Арсеньев Константин Константинович (1837--1919 гг.) -- один из виднейших
организаторов дореволюционной русской адвокатуры. Родился 24 января 1837
г. в семье известного русского статистика, географа и историка,
академика К. И. Арсеньева (1789--1865 гг.). В 1849 году он поступает в
Училище правоведения и в 1855 году по окончании училища определяется на
службу в департамент Министерства юстиции. В отличие от других известных
дореволюционных русских судебных ораторов, К. К. Арсеньев не был
профессиональным адвокатом, хотя работе в адвокатуре он посвятил около
десяти лет жизни. Диапазон общественной деятельности К. К. Арсеньева
весьма широк -- он проявил себя и как публицист, и как критик, крупный
теоретик в области права и общественный деятель. К. К. Арсеньев известен
как один из редакторов "Энциклопедического словаря" Брокгауза и Ефрона,
ряд лет является председателем Литературного фонда. Опубликовав
несколько работ о творчестве М. Е. Салтыкова-Щедрина, б. Н. Плещеева, В.
Г. Короленко, А. П. Чехова и др., он был избран почетным академиком по
разряду изящной словесности.
В 1858--1863 гг. он занимает пост редактора "Журнала Министерства
юстиции". С 1864 года он оставляет службу и посвящает себя литературной
деятельности: сотрудничает в "Отечественных записках" и
"С.-Петербургских ведомостях" и в этом же году отправляется за границу в
Боннский университет для пополнения своего образования. По возвращении
из-за границы Арсеньев поступает в присяжные поверенные петербургской
Судебной Палаты, где вскоре избирается председателем Совета. На этом
посту он пробыл около восьми лет. К этому периоду жизни и относится по
преимуществу его деятельность на поприще адвоката. В дальнейшем (с 1874
г.) он вновь служил в Министерстве юстиции, был товарищем обер-прокурора
гражданского кассационного департамента правительствующего сената, а
затем (примерно с 1880 г;) он окончательно оставляет службу и всецело
отдается литературной работе. Лишь в 1884 году он вновь на короткое
время вступает в присяжные поверенные с той лишь целью, чтобы принять на
себя защиту в Петербургской судебной палате интересов Петербурга по
известному в то время делу об отказе общества водопроводов в устройстве
водоочистительных фильтров.
Современники Арсеньева очень высоко ценили его деятельность в
адвокатуре, особенно в период нахождения его на посту председателя
Совета, отмечая его бескорыстие, стремление к организационному
укреплению адвокатуры и внедрению в адвокатскую практику высокоэтических
и нравственных принципов. "Избранный в председатели Петербургского
совета присяжных поверенных в 1867 году,-- писал о нем Л. Д. Ляховецкий,--
он все время состояния своего в корпорации руководил ею как глава с
большим тактом и достоинством. Чуткий к вопросам профессиональной этики,
исполненный глубокого уважения к адвокатской деятельности, в которой он
видел одну из форм общественного служения на скользком, усеянном
соблазном быстрой и легкой наживы, поприще, К. К. Арсеньев более всех
других содействовал и личным примером, и влиянием на дисциплинарную
деятельность Совета, выработке симпатичного -типа адвоката. Он был одним
из самых деятельных и энергичных организаторов адвокатуры в. жизни" { Л.
Д. Ляховецкий, Характеристика известных русских судебных ораторов, СПб.,
1897, стр. 77.}. Конечно, в условиях царской России нельзя было создать
из адвокатуры достойной, по выражению А. Ф. Кони, "общественной силы"
{См. А. Ф. Кони, Отцы и дети судебной реформы (к пятидесятилетию
судебных уставов), Издание т-ва И. Д. Сытина, 1914, стр. 241.}, так как
она призвана была осуществлять определенные классовые цели, однако
деятельность К. К. Арсеньева, несомненно, хотя, правда, только на
некоторое время, сыграла положительную роль в ее организационном
укреплении.
В своих многочисленных теоретических работах, посвященных русской
адвокатуре, К. К. Арсеньев также неустанно проповедовал те высокие
идеалы" которые он практической деятельностью стремился воплотить в
организационные начала адвокатской корпорации. Особенно в этом отношении
заслуживает внимания его книга "Заметки о русской адвокатуре" (СПб.,
1875; конечно, устаревшая в значительной своей части сейчас), в которой
он наиболее полно и всесторонне осветил вопрос о нравственных принципах
и адвокатской этике. Его перу принадлежит также ряд работ об,
иностранной адвокатуре ("О современном состоянии французской
адвокатуры", "Французская адвокатура, ее сильные и слабые стороны";
"Преобразование Германской адвокатуры" и др.). Характерно, однако, что
и. эти его работы он подчиняет своей основной идее -- необходимости
внедрения в адвокатскую деятельность высоких моральных- устоев, высоких
нравственных и этических начал.
Талант и самобытность К. К. Арсеньева как адвоката-практика проявились в
ряде его защитительных речей по ряду крупных процессов. Ему не были
свойственны эффектные тирады, красивые фразы и пламенное красноречие.
Ег" речь отличалась скупостью красок и художественных образов. Он
старался убедить суд скупыми, но четкими суждениями, точными
характеристиками и доводами, построенными на анализе даже самых мелких
фактов и обстоятельств. Он, по его образному выражению, старался
"низвести дело с той высоты, на которую возносил его предшественник". К.
К. Арсеньев, выступая в процессах" выше всего ставил свое убеждение,
ничто не могло на него повлиять. Это придавало его речам высокий
темперамент, большую силу. Стиль его речей, так же как и печатных
произведений, -- ровный, деловой, спокойный, лишенный нервных порывов и
резкостей. Как отмечают современники К. К. Арсеньева, он говорил плавно,
но быстро. Быстрота речи не позволяла детально стенографировать его
выступления, вследствие чего многие из его опубликованных речей в той
или иной мере, нередко в значительной, отличаются от произнесенных перед
судом. Тем не менее, это не умаляет их достоинств.
В настоящем Сборнике помещены две его речи: по делу Мясниковых (в защиту
Александра Мясникова) и по делу Рыбаковской. Обе речи довольно отчетливо
характеризуют его как судебного оратора. Глубокий и последовательный
анализ доказательств, внимательный и всесторонний разбор доводов
обвинителя при сравнительно простой структуре речей, убедительность
доводов и отсутствие излишнего полемического задора -- свойственны и той
и другой его речам. С точки зрения их восприимчивости, они по сравнению
с речами ряда других ораторов (Андреевский, Плевако, Карабчевский)
представляются несколько скучноватыми, однако это ни в какой мере не
отражается на их ценности и богатстве как с_у_д_е_б_н_ы_х речей.