МАШИНА КАК ЛИЧНОСТЬ

  Главная       Учебники - Компьютеры       Кибернетика - неограниченные возможности и возможные ограничения.  Итоги развития

 поиск по сайту     

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

содержание   ..  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  ..

 

 

 

МАШИНА КАК ЛИЧНОСТЬ

Будущее обилие предсказываемых многими учеными «мыслящих» машин вызывает к жизни вопрос: не придет ли такое время, когда необходимость демонтировать тот или другой «разумный» робот поставит перед человеком не только техническую, но и этическую проблему? Не будет ли, другими словами, разборка машины чем-то напоминать убийство или во всяком случае казнь по приговору некоего научно-технического суда?

Поскольку с этическими, моральными критериями мы подходим только к личности (или к обществу, состоящему в свою очередь из личностей), вопрос по существу сводится к следующему: «Может ли быть машина личностью?» Кроме того, здесь и множество других тем. Не станет ли в конечном счете эта «машинная личность» более высокой и содержательной, чем личность человеческая, не будут ли машины умнее нас и не следует ли нам рассматривать при этом допущении возможность замены цивилизации человеческой цивилизацией машинной как очередной естественный шаг эволюции? Не вытеснят ли машины, короче говоря, человечество из его колыбели — Земли?

По всей вероятности, этого можно все же не опасаться. Не вытеснят. И день, когда машину придется рассматривать в качестве личности, тоже не придет.

Почему?.. Для ответа на этот вопрос нам следует разобраться в том, что же такое человеческая личность.

Человеческая личность, кроме физиологического аспекта, имеет еще и социальный и социально-исторический: она всегда есть результат четырех биографий. Чтобы быть человеком, субъект А должен, во-первых, повторить филогенез (историю развития и существования вида «человек разумный»), т. е. иметь человеческое устройство тела. Ему нужно затем осуществить свою собственную физиологическую биографию — вырасти; в-третьих, уметь говорить (т. е. общаться с людьми) и не быть оторванным от тысячелетней человеческой культуры или от
культуры, скажем, своего племени. Ему необходимо, в-четвертых, осуществить свою социальную биографию, чему-то научиться и участвовать в процессе социальной жизни.

При всем этом, чем дальше человек уходит от своих диких предков, тем большее значение для формирования его как личности имеют две последние, т. е. социальные, биографии. В современном обществе все мы, примерно одинаковые в качестве представителей биологического вида, отличаемся друг от друга прежде всего своим общественным положением и общественным поведением. Каждый из нас как бы стоит на высокой горе, образованной тем, что придумано и сделано людьми до нас и при нас. При любом ответственном решении мы, не замечая этого сами, опираемся прежде всего на свой общественный и культурный опыт. Если отнять у человека его историю, если отделить людей друг от друга, человечество тотчас рухнет.

Итак, человеческий разум, личность сформированы четырьмя биографиями, из которых две последние, т. е. социальные, особенно важны сегодня.

А что же есть у машины для того, чтобы сформировать личность?

Вот он стоит в лаборатории — огромный блок из миллиардов элементов (а может быть, и маленький, выполненный средствами микроминиатюризации). Допустим, что он равен по возможностям нашему мозгу. Но как же дать ему историческую и личную социальные биографии? Как обучить его?

Некоторые считают, что это проще простого. Что машина-то как раз обучается легче, чем человек, и за месяц в нее можно ввести вековой объем человеческой мудрости.

Что ж, давайте пробовать. Введем в машину роман «Война и мир». Это можно сделать, и машина будет тогда действительно «знать» роман. Но лишь в чрезвычайно узком смысле. В том смысле, что на вопрос, какая строчка идет за словами: «...ведь это опять от немца. Он при нем состоит.— И Дени», она даст уверенный и быстрый ответ. Но будет ли это знанием романа? Ведь Толстой начинает что-то значить для нас лишь в той мере, в какой написанное им созвучно с нашим личным жизненным опытом. Наташа Ростова влечет нас тоже в силу того, что

нечто подобное ее мечтам мы переживали сами. А если нет этой созвучности, если читающему знаки и образы написанного чужды, то и прекраснейшая строчка из Лермонтова будет иметь для него не больше смысла и эмоционального значения, чем x + y=z при условии, что все три неизвестны.

