Неточные рифмы

Неточные рифмы

Если подумать, что может различаться в рифмующихся словах, то наиболее простой ответ будет — всё. Но все звуки одновременно различаться не могут, ибо тогда не будет главного — звукового повтора, переклички как отдельных звуков, так и их сочетаний. Значит, неточность должна непременно сочетаться с точностью других элементов, быть относительной, а не абсолютной.

Наиболее распространенная категория в русской неточной рифме — рифма АССОНАНСНАЯ, то есть та, в которой совпадают ударные гласные, но различаются некоторые (в подавляющем большинстве случаев — не все) заударные согласные. Напомним, что заударные гласные мы (после разъяснений предыдущего раздела) в счет не принимаем.

Наиболее простой и богатый звуковыми возможностями способ создать ассонансную рифму — попробовать поменять согласные местами: «малина — манила», «запонок — закапанный» (первая пара общеупотребительна, вторая — резко индивидуальная, пастернаковская). Рифма не обедняется, звучат все составляющие ее согласные, но в то же самое время достигается значительное разнообразие. По известному психологическому закону наиболее сходные явления одновременно воспринимаются и как наиболее различные, а ведь суть рифмы во многом как раз и состоит в одновременном сходстве и различии составляющих ее звуков.

Второй способ — отсечь или выбросить один или несколько согласных звуков, оставив столько, чтобы созвучие все же ощущалось: «небыль — небо», «верст — мост», пастернаковская пара: «валандавшись — ландыши». В первом случае отсекается конечный «л» мягкий (на письме — «ль»), во втором — из группы в три согласных убирается первый и тем самым она упрощается (для терминологических целей существенно, что уходит не конечный звук, ибо тогда получилось бы отсечение), в третьем — выбрасывается из середины «в» (в произношении, конечно, «ф») и отсекается конечный мягкий «с». Естественно, что в живом течении стиха рифмы могут следовать в обратном порядке, и тогда вместо отсечения или выбрасывания мы получим добавление или пополнение согласных.

Третий способ создания ассонансной рифмы — смена согласных на одном и том же месте стиха: «пепел — петел». Естественно, что могут быть какие угодно вариации всех этих типов построения ассонансной рифмы, она может превращаться то в почти точную, то в чрезвычайно неточную. Например (образцы взяты из позднего, 1937 года, стихотворения О.Мандельштама «Рим»), «пепельный—леп-леный» почти точная: здесь поменялось лишь место мягкого «л» («ил'» — «л'и», где значком апострофа обозначается мягкость), а «расплакавшись — поддакивать» неточна в высшей степени, так как держится лишь на ударном гласном и первом послеударном согласном (и там, и там — «ак», да и то во втором случае он смягчается, тогда как в первом остается твердым, а дальше идет сплошное расподобление:

), хотя в обоих этих случаях перед нами вроде бы одна и та же по типу ассонансная рифма.

Ассонансные рифмы в современной поэзии являются общеупотребительными, и трудно найти поэта, даже самого традиционного, который ими не пользовался бы, хотя в истории русской поэзии бывали целые большие периоды, когда такая рифма была совершенно невозможна (так, мы уже говорили, что пушкинское время ориентировалось исключительно на точную рифму, не прибегая к ассонансам).

Другой способ создания неточной рифмы — прибегнуть к несовпадению ударных гласных. Такие рифмы получили название КОНСОНАНСНЫХ (или, иначе — ДИССОНАН-СНЫХ). Для того чтобы такая рифма держалась, не превращалась в не-рифму или даже анти-рифму, важно, чтобы заударные согласные или полностью совпадали, или были очень похожи друг на друга. И чем богаче совпадения, тем слышнее разница столь сильного элемента, как ударный гласный. Поскольку рифм такого рода в русской поэзии не так много, они встречаются только у некоторых поэтов, представляясь большинству слишком неточными, процитируем довольно большой фрагмент из стихотворения Б. Окуджавы, где найдем очень богатые консонансные рифмы, использованные с немалым мастерством:

Как нетрудно заметить, стремясь сделать рифму как можно более богатой со звуковой стороны, поэт даже перешагивает границу последнего ударного гласного, уходит в предударную часть стиха, в традиционной рифме почти неважную (об исключениях скажем позднее, а заодно и о том, что облегчило Окуджаве путь к осознанию предударной части как важной для рифмы). Особенно существенна в этом смысле рифма «залатай — золотой», где максимальное совпадение всех, в том числе и гласных, безударных звуков делает особенно ощутимой разницу ударных.

Примеров таких рифм в русской поэзии не так уж мало, причем иногда они осознаются как особенные, как, например, у З.Гиппиус в стихотворении «Негласные рифмы»:

Хочешь знать, почему я весел?
Я опять среди милых чисел.
Как спокойно меж цифр и мер.
Строг и строен их вечный мир.

А могут они восприниматься и как подражательные. Вл.Ходасевич, написав краткое стихотворение:

Сладко после дождя теплая пахнет ночь.
Быстро месяц бежит в прорезях белых туч.
Где-то в сырой траве часто кричит дергач.
Вот к лукавым губам губы впервые льнут.
Вот, коснувшись тебя, руки мои дрожат...
Минуло с той поры только шестнадцать лет,—

приписал к нему специальное пояснение, предназначенное для своей жены: «В основу метра положено “Exegi monumentum”. Диссонансы тоже взяты оттуда: “perennius

— innumerabilis”», ссылаясь тем самым на знаменитую оду Горация «Памятник», где, конечно, никаких специальных диссонансов не было, но звучание случайно попавшегося созвучия привлекло изощренный поэтический слух Ходасевича.

содержание .. 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 ..