В настоящее время для кибернетики, пожалуй больше, чем для всякой другой
науки, важно, что о ней пишут. Я не принадлежу к большим энтузиастам
всей той литературы по кибернетике, которая сейчас так пышно издается, и
вижу в ней большое количество, с одной стороны, преувеличений и, с
другой стороны, упрощенчества.
Нельзя, конечно, сказать, что в этой литературе утверждается то, что на
самом деле недостижимо, но в ней часто встречаются восторженные статьи,
сами заглавия которых уже кричат об успехах в моделировании различных
сложных видов человеческой деятельности, которые в действительности
моделируются пока совсем плохо. Например, в американской кибернетической
литературе и у нас, порой даже в совсем серьезных научных журналах,
можно встретить работы о так называемом машинном сочинении музыки. (Это
не относится к работам P. X. Зарипова). Под этим обычно подразумевается
следующее: в память машины «закладывается» нотная запись большого числа
(скажем, 70) ковбойских песен или, например, церковных гимнов; затем
машина по первым четырем нотам одной из этих песен отыскивает все те
песни, где эти четыре ноты встречаются в том же порядке, и, случайным
образом выбрав одну из них, берет из нее следующую, пятую ноту. Теперь
перед машиной вновь четыре ноты (2, 3, 4 и.5-я), и она снова таким же
способом осуществляет поиски и выбор. Так машина как бы на ощупь
«создает» некую новую мелодию. При этом утверждается, что если в памяти
машины были ковбойские песни, то и в ее творении слышится нечто
«ковбойское», а если это были церковные гимны — то нечто «божественное».
Спрашивается, а что произойдет, если машина будет производить поиск не
по четырем, а по семи, идущим подряд нотам? Поскольку в действительности
двух произведений, содержащих семь одинаковых нот подряд, дочти не
встретишь, то, очевидно,
«запев» семь нот из какой-нибудь песни, машина
вынуждена будет пропеть ее до конца. Если же, наоборот, машине для
собственного творчества достаточно знать только две ноты (а произведений
с двумя одинаковыми нотами сколько угодно), то здесь ей представился бы
такой широкий выбор, что вместо мелодии из машины послышалась бы
какофония звуков.
Вся эта несложная схема прецодносится в литературе как «машинное
сочинение музыки», причем всерьез заявляется, что с увеличением числа
нот, нужных «для затравки», машина начинает создавать музыку более
серьезного, классического характера, а с уменьшением этого числа
переходит на современную, джазовую.
На сегодня мы еще очень далеки от осуществления анализа и описания
высших форм человеческой деятельности, мы даже еще не научились в
объективных терминах давать определения многим встречающимся здесь
категориям и понятиям, а не только моделировать такие сложные виды этой
деятельности, к каким относится создание музыки. Если мы не умеем
понять, чем отличаются живые существа, нуждающиеся в музыке, от существ,
в ней не нуждающихся, то, приступая сразу к машинному сочинению музыки,
мы окажемся в состоянии моделировать лишь чисто внешние факторы.
«Машинное сочинение музыки» — это только пример упрощенного подхода к
проблемам кибернетики. Другой распространенный недостаток заключается в
том, что сторонники кибернетики настолько увлеклись возможностями
кибернетического подхода к решению любых самых сложных задач, что
позволяют себе пренебрегать опытом, накопленным другими науками за
долгие века их существования. Часто забывают о том, что анализ высших
форм человеческой деятельности был начат давно и продвинулся довольно
далеко. И хотя он и ведется в других, не кибернетических терминах, но по
существу объективен и его необходимо изучать и использовать. А то, что
сумели сделать кибернетики «голыми руками» и вокруг чего поднимают такую
шумиху, зачастую не выходит за рамки исследования самых примитивных
явлений. Однажды на вечере в Московском Доме литераторов один из
участников вел с трибуны разговор о том, что наше время должно было
создать и уже создало новую медицину. Эта новая медицина есть достояние
и предмет изучения не медиков,
а специалистов по теории автоматического
регулирования! Самое главное в медицине, по мнению выступавшего,— это
циклические процессы, происходящие в человеческом организме. А такие
процессы как раз и описываются дифференциальными уравнениями, изучаемыми
в теории автоматического регулирования. Так что изучение медицины в
медицинских институтах теперь вроде как устарело — ее надо передать в
ведение втузов и математических факультетов. Может быть, и верно, что
специалисты по теории автоматического регулирования могут сказать свое
слово в разрешении отдельных проблем, стоящих перед медициной. Но если
они захотят принять участие в этой работе, то прежде всего им
потребуется колоссальная до-квалификация, ибо опыт, накопленный
медициной, этой старейшей из наук, огромен, и для того чтобы сделать в
ней что-то серьезное, надо сначала овладеть им.