Другими словами, как бы ни начинять машину, какие бы бесчисленные страницы научных и художественных публикаций ни вводить в нее, это ни на шаг не продвинет робота к тому, чтобы стать личностью.

А что продвинет?.. Социальная практика. Вступление в мир в качестве члена коллектива. Но может ли машина включиться в социальную практику?

Вот у нас лаборатория. ^Вместе с группой сотрудников там работает машина. Она видит, слышит, передвигается, манипулирует инструментами, она присутствует при всех разговорах и фиксирует их в своей памяти. Сравняется ли она при этих условиях с человеком и возникнут ли условия для формирования личности? Тоже нет. Ибо, чтобы воспринять наш социальный опыт, заключенный в искусстве, науке и морали, нужно чувствовать, воспринимать мир и вообще жить, как человек. Потому что вторая сигнальная система возникает и существует у нас не сама по себе, а как производное от первой сигнальной системы, зависящей от физиологической специфики, от электрохимии именно человеческого, а не какого-нибудь другого организма. Конечно, разум есть функция мозга, но эта функция в том ее значении, которое образует личность, зависит и от того, каковы наши руки, ноги, дыхательная и кровеносная системы. Чтобы включиться в социальную практику, машине необходимо с радостью дышать чистым воздухом, с отвращением — зловонным, нужно, чтобы ухо робота воспринимало тЬт же диапазон колебаний, а глаз — сопоставимую шкалу волн.

Нужно иметь семью, дружить, симпатизировать и быть объектом человеческой дружбы, любви или вражды, что возможно лишь в случае, если машина и внешне и функционально будет подобна человеку. Не будем, кстати, забывать, что обсуждаемое нами понятие не только социально, но еще и исторично и что историю развития каждой человеческой личности следует, вероятно, начинать с момента зарождения человеческого общества на Земле.
Личность, затем,— это то, что функционирует лишь в процессе постоянного созидания себя, в каждый данный момент умирая и возрождаясь, непрерывно представляя собой конец одного и начало другого этапа не только в собственном физиологическом и социальном росте, но и в развитии человеческого рода и общества в целом. Личность, далее, неисчерпаема, и ответ на вопрос: «Что такое я?»— никогда не может быть точным, поскольку здесь есть аналогия с известным математическим парадоксом: «Сколько чисел находится во множестве всех чисел?» (как бы ни определялось это число, число всех чисел будет больше любого числа, полученного в ответе).

Личность к тому же неповторима, тогда как машины одной серии, получившие равную информацию, будут одинаковы и внешне и внутренне, Личность нельзя ни пускать в ход, ни останавливать, в ней вообще нет момента неподвижности, в то время как нефункционирующая, выключенная машина остается таковой, сохраняя без изменений, что было в нее заложено. Личность, наконец, не пассивно отражает реальный мир, а подходит к нему через посредство доминант, главных направлений своей деятельности, перерабатывает информацию не просто, а со сложной оценкой, являющейся творческим актом, полученным в борьбе множества точек зрения, среди которых общечеловеческая («эталонная»), своя собственная, рациональная, эмоциональная, привычная, сиюминутная. И речь идет именно о творчестве, потому что жизнь человека есть постоянно активное, деятельное и творческое освоение тех ситуаций, которые в любой данный • момент взгромоздились именно перед ним, именно таким образом, как еще никогда и нигде перед другими...

Все это так, однако сторонники иного взгляда на предмет могли бы сказать нам: «Ну и что же? Все это так, но ведь мы могли бы дать машине такие же органы, как у homo sapiens. Снабдим ее желудком, предпочитающим кровяной бифштекс сухой корке, и кожей, умеющей воспринимать прохладу вечернего ветерка. Если мы с помощью должного генетического кода создадим биологического робота, во всем подобного человеку, что тогда?»

