ограниченное стенкой,
было полностью осушено и «Мэйн» предстал перед глазами спасателей во
всей своей неприглядности. Корпус линкора покрывал толстый слой ила,
раковин и кораллов, ржавчина сильно разъела металлические поверхности,
многие детали и даже снарядные ящики сцементировались в одну сплошную
массу. Фергюсон осмотрел носовую часть «Мэйна», где произошел взрыв, и
установил, что листы обшивки вогнуты внутрь, а значит, взрыв произошел
снаружи.
Пробоину залатали, впустили в осушенное пространство воду и
отбуксировали носовую часть на глубокое место, где и затопили. Кто и как
установил мину — навсегда осталось тайной. Вполне вероятно, что
сорвавшуюся с якоря мину случайно принесло течением к линкору, она
ударилась о его борт и взорвалась.