Тогда наши отношения с таким существом выйдут за рамки обсуждаемой проблемы. Что же касается собственно машины в качестве чего-то отличного от человека, то без достаточно стабильного и развитого, достаточно единообразного общества себе подобных ойа не Сможет стать личностью и быть объектом этического отношения с нашей стороны. Потому что личность немыслима без общества, «я» не существует без «мы», «он» и «они». Возможность же того, чтобы человечество создало такое независимое от себя общество, пока весьма гипотетична.

Остается еще один вопрос: а может ли машина превзойти человека по разуму? Приходится думать, что вообще нельзя смешивать понятия «разум человеческий» (который, видимо, не существует без личности) и «разум машинный».

Если вместе с профессором Уильямом Эшби считать разум способностью выполнять подходящий отбор на основе полученной информации, то при решении множества узких задач машина уже давно оставила нас позади. Но если понимать его как способность связывать в одно целое, в некую систему элементарную частицу со Вселенной, то и другое с мелькнувшим на улице незнакомым лицом, с услышанным музыкальным аккордом, с положением дел в Юго-Восточной Азии, с поэзией Пушкина и еще бог знает с чем,— связывать да еще оценивать перечисленные и другие явления с точки зрения интересов общества, порождение которого ты сам есть, да еще, сознавая все эти связи, искать путей к улучшению жизни общества, то при таком определении и наиболее хитрая машина спасует в сравнении не только с лучшими умами человечества, но и с самыми непретенциозными его детьми.

* * *

Дискуссии, подобные той, что ведется на страницах этого сборника, не могут не выходить за рамки чисто академической проблематики. Когда мы говорим, что разум машины есть примерно то же, что и человеческий, это означает, что человек та же машина.

Но при всем уважении к точному знанию нельзя закрывать глаза на то, что ему не принадлежит единственное слово в решении дел человеческих. Концепция человека и его совокупного бытия с природой, данная нам в философии и искусстве, является более высокой, чем взгляд на этот же предмет в учениях о веществе и энергии. Понятия счастья, красоты, добра и зла, справедливости неотъемлемы от человечества, «дразнят» людей во все века, но не проясняются экспериментом и расчетом.

Рационализм чистого знания предполагает освобождение от чувства, он как бы раздевает мир, делая его без-эмоциональным. Ужасные, пугающие, зовущие и таинственно-прекрасные бездны ночного неба благодаря самоотверженным усилиям ученых обернулись теперь чужой, холодной, нейтральной Вселенной, и, скажем, глядя на луну, мы должны делать усилие, чтобы проникнуться настроением удивительного мопассановского рассказа «Лунный свет». Конечно, космос зовет и сейчас, зовет больше, чем прежде, но потому, что не все известно, не все еще в учебниках.

Впрочем, луна — это не так уж страшно. Но если предположить, что человек — только биотоки мозга и вещество тела, отсюда недалеко до мысли, что все мы лишь инструменты, детали производственного процесса, призванного выдавать продукцию. Да и вообще тут надо отказываться от всего нерационального и, вероятно, от искусства, которое занимается вовсе не тем, что нужно машине, и рассматривать его как незрелый этап в развитии цивилизации на Земле.

Но такого не наступит. Нет. И не страх за свое человеческое благополучие заставляет нас опровергать чрезмерные с нашей точки зрения притязания сторонников «всемогущей кибернетики». Дело в том, что двигателем науки, как ни бесстрастны ее формулы, выступают именно нерациональные категории — энтузиазм, вера. Ибо продолжать трудиться и исследовать можно лишь до той поры, пока к этому есть страстный интерес, зависящий в свою очередь от веры в то, что надо стремиться к совершенству. Самые величественные. подвиги науки вызваны жаждой познать и поделиться знанием. Зачем познавать и делиться?.. Затем, что ученый хочет, чтоб было хорошо, а не плохо — здесь к нам снова возвращаются эмоция, красота, цель, смысл, добро в борьбе со злом. И в ряду этих подвигов кибернетика не составляет исключения.
 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

содержание   ..  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  ..